ечно, родила, но понятно, не  меня  самого,  а
другого "меня", а сам-то я вот, пожалуйста,  здесь.  И профессор тоже здесь.
Вон стоит в нулевом поясе  с поднятой ногой, никак не может пересечь кабину.
Я прикрыл ладошкой глаза и серьезно задумался. Что же получается? По логике,
по  нашим представлениям сейчас должно существовать два я. Я здесь  и я там.
Ну ладно, я могу тому  "я" не мешать, уехать  куда-нибудь, скрыться.  Он обо
мне не  знает. А  что с Бейгером делать? Тот Бейгер в четвертом измерении, а
этот рядом - в третьем. Значит, его нужно вернуть людям. Сегодня ночью Тоник
трагически погибнет, а тот Фил с Квинтом отправятся для  старта  на северный
полюс.  И  вся  петрушка  повторится.  Опять будет  средневековье и убийство
Квинта.  А  мы с Бейгером, выходит, будем лишними.  Все новые и  новые  Филы
будут  нарождаться, оживлять  Квинтов, летать  в  космос, спасать  Бейгеров.
Квинтов будут убивать крестоносцы в красных плащах, а мы  с  Бейгером  будем
увеличиваться  в числе.  А там  новые  Филы...  Ерунда  какая-то.  Абсурд. Я
перестал   соображать.   Мне  так  захотелось  вытянуть  из  центра   кабины
профессора,  поговорить с  ним, обсудить все, обмозговать. Но  станет ли  он
меня слушать? Его мысль замерла на негодовании.
     Нужно действовать. Тоник пока еще жив. Мой долг не допустить его смерти
и предупредить  того  Фила,  что при  сверхсветовой скорости  время течет  в
обратном  направлении. А  может и вовсе приостановить их путешествие, ведь я
Бейгера доставлю живым и невредимым, а тот Бейгер пусть остается в четвертом
измерении. Но это нехорошо. О, у  меня  же есть аппарат  "Б-1". Я его  отдам
своему "я" и  "он"  вернет профессора. Ах,  и это не  годится, тогда  своего
профессора девать некуда. Вот беда-то!
     Мы с Квинтом уже побывали на Филоквинте, растормошили великанов. Что  у
них сейчас там? Цивилизация или каменный век?
     А  если бы я убил одного участника крестового похода, а у  него были бы
дети? Повлияло бы  это на ход  исторических  событий?  А если  бы я проник в
Иерусалим  с лучеметом: и нуль-пространством и помог бы осажденным? Город не
был бы разрушен, не погибла бы тысячи его жителей. Но я учил историю и знаю,
что город пал.
     К дьяволу размышления! Пока окончательно не помешался - домой.
     Не  мешкая, я сел перед гравитопреобразователем  и создал напряженность
поля   антитяготения.  Кабина   медленно  взмыла  вверх.  С  высоты  трехсот
километров,  нацелившись  на родной город, я начал спуск. Темнело. Уже видны
отдельные здания. Все ниже, ниже, небольшая поправочка и вот под кабиной уже
плоская крыша моего дома. Но  как же так? На крыше уже должна стоять кабина,
и я должен был опуститься на нее. Значит, той кабины нет, значит, другой Фил
вовсе не собирался догонять изображение бумаг профессора.
     Через чердачную пристройку я опустился во двор, вошел в коридор и перед
дверью своей  квартиры в нерешительности остановился.  Выждав минуты  три, я
успокоился и, кашлянув,  толкнул дверь. В первой комнате было пусто, лишь на
подоконнике стояла разбитая тарелка,  а в углу лежала куча скомканных бумаг.
Неужели  они стартовали?! Опоздал... Но  дверь-то,  я  помню, мы  закрыли на
замок и они  должны  закрыть.  Совсем  обескураженный,  я  прошел  в крайнюю
комнатушку,  где стоял  космоскоп.  Заглянув  туда, я  чуть  не  закричал от
радости.
     Квинт и  Тоник, облокотившись на  корпус космоскопа,  стояли спиной  ко
мне. Квинт  что-то вполголоса говорил. Тоник, слушая его, кивал головой и, с
чем-то не согласившись, прильнул к окуляру.
     - Не появился? - спросил Квинт.
     - Не видно. Темно.
     - Надо спросить Фила. А он ушел и не сказал куда.
     - Что у вас там?! -  громко  спросил  я. Они  оглянулись,  нисколько не
удивившись  моему появлению. А меня так и подмывало заключить их в  объятия.
Но я старался быть холодно-сдержанным.
     - Профессорского глаза фиолетового не стало, - доложил Квинт.
     - Что с папой случилось? - умоляюще посмотрел на меня Тоник.
     - Я ж тебе говорю, что он  вышел из  поля  зрения, - ответил  Квинт.  -
Поймаем еще. Правильно, Фил?
     Я чувствовал себя  не совсем  уверенно. Вдруг  сейчас появится тот Фил.
Сам  черт  тогда не  разберет,  кто из  нас настоящий. И тот  ли это  Квинт,
которого убили.
     - Постойте, -  сказал я. - С папой, Тоник, ничего не случилось. Он жив.
Я  хочу  спросить,  когда  вы  успели  вынести  и  погрузить  в  кабину  все
оборудование,  баллоны,  запасы  продовольствия  и  все  остальное?  Что  за
самоуправство?
     Квинт с Тоником опешили.
     - Погрузили? Мы?
     Они выскочили из комнатушки. Я посторонился, давая им дорогу.
     - Ограбили! - потрясая кулаками, закричал Квинт.
     - Мы были здесь минут десять назад, - пролепетал Тоник. - Все стояло на
местах.
     - Варвары! - разошелся Квинт.  - Да задавит вас волосатая с язвами рука
Анубиса. Казни нас, Фил, за ротозейство. Ты меня оживил, ты меня и убей и не
делай из меня мумию.
     Кое-что для  меня понемногу стало проясняться.  Чтобы убедиться в своем
предположении, я сказал:
     - Ну-ка без эмоций! Посмотрел бы на тебя Фара с Филоквинта.
     - Фара!  - Квинт  покосился на  меня,  проглотил  слюну  и качнулся  на
носках. - Фара далеко, под Ригелем. А как ты узнал, что я такой сон видел?
     - Что ты еще видел? Расскажи.
     -  Великанов обучали. Фигуру  шахматную  -  лошадь  -  нашли. И  еще мы
построили  аппарат  и  уплотнили  профессора,  твоего  отца,  Тоник,   а  он
рассердился и ушел в  центр кабины. Крестоносцев видел.  Один замахнулся  на
меня длинным кривым топором, а я взял и проснулся.
     - Проснулся в постели?
     - М-м... Не помню, Фил. Я не знаю, когда сон видел. Да уж такой он был,
на  сон не похожий. Все подробности помню,  и краски, и звуки, и ощущения. И
вкус плодов, Фил, и запах, и тепло.
     - Это не сон. Квинт. Это была действительность. Явь.
     -  Ох! Так мы уже вернулись! И  опять собираемся. А это... Тоник-то наш
погиб, а он вот. Здесь.
     - О чем вы говорите? - прошептал побледневший Тоник.
     - Не удивляйтесь, - сказал я. - А впрочем, я сам удивляюсь. Пожалуйста,
пока не спрашивай ни о чем. Видишь, Квинт, нам известно, что Тоник по ошибке
откроет  не  в  ту сторону  вентиль на  баллоне  с нуль-пространством и  оно
обволокет  его.  Сейчас мы  этого,  конечно, не  допустим.  Путешествие  уже
окончено. Профессор Бейгер здесь, в центре кабины. Теперь понятно, почему вы
не увидели в космоскопе фиолетового глаза? Его там не может быть!
     - Да, да, Фил. А зачем нас ограбили?
     - Грабежа не было.  У времени, как у особой формы существования материи
есть  свои  особые законы. Особые! На  данном  этапе  эволюции человеческого
мозга мы не в силах пока разобраться в них, а тем более управлять ими. Время
может  выкинуть  самые  невероятные, не  укладывающиеся  в  нашем  сознании,
непредставляемые  вещи,  оно  может  разрушить  любой фундаментальный  закон
физики.  Вот  ты,  Квинт,  единственный  в  мире  человек,  которого  дважды
по-настоящему убили. А ты ничего, живешь.
     - А-а рыцарь в красном плаще меня убил. Вот окаянный!
     - Он раскроил тебе череп. Квинт пощупал голову.
     - Целая. Я и боли не чувствовал. А как я сюда попал?
     -   Не   знаю.  Перемещение   материи  в  пространстве.  Возможно,   до
сегодняшнего вечера с вами был другой я, другой Фил, но поскольку я вернулся
из прошлого,  того  Фила время  перебросило на другую  мировую линию.  Закон
запрещает присутствие  двух  личностей  одного индивидуума  на  одной линии.
Запрещает  он  также   наличие  на  ней  предметов  и  вещей,  изготовленных
переброшенной личностью. Поэтому по прибытии сюда  кабины с ранее  созданным
оборудованием  более  позднее  оборудование "укочевало"  на  другую  мировую
линию. Получается, что мы сделали как бы зигзаг, даже можно сказать петлю во
времени. Ты, Тоник, что-нибудь понял?
     - Если ты не совсем понял, что обо мне говорить.
     - Давайте разбираться вместе. Допустим... Мы разбирались два часа, пока
не запутались окончательно и, махнув, наконец, на все  рукой, придя к одному
мнению, что хорошо то, что все хорошо кончилось, пошли в кабину к Бейгеру.
     - Папа! - увидев застывшую фигуру отца, крикнул Тоник.
     - Стой!  - одернул его  Квинт. - Папа  тебя не слышит и не  видит  И он
бесцеремонно за полу пиджака вытащил профессора из нулевого пояса.
     Бейгер сверкнул глазами.
     - Неслыханная дерзость! Вы за насилие ответите. Вы чудовище!
     - Дорогой профессор, - не обиделся Квинт. -  Вы нас благодарить должны.
Мы уже на Земле.
     - Папа! - крикнул Тоник - Они правы.
     - Тоник? Ты почему здесь? Что-нибудь дома случилось?
     -  Да  нет  же, нет.  Это с тобой случилось. Это мои друзья. Они спасли
тебя. Верь им.
     Бейгер с подозрением посмотрел на Квинта и не удостоил взглядом меня.
     - Где ваши штиблеты? - спросил я.
     Профессор пошевелил пальцами ног в одних клетчатых носках  и недоуменно
развел руками.
     - Ваши штиблеты и синтетическая расческа уже три года хранятся в музее.
Подтверди, Тоник.
     - Да, папа.
     -  Вы, конечно, думаете,  - продолжал  я, -  что несколько минут  назад
узнали от меня и других сотрудников о  своем облике,  я говорю о скелете. Не
отрицаю,  это было. В  шестой лаборатории  но  это было  давно. И  здесь  не
лаборатория. Спустимся ко мне вниз.
     А - Хорошо, - недоуменно отозвался Бейгер. - Пойдемте.
     - Осторожнее, не стукнитесь, - предупредил его Квинт -  Это фотонит. Он
невидим. Пощупайте, тут люк. Мы помогли профессору выбраться из кабины.
     - Наваждение,  - проворчал он  про себя.  - Заходил в нормальную дверь,
выбираюсь через мистическую дыру. Где мы находимся?
     - В двадцати минутах ходьбы от учреждения.
     - Оч-чень интересно. Возмутительно!
     - Папа, не надо, - взмолился Тоник - Они очень Хорошие люди.
     - Буду рад, если так.
     Услышав наши шаги, в коридор выглянула тетя Шаша.
     - Шляются взад-вперед, - пробурчала она. - Покоя нет.
     -  Здравствуйте,  -  расшаркался Квинт  - У  нас  дела. Мы  ходим, а не
шляемся и  еще  будем шляться.  -  Мало трех квартирантов,  так  еще  одного
притащил. Босоногого, - сказала тетя Шаша стоявшему за ее спиной дяде Коше.
     Я пропустил Бейгера вперед, усадив его в кресло, Спросил:
     - Какой размер носите?
     - Сорок первый.
     -  Спустись,  Квинт, в  подвал и  принеси мои  туфли.  Те,  коричневые.
Неприлично  уважаемому  профессору  быть  в  носках,  А  теперь,  профессор,
слушайте меня.
     Я взял  бумагу  и карандаш. Только с помощью математики и  физики можно
было убедить его. Мы просидели до рассвета,  написав  и исчертив кипу бумаг,
Бейгер все  понял. Мы  оба споткнулись лишь на парадоксе времени. Существует
ли в настоящий момент на Филоквинте цивилизация или нет?  С одной стороны мы
с Квинтом дали толчок к ее развитию, с другой стороны рано еще: Фара родится
только через шесть столетий.
     -  Ладно. Оставим пока,  -  сказал  Бейгер.  - Впереди жизнь.  Ну, Фил,
честно скажу. Не ожидал. Никак не думал. Обскакали вы меня по всем  статьям.
- Вы чудо! Молчите, молчите, я знаю, что говорю.  Позвольте познакомиться  с
вашим сотрудником.
     Профессор встал, поправил меховую шапчонку и протянул руку Квинту.
     - Оскорбительные слова беру обратно. Бейгер.
     - Знаю. Квинтопертпраптех. Для близких - Квинт.
     - Превосходно. Будем друзьями. Итак, я отсутствовал три года. При жизни
Лавния не надеется меня увидеть.  Пойдем,  Тоник,  сделаем ей сюрприз. И вы,
дорогие коллеги, с нами.
     - Нет, нет, мы придем позже.
     Но прежде, чем уйти, Бейгер  попросил разрешения на минутку заглянуть в
кабину  и   застрял  в  ней  часа  на  три,  пока  не  ознакомился  со  всем
оборудованием  и пока Тоник  не вытащил  его оттуда. Уходя,  они взяли с нас
слово, что к  ужину мы будем у них. А мы, вместо того, чтобы после бессонной
ночи  отдохнуть,  сели в самоуправляющуюся машину  и помчались  к  карстовым
пещерам, к Ужжазу.
     К нашему  удивлению, батискафа на месте  не  было.  А  пещера та самая,
унылая, сырая,  мрачная. Ошибиться  мы не могли. А вот  и квадратный колпак,
который  Ужжаз бросил через  плечо, когда входил в надутый батискаф.  Мы  не
знали, что и подумать.
     - У-ужжаз! - крикнул я.
     - Где-е вы?- подхватил Квинт.
     - Я здесь, - раздался  из ниши с боковым  углублением спокойный голос и
Ужжаз со всей амуницией предстал перед нами.
     - Здравствуйте, - сказал Квинт. - А почему вы не в анабиозе?
     - Постороннее тело приближалось к батискафу.
     Автоматика сработала, разбудила меня и  я, как  было договорено, принял
меры предосторожности.
     Я чертыхнулся про себя. Сам же  регулировал аппарат пробуждения и давал
инструкцию. И забыл! - Какой сейчас год? - спросил Ужжаз.
     - Все тот же. - Путешествие отменили?
     - Путешествие состоялось.
     - Как профессор?
     - Профессор дома.
     - Спасли его вы?
     - Да.
     - Что-то я не понимаю.
     -  Пойдемте,  Ужжаз,  к  машине, - сказал  я.  -  Здесь  не  место  для
разговоров. К тому же вы совсем замерзли.
     Квинт отряхнул колпак и протянул его Ужжазу.
     - Возьмите, наденьте. Теплее будет. Слушая рассказ о нашем путешествии,
Ужжаз  только  качал  головой, снимал и  надевал  квадратные очки и  изредка
вполголоса приговаривал: "Невероятно, но факт".
     У  подъезда  дома  нас  ожидала  целая  толпа: семья  Бейгера,  Марлис,
сотрудники  учреждения  и  множество совершенно  незнакомых  людей.  Я хотел
свернуть в сторону, но было поздно.
     Счастливая, помолодевшая, Лавния кинулась к  нам и принялась так горячо
благодарить, что я покраснел от смущения. А Квинт внимательно  выслушал ее и
серъезно сказал:
     - Мы старались.
     Я шепнул Бейгеру: - А эти зачем здесь?
     - По пути домой встретил Марлиса и начальника лаборатории. Ваших заслуг
нечего скрывать. Вы совершили научный подвиг, и я не мог молчать о нем.
     И что произошло с профессором? Был такой необщительный и вдруг сам всем
все рассказал.
     Ужжаз прикоснулся к плечу Бейгера.
     - Не. узнаете?
     - Как же, как же. Вы... ты, Ужжаз. Диплом защищали имеете. Сколько лет!
     Ко мне подбежал Марлис.
     -  Дорогой Фил! От  имени всех,  сотрудников  прошу  вернуться  в  наше
учреждение. Вы должны возглавить его. Мы были невежами, темными, несведущими
в физике людьми. Руководите нами.
     -  Просим,  просим!  -  заскандировали  сотрудники  и  плотным  кольцом
окружили нас с Квинтом. Блокаду пробили корреспонденты с блокнотами в руках,
градом посыпались вопросы:  год  рождения, ваши  родители и  ваши увлечения,
где, как, что,  когда и,  конечно почему. Вот уж этого  я не люблю. Я поднял
руку.  Hаступила  тишина.  Ручки  замерли  над  блокнотами,  готовые  начать
строчить. А я сказал:
     - Никаких интервью!
     -Граждане,  разойдитесь!  -  крикнул Квинт, но это  были не добродушные
филоквинтцы. Упорные земляне настойчиво требовали ответов.
     - Я их скрежетом фотонитовым, - догадался Квинт.
     - Не вздумай.
     Я окликнул Бейгера и попросил его, как авторитетного в городе человека,
успокоить прессу.  Он справился  с этим.  А  пресса кинулась  искать  людей,
знающих  нас,  и  нашла  их в лице тети Шаши и дяди  Коши. Соседи,  видя наш
триумф, изменили  свою  точку зрения: мы  стали хорошими.  Квинт -  отличный
квартирант я - добрейший  человек на свете, они  гордятся  своим соседством,
разумеется, стычек между нами не было - они всегда боготворили нас.
     - Увидимся завтра, - сказал я Бейгеру. - Так лучше.
     - Хорошо. Жду у себя.
     - А как с учреждением? - спросил Марлис.
     -  Подумаю.  Пойдемте,  Ужжаз. Ну, живо, Квинт.  Я еще  не  думал,  чем
займемся мы. Правильно профессор сказал: "Впереди жизнь". Все у нас впереди,
полезных дел искать не надо: они всюду.
     Скажу еще по секрету: я  не уверен, что настоящий Фил - это я. Может, я
вовсе не я, а самый настоящий я находится в другом мире. Кто знает!