тегорически  отказался от  предложения товарищей
нести меня на руках. Взяв второй ледоруб, я двинулся вперед.
     Наступать на поврежденную ногу  было мучительно больно, но не наступать
на  нее  было  невозможно.  Скрывая  проступающие слезы, я  шел  по  следам,
специально  для  меня аккуратно проложенным друзьями.  Им хотелось  поскорее
вниз, они устали от окружающего холода и ледников, их подгонял голод. Однако
они  и  виду  не  подавали,  что  их  сколько-нибудь  тяготит  сопровождение
больного, вытаптывали мне ступеньки, подсаживали, поддерживали, будто всегда
ходили в горы в обществе хромых альпинистов.
     На снежных карнизах меня пришлось перетащить по перилам. Но  на скалах,
неожиданно для всех, я прошел, почти никого не задерживая.
     Забравшись в палатку на карнизе, я вытер со лба  проступивший пот, снял
башмак  с опухшей ноги и  лег лицом к бездне. Меня  успокаивало  то,  что  я
повредил  себе  ноту  после  того, как  наша задача была  выполнена. Вершина
взята, и шесть жандармов - шесть стражей красавицы Куйлю преодолены.
     Не  преодолел  я  только  седьмого жандарма, седьмого стража  красавицы
Куйлю. И  вот сегодня я  от него  пострадал.  Седьмым  жандармом явилась моя
неосторожность. В последнюю ночь на карнизе я не сомкнул глаз от мучительной
боли.
     Рано утром мы ушли с карниза, выдержавшего  редкое испытание. Наверное,
это был единственный полезный снежный карниз среди подобных украшений горных
хребтов.
     Спуск  по снежным склонам с  моей больной ногой был разрешен просто. На
меня  надели штурмовой костюм из прорезиненной  ткани,  куртку  заправили  в
брюки,  подняли  капюшон  и столкнули  вниз.  по  канатной  дороге  из  двух
связанных альпинистских веревок.  Пропустив, веревку через кольцо карабина и
придерживаясь за нее руками,  я быстро скользил вниз, задерживаясь  у  конца
веревки, пока ее не вытягивали на новый участок спуска.
     В  нижней отлогой части верные спутники лихо прокатили меня  на тройке,
привязав за здоровую ногу. Но когда кончился снег, пришлось прыгать на одной
ноге, опираясь на плечи друзей.
     На  леднике  нас  встретили  товарищи  из  группы, вернувшейся  с  пика
Карпинского. Они увидели с перевала, что трое альпинистов волокут четвертого
и, сильно  встревоженные, поспешили  навстречу. Убедившись в том, что ничего
особенно серьезного с моей ногой не произошло, Август Андреевич хлопнул меня
по плечу.
     Ну вот, все-таки допрыгался! Смотри, не забывай, что ноги  надо беречь.
Ведь нам предстоит совершить еще очень  много восхождений. Растяжение связок
у тебя пройдет, пока доедешь на лошади до Пржевальска.
     А теперь поздравляю вас, друзья, с новой победой.

МЫ ВЕРНЕМСЯ

     В этот  вечер в  долине  Талды-су долго  горел костер.  Поужинав  мясом
молодого тэке и утолив жажду несчетным  количеством кружек черносмородинного
компота, альпинисты расположились у огня.
     Летавет потребовал обстоятельного рассказа  о  нашем  восхождении. Меня
часто  прерывали   вопросами.   Все   присутствующие   переживали  трудности
восхождения,  требовали  новых  и новых  подробностей.  Наконец,  тема  была
исчерпана и я придвинулся к костру, чтобы согреть свою забинтованную ногу.
     Наступила очередь Летавета рассказать о восхождении на пик Карпинского.
Проводив нашу четверку  на пик Сталинской Конституции, группа Летавета вышла
с  рассветом  на  штурм  вершины.  Восход солнца  они  встретили  на гребне,
преодолев  на  кошках  крутой  подъем.  Длинный,  узкий,  как  лезвие  ножа,
извилистый,  украшенный  диковинными карнизами  гребень  вел  к  седловине у
вершинного конуса.  Порывы ураганного ветра сбивали  с  ног.  Были  моменты,
когда ветер достигал  такой силы, что невозможно было двигаться.  Уцепившись
руками за  головку воткнутого в  снег  ледоруба,  альпинисты  прижимались  к
склону, закрывая лицо локтем. Снежные карнизы свисали па северо-восток, а на
юго-западной  стороне  гребня  ледяные  стены  чередовались  с  обледенелыми
скалами. Преодоление гребня заняло 6  часов, и, наконец, группа оказалась на
седловине у вершинного конуса.
     Выход  на  вершину  занял  еще 2  часа.  Весь  конус  вершины  оказался
изрезанным  скрытыми трещинами, мягкий снег сменялся полосами очень твердого
льда.  Все  это очень  походило  на то,  что мы  встретили на  вершине  пика
Сталинской Конституции.
     На вершине не оказалось удобного места для записки, поэтому ее пришлось
положить в сложенный специально для этой цели тур.
     Высота пика Карпинского  5050  метров.  Она  соответствует  высоте,  на
которой  была  установлена  палатка  нашей  группы,  поднимавшейся  на   пик
Сталинской  Конституции.  С  вершины  пика  Карпинского  Летавет  со  своими
спутниками на два дня раньше нас, 5 сентября, увидел замечательную панораму,
первый  план  которой  украшал пик Сталинской  Конституции,  называемый нами
красавица Куйлю. На севере были  отчетливо  видны все вершины хребта Терскей
Ала-тау, а на востоке, южнее Хан-тенгри и пика Нансена, по-видимому, в одном
из южных притоков ледника Инылчека, была хорошо  видна та  самая неизвестная
вершина, которая привлекала  наше  внимание  на перевале Тюз.  Этот огромный
ледяной массив значительно возвышается над всеми  окружающими его горами  и,
видимо, по своей высоте может поспорить с Хан-тенгри.
     С вершины пика Карпинского было сделано много снимков и взят  азимут на
загадочную вершину.  Таким образом, мы ее видели  с  разных точек с перевала
Тюз, с пика Карпинского и с пика Сталинской Конституции.

     Теперь,  сопоставив   наши   засечки,  можно  уточнить  местонахождение
вершины.
     Засечки с перевала Тюз и с пика Карпинского были уже нанесены на карту.
При свете двух электрических фонарей Попов и Тимашев нанесли  на карту новую
линию - засечку с пика Сталинской Конституции,
     Все линии сошлись  в. одну точку - около 20  км южнее Хан-тенгри. Но на
пятиверсткой  карте в  этом месте  ничего  нет.  На  схеме ледников  массива
Хан-тенгри,  составленной  экспедицией  Погребецкого,  также  не  обозначено
особенно высоких пиков  южнее Хан-тенгри. Значит, топографы до  них  еще  не
добрались, а альпинисты прошли мимо.
     У  Летавета  оказался  с собой  интересный  старинный документ.  Август
Андреевич развернул лист и повернул его к свету.
     Эта  схема массива Хан-тенгри составлена  по материалам Мерцбахера. Тут
нет белых пятен. Но чем больше мы  узнаем наши горы, тем больше убеждаемся в
том,  что некоторые иностранные  исследователи  иногда  восполняют  незнание
материала  гипотезами. Посмотрите  на  эту путаницу  хребтов,  имеющую  мало
общего  с  действительностью. Взгляните  на этот  невероятно  длинный ледник
Майкап.  Все это  напоминает рисунок, сделанный по памяти,  и никакой помощи
такая схема оказать исследователю не может.
     Между  тем  советскими  альпинистами существование таинственной вершины
установлено  с 1931 г. В первый  раз о  неизвестной высокой вершине к югу от
Хан-тенгри сообщил Михаил Тимофеевич Погребецкий в декабре 1931 г., когда он
в  Москве  читал  доклад  о  своем  восхождении  на  пик  Хан-тенгри.  Тогда
Погребецкий  высказал  предположение,  что  эта  высокая гора  находится  на
территории Китая, поэтому она не вызывала интереса у участников экспедиции и
не  была нанесена на  схему. Теперь  мы установили, что она  стоит не так уж
далеко от Хан-тенгри и, несомненно, на нашей советской земле. В прошлом году
Евгений Михайлович Абалаков рассказывал, что с вершины Хан-тенгри он видел в
верховьях  ледника   Звездочка  очень  высокую  вершину,  возвышающуюся  над
облаками,  закрывавшими все вокруг Хан-тенгри.  Это опять  была та  же самая
загадочная вершина.  Если все это сопоставить с нашими наблюдениями, то  уже
сейчас можно  сделать  вывод о наличии в Тянь-шане вершины, которая по своей
высоте не уступает Хан-тенгри.
     Перед нами стоит теперь вполне определенная задача. Надо подойти к этой
вершине, найти пути  на нее  и  совершить восхождение. Решение  этой  задачи
имеет  большое научное  значение, поможет, наконец,  покончить с путаницей в
орографии  Тянь-шаня  и,  кроме  того, представляет значительный  спортивный
интерес. По возвращении в  Москву мы будем ставить во Всесоюзном Комитете по
делам физической культуры  и  спорта  вопрос о проведении  в следующем  году
альпинистской   экспедиции,   главной   задачей   которой   должно   явиться
исследование    южного    берега   ледника   Южный   Инылчек,   установление
местоположения и покорение вершины, соперничающей с Хантенгри.
     В этот вечер мы позабыли о сне  и еще долго жгли костер, уточняя детали
проведения новой экспедиции и своего в ней участия.
     А  на  другой день мы весело  гарцевали на застоявшихся лошадях и ни  у
кого не  было  обычного  для  альпинистов чувства  печали при расставании  с
любимыми горами.
     - Мы скоро вернемся.
     Выйдя  из теснины  на широкую долину реки  Сарыджас, альпинисты поехали
рядом.  Здесь  не было все заглушающего  в узких  ущельях шума воды и далеко
разносились слова альпинистской песни

     С рюкзаком за спиной, с ледорубом в руках,
     Там, где нет ни дорог, ни тропинок,
     Мы проложим наш путь, не страшны нам в горах
     Камнепад, непогода, лавины.

     Мы стоим в вышине после дней и ночей
     Битвы с силами грозной природы.
     Закалились в борьбе, дружба стала прочней-
     Мы готовы в любые походы.

     Нет на свете привольней советской земли,
     Мы полей ее любим просторы,
     Но ведь мы - альпинисты всегда нас влекли
     Нашей Родины снежные горы.

     Участники  экспедиции  Летавета  1937   г.  возвращались   с  неплохими
результатами. Мы совершили первовосхождения на главные вершины трех  хребтов
Тянь-шаня Каракольский пик (5 250 м)  в хребте  Терскей Ала-тау; пик Нансена
(5 700  м) в Инылчекском  хребте  и пик  Сталинской Конституции  (5 291 м) в
хребте Куйлю-тау. Кроме главной вершины, в хребте Куйлю-тау был  покорен пик
Карпинского {5 050 м).
     Четыре пятитысячника в одном сезоне, четыре впервые пройденных маршрута
в  горах Тянь-шаня. Это был отличный  спортивный итог,  достижение  которого
стало возможным  только  как следствие  большой  подготовительной  работы  и
предварительной  разведки,  проделанной  Летаветом  в  1936  г.  Совершенные
восхождения и  пройденные маршруты имели и  немалое научно-исследовательское
значение. Несмотря на  отсутствие видимости при восхождении  на пик Нансена,
участникам  удалось сделать  первый шаг  на  пути  раскрытия  самой  большой
загадки  Тянь-шаня,   они   определили  место  неизвестного  высокого   пика
семитысячной высоты, позднее названного пиком Победы, крутизну его вершинных
склонов и начали подготовку специальной экспедиции.

     Часть II

ПИК ПОБЕДЫ

     Борьбу за пик Победы советские альпинисты начали и 1938 г.  В  то время
никто еще не мог предполагать, что на Тянь-Шане есть  вершина более высокая,
чем Хан-тенгри. Безыменный  пик привлек внимание  профессора Летавета в 1937
г. Тогда не были известны ни его  высота, ни точные координаты. Но некоторые
данные, собранные  в  том  же  году, позволили уточнить место  этого пика  в
массиве Хантенгри и наметить маршрут новой экспедиции.
     Из  участников похода 1937 г. в новую экспедицию, кроме А. А. Летавета,
направились  только трое В.  Ф. Мухин, В. И. Рацек и я.  Альпинистская часть
экспедиции,  была  возглавлена Л. А. Гутманом  -  участником  восхождения на
Хан-тенгри в 1936 г. Кроме  того, в ее состав были включены альпинисты А. И.
Раскутин, И. В. Юхин, А. И. Сидоренко, Е. И. Иванов, А.  В.  Мирошкин, А. С.
Гожев и Асан Чайбеков - всего с начальником 12 человек. Радист А. Ф. Заикин,
трое караванщиков - Дюшембай, Николай Джюмакадыр и охотник Амасбай дополняли
состав экспедиции.
     В   связи  с  тем,  что  половина  альпинистов   должна  была  работать
инструкторами на тянь-шанских курсах младших инструкторов альпинизма ВЦСПС в
ущелье Левый Талгар хребта Заилийского  Ала-тау, выезд  несколько затянулся.
Поскольку целью  экспедиции  явилось восхождение  на  семитысячную  вершину,
особое внимание  было  уделено подбору теплого снаряжения. Чесаные  валенки,
подбитые кожей и триконями, должны были защитить ноги альпинистов от холода.
Хорошие палатки, пуховые спальные мешки  и шерстяной трикотаж  также служили
надежной защитой альпинистов,  против мороза. Институт общественного питания
обеспечил  экспедицию   специальным   набором   концентрированного  питания,
составленного с  учетом  опыта,  снабжения советской экспедиции к  Северному
полюсу.  Это  были  очень вкусные  и  удобные для  приготовления кушанья. Их
некоторое   однообразие   оживлялось   дополнением   рационов    достаточным
количеством  таких   продуктов,  как  мясо,  сгущенное   молоко,  клюквенный
экстракт, икра, сельди, сушеные фрукты, орехи и т. п.
     Для перевозки грузов по засыпанным, снегом ледникам было взято около 10
пар лыж.
     Маршрут, состав и смета экспедиции были утверждены Всесоюзным Комитетом
по делам физической культуры и спорта при" Совете народных комиссаров СССР.
     Правительство  Киргизской  ССР  в. городе  Фрунзе  отнеслось  с большим
вниманием к просьбе профессора  Летавета о  содействии доказало значительную
помощь  организации  этой  исследовательской  экспедиции.   По  специальному
указанию  была  выделена радиостанция  с опытным  радистом,  автотранспорт и
лошади для  комплектования  каравана,  местным Советам были  даны указания о
содействии экспедиции.
     10   августа  весь  основной  состав  экспедиции   собрался  в   городе
Пржевальске, где велись последние приготовления к выходу на/ маршрут.
     Большой удачей экспедиции было привлечение  к ее  работе старых друзей,
опытных  проводников и  охотников,  участников  похода 1937 г.,  Дюшембая  и
Амасбая,  Они  умело взялись  за  дело  и  помогли  ускорить подбор  лошадей
каравана и подготовку вьюков. Чтобы  быстрее распределить груз для лошадей и
хорошенько  упаковать его  для вьючки, к работе привлекли почти  всех членов
экспедиции.
     В местных мастерских сшили плащи, две штурмовые прорезиненные палатки и
обшили  кожей  валенки.  Трикони  на   подошвах  укрепляли  сами   участники
экспедиции. Подбор лошадей в удаленных колхозах был закончен только утром 18
августа, после чего приступили к вьючке каравана.

СЕРЕБРЯНЫЕ ВСАДНИКИ

     Наступление  вечера ускорили  темные  тучи, шел  непрерывный дождь.  От
города Пржевальска, по дороге на село Бощик, передвигался вьючный караван из
30  лошадей,  сопровождаемый  пятнадцатью всадниками  в  широких  серебряных
плащах с остроконечными  капюшонами. Было что-то  жуткое  в этих  серебряных
фигурах, словно они вышли из глубин мрачного средневековья. Редкие встречные
испуганно сворачивали с дороги. Пропустив караван, они облегченно вздыхали и
нахлестывали лошадей,  торопясь уйти подальше от таинственных всадников. Так
выглядела наша группа, вышедшая из Пржевальска во второй половине дня.
     Жирная земля долины быстро напиталась влагой, и ноги лошадей скользили.
Вьюки, стянутые намокшими веревками,  быстро разбалтывались.  В черноте ночи
мы  тогда  сбивались  с  дороги  или теряли  отбившихся от  каравана вьючных
лошадей.  Тогда весь караван останавливался, люди перекликались, разыскивали
запропастившуюся лошадь, поправляли вьюки и снова ехали вперед.
     Каждый   всадник  вел  за  собою  2-3  вьючных  лошадей  и  отвечал  за
сохранность коней  и  груза.  Мы  проклинали  темноту,  грязь  и своевольный
характер некоторых,  плохо  объезженных, лошадей, несших  груз без малейшего
усердия и ловивших момент, чтобы вырваться и убежать в свои родные  колхозы,
расположенные поблизости от дороги.
     Одной из моих лошадей удалось незаметно отвязаться,  и она не замедлила
исчезнуть в ночной темноте. Потеря вскоре обнаружилась,  и Летавет  приказал
мне и  караванщику  Николаю отправиться  на поиски, условившись о  встрече в
селе Бощик.
     Мы  свернули с большой  дороги  и  долго бродили  в  темноте  в поисках
колхоза.  Внезапно лошади остановились.  Вдалеке  мерцал  слабый огонек,  но
лошади  отказывались  идти  в  этом  направлении.  Свернули вправо  - пошли,
повернули обратно  -  идут, но  как  только  повернутся головой  к  огоньку,
сделают несколько шагов и встанут как вкопанные. Мы соскочили с коней, решив
повести  их  немного  в  поводу. Я  первый  шагнул вперед, поскользнулся  и,
отпустив повод, упал в глубокую канаву.
     Нога, та самая нога, что  пострадала  в прошлом году на пике Сталинской
Конституции, вновь подвернулась при падении. Я нащупал в темноте свою лошадь
и,  чтобы  влезть на  нее, в нарушение правил и привычек, повернул ее к себе
правым боком  и  занес в  стремя  правую ногу.  Канава, в  которую  я  упал,
оказалась новым  арыком,  который  рыли  колхозники,  чтобы увеличить на  20
гектаров площадь посевов и заложить большой сад на Джергесе. Как и следовало
ожидать, беглянка нашлась  в  конюшне  своего колхоза.  Вьюк  она не  успела
растрепать,  и к  утру весь караван  собрался в селе  Бощик. Дождь, наконец,
перестал.  Задерживаться  в  селе  не  стали,  а  вышли  на тропу  в  ущелье
Тургень-ак-су.
     Сочные луга  чередовались с темными  лесами могучей  тяньшанской ели. В
середине  дня выбрали  широкую  поляну с несколькими  высокими  деревьями  и
небольшим ручьем. Здесь остановились на  сутки для окончательной  проверки и
подгонки  вьюков и ожидания  радиста Заикина, оставленного в Пржевальске для
проверки рации.
     У  всех  оказалась  очень  много  дела.  Пользуясь  улучшением  погоды,
альпинисты  полоскались в ручье, просушивали все подмоченное и простиранное,
штопали  носки, чинили  и  подгоняли  снаряжение.  Кто  играл в шахматы, кто
охотился, а кто ловил рыбу. В горных ручьях  и речках Тянь-шаня много форели
-  замечательной  рыбы,  легко  переходящей  перекаты и  небольшие  водопады
навстречу стремительному течению. Форель любит  чистую холодную воду  горных
речек  и  часто  доходит  по ним  почти до ледников.  В ледниковой воде  она
находит мало  съедобного и поэтому  любит  заходить в небольшие ручьи, чтобы
полакомиться насекомыми, часто попадающими в воду с окружающей травы, кустов
и  деревьев. Эту  привычку форели  знали наши  альпинисты  и  постарались ею
воспользоваться.
     Все  снаряжение рыболовов  состояло  из  нескольких  крючков  и кусочка
лески. Прут для удилища обычно находили в кустах у речки. На приманку ловили
в траве мелких насекомых.
     Форель   очень  пуглива.  Сквозь  прозрачную  воду  она  отлично  видит
происходящее на берегах и никогда не возьмет приманку,  если видит рыболова.
Наши  альпинисты применяли  своеобразную тактику и технику ловли форели. Они
шли вдоль ручья и высматривали рыбок.
     Как только  добыча  была  замечена, они  отходили в  сторону от реки  и
готовили свои  снасти. Затем, укрываясь  за густыми  кустами,  а если  их не
было,  то  ползком  подбираясь  к  берегу,  осторожно  выставляли удилище  с
приманкой,  подвешенной  на  крючке.  Перед   тем,  как  опустить  приманку,
проводили ею в воздухе над водой, чтобы привлечь внимание рыбы к насекомому.
Затем бросали приманку на воду и пускали ее плыть по течению.
     Если все  было  хорошо выполнено, а рыба оказывалась голодной, она сама
выпрыгивала из воды и ловила приманку в воздухе или же мгновенно хватала ее,
как только  приманка касалась воды.  Эта своеобразная охота за  форелью была
настолько  увлекательна, что  наши  альпинисты  еще  в  Пржевальске  просили
Летавета сделать дневку на реке Тургень-ак-су.
     К  утру  радиостанция еще не  прибыла,  и  дневка  в связи с этим  была
продлена. Кроме начальника по альпинистской  части Гутмана, никто не выразил
своего недовольства вынужденной задержкой.
     В середине дня по едва заметной тропинке,  вдоль русла ручья, спустился
с гор всадник. Это был старый  киргиз с темным  от загара, сморщенным лицом,
белыми  усами  и у