ек! - встрепенулась Лавния.
     - Я просто человек. Скажите, вы в курсе работ профессора?
     -  Нет. Физикой не  увлекалась и жалею  об этом.  Я  модельер  по части
одежды.
     - Но, возможно, Бейгер что-нибудь говорил? Порой  даже одна фраза много
значит.
     - В домашней обстановке он о  своих заботах молчал. Подолгу засиживался
у себя в кабинете, все писал, чертил. Вот со старшим сыном иногда беседовал,
доказывал ему что-то, объяснял, но  из  их бесед я не  понимала ничего.  Мой
бедный мальчик! Уже две недели, как он сорвался с гимнастического снаряда, с
брусьев. В больнице лежит с сотрясением мозга. От него сейчас тоже ничего не
узнаешь.  Несчастье  за  несчастьем!  Скажите  правду,  где Бейгер?  Его  не
похитили?
     - Разумеется, нет. Вы все узнаете, когда я сам
     .уверюсь в своих предположениях. Вот  еще что. У профессора сохранились
его бумаги?
     - Никаких. Все написанное он уносил в учреждение, а брошенные в корзину
черновики я  сразу  же сжигала после его ухода.  Кто же знал, кто? И сегодня
вот сожгла.
     -  Да-а! Ну ладно.  Оставьте  мне  адрес. Я  зайду  к,  вам.  И  будьте
спокойны.
     После ухода Лавнии  я  доел брынзу,  запил соком  и  прилег на кушетку.
Значит решено.  В  космос. Со  сверхсветовой.  Работы  впереди  -  я  только
зажмурился и покачал головой. С чего начинать?
     И  тут я  почувствовал  острую необходимость  иметь  близкого  друга  и
помощника.  В  космосе  безусловно  веселее  вдвоем,  а  главное,  работа по
подготовке пошла бы быстрее.
     Помощник  нужен  идеальный, беспредельно  верящий  мне.  Но  где  найти
такого?
     Я  вспомнил сотрудника,  поступившего в лабораторию незадолго до  моего
ухода.
     Утром я его подкараулил у входа  в учреждение, отозвал в сторону и  для
начала поинтересовался, есть ли сдвиги в поисках профессора.
     - Никаких!  - ответил  он. Затор! Штиблеты и расческу, после  ничего не
обнаружившей экспертизы,  отдали  в музей,  корпусы аппаратов и  генераторов
утащили в подвал. Ну, а сейф пока пустует.
     Боясь  сразу  отпугнуть  его  путешествием  в прошлое  и  сверхсветовой
скоростью, я напомнил ему о  последней статье в  научном  журнале и заметил,
что атом можно  увидеть и что ядроскоп уже построен. Он отшатнулся от меня и
замахал руками, будто на него налетел осиный рой:
     - Что вы! Что вы! Это совершенно невозможно. Не-е-возможно.  Как только
величина  предмета  окажется меньше  длины  световой волны, последняя  не  в
состоянии  обрисовать  контуры предмета.  А размеры  атома  слишком  малы по
сравнению с длиной световой волны.
     -  Можно использовать  другой принцип, - ответил я.  - Волны тяготения,
после того, как они обрисуют атом, превратить в видимый свет.
     - Это, извините, абсурд. Их энергия так неуловимо мала, что практически
они  нигде не применимы.  Другое дело,  тяготение  в космосе,  где  огромные
массы, а то волны... в этом-то объеме...
     Он нервно захихикал и даже отказался зайти ко мне вечером  посмотреть в
ядроскоп,  считая  его небылицей.  "Вы  шутник.  Фил", -  были его последние
слова.
     Почему же люди шарахаются от моих идей и рассуждений?
     Я сделал еще несколько попыток найти помощника. И все безуспешно. Никто
мне не верил.  Я было приуныл, но со  свойственной мне изобретательностью  -
учтите,  это  не  хвастовство  -  быстро  нашел  выход  из  положения.  Шаг,
признаться, отчаянный, но лично я ничем не рисковал. Просто нужно приобрести
древнеегипетскую  мумию,  оживить  ее,  дать  ей  в  короткий  срок  должное
образование,  провести,  если  потребуется,   психологическую  обработку   и
идеальный помощник готов. Уж этот-то египтянин, попав из своей древней жизни
в нашу, увидев своими глазами чудеса  нашей техники, безусловно поверит мне.
Иначе и быть  не может.  Но не  всякая мумия  могла  меня удовлетворить. Мне
нужна  была   мумия  с  мозгами   и  внутренностями,  пусть  высохшими,   но
сохранившимися на своих местах. Это непременное условие. Стоит какому-нибудь
органу разложиться,  и оживление не удастся, а если и  удастся,  то получишь
калеку  или  парализованного.  В успехе  я  не сомневался, потому что  много
времени уделял изучению, пожалуй, самой трудной, ответственной и благородной
науки - биологии. Человек накопил громадные запасы знаний, проникнув в глубь
атома  и  в  мир  галактик,  а  сам  себя  знает  весьма  поверхностно.  Вся
современная медицина лишь первый шаг на длинном тернистом пути познания тайн
жизни, которому нет конца.
     Чтобы заказать  мумию, я  пришел в "Бюро нужных  и  ненужных услуг".  У
окошка стояло  двое мужчин. Первый заказал килограмм льда с северного полюса
и сразу вышел. Второму понадобился глаз кальмара и обязательно трехтонного.
     - А если кальмар меньше будет? - спросила девушка в мелких завитушках с
припудренным прыщиком на щеке.
     -  Нет,  меня устраивает  глаз только трехтонного  кальмара  и  никаких
"если".
     - Трудно такого гиганта найти.
     - Ничего,  поищите,  я подожду.  Если  попадется меньшего  веса,  можно
подрастить его в океанариуме, - и он ушел.
     - Вам что? - спросила девушка, беря чистый бланк.
     - Вас не удивляют такие странные заказы? - поинтересовался я.
     -  Привыкла.  И  не то  еще заказывают:  лунную пыль,  повозку  скифов,
волосок из бороды Магомета или бациллу какую-нибудь.
     - И всегда выполняете?
     -  Не  всегда. Одному захотелось,  чтобы  мы вырастили  в его комнатном
аквариуме  жемчужину. Это  же глупо. Хотя и выполнимо. Зачем  ее выращивать,
если можно купить готовую. Так что вам?
     - Мумию.
     Девушка даже не ойкнула. Действительно, ко всему привыкла.
     - Такой заказ впервые, - только и сказала она.
     -  Отлично.  Запишите,  я   продиктую   ряд   условий,   каким   должна
удовлетворять мумия.  И ни  одно из  них  не  должно  быть  нарушено.  Пусть
проверят опытные специалисты. Слушайте.
     Девушка исписала три бланка.
     -  Все.  Да,  еще  дополните,  чтобы подошвы  у мумии были целые, а то,
знаете,  их отрезали, боясь, что умерший загрязнит небо  земной пылью. Когда
можно узнать о результатах?
     - Наведывайтесь, - неопределенно пожала плечами девушка.
     - А поконкретнее?
     - На-ве-ды-вай-тесь. Следующий! Зашедшая за мной женщина прямо с порога
затараторила о скорпионах.

        "ГЛАВА ВТОРАЯ"

     Нуль-пространство.  Мумия заговорила.  Инциденты,  на  прогулке.  Квинт
учится.

     Сделав этот  важный  заказ,  я свободно  вздохнул и вплотную подошел  к
вопросу: как лететь. Ракеты меня, конечно, не интересовали. На них не то что
скорость  света не  превысишь,  а даже  и  не приблизишься  к ней.  Я  искал
принципиально  новые пути. И нашел. Для чего  же у меня голова? Но для этого
требовалось  особое вещество, нет,  не  вещество  и  не поле, а  нечто  пока
необъяснимое. Где  найти  это?  Не  знаю. Но бывает же так, что бьешься  над
какой-нибудь  задачей  день,  другой,  а  решить  не  можешь.  И так  к  ней
подступишься  и  эдак,  и  ничего  не  получается. А  потом  вдруг  в  самый
неподходящий момент, когда о задаче и не думаешь, приходит решение.
     Так случилось и у меня.
     Если тебя сверлит беспокойная мысль, уснешь не скоро,  а то и  вовсе не
успеть. Уж  как я долго  ворочался думая о том, "пока не объяснимом". И, уже
засыпая,  вспомнил,  как однажды  разбил  стеклянный колпак с  приборами  на
вакуумной  камере  ядроскопа.  Голову мою,  будто  бумажку  пылесосом, сразу
притянуло к образовавшейся дыре. Это пустячное воспоминание  заставило  меня
вскочить с постели и  задуматься. Как  ни глубок вакуум в  камере ядроскопа,
все  же  это  не идеальный  вакуум, хотя бы потому, что  он  пронизан  полем
тяготения, он может передавать тепло от одной стенки камеры к другой. Вакуум
в  космическом пространстве тоже, собственно,  не вакуум. Он  тоже  пронизан
элетромагнитным  полем, в нем видны звезды, в нем  мириады атомов. Какой же,
спрашивается, это вакуум? А вот получить бы чистый, физический вакуум, такое
нуль-пространство, где  царит абсолютный покой, где нет никаких полей.  Но я
не говорю, что там  нет  и материи. О,  это  такая  штука! Нуль-пространство
является  как бы прослойкой между  миром  и антимиром, энергия  одного знака
компенсируется  энергией другого  знака,  а  плюс на минус  - нуль.  Так что
материя в нуль-пространстве находится не в возбужденном состоянии,  К чему я
это клоню?  А к тому,  что эта пустота  и была то "пока  необъяснимое".  Как
получить ее?  А  никак.  Нуль-пространство  есть  всюду, оно непосредственно
среди нас и в нас, оно реально, как мир, нужно лишь суметь попасть в него, и
тогда бери его сколько хочешь.
     Я стал деятельно готовиться к проникновению в нуль-пространство. Уже на
утро   тринадцатого   дня   я   укрепил   на   груди   генератор   медленных
кси-квази-лучей, открытых мною с помощью ядроскопа, за спину надел баллончик
со   сжатым  воздухом,  необходимым  для  дыхания  и  для   возвращения   из
нуль-пространства, пристегнул к поясу специальный  овальный сосуд с системой
рычажков, в рот вставил шланг с  загубниками, проверил, хорошо ли дышится, и
приготовился  к прыжку  в нуль-пространство.  На какой-то  миг  шевельнулось
чувство неуверенности  и  страха, но здравый рассудок погасил его и, обозвав
себя  полушепотом "мямлей",  я  включил  генератор. Он запел, как показалось
мне, траурную мелодию. Кси-лучи постепенно очищали пространство вокруг меня,
вытесняя не только воздух, но и отгоняя все, какие есть в  приводе, поля. По
мере  распространения  лучей тьма сгущалась, и  как только  степень  вакуума
сравнялась с  пустотой нуль-пространства, оно поглотило меня.  Тело потеряло
вес.  Темнота  и  тишина. Жутко. Но в жуть вкрапливались всплески радости. Я
нажал кнопку вмонтированного в сосуд  фонарика. Но, как и следовало ожидать,
света не было. Ему просто было не в чем распространяться. Невольно мелькнула
неприятная мысль: "А вдруг в расчеты вкралась ошибка?" Тогда я обречен вечно
торчать здесь. Космонавту, отставшему от корабля и затерянному в  безбрежных
просторах космоса, все же легче, он видит звезды и таит надежду на спасение.
А тут  один  как  перст. И что  за мрачные мысли приходят.  Усилием  воли  я
растоптал их,  обрел хладнокровие  и,  закрыв средний  клапанчик, дернул  за
тросик  баллончика. Из  его направленных  отверстий вырвался,  обтекая меня,
воздух и я мгновенно очутился в своем мире. Но что это? Почему-то полутемно,
и я накрыт чем-то мягко-шелестящим. Я толкнул мягкое. Сразу  стало светло. Я
увидел,  что нахожусь у соседей под  вешалкой, закрытый плащами и пиджаками.
Очевидно, произошел  сдвиг  по  пространственной фазе.  Во  избежание сдвига
нужно в  момент  выхода  в нуль-пространство  быть  в  состоянии абсолютного
покоя. А это очень трудно.
     Соседи сидели спиной ко мне.  Дверь  находилась рядом. Я  вытолкнул изо
рта загубник  и  хотел незаметно  уйти,  но, когда  раздвинул  плащи,  в  их
карманах  что-то  звякнуло  и  соседи,  как по  команде,  разом  оглянулись.
Одновременно я сделал боковой шаг к двери.
     Увидев  меня, дядя Коша смутился, снял  замызганный фартук - он  чистил
рыбу  -  и  мизинцем  соскреб со лба  прилипшую чешуйку. Тетя  Шаша  закрыла
цветастый  журнал  и,  свернув  его  в трубку,  ударила  о  колено.  Она  на
пол-головы выше мужа и  раза в три массивнее  его. Напомаженные  губы плотно
сжались.
     Соседи уставились на мою амуницию.
     - Здравствуйте, - без воодушевления сказал я.
     - Простите, что без стука вошел. Не найдется ли у вас щепотки соли?
     - Коша, достань, - повелительно  сказала тетя Шаша. -  Видишь, ему соль
срочно понадобилась. Солонку вы, конечно, принесли?
     - Да я так, в кулаке унесу.
     -  В  кулаке...  А как вы  сумели  тихо зайти сюда?  Вы  же знаете, как
скрипит наша дверь.
     - Я очень тихо открывал ее.
     - Подслушивали?
     Я возмущенно кашлянул и крепче сжал подвернувшийся под руку фонарик.
     - Неужели вы считаете меня...
     - Не считаю, а вижу. Чего кривитесь? Возьмите соль.
     Дядя  Коша молча отсыпал из  баночки "Питательная  мука" мне  на ладонь
горку соли.  Я не стал больше ни разговаривать, ни извиняться и  вышел. Соль
швырнул  веером по коридору,  а  потом  подумал, что не  следовало бы  этого
делать: убирать самому придется.
     Освободившись  от  амуниции,  я  хотел было приступить  к  исследованию
заключенного  в сосуд  нуль-пространства,  но  в  дверь постучали  и тут  же
ввалились двое дюжих парней в стиранных халатах.
     - Мы из "бюро услуг", - доложил старший. - Посылка вам...
     Радость какая!  Дождался. Мумию свою. Парни осторожно внесли громоздкий
длинный ящик, обшитый полотном, с многочисленными печатями, и ушли.
     Не читая  надписей, я содрал печати, сорвал  с ящика полотно и принялся
за крышку, вкривь  и вкось привинченную  шурупами к неоструганным  доскам. И
вот  передо   мной,   наконец,   открылась  долгожданная   мумия,  высохшая,
желто-серая  с  морщинистой  кожей,  туго запеленатая  в  ткань, пропитанную
бальзамом. Кто  ты, житель  древних, веков?! Фараон,  жрец  или простолюдин?
Ведь в древнем  Египте бальзамировали не  только знатных людей.  Да что там,
даже кошек и собак не забывали.
     Ощущая неприятный холодок задеревеневшей мумии, я положил ее на стол и,
переворачивая бревном, аккуратно распеленал. В  ящик кинул  обрывки полотна,
бечевки, широченные зеленые бинты,  поставил  его на торец, взвалил на спину
и, чуть покачиваясь, потащил его в подвал.
     В конце  узкого  коридора я покачнулся и стукнул углом ящика о давно не
беленную  стену.  Сзади  послышался  протяжный  скрип  открываемой  двери  и
сердитый голос тети Шаши:
     -  Фил!  Фи-ил! Имейте  порядочность  вернуть мне фонарик. Не  должна я
из-за вас в кладовке в потемках шариться. Слышите!
     - Зайдите ко мне, сразу слева на тумбочке лежит фонарик ваш.
     - А куда вы это шифоньер потащили? Я промолчал и стал спускаться.
     -  Гляди-ко! - распылилась она. - Кругом виноват и разговаривать еще не
хочет.
     Когда  я отнес  ящик и возвращался назад, на  лестнице  меня  поджидала
негодующая тетя Шаша.
     -  Вы  хотите,  чтобы  я  стала  нервнобольной?  Да?  Психопаткой?  Да?
Специально посылаете за фонариком? Что у вас за мужчина на столе валяется?
     Как я мог забыть, что мумию оставил в комнате.
     - Здесь что, морг?  - кричала она. - Или, скажете, он жив? Я не слепая,
я вижу, что это давно высохший труп. Вы убийца!
     - Это просто мумия, - постарался улыбнуться я. - Успокойтесь.
     Возвышаясь  надо мной  на  две  ступеньки,  она  подавляла  меня  своей
величиной.
     - Какой такой мумий?
     - Манекен, - догадался я.
     - Ма-не-кен?  Ни  в одном  магазине таких  худых  манекенов не  видела.
Отдайте мой фонарик.  -  Тетя Шаша умеет быстро остывать. - Кто же знал, что
это всего лишь манекен.
     Я попросил прощения и вынес ей фонарик. Она проверила, горит ли он, чем
сильно обидела меня, и указала на свежую вмятину на стене.
     - Чтобы сегодня же заделали.
     - Хорошо, хорошо.
     Я вернулся к мумии.
     Я  не суетился, за что попало не хватался. Все было давно  рассчитано и
предусмотрено. Сначала я  мумию просветил, нет  ли где изъянов, на месте  ли
сердце, печень, легкие  и остальные  органы, целы ли  кости,  в  особенности
череп.  Потом  накрыл  ее   простыней:  мне  показалось,  что  она  за  мной
подсматривает. Из чуланчика принес бутыль со специальной клейкой  жидкостью,
наполнил ванну холодной водой и вылил туда эту жидкость. После перемешивания
у меня получился питательный раствор, в котором мумия должна будет набухать,
прибавлять  в весе, восстанавливать утерянные атомы, одним словом, "доходить
до кондиции". Негнущуюся, легкую мумию я взял обеими руками под мышки, вошел
в ванную и осторожно погрузил ее в раствор.
     Пока мумия  созревала,  я приналег  на древнеегипетский  язык, заучивая
фразы  и обороты,  которые могли мне пригодиться для первого  разговора. Все
вопросы,  связанные  с  подготовкой  к полету в  космос,  пришлось  временно
отложить.
     Когда раствор из желтого стал прозрачным, я подогрел его до температуры
человеческого тела, еще сутки выждал и приступил к оживлению.
     Смерть  этого египтянина наступила в результате потери крови.  На шее у
него была рана,  очевидно, нанесенная  кинжалом.  Рану  я  сразу же  надежно
зашил.  Всецело положась  на интуицию, ввел в  тело вторую группу крови и не
ошибся. Вообще меня интуиция часто выручала и я всегда доверяюсь ей.
     Принято считать,  что клиническая  смерть, то  есть остановка сердца  и
дыхания   может  продолжаться  не  более  двадцати  минут.  Но  после  этого
происходит полный  распад белковых структур, высшие отделы  мозга погибают и
наступает  смерть  биологическая.  Это,  как   утверждает  современная,  еще
несовершенная медицина - явление необратимое.
     У меня на этот счет, как я  уже говорил, имеются свои соображения.  Раз
организм не разложился,  значит, он цел,  органы, кровеносные  сосуды,  мозг
хоть  и  высохли,  но они есть.  И вот я даю органам желудочный сок и всякие
другие  жидкости, артериям кровь и довожу таким образом мумию  до  состояния
клинической смерти.
     Интересно,  как-то поведет себя мой египтянин?  Нагнетая  в  артерии по
направлению к сердцу кровь, я стал  массажировать его и  одновременно делать
искусственное  дыхание.  Вскоре  надобность  в  этом  отпала. Мумия  приятно
порозовела  и  посвежела.  Появился  пульс.  Грудь  ритмично  поднималась  и
опускалась.  Теперь  это  была уже не  мумия.  Эго был  спящий  крепким сном
усталый человек, а мне оставалось лишь сидеть и ждать, когда он проснется.
     Сняв с него мерку, я убедился, что мы с ним примерно одинакового роста.
Мое нательное белье и почти новый темный костюм египтянину подойдет. С таким
пустяком, как одевание, я провозился минут  двадцать. Застегнув  пуговицы  и
расправив складки брюк, я уселся у изголовья спящего египтянина и начал  его
разглядывать: он был молод  и довольно симпатичен, лишь слегка  истощен.  На
ровном носу я заметил несколько веснушек.
     И тут (поневоле  бога  вспомнишь) меня вдруг  обуяли какие-то  животные
страхи, в голову полезла всякая  чертовщина. Вот лежит человек, убитый веков
сорок назад, сейчас он  встанет, заговорит. Начнется  его вторая жизнь. Жуть
напала на меня. Хоть  я к этому  и готовился,  все понимал  и  сознавал, что
ничего здесь сверхестественного нет,  что все это обосновано  научно, а  вот
подошла развязка  и,  пожалуйста, захотелось  встать и как мальчишке  удрать
подальше. Я мобилизовал всю волю и остался сидеть на месте.
     "Да оживай же  скорее, не  тяни", - торопил я. И он будто услышал меня.
Веки его дрогнули,  тело слегка шевельнулось и египтянин, видимо, с усилием,
открыл   глаза.  Пустым,  невидящим   взглядом  он  уставился   в   потолок.
Взволнованный до предела, я тем не менее, следил  за  каждым  его движением.
Сознание медленно возвращалось к нему. Тело же долго оставалось неподвижным:
затекли  все члены. Все же не шутка  пролежать тысячи лет, не меняя позы. Но
вот зрачки  его задвигались, он глубоко, хрипловато вздохнул и  увидел меня.
Испуг и удивление я прочел  в его широко раскрытых глазах. Не знаю, что он в
моих глазах прочел. Я уже хотел обратиться к нему, но  взгляд его потускнел,
глаза закрылись, и он опять уснул. Я терпеливо сидел и ждал. Прошел еще час.
Страхи мои потихоньку  улетучились. Я почти успокоился, как  вдруг египтянин
дернулся,  запрокинул голову, разинул рот и оглушительно  захрапел.  Честное
слово,  я  чуть  не  свалился  со  стула.  Как он  храпел!  "Все  хорошо,  -
подбадривал  я  себя. - Ему  просто неудобно.  Надо  поправить  подушку".  Я
наклонился  к нему,  но не успел прикоснуться  к подушке,  как  ресницы  его
дрогнули, он стал  потягиваться и кулаком шаркнул по  моей  щеке. Не  помню,
каким образом  я очутился  у  двери.  Схватившись за  ру