кой бумаг.  А
ведь  работа  не  очень  приятная,  сами  понимаете. Злополучное  письмо  не
нашлось, но труды даром не пропали: нашли бумажки-улики, по которым  удалось
поймать  несколько опасных  преступников.  Между прочим, это  происходило  в
нашем городе. А! Каково!
     - Значит летают, - задумчиво сказал Квинт.
     - Да,  это довольно  интересно и загадочно, - неопределенно пробормотал
я. - А как эти планетки называются?
     -  Еще неизвестно, планетки ли. А ученые назвали их по-своему: клопус и
мухеос. В  народе  зовут  их  просто:  клопомуха.  Странно  человек устроен,
казалось бы,  радоваться  ему!  Ведь как  он  стремился избавиться  от  этих
насекомых, какую борьбу  с ними вел, а вот не стало их - и подавай ему снова
муху и клопа.
     -  Это  ты  совершенно  напрасно,   -  сказал  я.   -  Таких  ничтожное
меньшинство.  Другое  дело загадка. Что ж, пусть ученые  поломают головы, им
это полезно.
     После  этого выступления  Тоник  наконец  решился  задать  тот  вопрос,
который больше всего интересовал его:
     -  Я  давно  хочу  спросить,  какой луч  вы  намерены оседлать? Как  вы
полетите?
     Я велел Квинту расплавить несколько килограммов меди и кратко рассказал
Тонику о моих скромных открытиях, экспериментах,  об испытании скафандров  и
посвятил его в проект предстоящего путешествия.  Кое в чем  он засомневался,
но  когда по моей  просьбе надел скафандр и я заставил его  сесть в тигель с
расплавленной медью, а  Квинт,  пока  я  чем-то  отвлекся, со  всего размаху
ударил его кувалдой по голове. Тоник отбросил все сомнения. Он был буквально
уничтожен и низвергнут и некоторое время ничего не мог сказать.
     - Ну как? - спросил я, одновременно строго глянув на Квинта.
     - Умопомрачительно. Теперь я  убежден,  что отец будет спасен. У  меня,
Фил, к вам одна просьба: возьмите меня с собой! Не подведу!
     - С собой? Задал ты нам задачу. А как же Лавния?
     - Я с ней не говорил. Конечно, ей  тяжело будет отпустить  меня, но она
должна согласиться.
     - Что, Квинт, возьмем его?
     - А что, Фил, он славный парень. Как думаешь, возьмем его?
     Ну и хитрюга, ответил, называется.
     - Хорошо, Тоник. Вливайся в  нашу компанию.  Но  предупреждаю -  работы
невпроворот.  Наш  режим  до  крайности  прост.  Сон  шесть часов  -  работа
шестнадцать. Учеба тоже входит в понятие работы. И обращайся ко мне на ты. С
этого момента мы люди окончательно свои, - сказал я.
     - Ладно. Постойте, Фил... Фил, а  не вы ли проделали фокус  с  клопом и
мухой?
     - Это не фокус. Я такими вещами не занимаюсь. Решили их вышвырнуть вон,
слепили воедино и вышвырнули. Без всяких фокусов.
     - Но это же невероятно, невозможно.
     -  Значит, по-твоему, весь мир продолжительное время видит одну и ту же
галлюцинацию, а на Земле насекомых никто упорно не замечает?
     - Да. Э... Нет. Я просто не в состоянии еще  осмыслить  все это.  Можно
подумать, что вы волшебник. Тут Квинт не выдержал.
     - Мы не колдуны, - вставил он  свое слово. - Колдун что - пошептал "пш,
пш", и готово, а  если разобраться, так он и азбуки не знает.  Выдумки одни.
Без  знаний  и  труда  никакой пшик-распшик не поможет. Скажу  по секрету  -
колдунов нет. И богов нет, и ангелов, и бабов-ягов...,  баб яговых, баб... -
Квинт чертыхнулся и замолчал.
     Тоника он слегка развеселил, но я нахмурился.
     -  Что-то  в последнее время  ты  стал  много  попусту философствовать.
Говори всегда по существу. Надеюсь Тоник, ты сумеешь держать язык за зубами.
Я имею в виду клопомуху.
     - Язык у  меня прочно  привязан. Не обижаюсь. Раз нужно мычать  -  буду
нем.
     - Отлично! Скажи, Тоник, каким образом можно нацелиться на планету ПНЗ?
     - Что ты, Фил. Мне  не равняться с тобой.  С  моими ли жидкими знаниями
браться за такую задачу.
     - Не унижай себя. Не  хнычь! Бери пример  с Квинта. Иной раз такую идею
подаст, что только ахнешь.
     Квинт приосанился, но перехватив мой неодобрительный взгляд, смутился и
принялся внимательно разглядывать свои ногти.
     - Сейчас  он познакомит тебя с  нашим хозяйством. Мне же пора думать, и
так много времени потеряно. Тоник встал.
     - С вашего разрешения я отлучусь: необходимо покончить со своими делами
и подготовить маму. Кроме того, я боюсь получить нервный шок, уже и без того
голова  кругом идет. Слишком много впечатлений за одно утро. Мысли путаются,
нужен перерыв.
     - Правильно рассудил.
     Я вышел его проводить до главных дверей и на обратном пути столкнулся в
коридоре с тетей  Шашей. Она смерила меня презрительным взглядом с головы до
ног и  демонстративно  отвернулась,  ясно давая  понять, что считает меня из
жуликов  жуликом.  Я  по  опыту  знал,  что  она  уже  должна  остыть  после
эксперимента Квинта с жидким гелием, и поэтому спросил:
     - Что вы так недружелюбно на меня смотрите?
     - А вы и не знаете? - язвительно ответила она. - За дурочку принимаете?
Все наши клопы переползли к вам, и вам это известно.
     - Но вы же сами недавно утверждали обратное.
     - То было раньше. Я  ошибалась. Это  наши клопы переползли  к вам, а не
ваши к нам. Хоть бы одного клопа оставили.
     И вдруг она прогремела:
     - Освободите дорогу! Чего встали?! Пойми ее, Шашу.

        "ГЛАВА ДЕСЯТАЯ"

     Здравствуй,  Ужжаз!  Иразеры.. Кабина. Скрежет  повторяется. Загадочные
явления. Насущные вопросы.

     В тот же день вечером пришел Тоник и прямо с порога радостно возвестил:
     - Все! Поговорил  с мамой.  Жалко  ее.  Слезы" конечно, были. Но она не
возражает. Она даже немного гордится мною.
     На другой день исполнялся ровно месяц с того дня, как я приказал Ужжазу
прибыть на берег Сизой косы. Нужно и нам явиться на свидание.
     Тоник  с  восхищением обошел  несколько  раз  самоуправляющуюся  машину
(автомобили  были его  страстью)  и после  небольшого спора  с Квинтом, кому
сидеть  впереди,  мы  заняли  места.  Квинт, как более старший,  победил. Но
усевшись, он галантно предложил поменяться местами. Они поменялись.
     Мы  прибыли на  пустынный,  холмистый  берег Косы.  Море  было  чистое.
Перекусили. Через несколько  часов ожидания  на  горизонте показались четыре
бледные точки. Это шла флотилия Ужжаза. Я поймал его мысль.  Он был погружен
в заботы об окружающих его людях и силился понять, почему держит курс именно
к этому берегу. Он не знал, что конкретно предпринять дальше, но намерения у
него были  самые  благие. Пришлось помочь  ему.  Включив  мыслеизлучатель, я
"посоветовал"  выделить самое большое судно  бывшим подопытным  в полное  их
распоряжение,  а самому с агентами остановиться здесь  и  основать  лечебное
заведение. И уж, конечно, не забыл я напомнить ему про макет галактики.
     Ужжаз впитал  мою мысль и вскользь подумал о загадочном шаре, найденном
его людьми на острове.
     Так это и есть наш улетевший атомный взрыв!
     Я снова включил мыслеизлучатель  и проинструктировал Ужжаза, что делать
с этим шаром дальше.
     Флотилия приближалась. С флагманского судна был спущен  катер.  На носу
его,  держась одной рукой  за леер, чуть сгорбившись, стоял Ужжаз.  В другой
руке в металлической сетке он держал черный шар.
     Вздымая буруны, катер направился к нам.
     Мы сели в машину и  терпеливо  ждали.  Я велел без моего разрешения  не
выходить из машины. Шурша прибрежной галькой, все в тех  же квадратных очках
подошел Ужжаз и нагнулся к окошку.
     -Извините,  но чутье мне подсказало, что вы потеряли это ядро. Мой долг
вернуть его вам. Он через окошко подал мне шар.
     - Благодарю вас.
     Я принял шар, приятно ощущая его привычную тяжесть.
     Наконец-то  я  держал  в   руках   законсервированный   атомный  взрыв,
эквивалентный двадцати  тысячам тонн  тротила. За  ядерной  пленкой  бушевал
плазменный ураган, царили чудовищные температуры  и давления, а шар нагрелся
всего на  каких-то  полтора градуса.  Уже  после,  дома,  я  поднес  к  нему
индикатор радиоактивности:  стрелка микроамперметра даже не  дрогнула. Ужжаз
признался:
     - Я имел дерзость подвергнуть его химическим пробам и анализам и ничего
не  добился.  Совершенно инертное, ни на  что не реагирующее  тело...  Я  не
обнаружил в нем ни одного химического элемента.
     - Мы этим сами займемся.
     - Хорошо. А скажите, где мы с  вами встречались?  Мне ваше лицо кажется
знакомым.
     - Я неподдающийся экземпляр. Ужжаз смутился, сжался в комок.
     - Вспоминаю, вспоминаю.
     - И меня вспомните, - не удержался Квинт. - Так человека изуродовали! А
я как-никак бывший фараон. J
     Сказал  и  прикусил  язык.  Но Ужжаз не обратил  внимания на  последнее
слово. Зато  Тоник обернулся удивленно посмотрел на Квинта, будто увидел его
впервые.
     - Я  страдал манией величия, - сказал  Ужжаз. - Это  была болезнь. Я бы
назвал все прошлое кошмарным сном. Но я вылечился.
     Теперь он мне даже нравился.
     - Где макет галактики? - в упор спросил я.
     - Его выгрузят в первую очередь. Он принадлежит всем. Вы возьмете его с
собой?
     - М... возьму.
     Ужжаз оглянулся  и  что-то крикнул людям  на катере на  незнакомом  мне
языке. Катер сразу пошел к теплоходу. "За макетом", - догадался я и вылез из
машины. Ужжаз уставился на меня:
     -  Скажите,  что это за ядро? Я должен узнать его  химический состав. Я
погружал его в сильные  кислоты и щелочи  и никакой реакции, я  сорок восемь
часов  нагревал его в пламени газовых горелок, а оно  холодное, я  испытывал
его на прочность,  твердость  и упругость - все  приспособления и инструмент
переломал,  а на  нем  ни царапины, я,  наконец, красил его самыми активными
красителями, а они с него, как  вода. Поверьте,  я  не могу успокоиться и не
успокоюсь, пока не узнаю, что это такое!
     Ужжаз снял очки и  мы увидели его глаза,  черные большие и красивые.  И
печальные. Это были глаза умного,  вдумчивого человека. Что ему ответить? Он
oже перевоспитан, в этом нет никакого сомнения. Но он не понес наказания  за
свои прошлые деяния. А обязательно ли оно, если человек уже приносит  пользу
обществу? Я готов был простить его и  все рассказать. Но Квинт  был настроен
иначе,  уж  он-то  был зол на  Ужжаьа и  сейчас смотрел на  него  из  окошка
пренебрежительно и свысока, а тот, конечно, не знал Квинта и, нервно крутя в
руках очки, ждал. Я решился:
     - Хорошо, скажу.  Не поверите мне,  так поверите физике,  - и выложил о
шаре все.
     Ужжаз  поверил мне. Впервые я  встретил  на  Земле такого  человека. Он
преобразился и восторженно посмотрел  на меня. Черные  глаза его  блеснули и
излучили показалось мне, струйку ощутимого тепла. Он снял колпак, сложил его
гармошкой, всунул туда очки и небрежно сунул в карман.
     - Покажите еще.
     - Подай, Квинт, - сказал я.
     Квинт скорчил кислую  недовольную  физиономию  и,  что-то проворчав  по
поводу изверга и притворщика, протянул шар.
     -  Вот, - сказал  он,  высунув голову из окошка.-  Смотрите, любуйтесь,
надевайте колпак и уходите. Если...
     - Кви-инт! - оборвал  его я и  обратился  к  Ужжазу.  - Видите ль  этот
человек  был  одним из  ваших  "пациентов"  на  острове.  Он  иногда  бывает
злопамятным.
     Ужжаз склонился к окошку.
     - Простите меня, уважаемый... э...
     - Квинтопертпратех, - гордо произнес Квинт.
     - Квинтопертпраптех. Я сотню раз извиняюсь  перед вами, а уж  себе-то я
этого  никогда  не  прощу.  Можно  ли  судить  больного  человека,  в  бреду
совершившего преступление?
     Квинт раскрыл рот,  собираясь что-то сказать. На сколько я его знаю, он
хотел  повторить,  как  его  изуродовали.  Я вовремя  его  остановил, сказав
внушительно с соответствующей интонацией:
     - Он уже простил вас.
     - Да, - снисходительно согласился Квинт. - Я прощаю вас.
     Ужжаз  выслушал, неестественно  улыбнулся,  вцепился пальцами в  шар и,
забыв о нас, уставился на него.
     - Ядронит. Атомный взрыв, - шептал он. - Взрыв в моих руках.
     - Вы удовлетворены? - спросил я.
     - Вполне. Я  могу показаться назойливым, но мне бы еще хотелось узнать,
как вы этого добились?
     -  Слишком  длинная история, и  в данный момент  я  предпочитаю  о  ней
умолчать.
     Ужжаз понял, что больше вопросов задавать не следует и вернул шар.
     -  Рад нашему  знакомству, -  сказал  он.  -  Если  вам  нужна  помощь,
поддержка или добрый совет, я всегда к вашим услугам. Можете рассчитывать на
меня, как на себя.
     Тем временем вернулся катер. Двое рослых мужчин вынесли на берег что-то
серое, большое, круглое.
     - Макет, - сказал Ужжаз.
     - Фи-ил, - жалобно проскулил Квинт, - позволь нам выйти из машины.
     - Выходи.
     Мужчины поздоровались, опустили  груз рядом с машиной  и, скинув с него
серый чехол, скрестили руки  на  груди. Мы  воззрились  на макет.  Сбоку  он
выглядел,  как белесое туманное веретено, а сверху  - как растянутый круг  с
закрученными   к  центру   неровными  спиральными  ветвями.  Трех  метров  в
поперечнике, он  лежал на  специальных  деревянных  носилках.  Я  обошел его
вокруг   и  пощупал  рукой.  Это  был  твердый,  полупрозрачный  материал  с
вкрапленными  в  него  пылинками  звезд,  слившихся,  особенно  в  центре, в
молочный туман.  Неясные  края  макета будто  растворялись в воздухе.  Квинт
рассматривал макет с  разных позиций и  сопел. Тоник указал  мне на  краешек
одной спирали. Я увидел ломаную  линию - маршрут пришельцев. Она была длиной
около  восьми  сантиметров. В масштабе макета  один миллиметр соответствовал
расстоянию  в  три  световых  года.  Значит,  от  звезды,  откуда  прилетели
пришельцы, свет идет до Земли две тысячи шестьсот лет.
     Планеты в  макете должны иметь размеры,  средних молекул. Их специально
увеличили.
     Ужжаз достал  из продолговатого  ящика  прибор,  похожий на  микроскоп,
закрепил его на штативе и отрегулировал.
     - Смотрите, предложил он. - Спускайтесь по линии, не теряйте ее.
     Я увидел все, о  чем рассказывал  Тоник. На девятой  планете от  Ригеля
действительно  были  крохотные  замысловатые знаки  и  контуры  человеческой
фигуры. Расшифровывать я их не стал: Бейгер и Ужжаз не глупее меня. Я просто
срисовал знаки в свою книжку. Потом стали поочередно смотреть Квинт и Тоник.
     - Где нашли макет? - спросил я Ужжаза.
     -  В  развалинах  средневекового замка. Я был еще мальчиком.  Мы играли
там. А много лет спустя я  вспомнил  об этой диковинной глыбе и забрал ее, и
уже гораздо позже понял, что она собой представляет.
     Слушая Ужжаза, я подумал, а не  знает ли он что-нибудь о профессоре?  Я
отвел его в сторону.
     - Вы, надеюсь, слышали о таинственном исчезновении профессора Бейгера?
     - Приходилось. Мы вместе учились и даже были приятелями. Но со временем
наши взгляды на жизнь  разошлись, а  потом разошлись и пути. Вам  что-нибудь
известно о нем?
     - Немного. Он находится в четвертом измерении. Знаете такое?
     - Поверхностно.
     -  И я также.  Область довольно туманная и  неизведанная. Я хочу  найти
профессора и вытащить его  оттуда. Для осуществления  этой цели  я, Квинт  и
Тоник отправляемся в космос догонять изображение сожженных бумаг профессора,
которые помогут нам спасти  его.  Не смотрите на меня  так,  Ужжаз. Я говорю
серьезно и обдуманно.
     -  Вижу,  что  не шутите.  Но  хоть  мне и  любопытно,  вопросы  сейчас
неуместны. Однако с вашего разрешения я выскажу просьбу.
     - Какую именно?
     - Позвольте  помогать вам.  Я был не прав,  а Бейгер прав - Я  у него в
неоплатном долгу и должен внести посильную лепту в дело его спасения.
     Я задумался. Когда-то, помню, мыкался в поисках помощника, а  нынче они
сами просятся. Конечно, Квинт - это хорошо. И Тоник неплохо. Но какие бы они
славные не были, они помощники в основном не по научной части. А Ужжаз - это
голова. Мозги мне  нужны. Но решить один я  не  мог - мы все равноправны.  Я
подозвал Квинта с Тоником и изложил им просьбу Ужжаза.
     - Разумеется! - обрадовался Тоник. - Это ускорит работу.
     Квинт  не  торопился. Он  молчал, и было  ясно, что  всем существом  он
против Ужжаза.
     - И это обязательно? - наконец выдавил он. - Очень нужно?
     - Нужно.
     Квинт махнул рукой, как бы говоря "была не была".
     - Где я могу вас найти? - спросил Ужжаз. Я сказал адрес.
     - Отлично! В самое ближайшее время я буду у  вас. Мне только необходимо
начать строительство лечебницы. До свидания!
     Ужжаз надел  очки, круто  развернулся и,  что-то  сказав ожидавшим  его
мужчинам, быстро зашагал в сторону катера.
     - Что будем с макетом делать? - спросил Тоник. - А по-вашему, как?
     - Сообщить о нем в Академию наук. Приедут - заберут.
     - М-м. Заберут. Да начнут  допытываться. Мы станем известными  -людьми.
Нет. Доставим его  прямо  сейчас же в ближайшую  обсерваторию. Втихомолочку.
Там обычно безлюдно. Поехали. Впрочем, стоп.
     Ужжаз ступил на борт катера, когда я его окликнул, попросил вернуться и
написать  записку с  указанием точного  места, где  был найден макет.  Пусть
ученые  обследуют замок, произведут  раскопки, может, и - еще что интересное
найдут.
     Ужжаз вырвал листок и без возражений  написал записку. И даже  поставил
под ней неразборчивую подпись.
     - Да, кстати, - сказал я. - Тоник - сын Бейгера.
     - Вот  как! Вдвойне приятно  познакомиться.  Ужжаз пожал руку  Тонику и
вторично  распрощался.  Макет  вместе  с носилками  положили наверх  машины,
обмотали крест на крест веревками и больше у Косы не задерживались.
     У главного здания  обсерватории  я  затормозил и огляделся.  Поблизости
никого  не было.  Недалеко  от  гаревой  дорожки  стояла беседка  с  резными
некрашеными карнизами. Мы затащили в нее макет, я положил  на него записку и
придавил ее камнем. Полезное  дело сделали. Теперь домой. В шесть рук работа
пошла быстрее. Мы забыли, что такое отдых.
     Кое-что пришлось пересматривать. В принципе все легко, но когда копнешь
глубже, выявляется масса недосмотров. Взять лазер. Обычно для него применяют
кристаллы рубина, берилла, сапфира, способных накапливать свет.  Такой лазер
для наших целей не подходил.
     - Не может быть, - в один голос заявили Тоник и Квинт.
     -  Тогда загибайте пальцы и соглашайтесь со  мной.  Во-первых.  Загнули
один?  Запас энергии в виде светового луча  отдается мгновенно, а нам нужно,
чтобы излучение шло постоянно.
     Во-вторых, сам луч чересчур тонок. На него ни встать, ни сесть.
     В-третьих, расходимость луча в лучшем случае  составляет тысячную  долю
градуса.  Если  его  направить  на  Луну, он осветит круг диаметром  полтора
километра. А  на расстоянии  шести тысяч  световых  лет  диаметр освещенного
круга будет двести тридцать четыре миллиарда километров, то есть практически
луча не будет. На чем же мы будем держаться?
     - М-м-м...
     - И  в четвертых, вырывающийся луч ослепительно ярок, поэтому его сразу
заметят. А ученые - народ дотошный, до всего докопаются.
     - Тогда нужно изменить конструкцию лазера, - решительно заявил Квинт. -
Доверь это нам.
     - Нет, - ответил я. - Мы лучше построим иразер, излучающий инфракрасные
лучи. Уж их-то никто не увидит.
     - А  разве такой луч может нас понести? - неуверенно  спросил Тоник.  -
Что-то маловероятно.
     -  Какая разница! Было бы направленное  излучение, а  какое  - не имеет
значения. Уловили суть? Соображай, Квинт. Правильно ли я говорю?
     Квинт  заложил  руки за спину,  откашлялся и  стал  мерить по диагонали
комнату.
     - Раньше я бы сказал, что свет - это когда светло, а сейчас говорю, что
это колебания  электромагнитного поля.  Само  поле мы не видим и не  слышим.
Колеблется поле, бегут разные  волны. Те, которые имеют длину в десятые доли
микрона, улавливает наш глаз, и мы говорим и  все говорят - это свет, причем
разных цветов - синий, красный, оранжевый. И все  эти цвета зависят от длины
волны.  Волны короче  световых мы не видим, но находясь  долго  под солнцем,
чувствуем их.  За