зьмете себя в руки,
я вам набью вашу ученую морду, даю честное слово.
   Цукки негодующе выдохнул табачный дым и вместе с  ним  возбуждение.  Он
безвольно откинулся  в  кресле,  и  тотчас  же  его  светло-зеленый  халат
собрался на животе и груди в привычные мягкие складки.
   - Убить Брайли, убить? - В  голосе  его  звучало  искреннее  стремление
понять смысл произносимого им слова. - Как это - убить?
   - Очень  просто,  -  сказал  Дэн.  -  Насильственно  лишить  его  жизни
каким-либо способом. Как говорили когда-то: "Повесить его за шею, и  пусть
он висит до тех пор, пока жизнь не покинет его".
   - Вы хотите его повесить?  -  Казалось,  что  Цукки  готов  был  теперь
поверить Дэну, что бы тот ни сказал.
   - Не думаю, - усмехнулся Дэн, - слишком хлопотно.
   - Но скажите мне честно, Карсуэлл, вы пошутили, правда?
   - Нет. Если мы не убьем Брайли, вас  упрячут  в  тюрьму,  а  мы  с  Фло
надолго, если не навсегда, останемся телеобезьянами.
   - Но убить человека...
   - Да, убить человека. А меня вы разве не убили? А Фло, а Фостера и  еще
человек пятьдесят? Разве это не убийство? Ограбить мозг, душу и  сердце  и
превратить в улыбающегося робота...
   - Я не знаю, Карсуэлл... Это слишком сложно...
   - Вы не знаете, хотя вы ученый, а я знаю, хотя я не ученый,  а  обычный
человек, с трудом осиливший университет и зарабатывающий на кусок хлеба  в
паршивом рекламном агентстве. Я знаю, Цукки. Вы понимаете, знаю!  Я  знаю,
что они не колебались, когда хотели убрать меня тогда. Таблетки с  ядом  -
это всерьез.
   Несколько минут они оба сидели молча, потом Дэн нагнулся к уху Цукки  и
что-то зашептал...



"НУ КОНЕЧНО ЖЕ, ЭТО САМОУБИЙСТВО"

   Полковник Далби посмотрел на заместителя, медленно  расстегнул  верхнюю
пуговицу пижамы и сонно спросил:
   - То есть как умер? Вчера я только видел его.
   Майор Уэбб с четкостью, не лишенной злорадства, отчеканил:
   - Именно умер, сэр. Труп Брайли обнаружен, - майор посмотрел на толстый
"ролекс" на руке, - ровно пять минут назад. Я приказал ничего не трогать в
лаборатории.
   Полковник Далби не любил неприятностей. Он не любил происшествий. Он не
любил никаких событий, ибо даже невинные события имеют  скверную  привычку
со временем обращаться в неприятность.
   Он мгновенно представил себе целую лавину событий, даже  неприятностей,
которые навалятся на него, и застонал.
   - Кто обнаружил труп?
   - Калберт. Он убирает по ночам лаборатории. Он обнаружил  труп  пять...
простите, уже шесть минут назад.
   Полковник Далби зажмурился. Ему хотелось  снова  заснуть  и  проснуться
утром, когда все это окажется глупым сном.  Не  надо  было  есть  на  ночь
отбивную. Когда заснуть ему все же не удалось, он свесил с кровати ноги  и
обреченно спросил:
   - Умер?
   - Совершенно верно, сэр.
   - Но как?
   - Мгновенно. Пуля попала в висок.
   - Пуля?
   - Совершенно верно. Пуля. Пистолет лежал около дивана.
   Полковник начал раскачиваться всем  телом,  и  на  лице  его  появилось
обиженное выражение ребенка, которому сказали, что не берут его в цирк.
   - Сейчас, за три дня до приезда генерала Труппера! Боже мой, за три дня
до приезда! С ума сойти! Что?
   - Я говорю: так точно, сэр, с ума сойти.
   - Перестаньте кривляться! Ваши идиотские строевые штучки действуют  мне
на нервы. Дайте мне, пожалуйста, брюки, вон они на спинке кресла.
   - Пожалуйста, сэр.
   Полковник наполовину натянул брюки и вдруг с надеждой спросил:
   - А может быть, это самоубийство?
   Майор Уэбб пожал плечами.
   - Я почти уверен, что это самоубийство,  -  продолжал  полковник.  -  У
ученых, знаете, это бывает. Переутомление. Нервная депрессия. Нет, нет,  я
почти уверен. Таких, как Брайли, не убивают. Он слишком ловок  для  этого.
Слишком ловок. И потом, что это за убийство? Это же плохой вкус - взять  и
ухлопать человека на секретной базе. Нет,  нет,  не  убеждайте  меня.  Это
самоубийство. Брайли был слишком ловок, чтоб дать ухлопать себя.
   - По-моему, он был слишком ловок, чтобы покончить с собой.
   - Ну что вы, Уэбб! - испуганно сказал полковник.  -  Вы  просто  несете
чушь. Вы представляете себе, сколько было бы неприятностей? А?.. Пошли.  А
выстрел кто-нибудь слышал?
   - Похоже, что нет. Лаборатории ведь стоят в стороне. Во всяком  случае,
никто ничего не сообщил.
   Уэбб сел за руль открытого "джипа", а полковник, поеживаясь  от  ночной
прохлады, уселся рядом с ним. Призрачный свет  фар  жадно  лизнул  светлую
стену административного корпуса и заплясал на дороге.
   Через минуту "джип" затормозил около  здания  лаборатории,  у  входа  в
которую стоял человек.
   - Я выключил свет,  сэр,  -  сказал  человек,  -  чтобы  не  привлекать
внимания.
   - Хорошо, Калберт. Теперь зажгите его.
   Они вошли  в  лабораторию.  На  полу  стояло  ведро  и  лежала  швабра.
Полковник посмотрел на Калберта.
   - Я только вошел, сэр, зажег свет, поставил  на  пол  ведро  и  тут  же
увидел его. Вот так он и лежал на диване.
   - Я понимаю, что так же. Вряд ли  он  перевернулся  на  другой  бок,  -
нервно сказал полковник.
   Брайли лежал на диванчике на спине. Правая его рука  свешивалась  почти
до пола. На полу лежал смит-вессон.
   Полковник сделал шаг к дивану и увидел, что  правый  висок  Брайли  был
разворочен выстрелом.
   - Похоже, что выстрел был произведен в упор, - быстро сказал он. -  Как
вы считаете, Уэбб?
   - Возможно, сэр. Все возможно.
   - Что значит - все? Вы разве не думаете, что он сам стрелял в себя?
   - Я ничего не думаю, сэр. Мне лишь кажется, что все слишком  похоже  на
самоубийство.
   - Что значит - слишком? Вы просто начитались детективных романов, Уэбб.
Да и кто мог бы убить его? Некому. Я вам говорю - некому.  Вызовите  лучше
Клеттнера, пусть он произведет вскрытие, составит акт  и  все  там  прочие
формальности, а мы подождем утра и приступим к следствию. Хотя я и уверен,
что это чистейшее самоубийство, нужно провести следствие по всем правилам,
ведь здесь мы и полиция и суд.
   Далби говорил тоном обиженного ребенка, который возмущен  незаслуженным
наказанием. Разве он не делал всего, что требовалось? Разве не  могло  все
идти так же тихо и мирно, как шло до сих пор? Разве  он  виноват,  что  на
диване лежит мертвый Брайли? Полковник  почувствовал  отвращение  к  нему.
Взял и подложил ему свинью прямо перед приездом  Труппера.  Эгоист.  Нашел
время стреляться... Истерики они  все  и  ипохондрики.  Самих  бы  их  под
стимулятор. В первую очередь чтоб  знали,  как  стреляться  на  образцовых
секретных базах...


   Допрос шел в кабинете начальника базы.  Полковник  Далби  с  несчастным
выражением лица сидел за своим  огромным  письменным  столом,  то  и  дело
скашивая глаза на сложенную вчетверо газету,  которая  для  приличия  была
прикрыта "Таймом". На газете  был  виден  наполовину  решенный  кроссворд.
Рядом с полковником, с короткого края стола, сидел майор Уэбб. У  окна,  с
трудом сдерживая зевоту, устроился доктор Клеттнер, главный врач базы.
   Глаза у него были сонные.
   Перед столом сидел доктор Цукки и нервно вздрагивал при каждом вопросе.
   - Доктор Клеттнер утверждает, - сказал полковник Далби,  -  что  Брайли
умер между часом и двумя ночи. - Понимаете, дорогой Цукки,  это  чистейшая
формальность, но я вас вынужден спросить, где вы были в это время.
   - Да, да, конечно, я понимаю. - Цукки поспешно кивнул  головой.  -  Да,
конечно, конечно. Бедный Брайли, такие руки у него были!..
   - Мы все потрясены, доктор Цукки, но я вынужден повторить  вопрос:  где
вы были этой ночью, в частности от полуночи до двух?
   - Да, да, разумеется, - встрепенулся Цукки, - я был в своем коттедже.
   - Когда вы легли спать?
   - Около половины третьего...
   Уэбб бросил короткий взгляд на полковника. Полковник, зябко  вздрогнув,
быстро взглянул на Цукки.
   - Вы всегда так поздно ложитесь?
   - Нет, мистер Далби. Обычно я ложусь около полуночи.
   - Что же заставило вас бодрствовать на этот раз так долго?
   - Видите ли, часов в одиннадцать ко мне зашел сосед, доктор  Найдер,  и
мы заболтались...
   - Какого же черта вы сразу не сказали! -  просияв,  крикнул  полковник,
победно посмотрел на Уэбба, скосил глаза на  кроссворд  и  вдруг  довольно
хлопнул себя по ляжке. - Ну конечно же, киви. Птица из четырех букв.
   - Что, что? Какая птица?
   - Ничего, это я говорю о вашей беседе с Найдером.
   - Я как-то не подумал, что это так важно.
   - Вы настоящий ученый, дорогой доктор Цукки, - сказал полковник,  -  вы
далеко  пойдете.  В  научном,  разумеется,  плане.  Теперь  еще  несколько
вопросов,  уже,  так  сказать,   второстепенного   порядка.   Вернее,   не
второстепенного, а, так сказать, менее личного плана. Вы не знаете, откуда
Брайли взял смит-вессон?
   - Смит-вессон? - переспросил Цукки и побледнел.
   - Да, именно. Смит-вессон.
   - Боже мой... - Дрожащими пальцами Цукки попытался вытащить сигарету из
измятой пачки, но не смог.
   - Не волнуйтесь вы, ради бога, - нервно  сказал  полковник,  перегнулся
через стол, достал сигарету и дал ее Цукки.
   - Спасибо, - сказал Цукки. Он долго возился с зажигалкой, пока  наконец
не закурил. - Это моя вина. Да, моя. - Он опустил голову.
   - Что значит - ваша? - недоверчиво спросил полковник.
   - Видите ли, пистолет этот был найден у Дэниэла Карсуэлла. Вы знаете...
   - Да, - коротко кивнул полковник.
   - По согласованию с вами я оставил пистолет у себя. Мне было  интересно
посмотреть, как будет вести себя стимулируемый объект, если ему предложить
его же оружие. Я уже докладывал, что опыт вполне удался.  Мистер  Карсуэлл
не захотел взять пистолет. Это очень важный момент в наших  исследованиях.
Очевидно, состояние эйфории с наложенным на нее подавлением воли полностью
угнетает агрессивное состояние.
   - Хорошо, хорошо, вы уже докладывали об этом. Но в чем же ваша вина?
   - Брайли видел у меня пистолет. Вчера... нет,  простите,  позавчера  он
попросил его у меня. Боже, зачем я это сделал...
   - Кто мог знать, - мягко утешил Цукки полковник, - кто мог знать...  Он
не сказал вам, для чего ему оружие?
   - Он сказал, что хочет проверить мой опыт. Вы понимаете, как  ученый  я
не мог отказать ему. Это дало бы возможность поставить  под  сомнение  мои
выводы...
   -  Ну  конечно   же,   доктор,   -   просиял   полковник,   -   научная
добросовестность превыше всего. Вы  не  замечали  каких-нибудь  перемен  в
покойном в последнее время?
   - Нет, пожалуй, - задумчиво сказал Цукки, - если  не  считать,  что  он
стал угрюмее, что ли... Мы часто спорили по научным вопросам, и он  был...
как вам сказать... более, чем обычно, язвителен.
   - Прекрасно, - сказал полковник  -  прекрасно!  Вы  не  знаете  никаких
причин, почему бы Брайли мог покончить самоубийством? Не производил ли  он
на вас впечатление человека, который может наложить на себя руки?
   - Пожалуй, нет.
   - Хорошо. Если бы мы знали обо всех причинах самоубийств, их бы  просто
не было. И последний вопрос: могут ли  стимулируемые  объекты  сознательно
лгать, укрывать правду?
   - Это исключается, мистер Далби. Видите ли,  ложь  -  это  в  некотором
смысле волевое усилие, творческий акт. Мы же подавляем волю  стимулируемых
объектов. Сознательная ложь совершенно исключается.
   -  Дело  в  том,  что  вчера  покойник  беседовал  несколько  минут   с
Карсуэллом. Имеет ли смысл допросить этого человека?
   Доктор Цукки пожал плечами:
   - Я уже вам объяснил, что...
   - Спасибо, дорогой Цукки, вы очень помогли нам.  У  вас  есть  вопросы,
Уэбб?
   - Нет, сэр, - сказал майор и проводил глазами неуклюжую фигуру ученого.
   - Каков идиот, - улыбнулся полковник, когда Цукки вышел из  комнаты,  -
но очень симпатичный. С такими можно делать все, что  вздумаешь.  Ну  что,
вызовем этого Карсуэлла? Попросите, пожалуйста, Уэбб, чтобы  его  прислали
сюда.
   Как бы случайно полковник сдвинул локтем  журнал  "Тайм"  на  несколько
дюймов в сторону, быстро вписал в пустые клеточки слово "киви", вздохнул и
решительно прикрыл кроссворд "Таймом".
   Дверь приоткрылась, и в  щели  показалась  коротко  остриженная  голова
сержанта.
   - Карсуэлл, сэр.
   - Давайте его, - сказал полковник.
   Дэн вошел и широко улыбнулся. Все трое сидевших  в  комнате,  казалось,
излучали теплоту,  будто  были  рефлекторами,  а  он  стоял  в  фокусе  их
излучения.
   - Здравствуйте, джентльмены, - сказал он.
   -  Нам  стало  известно...  гм...  Карсуэлл,  что  вчера  вы  о  чем-то
беседовали с доктором Брайли. Нам бы очень хотелось знать, о  чем  именно.
Не могли бы вы нам рассказать?
   - Ну конечно! - с воодушевлением воскликнул Дэн, чувствуя,  как  все  в
нем тянется  навстречу  этим  добрым  и  внимательным  людям.  Возможность
сделать им что-нибудь полезное  воодушевляла  его  и  заставляла  говорить
быстро и возбужденно: - Я вскапывал клумбы, когда ко  мне  подошел  доктор
Брайли и сказал, что очень обижен на меня за то, что  я  часто  беседую  с
доктором Цукки, а с  ним  никогда.  Что  он  ценит  здесь  каждого  нового
собеседника,  поскольку  немного  есть  людей,  с  которыми  он   мог   бы
поговорить.
   - Он хотел сказать, что тоскует?
   - Не знаю, сэр.
   - Но он сказал, что ему не с кем поговорить?
   - Не совсем так. Он сказал, что ценит каждого нового собеседника.
   - Понятно, это одно и то же. А что вы ему ответили?
   -  Я  был  очень  сконфужен  и  обещал  обязательно  зайти  к  нему.  Я
обязательно сделаю это сегодня. Обязательно.
   Полковник Далби посмотрел на Дэна и сказал:
   - Вы этого не сделаете. Доктор Брайли сегодня ночью умер.
   - Что вы говорите, сэр? Как это так - умер?
   Дэн понимал слово "умереть", но оно решительно отказывалось  проявиться
в его сознании, до конца выявить свой физический смысл. Тихое  блаженство,
струившееся в нем, лишало слово всякой конкретности, оставляло лишь  набор
звуков, пустых и малозначительных. Доктор Брайли, забавно! Вчера только он
просил Дэна зайти, а теперь говорят, что он умер. Умер  не  умер  -  какое
это, в конце концов, могло иметь значение в мире поющей радости, в который
он был погружен!
   - А вы не знали, что он умер? - спросил полковник.
   - Нет, сэр, не знал, - широко улыбнулся Дэн. - Честно признаться,  меня
мало интересуют такие вещи. Знаете, это как-то... - Он смущенно и вместе с
тем довольно засмеялся, заставив вздрогнуть полковника от неожиданности.
   - А где вы были ночью? - внезапно спросил Уэбб, пристально взглянув  на
Дэна.
   - Ночью? - Дэн хихикнул. Этот человек так мило пошутил. - Ночью? Ночью,
сэр, я спал.
   Ответ  свой  тоже  показался  ему   остроумным,   и   он   почувствовал
удовлетворение художника при создании маленького шедевра.
   - Больше ничего вы не можете сказать нам? - спросил полковник.
   Дэн виновато улыбнулся. Смешные люди! Если бы он знал что-нибудь, он бы
с удовольствием сделал им приятное.
   - Ну хорошо, Карсуэлл, спасибо. Можете идти.
   - Вам спасибо, джентльмены. - Дэн  прижал  от  избытка  чувств  руку  к
груди, поклонился и вышел.
   - По-моему, все ясно, -  сказал  полковник.  -  Нет  никаких  оснований
сомневаться в самоубийстве. Последнее время Брайли был подавлен. Это  раз.
Он даже просил зайти поболтать этого Карсуэлла. Это два. Он под  фальшивым
предлогом взял пистолет у Цукки. Это три. На пистолете  отпечатки  пальцев
Брайли. Это четыре. И, наконец, выстрел был произведен почти в  упор.  Это
пять.
   - А может быть, поговорить с Карсуэллом в экранирующей камере? -  вдруг
спросил Уэбб.
   - Глупо, Уэбб. Вы меня простите, но это глупо. Если человек  ничего  не
может сказать под воздействием стимулятора, когда он лишен  воли,  что  он
скажет  вам,  находясь  в  здравом   уме?   Нет,   Уэбб,   я   ценю   вашу
проницательность, но ваше предложение глупо.
   -  Возможно,  сэр,  -  кивнул  головой   Уэбб,   -   но   мне   кажутся
подозрительными  многочисленные  беседы  Цукки  с  этим   Карсуэллом.   Не
забывайте, что это за тип и как он к нам попал.
   - Помню, помню. Но,  во-первых,  Цукки  ведет  наблюдения  над  группой
объектов, куда входит и Карсуэлл. А во-вторых, у  вас  еще  слишком  много
чисто строевых представлений. Все-таки это не Форт Брагг, а Драй-Крик.  Не
забывайте об этом. И проследите,  чтобы  все  бумаги  были  составлены  по
должной форме.
   - Хорошо, сэр, - угрюмо сказал Уэбб и вышел.
   За ним, словно очнувшись ото сна, поспешно выскочил и врач.
   Полковник несколько раз широко развел руки,  глубоко  вздохнул  и  снял
"Тайм" с кроссворда. Теперь  можно  было  спокойно  подумать  над  древним
скандинавом-воином из шести букв, - начинающимся с "в".
   Конечно, полностью избежать неприятностей не может никто, но  уметь  их
уменьшить - ох, как это важно!..



ЗАКОН НЬЮТОНА

   - Вы знаете, Карсуэлл, для чего я вас позвал?  -  спросил  майор  Уэбб,
пристально вглядываясь в лицо Дэна.
   - Нет, не знаю, - смущенно улыбнулся Дэн.
   - Я хочу сходить вместе с вами в лабораторию доктора Цукки. Как  вы  на
это смотрите?
   - С удовольствием.
   Они шли по залитой ярким аризонским солнцем территории базы, и  Уэбб  с
отвращением почувствовал, как почти сразу у него взмокла спина и тоненькая
струйка пота зазмеилась между лопатками.  Отвращение  вызывали  не  только
жара и пот, но и идиотская физиономия Далби с написанным на ней выражением
превосходства. "Оставьте ваши строевые замашки,  Уэбб.  Это  вам  не  Форт
Брагг. Это научная база". Научная база! База  ленивых  кретинов.  Ах,  как
быстро полковник уверовал в версию о самоубийстве! Еще бы, за три  дня  до
приезда генерала убийство на  территории  секретной  базы  было  бы  очень
некстати. Самоубийство - это  другое  дело.  Понимаете,  сэр,  напряженная
работа, совершенно новая область, полная изоляция. Да, сэр, увы, человек -
далеко  не  лучший  из  материалов,  ничего  не  поделаешь.  Хитер,  хитер
полковник Далби. Ах, если бы только  удалось  что-нибудь  раскопать...  Уж
очень гладенькое, хрестоматийное самоубийство.  Точь-в-точь  по  учебнику.
Кто знает, попытка не пытка.
   Уэбб отнюдь не был уверен в реальности своей версии.  Все  они  в  один
голос  убеждали  его,  что  стимулятор  -  лучшая   гарантия   правдивости
допрашиваемого, во сто крат большая, чем любой детектор  лжи.  Но  большую
часть своей военной карьеры он провел в обычных частях и в глубине души не
очень доверял всем этим штучкам. Обыкновенный хорошенький  допрос  -  это,
как ни крутись, совсем другое дело. Старый добрый способ,  конечно  с  его
опытом, тоже не следует сбрасывать со счетов.
   - Вы ко мне? - спросил доктор Цукки, показываясь в дверях  лаборатории.
- Такое несчастье... Совершенно не могу сегодня работать,  все  время  под
впечатлением. - Он казался больной нахохлившейся  курицей,  а  его  обычно
смугловатое лицо приобрело землистый оттенок.
   - Если вы не возражаете, доктор Цукки, я хотел бы воспользоваться вашей
экранирующей камерой и побеседовать с мистером Карсуэллом.
   - В экранирующей камере? - тихо спросил Цукки и  посмотрел,  растерянно
мигая ресницами, на Уэбба.
   - Да, - коротко ответил Уэбб. Он  испытывал  удовольствие,  глядя,  как
трепещет этот пухлый слизняк. Он уже знал, что скажет Цукки.
   - Да, мистер Уэбб, но шоковый удар, который...  Тем  более  мы  говорим
ведь в присутствии... мистера Карсуэлла.
   - Мне плевать на шоковые удары и чье  бы  то  ни  было  присутствие!  -
отрезал майор Уэбб. - Ученые... Пулемет позади и огонь без предупреждения,
тогда бы они работали как следует и не несли околесицу  о  шоковом  ударе.
Слишком все деликатными стали. Такое мнение, и другое мнение, и  еще  одно
мнение... Либералы...
   - К сожалению, я должен...
   - Мне плевать, что вы должны, Цукки. Кто заместитель начальника базы  -
вы или я?
   - В научных вопросах...
   - Я вам покажу научные вопросы, лабораторная крыса!  Убить  человека  -
это, по-вашему, научные вопросы? А?
   Уэбб распалялся все больше и больше. Тридцат