лько развито чувство равновесия, чтобы рисковать.
     Игроки вытаращили на него глаза.
     - Фил, ты когда-нибудь слышал подобную чушь? - спросил один из них.
     - Многое я слышал всякой чепухи, - покачал головой Фил, - но это  все
почище ночного горшка, окантованного мехом. Эдди, а ты что скажешь?
     - Нализался он, наверное, а, Джордж?
     - Кто его знает. А ты как думаешь, Берт?
     - Я только что собирался спросить об этом у Джека, -  Берт  уставился
на Мишкина. - Послушай, парень. Я и мои приятели сидим в номере 2212 отеля
"Шератон-Хилтон", играем в карты,  и  вдруг  заявляешься  ты  и  начинаешь
вкручивать нам мозги насчет того, что свалишься в  ущелье,  если  обойдешь
вокруг нас, хотя перво-наперво тебе не мешало бы извиниться за то, что  ты
вперся без приглашения в чужой номер, так ведь? Но раз уж ты здесь, то вот
что я тебе скажу, парень - ходи на здоровье вокруг нас хоть целый день,  и
ничего с тобой случиться не может, потому что никакое  это  не  ущелье,  а
обыкновенный отель.
     - Боюсь, что вы заблуждаетесь, - учтиво сказал  Мишкин.  -  Вы  не  в
отеле "Шератон-Хилтон".
     - Ну а где же мы, черт побери? - негодующе воскликнул Джордж, а может
и Фил.
     - Вы сидите за столом, стоящим на  доске,  которая  перекинута  через
ущелье, на планете под названием Гармония.
     - Ты, - заявил Фил, а может  и  Джордж,  -  совершенно  чокнутый.  Ну
ладно, мы, конечно, немного выпили,  но  мы-то  знаем,  что  устроились  в
отеле!
     - Не знаю, как это произошло, - сказал Мишкин, - но вы находитесь  не
там, где думаете.
     - Мы на доске через ущелье, не так ли? - спросил Фил.
     - Точно так.
     - Но как же тогда получается,  что  мы  сидим  в  номере  2212  отеля
"Шератон-Хилтон"?
     - Не  знаю,  -  признался  Мишкин.  -  По-видимому,  произошло  нечто
странное...
     - Ну конечно, произошло! -  воскликнул  Берт,  -  произошло  с  твоей
головой. Ты свихнулся!
     - Уж если кто из нас свихнулся, - сказал Мишкин, - так это вы все.
     Игроки в покер расхохотались.
     - Здравый ум - это вопрос единого  мнения,  -  сказал  Джордж.  -  Мы
говорим, что это номер отеля, а нас четверо, и мы перекрываем тебя  четыре
к одному. Значит - сумасшедший - ты!
     - Этот проклятый город полон чокнутых, -  сказал  Фил.  -  Вы  только
посмотрите - заявляется к тебе в номер и утверждает, что он балансирует на
доске через ущелье.
     - Вы позволите мне пройти? - спросил Мишкин.
     - Ну, предположим. И куда же ты пойдешь?
     - На другую сторону ущелья.
     - Послушай, - сказал Фил, - если  ты  нас  обойдешь,  то  упрешься  в
стену.
     - Ошибаетесь, - возразил Мишкин. - Я уважаю чужое мнение, но в данном
случае  оно  основано  на  неверном  представлении   о   действительности.
Позвольте мне пройти, и вы сами увидите.
     Фил широко зевнул, собираясь  подняться  со  стула.  -  Я  все  равно
собирался сходить в гальюн, так что можешь пройти. Но когда ты упрешься  в
стену, то разворачивайся на сто восемьдесят градусов и сматывайся отсюда.
     - Если это комната, то я обещаю тут же покинуть ее.
     Фил поднялся, сделал шаг назад и рухнул в пропасть. Пока он  летел  в
бездну, эхо многократно повторило его дикий вопль.
     - Эти проклятые полицейские сирены начинают действовать мне на нервы,
- пробурчал Джордж.
     Мишкин пробрался мимо стула, на всякий случай придерживаясь  за  край
стола, и оказался на другой стороне  ущелья.  За  ним  проследовал  робот.
Оказавшись в безопасности, Мишкин крикнул:
     - Ну что, убедились? Это же ущелье!
     - Пока он там, - сказал Джордж, - надеюсь,  Фил  вытащит  и  Тома  из
этого проклятого гальюна, он там уже полчаса торчит.
     - Эй, - сказал Берт, озираясь, - а куда подевался этот псих?
     - Смылся, - сказал Джордж, - а может, тоже в гальюн отправился?
     - Нет, - сказал Берт, - за дверью я следил.
     - Может, в окно выпрыгнул?
     - Едва ли, здесь окна задраены.
     - Ну и дела! - сказал Джордж. - Ну прямо,  как  в  книгах.  Эй,  Фил,
пошевеливайся!
     - Бесполезно. Из гальюна его только трактором можно вытащить.  Может,
рванем по маленькой?
     - Твоя очередь, - сказал Берт и стал тасовать колоду.
     Мишкин еще немного полюбовался на них, затем повернулся и пошел своим
путем - дальше через лес.



                                    15

     - Так что же это было? - спросил Мишкин у робота.
     - В данный момент я  как  раз  перерабатываю  информацию,  -  ответил
робот. Он помолчал и неуверенно сказал. - Они устроили оптический  трюк  с
помощью зеркал.
     - Едва ли так.
     - Все гипотезы относительно существующей  последовательности  событий
маловероятными кажутся, - ответил робот. - Может, ты предпочитаешь  другую
гипотезу  -  будто  мы  и  эти  игроки  встретились   в   точке   смещения
пространственно-временного  континуума  при  пересечении  двух  плоскостей
реальности?
     - Это больше похоже на правду, - сказал Мишкин.
     - Чепуха все это. Давай-ка двинемся дальше.
     - Давай, - согласился Мишкин. - Кстати, машина в порядке?
     - Надеюсь, - ответил робот. - Ведь  я  битых  три  часа  потратил  на
перемотку генератора.
     Их машина - белый  "Ситроен"  с  грибовидными  шинами,  оборудованный
гидравликой задних фонарей - стояла прямо перед ними на небольшой полянке.
Мишкин сел за руль и завел машину. Робот развалился на заднем сиденье.
     - Ты что собрался делать? - спросил Мишкин.
     - Так, подремлю немного.
     - Разве роботы спят?
     - Я неточно выразился. Я хотел сказать, что я псевдо-подремлю.
     - А! это совсем другое дело, - сказал  Мишкин,  включая  сцепление  и
трогая машину с места.



                                    16

     Вот уже несколько часов машина мчалась по прекрасной зеленой равнине.
Наконец Мишкин вывел ее на узкую грязную  дорогу,  которая,  петляя  между
гигантских  ив,  привела  их  на  шоссе.  Перед  путешественниками  возник
прекрасный замок.
     - Смотри, - сказал Мишкин.
     - Очень интересно, - ответил робот, очнувшийся от псевдо-дремы.  -  А
ты обратил внимание на надпись?
     Мишкин внимательно посмотрел на деревянный щит,  прибитый  к  молодой
елочке, стоящей перед замком,  на  котором  было  написано:  "воображаемый
замок".
     - Что это значит?
     - Это означает, что некоторые люди, лишенные воображения, видят  лишь
то, что у них перед глазами, и поэтому они застрахованы от  разочарования,
- ответил робот. - Воображаемый замок - это такой замок,  у  которого  нет
двойника в объективной реальности.
     - Пойдем посмотрим на него?
     - Я же  тебе  только  что  объяснил:  замок  нереален.  То  есть  там
буквально не на что смотреть.
     - Все равно я хочу на него посмотреть, - настаивал Мишкин.
     - Но ведь ты прочитал надпись?
     - Да. Но, возможно, это просто шутка или фальсификация.
     - Если ты не веришь тому, что ясно, как день, - сказал  робот,  -  то
как же ты вообще можешь чему-то верить? Ты же  должен  был  заметить,  что
надпись выполнена вполне грамотно, без всяких там финтифлюшек, и смысл  ее
вполне ясен. В правом углу стоит печать департамента  общественных  работ,
безупречной деловой организации, чье кредо известно всему миру:  "Uosi  me
taugeye". Ясно, что они относят замок к разряду  предприятий  общественных
услуг, поэтому нормальному человеку там  нечего  делать.  Или  департамент
общественных работ для тебя ничего не значит?
     - Веский довод,  -  согласился  Мишкин.  -  Но,  может  быть,  печать
поддельная?
     - Типично параноидальное  мышление,  -  сказал  робот.  -  Во-первых,
несмотря на то, что надпись реальная и  естественная,  даже  для  подобных
обстоятельств, ты считаешь ее шуткой или фальсификацией, что, в  принципе,
одно и то  же.  Далее,  узнав  по  печати,  кто  является  источником  так
называемой "шутки",  ты  продолжаешь  упорствовать  в  своем  заблуждении,
утверждая, что это подделка. Более того, я уверен, что даже если я  докажу
тебе, что те, кто сделал эту  надпись,  имеют  безупречную  репутацию,  ты
будешь  упорно  придерживаться  того  мнения,  что  эти  люди  либо   сами
нереальны, либо  заблуждаются  насчет  реальности  замка,  хотя  все  твои
утверждения противоречат общепринятому принципу Бритвы Оккама.
     - Просто это так необычно, - растерянно  сказал  Мишкин.  -  То  есть
когда своими глазами видишь замок, а тебе говорят, что он нереальный.
     - Ничего тут нет необычного, - ответил робот. - Со  времени  проверки
статусов  правдивости  рекламы  десять  богов,   четыре   распространенных
религиозных учения и тысяча восемьсот двенадцать культов  согласно  закону
были признаны недействительными.



                                    17

     В сопровождении ризничего, жизнерадостного пухлого коротышки с  седой
бородой и деревянным протезом,  Мишкин  и  робот  совершили  экскурсию  по
воображаемому  замку.  Они  проходили   по   длинным   душным   коридорам,
сворачивали в короткие боковые  проходы,  из  которых  тянуло  сквозняком,
проходили мимо железных доспехов,  которым  искусственно  был  придан  вид
древних,  мимо  поблекших  высохших  гобеленов,   изображавших   девиц   в
вызывающих позах верхом на  единорогах.  Они  осмотрели  камеры  пыток,  в
которых нереальные узники притворялись, что корчатся от боли,  причиняемой
фиктивными удавками, эрзац-щипцами и фальшивыми ногтевырывателями, которые
держали в  руках  широкоплечие  палачи,  кажущееся  правдоподобие  которых
сводилось к нулю обычными очками в роговой  оправе.  (правда,  кровь  была
настоящая, пастеризованная, но даже и она не выглядела  убедительно).  Они
посетили оружейную палату, где девицы с приплюснутыми  носами  печатали  в
трех экземплярах заявки  на  последнюю  модель  Меча  Грааля  и  на  копье
"Большой варвар". Они поднялись на зубчатые  крепостные  стены  и  увидели
бочки с концентрированным техническим маслом "Смит  и  Вессон",  пригодным
для смазки оружия при низкой температуре и для поливания врагов в  горячем
состоянии. Они заглянули в  часовню,  где  рыжий,  похожий  на  мальчишку,
священник шутил на санскрите с окружавшими его шахтерами оловянных  копей,
в то время как распятый по ошибке Иуда удивленно глядел на них  с  креста,
инкрустированного специальными породами дерева, выбранными  ввиду  высокой
чувствительности их структуры.
     Наконец  они  вошли  в  огромный  банкетный  зал,  где  стоял   стол,
уставленный блюдами с поджаренными  цыплятами,  чашами  с  орэндж-джизмус,
чилийскими пудингами, устрицами в  раковинах  и  ростбифами,  поджаренными
сверху и сыроватыми снизу, толщиной в два дюйма. Были тут и блюда с мягким
мороженным, и подносы со спагетти, как неаполитанские, так и  сицилийские,
и еще подносы с великолепным  сыром  и  сосисками,  анчоусами,  грибами  и
каперсами. Здесь можно было увидеть и дорогие, завернутые в фольгу  блюда,
и  дешевые  закуски,  и  то,   что   называется   "серединка-наполовинку",
многочисленные сэндвичи с языком, солониной, ливерной колбасой,  сливочным
маслом, луком, приправленные капустным и картофельным салатом,  посыпанные
укропом  и  проложенные  малосольными  огурчиками.  В  громадных  супницах
дымился луковый суп, а также куриный бульон с лапшой. Котлы  были  доверху
наполнены кантонскими омарами, широкие блюда  -  кисло-сладкими  листьями,
тарелки из прессованного провощенного картона - грецкими  орехами.  Так  и
просились попробовать их на  вкус  фаршированные  индейки  под  клюквенным
соусом, креветки в соусе из черной фасоли, головки сыра и многое другое.
     - Если я попробую что-нибудь из этого, со мной ничего не случиться? -
спросил Мишкин.
     - Ровным счетом ничего, - ответил ризничий. - Ведь  вся  эта  пища  -
воображаемая, значит, вы и не насытитесь, и не объедитесь.
     - Надеюсь, это не  смертельно,  -  сказал  Мишкин,  пробуя  чилийский
пудинг.
     - Для кого смертельно, а для кого и нет, - ответил  ризничий.  -  Все
дело в том, что воображаемая пища - это пища для воображения, и эффект  ее
воздействия зависит от умственных способностей того, кто ее  пробует.  Для
человека недалекого и неумного,  лишенного  воображения,  она  оказывается
вполне питательной, то есть псевдо-питательной, я  хочу  сказать,  нервная
система такого человека не в состоянии  различать  реальные  и  нереальные
факторы. Некоторые  идиоты  умудряются  жить  целые  годы,  потребляя  эту
бесплотную пищу, лишний раз демонстрируя этим влияние веры на человеческую
плоть.
     - Между прочим, очень вкусно, - сказал Мишкин, грызя ножку индейки  и
подливая себе клюквенного соуса.
     - Ну разумеется, - ответил ризничий. -  У  воображаемой  пищи  всегда
отличный вкус.
     Мишкин все ел и ел, и чем  больше  он  съедал,  тем  больше  ему  это
нравилось. Насытившись, он добрался до кушетки, повалился на нее и  уснул,
убаюканный ее нежной бесплотностью.
     - Ну а сейчас, - сказал ризничий, -  водичка  наверняка  польется  на
мельничные колеса.
     - Что вы хотели этим сказать? - спросил робот.
     - Наевшись воображаемой  пищи,  наш  молодой  человек  может  увидеть
воображаемые сны.
     - А это для него не вредно? - поинтересовался робот.
     - Обычно это сбивает с толку.
     - Тогда я лучше разбужу его, - сказал робот.
     - Разумеется, это ваше право, но почему бы нам не включить экран и не
настроиться на его сны?
     - А разве это возможно?
     - Сами увидите, - сказал  ризничий.  Он  пересек  комнату  и  включил
телевизор.
     - А раньше его там не было, - заметил робот.
     - Одной из удивительных особенностей воображаемого  замка,  -  сказал
ризничий,  -  является  то,  что  вы  можете  найти  здесь  все,  что  вам
заблагорассудится, и нет никакой необходимости знать, почему  это  так,  к
тому же утомительные объяснения всегда разочаровывают, не так ли?
     - Почему вы не настраиваете экран?
     - Он уже давно настроен, - ответил ризничий. - А вот и титры.
     На экране засветилась надпись:

                  Предприятие Роберта Шекли представляет
                        "Воображаемый сон Мишкина"
                        Неоменинейское бахвальство
                 Производство студии Кан Пеп Корро, Ибица

     - Что это такое? - удивился робот.
     - Обычная дребедень, - ответил ризничий. - А вот и сам сон.



                                    18

     Мишкин прогуливался, размышляя о природе реальности, как вдруг кто-то
окликнул его: "Эй!"
     Мишкин вздрогнул от неожиданности и оглянулся. Он никого  не  увидел.
Вокруг простиралась плоская равнина, и в  любом  направлении  от  него  на
расстоянии по крайней мере в пять миль не было ни единого предмета высотой
больше фута, за которым кто-нибудь мог спрятаться.
     Однако Мишкин не растерялся.
     - Как поживаете? - спросил он.
     - Благодарю вас, прекрасно. А вы?
     - Вообще-то неплохо. Скажите, а мы раньше с вами встречались?
     - Не думаю, - сказал голос. - Но вообще-то трудно сказать, не так ли?
     - Верно, - согласился Мишкин. - А что вы здесь делаете?
     - Я здесь живу.
     - Приятное местечко.
     - Отличное, - сказал голос. - Вот только зимой  чертовски  холодно  и
влажность высокая.
     - Неужели?
     - Да. А вы, наверное, турист?
     - В некотором роде, - ответил Мишкин. - А здесь я впервые.
     - И как вам здесь нравится?
     - Очень красиво. Я, правда, многого еще не видел, но  то,  что  успел
посмотреть, очень красиво.
     - А мне здесь все кажется обыкновенным, - сказал голос.  -  Наверное,
потому, что я здесь живу.
     - Возможно, - согласился Мишкин. - Точно так же  и  я  чувствую  себя
дома.
     - А где, кстати, ваш дом?
     - На Земле, - ответил Мишкин.
     - А, это такая большая красная планета?
     - Нет, это небольшая зеленая планета.
     - Кажется, я что-то слышал о ней. Национальный парк в Йеллоустоуне?
     - Именно там.
     - Далеко же вы забрались от своего дома.
     -  Я  тоже  так  считаю,  -  сказал  Мишкин.  -   Но   мне   нравится
путешествовать.
     - Вы прилетели на космическом корабле?
     - Да.
     - Бьюсь об заклад, что это было чертовски здорово!
     - Да, вы правы.
     Наступило неловкое молчание. Мишкин никак не мог освоиться с тем, что
не видит своего собеседника, и решил, что спрашивать об этом  сейчас  было
бы уже глупо, нужно было это сделать раньше.
     - Ну что ж, - сказал голос, - мне пора двигаться дальше.
     - Благодарю за приятную беседу, - сказал Мишкин.
     - И мне было очень приятно. Интересно, а вы заметили, что я невидим?
     - По правде говоря, да. Надеюсь, что меня-то вы видите?
     -  Разумеется.  Мы,  невидимки,  можем  прекрасно  различать  видимые
предметы вроде вашей фигуры. Разумеется, кроме тех из нас,  кто  слеп.  Но
таких не очень много.
     - А друг друга вы не можете видеть?
     - Нет, конечно.  Если  бы  мы  видели  друг  друга,  то  не  были  бы
невидимками.
     - Простите, я не подумал об этом, - сказал Мишкин. - Наверное, у  вас
масса неудобств?
     - Абсолютно верно, - сказал невидимка.  -  Мы  ходим  по  улицам,  не
замечая друг друга. Это действует людям на нервы, хотя они  и  знают,  что
ничего тут не поделаешь. Кроме того,  невидимость  мешает  нам  влюбляться
друг в друга. Например, в субботний вечер на  танцульках  я  знакомлюсь  с
хорошенькой девушкой и понятия не имею, действительно ли  она  хороша  или
овца овцой. А спрашивать как-то неловко. Я понимаю, такие  вещи  не  стоит
принимать во внимание, но узнать-то хочется.
     - Во всяком случае, на Земле это так,  -  согласился  Мишкин.  -  Но,
наверное, у вас есть и свои преимущества?
     - О, конечно! Мы, например, страшно любим пугать людей из-за угла. Но
сейчас все уже привыкли к этому  и  вместо  того,  чтобы  испугаться,  нас
посылают подальше.
     - Но вот, скажем, на охоте невидимость очень выгодна?
     - Ничуть. У нас, невидимок, очень тяжелая походка, так что  на  охоте
мы здорово шумим - если только не стоим неподвижно. Поэтому  нам  остается
охотиться на одного-единственного представителя здешней фауны. Мы называем
их  "глухарями",  поскольку  они  абсолютно  глухие.  Тут,  конечно,  наша
невидимость  дает  определенные  преимущества,  но  увы!  -  "глухари"  на
редкость невкусны, даже в виде жаркого под соусом бешамель.
     - Я всегда считал, что невидимки на  голову  выше  обычных  людей,  -
сказал Мишкин.
     - Все так думают,  -  ответил  невидимка.  -  Но  в  действительности
невидимость - это своего рода недостаток.
     - Сочувствую вам, - вежливо сказал Мишкин  и  после  небольшой  паузы
спросил: - А как вы выглядите?
     - Сам не  знаю,  старина.  Проклятая  невидимость.  Бриться  особенно
неудобно. Осторожно!
     Мишкин  налетел  на  какой-то  невидимый  предмет  и  набил  на   лбу
порядочную шишку. Он пошел дальше медленней, вытянув перед собой руку.
     - Так вы,  значит,  можете  видеть  невидимые  предметы?  -  удивился
Мишкин.
     - Да нет, старина, я его не видел, - ответил невидимка.  -  Просто  я
заметил предупреждающую табличку.
     Оглянувшись вокруг, Мишкин увидел множество  металлических  табличек,
укрепленных на вбитых в землю колышках. На них самопереводящимися  буквами
(согласно межзвездных законов) были сделаны надписи, и  они  были  понятны
так же,  как  английский  язык  для  любого  более  или  менее  грамотного
англичанина.
     На  табличках  были  надписи  "камень",  "куст  кактуса",  "брошенный
микроавтобус  "фольксваген",  "человек   в   бессознательном   состоянии",
"засохшее фиговое дерево", "заброшенная голландская шахта" и другие.
     - Это очень предусмотрительно, -  заметил  Мишкин,  пробираясь  между
табличками "куча мусора" и "бюро по туризму".
     - Это всего навсего эгоизм, -  ответил  невидимка.  -  Нам  самим  до
смерти надоело натыкаться на эти штуки.
     - А как все эти предметы стали невидимыми? - спросил Мишкин.
     - Своего рода загряз