тлично видно, но и можно даже брать за ориентир при съемке, местности. Ведь
она, несомненно, не ниже пика Нансена.
     А. А.  Летавет подтверждает, что эта вершина действительно не  нанесена
ни  на  одну  карту  и представляет интересную  и,  возможно, самую  большую
загадку Тяньшаня. Он говорит  о том, что подозревал о ее существовании и что
наше восхождение на пик Нансена намечено совсем не  случайно. С высшей точки
хребта Инылчектау предполагается осмотреть расположенные к югу хребты, взять
засечку на  эту вершину  и по возможности увидеть подводящие  к ней ущелья и
соседние вершины.  Для решения этой задачи  трудно  подыскать  на  Тянь-шане
пункт более удобный, чем пик Нансена.
     По указанию  Летавета  географ  Тимашев  и инженер  Попов  повторяют  и
проверяют  засечки  азимутов и  пробуют взять  отметки превышения  с помощью
наших эклиметров.
     Пока  товарищи  выполняют  задание  начальника,  остальные   продолжают
разглядывать свою основную цель - пик Нансена.
     Изумительная  вершина. Сколько  в ней характерных  особенностей.  Такая
высота,  крутизна и  разнообразие  рельефа,  и  все  сразу  видно.  Особенно
интересным  представляется  огромный  цирк,   раскрывающийся  на   запад  от
западного плеча вершины.
     С места нашего расположения кажется, что на протяжении всего восточного
гребня вершины и его крутого  падения видны широкие разрывы льда, засыпанные
сухим мягким снегом. Ледник представляет собою сплошной ледопад длиной около
5  км при падении на 1,5  километра. Видимая часть долины Инылчека - площадь
шириною в 5,  длиною  в  30  км, по  которой протекает извилистая  речка. На
орошаемой площади в 150 кв. км - песок,  камни и  не растет ни клочка травы.
Левее  виден  язык  ледника.  Не  меньше  чем на 20  км весь  ледник засыпан
камнями.  Изобилие  камней  па поверхности  ледника  свидетельствует  о  его
быстром  отступании. О непрерывном и  довольно  быстром  отступании  ледника
говорит   также  полное   отсутствие  конечной  морены.  А   такая  обильная
поверхностная морена говорит еще и об интенсивности выветривания прилегающих
скальных склонов, о непрерывных камнепадах, засыпающих ледник и  его притоки
чуть не на всей их ширине.
     Срезая извилины протоптанной лошадьми тропы, мы пошли  вниз и через два
часа догнали караван. Редкие капли дождя сыпались из тучи, оседлавшей хребет
Сарыджас. Пик Нансена да и весь хребет Инылчек-тау были свободны от облаков,
и яркое солнце заливало снежные склоны, леса, луга и каменистую долину.
     Из глубины одного из  травянистых ущелий  склона, по которому  мы  шли,
поднимался, изгибаясь под нависшей темной тучей, в сторону ясного неба яркий
столб радуги. Это была только одна треть дуги, но она блистала такими яркими
красками и  так близко,  что фотографы  не  утерпели  и  защелкали затворами
фотоаппаратов.
     Около  двух  часов  ушло  на  поиски  брода.  Наконец,  нашли разлив  с
небольшим ответвлением в протоке. На этот раз переправа прошла благополучно.
Переправившись   через  реку,  повернули  в  сторону  желанного  леса.  Пять
километров по гальке показались нам длиннее десяти по травянистым склонам.
     Войдя  в  русло  небольшого  ручья, текущего  со склонов  пика Нансена,
поднялись на поляну, окруженную елями. Здесь росли не такие большие деревья,
как на склонах  хребта Терскей Ала-тау, но  все они были  пропитаны  пахучей
смолой, искрящимися капельками выступавшей на коре и хвое. Нас манил отдых в
уютно  расставленных палатках на теплой и сухой земле.  Никто не ждал особых
приглашений или  команды на отбой, и  скоро в  долине Инылчека  стало совсем
тихо.

ПИК НАНСЕНА

     Когда  солнце  пригрело  склон,  пришлось  расстаться  с  гостеприимной
ночевкой. Смолистый запах  леса провожал нас  до  самого  Инылчека. Мы пошли
вниз по течению,  по левому берегу реки, то приближаясь к шумному  пенистому
потоку, то удаляясь от него на несколько километров.
     Ледник  Южный   Инылчек   отделяется   от   ледника   Северный  Инылчек
(Резниченко) большим ледниковым озером, носящим  имя  Мерцбахера.  Это озеро
собирает воду,  стекающую с ледника Северный Инылчек,  и  часть талой воды с
правого берега и  с правой  стороны ледника Южный  Инылчек. Ледяная плотина,
сдерживающая  воды  озера  со  стороны  ледника   Южный  Инылчек,  в  период
наибольшего  стаивания ежегодно  прорывается, и  воды озера  устремляются  в
долину  реки  Инылчек. При  этом  река переполняется и прорывает  себе новое
извилистое русло в песке, гальке и валунах,  покрывающих  широкую и  плоскую
долину.
     Придерживаясь  подножия пика Нансена, караван экспедиции проходил вдоль
обрывистых склонов подмытого рекой конгломерата.
     Однообразный  цокот лошадиных копыт по галечнику не  мешал, а,  скорее,
помогал  думать  о  предстоящем  восхождении.  Многое  до сих пор оставалось
неизвестным  найдем  ли  мы  путь  на  вершину, что сулят нам  южные  склоны
Нансена, как далеко  и  высоко сможет пройти караван, по снегу или по скалам
пройдет  путь его восхождения? Невольно мы  вспоминали  кавказские вершины с
оледенелыми северными склонами и сухими скалами  с южной стороны. Летавет не
был еще на леднике Кан-джайляу, но  имел сведения о  том, что его проходил в
1936 г. московский альпинист Тамм. Группа Тамма прошла на ледник Кан-джайляу
юго-восточнее  пика  Нансена через седловину,  связывающую  пик  с  соседним
гигантом в  цепи  Инылчекского хребта. Для  обозначения этого юго-восточного
соседа Нансена альпинисты в дальнейшем  применяли имя полярника Амундсена, а
соседа с  юга с  причудливой  башней  на вершине называли  именем  какого-то
другого полярника. Это название невольно пришло в  голову  ввиду  некоторого
сходства  формы вершины с теплым  башмаком, в свое  время  примененным; этим
полярником.
     Вдоль  подножия  пика Нансена,  по долине  Инылчека,  предстояло пройти
около 15 км до  поворота в узкую теснину, сквозь  которую пробивался поток с
ледника Кан-джайляу.
     На  ровной,  обильно  усыпанной  галечником  долине  Инылчека  всадники
отпустили  поводья,  и  лошади,  выби1рая  дорогу,   нарушили  свой  обычный
караванный  строй.  Они разбрелись  метров  на сто в стороны, не сбиваясь  с
общего направления. Предоставив свободу  лошадям, а выбор общего направления
-  Летавету,  мы не глядели  себе  под ноги,  а  больше  смотрели  вверх  на
окружающие вершины и скалистые склоны.
     Вдруг нас  остановил необычайный подарок Инылчека. Это  был  редкий  по
неожиданности  сюрприз.  Во время  разлива река заполнила мелкую  лощинку  с
песчаным дном. Вскоре русло реки ушло па несколько сот метров в сторону, а в
лощинке осталось около сотни  форелей, сбившихся в маленькой  луже, не более
одного метра  диаметром. Созданный самой природой аквариум  кишел рыбой, как
котел,  приготовленный  для  ухи. Альпинисты-рыболовы  выплескивали рыбок на
песок  и  радовались  неожиданной удаче.  Через десять минут вся  рыба  была
выловлена, и отряд продолжал свой путь,  предвкушая  приятное разнообразие в
обеденном меню.
     Пройдя  теснину  Кан-джайляу, мы поднялись  на несколько сот метров  по
травянистым  склонам и  развели бивуачные  костры в последнем  редком леске,
поблизости  от языка ледника. До наступления темноты осталось  еще несколько
часов, но необходимость  кормежки лошадей перед  выходом на ледник заставила
остановиться у последних пастбищ.
     К вечеру с ледника вернулась высланная Летаветом разведка и сообщила  о
возможности провести  на ледник лошадей. Однако  для этого  необходимо будет
вырубить ступени на  крутых  ледяных  склонах многочисленных бугров,  лощин,
желобов и трещин, изрезавших поверхность ледника.
     Приказ начальника экспедиции о подготовке к выходу на ледник был краток
-  Ходакевичу подготовить вьюки  со  снаряжением на  пятидневный штурм. Всем
альпинистам с ледорубами идти впереди каравана и прорубать дорогу. Чем  выше
по леднику смогут альпинисты провести лошадей, тем больше своих сил сберегут
для штурма вершины.
     Восход солнца застал всю группу на леднике.  Стук ледорубов, искрящиеся
осколки  льда  и крики,  ободряющие встревоженных  лошадей,  нарушили  покой
ледника Кан-джайляу.
     Этот ледник заполняет широкую долину,  идущую почти  параллельно долине
Инылчека  и надежно  от  нее  загороженную  массивом пика  Нансена.  Ледника
Кан-джайляу  не видно ни с перевала Тюз, пи с другой части хребта Сары-джас,
как не видно его и из долины реки Инылчек.  Ледник частично питают фирновые,
южные  склоны пика  Нансена,  а  в основном - северные  склоны части  хребта
Инылчек-тау,  вдоль  которого с  востока  на  запад  течет  этот  ледник, па
протяжении около 20 километров.  В верхней части ледник берет начало из двух
цирков широкого южного цирка пика Нансена и,  отделенного отрогом, западного
цирка  соседней, вершины, являющейся  соединительным звеном, смыкающим отрог
массива Нансена с хребтом Инылчек-тау.
     Лошадей с  вьюками  удалось довести  до  цирка  южного ледника Нансена,
развернувшегося широким амфитеатром в сторону ледника Кан-джайляу.
     Весь/день прошел в тяжелой работе по проведению четвероногих помощников
через ледник. Необходимо было, кроме вырубки ступеней, страховать лошадей на
крутых местах и расчищать тропу на конечной морене. При вытаскивании лошади,
заклинившейся  в узкой  трещине,  пришлось  применить  веревки и  объединить
усилия всего  маленького отряда. Некоторые из лошадей лучше  других  освоили
ледовую технику и под одобрительные возгласы альпинистов храбро  карабкались
на  скользкие  ледяные бугры,  аккуратно пользовались вырубленными  во  льду
ступеньками, прыгали  через  промоины и трещину. С  помощью  лошадей удалось
забросить штурмовое  снаряжение и продукты питания более  чем на 10 км вверх
по леднику, на высоту 3 700 метров.
     Основной  лагерь разбили  на  льду  посредине ледника,  напротив южного
цирка Нансена. Это был очень широкий цирк, по всей своей ширине обрывавшийся
мощным ледопадом в сторону ледника. Обращала на себя внимание чистота льда и
почти полное отсутствие морены,  за исключением  редких  обломков  по  краям
ледопада. Для участников экспедиции, хорошо знакомых с  горами Кавказа, было
особенно удивительно видеть южные склоны вершин и стекающий с них ледник  не
загроможденными  камнями,  без  следов  камнепадов.  Редкие  скалы,  кое-где
выступавшие на  склонах вершины, издали казались монолитными. Снежный  купол
пика со  всех сторон  обрывался крутыми  склонами.  С  запада,  под куполом,
чернели  скалы.  Из  цирка  намечался  путь восхождения  по крутому снежному
склону между трещин  и сбросов на западное плечо вершины. Выход на восточное
плечо  отпадал  ввиду  чрезмерной  крутизны  верхней  части  склонов  и.  их
очевидной лавиноопасности.
     Вся  эта  картина  была  нами  детально изучена  в  то  время, пака  мы
расставляли палатки, расчищали  и разравнивали лед,  забивали ледовые крючья
для  растяжек и готовили на примусах  свой  незатейливый ужин. Когда Летавет
собрал всех на совещание, у  каждого  альпиниста уже  было  свое сложившееся
мнение и свой план проведения восхождения.
     Но  так   как  на  пике  Нансена  людей  еще  не  было,   маршрут   для
первовосхождения  мы  могли  выбрать  по  наиболее  простому  пути.  Поэтому
основной задачей совещания  было  назначение  начальника  штурмовой  группы,
которому  поручались окончательный  выбор маршрута, его проведение,  а также
подбор состава участников восхождения.
     Решение этого вопроса  не вызвало длительной дискуссии, и через полчаса
я влезал в свой спальный мешок уже в должности командира штурмовой группы и,
перед тем как заснуть, успел еще раз продумать задачи подготовки штурма.
     Весь  следующий день -  24 августа -  был  посвящен разведке,  сборам и
отдыху перед штурмом. Полнолуние позволяло пройти ночью сравнительно сложные
участки с юга.
     пути.  Чтобы  при   восхождении  не  запутаться  в  лабиринте  большого
ледопада, Летавет, Ходакевич, Мухин и  Рацек  прошли  днем его нижнюю часть,
запомнили места поворотов, наметили ориентиры и определили время прохождения
верхней заснеженной части цирка ночью или ранним утром, по морозу.
     Другая группа  -  Тимашев, Попов, Белоглазов и я прошли в западный цирк
соседней  вершины, в  самые  верховья  ледника  Кан-джайляу,  к перевалу  на
соседний  ледник,  спускающийся  в  долину  реки  Инылчек.  Мы  убедились  в
доступности перевала,  но остались  недовольны выходом с  него  на восточный
гребень пика  Нансена. Этот путь оказался значительно круче и сложнее выхода
на западное плечо. В то же время подъем с восточного плеча на  купол вершины
не  казался  затруднительным, однако подъем  с западного  плеча на купол  не
просматривался.  Осталась  неясной возможность  преодоления группы скал,  на
которую опирается купол вершины с запада. Не найдя точки, с  которой было бы
возможно  просмотреть  этот  неясный   участок  пути,  мы  решили   все-таки
подниматься  через  западное  плечо вершины. Очевидные  трудности  на других
вариантах  восхождения  отодвинули  в  сторону  смутное  опасение  встретить
непроходимый участок на западной стороне купола.
     Холодная  лунная  ночь предвещала  хорошую  погоду.  Оставив  на  месте
основного  лагеря две  расставленные палатки,  в  2  часа  ночи весь  состав
экспедиции вступил на ледопад.  Скованный морозом фирн хорошо держал прочные
снежные  мосты  над  многочисленными  трещинами,  кошки  надежно впивались в
твердый снег, и мы шли быстро. Восход солнца застал всю группу выше ледопада
в цирке перед началом подъема к западному плечу.
     Этот подъем оказался круче, чем казалось издали.
     Пригрело   солнце   и   растопило  поверхность  фирна,  Темп   движения
замедлился. На высоте  5000  м  один  из альпинистов пожаловался па головную
боль, и группа стала искать место бивуака. Поднявшись до высоты  в  5 200  м
под большим сбросом, разровняли край трещины и поставили  палатки. До выхода
па плечо оставалось 200-300 м,  один час ходьбы. Но вряд ли было рационально
выходить сейчас  на  открытый ветру  гребень и надрывать силы участников. Мы
единодушно приветствовали  предложение Летавета остановиться  даже и потому,
что  подъем  за  день  на  1  500  м  с  увесистыми рюкзаками  на плечах был
чувствителен  для  всех. Бивуак 5  200  м  оказался очень удачным. Все скоро
привыкли к тому, что с одной стороны палатки - бездонная трещина, а с другой
- крутой километровый скат.
     На другой день была запроектирована дневка в целях акклиматизации.
     Ранним  утром, в  то время когда, глубокие долины  были  еще  заполнены
густой  тьмой, солнце  осветило две маленькие палатки.  Предвестники  плохой
погоды -  высокие перистые  облака  розовели на  южной  половине неба в виде
растянутых, разорванных полупрозрачных хлопьев. Можно было ожидать ухудшения
погоды, однако не такого резкого, как это было бы на Кавказе при наличии тех
же признаков.
     Я еще раз напомнил основной состав штурмовой  группы. Со мной  в связке
пойдет Тимашев.  Вторая двойка - Попов и Рацек. Как далеко пойдут остальные,
будет решено завтра, так как сейчас  мы еще не имеем полного представления о
сложности дальнейшего маршрута. Нет также уверенности, судя  по  сегодняшним
признакам, в устойчивости погоды.
     День прошел, как обычно проходят дни, проводимые  в палатках  на высоте
более  5000 метров. Большую часть времени мы не вылезали из спальных мешков,
ели,  слушали бесконечные  рассказы  о восхождениях  своих  товарищей,  сами
рассказывали,   дружно  смеялись   над   веселыми  историями   и  анекдотами
неистощимого Сережи Ходакевича. Выглядывая из палаток, мы детально обсуждали
альпинистские  возможности  частично  открывавшейся   на  юг  величественной
панорамы Центрального Тянь-шаня.
     На  первом  плане  был  виден  хребет  Инылчек-тау.  За  ним  отчетливо
выступали  вершины  хребта  Каинды.  Еще дальше  виднелись очертания  вершин
хребта Боз-кыр. В поле зрения находилось несколько десятков вершин
     высотою  более  5000  м,  и  грандиозность  панорамы   возбуждала  наши
альпинистские  страсти. Перед  нами  был  заповедник пятитысячных  вершин  -
большой район, где еще не ступала  нога человека. Эти красавицы-вершины ждут
советских   альпинистов,  ждут  исследователей.   Назавтра   нам  предстояло
подняться на вершину, посмотреть  оттуда на  восток, на  запад и  на  север,
увидеть много таких же прекрасных,  не взятых  альпинистами  и  не изученных
исследователями вершин.
     Тянь-Шань - это обширная область для новых  географических исследований
и широкое  поприще для  альпинизма. Мы только пионеры  и стараемся развязать
лишь   основные   узлы.   Для  других   же   советских  ученых   и  для   их
помощников-альпинистов  остается  здесь  непочатый край  исследовательской и
спортивной работы.
     Солнце  село  в  облака. Ночью сплошная облачность окутала вершину,  и,
вместо обычного  раннего  выхода, пришлось ожидать  прояснения. Как только в
облаках появились просветы, группа вышла с бивуака, оставив  в  палатке двух
больных Мухина и Ошера.
     Подъем на гребень от места бивуака имел примерно тот же характер, что и
предыдущий подъем от цирка.
     Альпинисты, знакомые с Кавказом, сравнивали этот  участок с подъемом на
Безингийскую стену  к  вершине  Катын-тау  и  находили много  сходного.  Это
сравнение  одной из самых  суровых северных  снежных  стен Кавказа  с южными
склонами пика Нансена до  некоторой  степени определяло снежные  особенности
высокогорного  Тянь-шаня. На  южных  склонах до высоты  5 000 м мы встретили
достаточно  уплотненный  и  нелавиноопасный  снежный покров.  Выше снег стал
рыхлее, и на высоте 5 400 м  при выходе на гребень я провалился в  трещину и
удержался на  поверхности только благодаря  внимательности  Тимашева, быстро
вонзившего в снег  ледоруб и натянувшего веревку. Дальше  пошли  осторожнее.
Тяжелые снежные карнизы  свисали над  гребнем и долго не позволяли подойти к
краю.  Наконец, дошли до части гребня  с обрушенными  карнизами и  заглянули
вниз.  Далеко-далеко, на дне ущелья, серебрилась  извилистая ниточка бурного
Инылчека.  Трехкилометровый  обрыв  со следами лавин  и  обвалов  производил
сверху внушительное  впечатление, и всем невольно захотелось отойти подальше
от  края.  Здесь  сорвешься  -  костей  не соберешь!  Мы пошли дальше, вдоль
гребня, благоразумно обходя карнизы. Гребень внезапно закончился, упершись в
скалу.   В   сторону   долины   Инылчека   эта   скала  обрывалась  отвесной
двухсотметровой  стеной,  в  сторону же  ледника Кан-джайляу  отвесные скалы
постепенно переходили  в не  менее крутой ледовый склон, кое-где присыпанный
снегом и со следами недавних лавин. Снежный купол вершины прикрыл скалы  как
бы  большой  белой шляпой, В  довершение сходства над скалами  нависали поля
шляпы  из сползавшего с  купола  белого  фирнового  льда. В том  месте,  где
гребень западного плеча вершины уперся в скалы,  над ним выступал  метров на
20 массивный ледяной навес.
     Здесь было над чем подумать альпинистам, стремящимся выйти на купол. На
высоте 5 500 м мы встретили одно из самых серьезных препятствий.
     Я, как командир штурмовой группы, принял решение  выбираться  наверх по
большой трещине, проходящей в куполе над скалами. А  чтобы добраться до этой
трещины, придется  полазать  по  обледенелым скалам и  пройти  под  навесом.
Конечно,   это   нелегкая   задача,   но  с   ней   необходимо   справиться.
Вспомогательная группа останется у  подножия скал до тех пор, пока остальные
не выберутся на купол.
     Трудности встретились раньше, чем можно было ожидать. Обледенелые скалы
оказались  покрытыми  толстым  слоем рыхлого  снега, в  котором  ледоруб  не
оказывал нужной  помощи. На отлогих склонах мы проваливались в  мягком снегу
по колена.  Но  на крутой части гребня  под сбросом я ушел  в снег по пояс и
очень медленно поднимался вверх, стараясь надежнее ставить  но