плантаторов,  мистер  Блейн.  То  есть  люди,   которые   любят
переключаться на время, которые устали от своих тел. Мы включим вас в  эту
сеть.
     - И таким образом вы  думаете  переправить  мое  сознание  через  всю
страну?
     - Вот именно! Из тела в тело, -  объяснил  Джо.  -  Поверьте,  это  в
высшей степени увлекательно и одновременно может многому научить.
     Блейн вскочил так быстро, что опрокинул стул.
     - Черта с два! - крикнул он. - Я вам тогда  уже  говорил  и  еще  раз
говорю, что в вашу вшивую игру я не играю. Пусть лучше меня пристрелят  на
улице!
     Он направился к двери.
     - Я знаю, это немного пугает, но... - начал Джо.
     - Нет!
     - Проклятье, Блейн, ты наконец дашь человеку сказать? -  не  выдержал
Орк.
     - Хорошо, - сказал Блейн. - Пусть говорит.
     Джо налил себе полстакана вина и выпил залпом.
     - Мистер Блейн, - сказал он, - мне трудно будет  объяснить  это  вам,
выходцу из прошлого. Но попытайтесь вникнуть в то, что я говорю.
     Блейн нехотя кивнул.
     - Значит так. В наши  дни  Трансплант  используется  как  сексуальное
развлечение, именно так его рекламировал и я. Почему? Потому что  люди  не
имеют  понятия  о  других  способах  его  применения,  потому   что   наше
консервативное правительство запрещает его. Но Трансплант - это далеко  не
простое развлечение. Это совершенно новый способ жизни! И нравится это вам
и правительству или нет, но за Трансплантом будущее.
     Глаза подпольного торговца сверкали. Блейн снова сел за стол.
     -  Человеческие  отношения  содержат   два   основных   элемента,   -
наставительно говорил Джо. - Один из них - это вечная борьба  человека  за
свободу:  свободу  веры,  свободу  печати  и  собраний,  свободу  выбирать
правительство...  свободу  вообще!  А  второй  элемент  -  это  стремление
правительства эту свободу у людей отнять.
     Блейну это утверждение  показалось  слишком  упрощенным  взглядом  на
человеческие отношения. Но он продолжал слушать.
     - Правительство, - говорил Джо, - делает это по нескольким  причинам.
Для безопасности, для личной выгоды, для удержания власти или потому,  что
люди не готовы к пользованию этой свободой, как оно считает.  Но  конфликт
остается тем же: человек стремится к свободе,  правительство  противостоит
ему. Трансплант - это еще одна  свобода,  к  которой  тянется  человек,  и
правительство считает, что это человеку не нужно.
     - Свобода удовольствий? - насмешливо спросил Блейн.
     - Нет!  -  воскликнул  Джо.  -  Нет,  это  тоже  имеет  значение,  но
Трансплант создавался не для этого. Конечно, мы пропагандируем его  именно
таким образом - чтобы привлечь внимание. Потому что люди  не  воспринимают
абстрактных идей, мистер Блейн, им не по вкусу  сухая  теория.  Они  хотят
знать, что им даст  свобода.  Мы  показываем  им  лишь  малую  часть  этой
свободы, а гораздо большую они открывают сами.
     - Так что же может Трансплант? - спросил Блейн.
     - Трансплант - с пылом сообщил ему Джо, - дает  человеку  возможность
преодолеть  ограничения,  наложенные  на  его   существование   средой   и
наследственностью!
     - Вот как?
     - Да! Трансплант позволяет вам обменяться телами, знаниями, жизненным
опытом с каждым, кто этого пожелает. И многие охотно соглашаются.  Человек
- слишком беспокойное существо. Музыкант хочет стать на  время  инженером,
рекламный агент - охотником, моряк -  писателем.  Но  обычно  человеку  не
хватает времени, чтобы испробовать более одного  занятия  за  свою  жизнь.
Ведь нужно еще получить и развить необходимые умения и навыки. И даже если
бы было время, остается  слепой  случай  -  талант,  и  это  непреодолимая
проблема. А с помощью Транспланта вы получаете врожденный талант,  навыки,
знания - все, что хотите. Подумайте об этом, мистер Блейн. Почему  человек
должен быть вынужден провести всю  жизнь  в  одном  теле,  которое  он  не
выбирал?  Это  все  равно,  что  заставлять  его  жить  с  унаследованными
болезнями и не пытаться излечить их. Человек должен иметь  свободу  выбора
тела и талантов по своему вкусу и потребностям.
     - Если ваш замысел осуществится  до  конца,  -  сказал  Блейн,  -  вы
получите толпу неврастеников, каждый день обменивающих тела.
     - Именно такой довод был и приводится против  введения  каждой  новой
свободы. - Глаза Джо сверкали. - Вспомните  историю  -  утверждалось,  что
человек не имеет права выбирать  религию,  или  что  женщины  недостаточно
умны, чтобы иметь право голосовать, или что люди не могут  выбирать  своих
представителей в правительство,  потому  что  могут  сделать  неправильный
выбор. Конечно, неврастеников вокруг хватает.  Но  много  и  таких  людей,
которые разумно пользуются свободами.
     Джо понизил голос до доверительного шепота:
     - Вы должны понять, мистер Блейн, что человек  -  это  не  его  тело,
потому что тело он получает  из  рук  случая.  Он  не  имеет  отношения  к
профессиональным навыкам, потому что  зачастую  причиной  их  приобретения
служит нужда. Человек не заключается в своих талантах - ведь он  наследует
их.  И  он  не  определяется  своими  болезнями,  к  которым  может  иметь
расположенность, или окружающей обстановкой, формирующей его.  В  человеке
все это содержится, но он  сам  -  нечто  большее.  Он  способен  изменять
окружение, лечить  свои  болезни,  развивать  назыки  и  -  наконец-то!  -
выбирать тело и таланты. Это следующая ступень свободы, мистер Блейн!  Она
исторически неизбежна, что бы ни думали вы, я и правительство. Потому  что
человек должен обладать наибольшей возможной свободой!
     Джо завершил свою страстную и несколько непоследовательную речь.  Его
лицо покраснело, он тяжело дышал. Блейн  смотрел  на  маленького  продавца
подпольных удовольствий совершенно новыми глазами. Это  был,  как  осознал
он, подлинный революционер 2110 года.
     - Он прав, Том, - сказал Орк. - Трансплант разрешен  в  Швеции  и  на
Цейлоне, и особого вреда общественной нравственности он пока что не нанес.
     - Наступит время, - сказал Джо, наливая  себе  вина,  -  и  весь  мир
обратится к Транспланту. Это неизбежно.
     - Возможно, - сказал Орк. - А может, изобретут новую свободу,  и  она
потеснит Трансплант. Во всяком  случае,  Том,  ты  теперь  видишь,  что  у
Транспланта имеется  нравственное  оправдание.  И  это  единственный  путь
спасти твое тело. Что ты теперь скажешь?
     - Ты тоже революционер? - спросил Блейн. Орк усмехнулся.
     - Мог бы быть и революционером. Я вроде  тех  парней,  что  продавали
винтовки повстанцам из Центральной Америки. Они работали ради  выгоды,  но
на пользу социальных перемен.
     - Ну, ну, - ядовито заметил Блейн. - А я до сих пор думал, что  ты  -
обыкновенный преступник.
     - Ладно, забудь, - добродушно сказал Орк. - Так ты согласен?
     - Конечно. Я поражен, - сказал Блейн, - я и не думал, что  окажусь  в
авангарде социальной революции.
     Орк улыбнулся и сказал:
     - Отлично. Надеюсь, все  пройдет  как  надо,  Том.  Расстегни  рукав.
Начнем прямо сейчас.
     Блейн закатал рукав на левой руке, а Орк достал из ящика стола шприц.
     - Это - чтобы отключить тебя, - объяснил он. - Йога-генератор стоит в
соседней комнате.  Основную  работу  выполняет  он.  Когда  ты  придешь  в
сознание, ты окажешься у кого-то в гостях внутри  сознания,  а  тело  твое
будет пока путешествовать внутри контейнера  с  мясом.  Их  соединят,  как
только это станет безопасным.
     - Через сколько сознаний я перейду? -  спросил  Блейн.  -  И  сколько
времени это займет?
     - Точно я не знаю. Но в каждом ты будешь находиться несколько  минут,
самое большее - полчаса. Мы будем  двигать  тебя  с  наибольшей  возможной
скоростью. Это ведь неполный Трансплант. Тело ты контролировать не будешь.
Ты займешь лишь небольшой участок сознания, как наблюдатель. Поэтому  сиди
тихо и веди себя прилично. Уяснил?
     Блейн кивнул.
     - А как работает эта машина?
     - Как йога, - сказал Орк. - Генератор делает то же самое,  что  может
настоящий йог. Он расслабляет каждый  мускул  твоего  тела,  фокусирует  и
успокаивает  сознание,  помогает  сосредоточиться.   Когда   накапливается
достаточный потенциал, можно начинать астральную проекцию. Это тоже делает
машина. Она помогает освободиться от тела, что йог  может  сделать  и  без
помощи аппарата. Она проецирует твое сознание в выбранного нами  человека.
Дальше все идет само собой. Твое сознание входит в  хозяина,  как  ключ  в
замочную скважину.
     - По-моему, это рискованно, - заметил Блейн. - А если я не войду?
     - Ты войдешь, даже если  не  захочешь!  Ты  ведь  слышал  о  демонах,
овладевающих  человеком?  Про  таких  говорят,  что  они  одержимы.   Идея
пронизывает весь мировой фольклор. Конечно, некоторые из  таких  одержимых
были просто шизофрениками, а  некоторые  -  откровенными  обманщиками.  Но
известно несколько случаев настоящей спиритической  одержимости.  Контроль
над  сознанием  человека  брали  другие  люди,  знавшие   этот   фокус   с
освобождением от тела и проекцией в другой мозг. Раньше они это делали без
помощи науки и преодолевая сопротивление хозяина тела. А к твоим услугам -
йога-генератор и люди, готовые принять тебя. Так о чем волноваться?
     - Ладно, - сказал Блейн. - А как там, на этих Маркизах?
     - Великолепно, - заверил его Орк, вгоняя иглу  в  руку.  -  Тебе  там
понравится.
     Блейн незаметно поплыл в туман забытья, думая о пальмах, о белой пене
прибоя, коралловых рифах и темноглазых девушках,  поклоняющихся  каменному
богу.
     Не было ничего  -  ни  ощущения  перехода,  ни  чувства  пробуждения.
Внезапно,  словно  спроецированный  на  экран  красочный  слайд,  к   нему
вернулось сознание.  Как  приведенная  в  действие  марионетка,  он  начал
двигаться.
     Он был не совсем  Блейном.  Он  также  был  Эдгаром  Даерсеном.  Или,
скорее, он был Блейном внутри Даерсена,  сегментом  в  сознании  Даерсена,
глядя на мир его глазами, имея его  мысли,  переживая  все  едва  ощутимые
ньюансы  воспоминаний  Даерсена,  его  страхов,  надежд   и   желаний.   И
одновременно он продолжал оставаться Блейном.
     Даерсен-Блейн  как  раз  пересек  вспаханное  поле  и  прислонился  к
деревянному забору, отдыхая. Он  был  фермером,  старомодным  фермером  из
южного Джерси, недоверчиво относящимся к машинам  и  поэтому  обходившимся
самым их минимумом. Ему было почти семьдесят, и здоровью  его  можно  было
еще позавидовать. Правда, в суставах уже ощущался  артрит,  который  почти
вылечил этот умник-врач в деревне, и спина иногда побаливала  под  дождем.
Но он считал себя крепким  стариком,  поздоровее  других,  и  намерен  был
протянуть еще лет двадцать.
     Даерсен-Блейн направился в сторону  своего  коттеджа.  Серую  рабочую
рубашку насквозь пропитал пот, и на потерявших форму джинсах  тоже  белели
его высохшие пятна.
     Вдалеке загавкала собака,  и  он  увидел,  что  к  нему  приближается
размытый желто-коричневый силуэт. (Очки? Нет, спасибо.  Я  и  так  неплохо
обхожусь.)
     - Эй, Чамп!
     Собака обежала вокруг него, потом пошла рядом. В зубах у  нее  висело
что-то серое, крыса,  наверное,  или  кусок  мяса.  Даерсен-Блейн  не  мог
разобрать. Он наклонился погладить Чампа по  голове...  И  опять  не  было
никакого ощущения перехода или  временного  промежутка.  Просто  на  экран
спроецировали новый слайд, и новая марионетка пришла в движение.
     Теперь он  был  Томпсоном-Блейном,  девятнадцати  лет,  и  он  лежал,
дремля,  на  разогретых  шершавых  досках  палубы  идущего  под   парусами
скифа-одиночки. Одной загорелой рукой он сжимал румпель и управлял главным
парусом. По правому борту лежал Восточный берег, а в смотровой иллюминатор
виднелась Балтиморская гавань. Легкий летний бриз легко нес скиф, и весело
журчала рассекаемая вода.
     Томпсон-Блейн зашевелился, стараясь упереть босые ноги  о  мачту.  Он
только неделю назад вернулся домой после учебной программы на Марсе.  Было
очень интересно, особенно археологические и  спелеологические  работы.  На
пескофермах иногда становилось скучно, но ездить на уборочных машинах было
одно удовольствие.
     Теперь он  вернулся  домой  для  ускоренного  двухгодичного  курса  в
колледже. Потом он  намеревался  вернуться  на  Марс  управляющим  фермой.
Таково было  условие  получения  им  стипендии.  Но  если  он  не  захочет
возвращаться, они не смогут его заставить. Возможно, он вернется, а может,
и нет. Девушки на Марсе - очень делового характера. Энергичные, выносливые
и всегда любят покомандовать. Когда он полетит назад - если он полетит,  -
то только со своей женой. Конечно, там была Марсия, и  такую  девушку  еще
надо поискать. Но ведь ее кибуц перебрался к Северной  полярной  шапке,  и
она не ответила на три его последних письма. Нет, наверное, ничего  в  ней
такого и не было.
     - Эй, Сэнди!
     Томпсон-Блейн  поднял  голову  и  увидел  Эдди   Дулитла,   вышедшего
покататься на  своем  "тистле".  Он  махнул  рукой.  Томпсон-Блейн  лениво
помахал в ответ. Эдди было всего семнадцать, он ни разу не покидал Земли и
мечтал стать командиром космолайнера. Ха-ха! Как бы не так!
     Солнце клонилось к горизонту, и Томпсон-Блейн был этому рад.  Сегодня
вечером у него свидание с Дженифер Хант. Они поедут на танцы в "Старзлинг"
в Балтимор, отец разрешил взять его каптер. Вы  бы  видели,  как  Дженифер
выросла за два года! И она умела взглянуть на парня так смело и застенчиво
в одно и то же время. Неизвестно, что еще может случиться после танцев  на
заднем сиденье каптера. Может, и ничего. А может, может...
     Томпсон-Блейн сел прямо и повернул румпель. Скиф лег на другой  галс.
Нужно возвращаться к причалу, потом домой, обедать, потом...
     Удар хлыста пришелся по спине.
     - А ну, за работу!
     Пиггот-Блейн удвоил усилия, размахивая киркой и опуская ее на пыльное
полотно дороги. Охранник стоял неподалеку, зажав  под  мышкой  карабин,  в
правой  руке  он  держал  хлыст,  хвост  которого   волочился   по   пыли.
Пиггот-Блейн изучил каждую пору на глупом, худом  лице  охранника,  каждый
изгиб губ маленького напряженного рта, каждый взгляд  выцветших  глаз.  Он
знал все это так же хорошо, как собственное лицо.
     Ладно, погоди, рыло, молча сказал  он  охраннику.  Твое  время  скоро
кончится. Погоди, только немного погоди.
     Охранник  прохаживался  вдоль  ряда  работавших  под  жарким  солнцем
Миссисипи заключенных. Пиггот-Блейн  попытался  сплюнуть,  но  во  рту  не
набралось слюны на плевок. Значит, мы живем в прекрасном современном мире,
подумал он. С этими вашими космолетами, автоматическими  фермами,  с  этим
вашим прекрасным иным миром? Думаете, это все?  Тогда  спросите,  как  они
строят дороги в графстве Квиллег, Северное Миссисипи. Они вам  не  скажут,
конечно, так вы лучше сами посмотрите. Потому что вот каков мир  на  самом
деле!
     Арни, работавший впереди, прошептал:
     - Ты готов, Отис? Ты готов?
     - Я-то готов, - прошептал Пиггот-Блейн. Его крепкие пальцы сомкнулись
на пластиковой рукоятке кирки. - Я уже не просто готов, Арни.
     - Тогда через секунду начинаем. Смотри  на  Джеффа.  Волосатая  грудь
Пиггота-Блейна  вздымалась  в  ожидании.  Он  отбросил  с   глаз   длинные
каштановые волосы и взглянул  на  Джеффа,  стоявшего  через  пять  человек
впереди него. Пиггот-Блейн ждал, плечи его горели от солнечных ожогов.  На
щиколотках виднелись зароговевшие шрамы от ножных  кандалов,  а  на  боках
темнели полосы от ударов хлыста. Внутри у него  жила  яростная  жажда.  Но
даже ведро воды не могло бы утолить этой жажды. Ничто не могло ее утолить,
эту жажду, эту сумасшедшую жажду, которая  и  привела  его  сюда  в  конце
концов после того, как он устроил поножовщину в Гейнсвильском единственном
салуне и прикончил того старого индейца.
     Джефф взмахнул рукой. Скованная цепью линия заключенных  одновременно
прыгнула вперед. Пиггот-Блейн бросился на охранника с худым лицом, который
уронил хлыст и пытался поднять карабин.
     - Ах ты, рыло! - завопил Пиггот-Блейн и опустил кирку прямо на голову
охранника.
     - Взять ключи!
     Пиггот-Блейн сорвал связку ключей  с  пояса  мертвого  охранника.  Он
услышал, как выстрелил карабин, как кто-то закричал в агонии. Встревожась,
он обернулся...
     Рамирец-Блейн вел свой каптер над техасской равниной,  направляясь  в
Эль-Паса. Это был серьезный молодой человек,  и  все  внимание  он  уделял
направлению, выжимая из старого каптера  все,  что  тот  мог  дать,  чтобы
успеть добраться до Эль-Паса прежде, чем закроется магазин Джонсона.
     Он осторожно управлял  неуклюжей  старой  мельницей,  и  лишь  редкая
случайная мысль мелькала в его сосредоточенном сознании, быстрая  мысль  о
показаниях компаса,  высотометра,  о  танцах  в  Гуанджуато  на  следующей
неделе, о ценах на шкуры в Сьюдад Юарес.
     Равнина под  ним  была  испещрена  желтыми  и  зелеными  точками.  Он
взглянул на часы, потом на индикатор скорости.
     Да, подумал Рамирец-Блейн, он успеет до  закрытия  магазина.  И  даже
может остаться время на...
     Тайлер-Блейн вытер губы рукавом и  подобрал  кусочком  хлеба  остатки
жирной подливы на тарелке. Он рыгнул, оттолкнул стул от оконного  стола  и
поднялся. С демонстративной небрежностью взял с полки в кладовой горшок  и
начал заполнять его остатками свинины,  добавил  овощей  и  большой  кусок
маисового хлеба.
     - Эд - сказала жена, - что ты делаешь?
     Он посмотрел на нее. Годы сильно состарили  ее,  она  даже  выглядела
старше своих лет. Он отвел глаза, не ответив.
     - Эд! Я спрашиваю тебя, Эд!
     Тайлер-Блейн посмотрел на нее с раздражением,  чувствуя,  как  заныла
при  звуке  визгливого  голоса  старая  язва.  Самый  визгливый  голос   в
Калифорнии, - подумал он, и на ней он женился. Визгливый голос, остренький
нос, острые колени и локти, совершенно плоская и бесплодна в придачу. Ноги
- только чтобы передвигать тело, а не для удовольствия окружающих. Живот -
для наполнения его пищей и ни для чего более. Из всех  девушек  Калифорнии
он выбрал самую ядовитую, этакий болван, как всегда говаривал дядюшка Раф.
     - Куда ты тащишь этот горшок с едой? - спросила она.
     - Собаку покормить, - сказал Тайлер-Блейн, направляясь к двери.
     - У нас нет собаки! Эд, не делай этого, я тебя прошу!
     - А я сделаю, - сказал он, довольный, что ущемил ее.
     - Пожалуйста, не сегодня. Пусть сам переберется куда-нибудь подальше.
Эд, послушай меня. Вдруг в городе узнают?
     - Солнце уже село, - сказал Тайлер-Блейн,  стоя  в  дверях  со  своим
горшком.
     - Люди могут подсматривать, - сказала она - Эд, если они узнают,  они
тебя повесят, ты ведь знаешь!
     -  Не  только  меня  одного.  На  веревке  и  ты  будешь   смотреться
первоклассно, - заметил Тайлер-Блейн, открывая дверь.
     - Ты это назло мне делаешь - крикнула она.
     Он затворил за собой дверь. Снаружи были поздние  сумерки.  Он  стоял
рядом с пустым курятником, оглядываясь  по  сторонам.  Ближе  всех  к  ним
находился дом Фланнагана, примерно ярдов за сто от них. Но те в чужие дела
не вмешиваются. Он подождал, проверяя, не забрел ли  кто-то  из  городских
детишек к ним во двор. Потом зашагал, осторожно неся горшок с едой.
     Подойдя к окраине жидкой рощицы, он поставил горшок на землю.
     - Все в порядке, - позвал он тихо. - Можете выходить, дядя Раф.
     Из  кустов  на  четвереньках  выполз  человек.  Лицо  у   него   было
свинцово-бледное, губы бескровные, глаза неподвижные, черты лица - грубые,
словно железо перед закалкой или глиняный кувшин перед обжигом.  Порез  на
шее начал гноиться, а  сломанная  толпой  фанатиков  правая  нога  висела,
неподвижная и бесполезная.
     - Спасибо, сынок, - сказал Раф, дядя Тайлер-Блейна, ставший зомби.
     Зомби быстро опустошил горшок. Когда  он  кончил  есть,  Тайлер-Блейн
спросил:
     - Как ты себя чувствуешь, дядя Раф?