нно поэтому я с тобой согласен. Здесь действительно мрачновато и
пахнет привидениями.
     Робот  по  своей  натуре  был  довольно  добродушен,   и   даже   его
металлическая внешность не могла этого скрыть. Спустя много лет, когда  он
уже покрылся ржавчиной, а конечности его страдали усталостью  металла,  он
любил рассказывать молодым роботам о Мишкине. "Это был спокойный  человек,
- говорил он, - можно было даже подумать, что он был глуповат.  Но  в  нем
чувствовалась  некая  направленность  и  стремление  смириться  со   своим
положением, что особенно вызывало уважение. Ведь он, в конце  концов,  был
всего лишь человеком, и таких людей мы больше не увидим".
     - Конечно, дедушка, - отвечали детишки-роботы и разбегались,  хихикая
втихомолку.  Все  они  были  гладенькие,   блестящие,   и   считали   себя
единственными современными созданиями, им и в голову не приходило,  что  и
до них были другие, и после них будут другие.  И  если  им  говорили,  что
придет время, и их тоже уложат на полку рядом с другими  развалюхами,  это
вызывало у них приступ жизнерадостного смеха.  Таковы  молодые  роботы,  и
никакое программирование не в состоянии изменить их.
     Но все это будет в далеком будущем.  А  в  настоящем  были  Мишкин  и
робот, пробирающиеся  через  лес,  отягощенные  исключительными  знаниями,
совершенно бесполезными в данной ситуации. Возможно, именно  в  это  время
Мишкин сделал свое выдающееся открытие, заключающееся в том, что знания не
соответствуют необходимости. Ведь  всегда  чего-то  не  хватает,  и  умный
человек строит свою жизнь на основе  собственных  знаний  о  недостаточной
пользе знаний.
     Мишкин предчувствовал опасность. Он хотел встретить ее во  всеоружии.
Но какое "оружие" может ему пригодиться? Он ужасно боялся попасть впросак.
     - Послушай,  -  сказал  он  роботу.  -  Давай  что-нибудь  придумаем.
Опасность может застать нас  в  любой  момент,  и  нам  просто  необходимо
подготовиться к ней заранее.
     - Что ты предлагаешь? - спросил робот.
     - Давай бросим монету.
     - Это, - заявил робот, - пахнет фатализмом и совершенно  противоречит
тому научному мировоззрению, которое  мы  с  тобой  представляем.  Сдаться
после всего, чему мы научились? Об этом не может быть и речи.
     - Мне и самому это мне по душе, - признался Мишкин, -  Но  согласись,
что какой-то план действий нам необходим.
     - Может быть, будем принимать  решения  по  ходу  дела?  -  предложил
робот.
     - А ты уверен, что у нас будет на это время?
     - Именно сейчас у нас есть шанс проверить это, - ответил робот.
     Мишкин увидел впереди нечто плоское, тонкое  и  широкое,  похожее  на
лист серого цвета. Оно планировало на высоте трех футов, направляясь в  их
сторону, как, впрочем, и все живое на Гармонии.
     - Что нам делать? - спросил Мишкин.
     - Черт его знает, - ответил робот. - Я как раз собирался спросить  об
этом у тебя.
     - Удрать от него вряд ли удастся.
     - Неподвижность тоже мало чего дает.
     - Может, пристрелить эту штуку?
     - На этой планете от бластеров мало толку. Еще рассердим ее.
     - А что, если мы тихонечко пойдем своей дорогой, ни о чем  не  думая?
Может, оно оставит нас в покое?
     - Безнадежная затея, - сказал робот.
     - У тебя есть другие идеи?
     - Нет.
     - Тогда пошли.



                                    9

     Однажды Мишкин с роботом пробирались через лес, и было это в  веселом
месяце мае, когда вдруг до смерти напугали пару  налитых  кровью  глаз,  и
было это в веселом месяце мае.
     Смешного мало, когда вы внизу.
     - Встань, я тебя сосчитаю, - сказал Мишкину его отец.  Мишкин  встал,
чтобы его сосчитали, и число оказалось единицей.  Но  это  ни  к  чему  не
привело. С тех пор Мишкин никогда не вставал, чтобы его сосчитали.
     Рассмотрим  сейчас  ситуацию   с   точки   зрения   чудища,   которое
приближалось к Мишкину. Из хорошо освещенных осведомленных источников  нам
доподлинно известно, что чудище вовсе не считало  себя  чудищем.  Подобные
иллюзии  испытываем  и  мы,  когда  основательно  нагрузимся.  Неплохо  бы
запомнить, когда налаживается контакт с  незнакомым  тебе  существом,  что
"чудище волнуется".  Остается  лишь  убедить  его,  что  несмотря  на  ваш
чудовищный вид, вы тоже испытываете волнение.  Обмен  волнующими  эмоциями
является первым шагом при контакте
     - Ох! - сказал Мишкин.
     - В чем дело? - спросил робот.
     - Я уколол ногу.
     - Так мы никогда отсюда не выберемся.
     - Не ворчи. Лучшее, что мы можем сделать - это продолжить путь.
     Солнце спустилось к  горизонту.  Лес  засиял  разноцветными  бликами.
Мишкин представлял из себя сложное человеческое существо со своим прошлым,
сексуальными заботами и различными неврозами. Робот  представлял  из  себя
усложненное подобие человека и мог  вполне  таковым  считаться.  Существо,
приближавшееся к ним, было неизвестного происхождения, но у него наверняка
хватало своих сложностей. Все было сложным.
     Когда  Мишкин  приблизился  к   чудовищу,   его   захлестнули   самые
невообразимые фантазии, описывать которые нет никакого смысла.
     У чудища тоже возникли определенные фантазии.
     Один лишь  робот  не  фантазировал.  Это  был  старомодный  робот,  с
твердыми убеждениями и протестантской этикой, и его  трудно  было  обвести
вокруг пальца.
     На зеленых, в форме сердечка, губах чудища висели капельки кристально
чистой жидкости. В действительности же  это  были  не  капли  жидкости,  а
вонючие отбросы какой-то фабрики в Йонкерсе. Дети украшали ими деревья.
     Чудище продолжило свой путь. На ходу оно учтиво поклонилось  Мишкину,
робот поклонился чудищу, и они разошлись в разные стороны.
     Чудище остановилось.
     - Что это было? - спросило оно. - Что за чертовщина?
     - Меня самого до сих пор трясет, - ответило дерево-шагомер, прибывшее
с севера в надежде поиграть на бирже.
     - Кажется, подействовало, - сказал Мишкин.
     - Как обычно, - ответил робот. - На Дарбисе-4 всегда так.
     - Но мы-то на Гармонии!
     - Ну и что? В конце концов, если что-то  сделано  правильно,  то  оно
будет правильным несчетное количество раз. Действительным числом  является
эн минус единица, а это очень большое число, и оно содержит  в  себе  лишь
одну ошибку при бесконечности правильных действий.
     - И насколько часта вероятность ошибки?
     - Чертовски часта! - ответил робот. - Из-за нее летит к  черту  закон
средних величин.
     - В таком случае твоя формула неверна?
     - Отнюдь, - возразил робот. - Теория правильная, даже если она  имеет
обыкновение не срабатывать на практике.
     - Это полезно знать на будущее, - заметил Мишкин.
     - Разумеется. Кое-что знать всегда полезно. В  любом  случае,  у  нас
появился еще один шанс испытать ее. К нам приближается очередное чудище.



                                    10

     Никто в лесу не  умел  делать  выводы  на  основе  философии.  Рэмит,
например, брел, охваченный чувством презрения к самому себе.  Рэмит  знал,
что он совершенно и непоправимо одинок. Отчасти это было следствием  того,
что Рэмит был единственным оставшимся в живых представителем своего  вида,
и от знания этого еще более усиливалось чувство одиночества. Но Рэмит знал
также, что ответственность за отчуждение лежит на совести  индивидуума,  и
что обстоятельства, какими бы неблагоприятными они не были, являются всего
лишь  основой,  на  которой  индивидуум   разыгрывает   свои   собственные
внутренние драмы. Эта мысль угнетала и приводила в смятение, поэтому Рэмит
брел,  чувствуя  себя  обреченным,  оставшимся  на   гармонии   в   полном
одиночестве, как оно и было на самом деле.
     - Это еще что такое? - изумился Рэмит. Он тяжелым взглядом  уставился
на двух инопланетян. - Галлюцинация, конечно, -  поразмыслив,  ответил  он
сам себе. - Вот к чему приводит моя повышенная чувствительность.
     А два инопланетянина, то есть галлюцинация, продолжали свой путь, как
ни в чем не бывало. Рэмит мысленно охватил взглядом всю свою жизнь.
     - Все это мешок с дерьмом, - констатировал  он.  -  Рэмит  всю  жизнь
вкалывает, и что же он получает взамен? У  него  неприятности  с  ментами,
подруга его бросает, бросает жена, и в  конце  концов  у  него  начинаются
галлюцинации, и какие - инопланетяне! До чего же я могу докатиться?



                                    11

     - Я собираюсь  сделать  вот  что,  -  заявила  графиня  Мельба.  -  Я
собираюсь взять с вас залог.
     - Боже всемогущий, как вы мне надоели! - воскликнул  граф  Мельба.  -
делайте что угодно, только оставьте меня в покое!
     - Я больше не верю в вас, - грустно сказала графиня.
     В тот же миг граф  Мельба  растворился  в  воздухе,  превратившись  в
бесплотное существо, и насколько мне известно, таким он и остался до конца
своей жизни.


     Мишкин вспомнил кое-что, случившееся с ним, когда он был мальчишкой и
жил на ранчо близ Абилены. Но он не стал вдаваться в подробности, так  как
не видел в этом пользы при нынешних обстоятельствах.
     - Можно висеть на волоске от самой ужасной смерти, - ни с того, ни  с
сего изрек робот, - и испытывать смертельную скуку.
     - Можно испытывать то же самое, слушая тебя, - сказал Мишкин.
     Внезапно  лес  кончился.  Это  произошло  в  результате   воздействия
флорального эквивалента копыт  и  челюстей,  нанесших  окрестностям  такой
урон. Но это ерунда, продолжим наш путь без всякого леса.



                                    12

     Мишкин очутился на огромной стоянке для автомашин. Она была  бежевого
цвета,  с  зелеными  и  желтыми  полосами.  Счетчики  были   выкрашены   в
розовато-лиловый цвет, а измятые обрывки газет были ярко-красного цвета  и
цвета бронзы. Это была стоянка что надо.
     - Похоже на стоянку для автомашин, - заметил Мишкин.
     - Правда, похоже? -  обрадовался  граф  Мельба,  подкручивая  кончики
длинных светлых усов. - Это напоминает мне одну интересную  историю.  Один
из моих приятелей гостил у своего друга в Серрее. Точнее, в Костуольце. На
ночь  он  удалился  в  комнату,  в  которой,  как  поговаривали,  водились
привидения. Мой приятель решил, что это довольно пикантно, но, разумеется,
не верил в эту чепуху. Никто  в  это  не  верит.  Так  вот,  мой  приятель
поставил рядом с кроватью оплывшую  свечку  -  там,  знаете  ли,  не  было
электричества, вернее, оно было, но внезапная буря разнесла все к  чертям.
Находясь в прекрасном расположении духа, мой приятель начал готовиться  ко
сну, как вдруг...
     - Простите, - сказал Мишкин, - а вы кто такой?
     - Граф Мельба, - ответил граф Мельба.  -  Но  вы  можете  звать  меня
просто Кларенс. Терпеть не могу все эти титулы. Но - вы простите меня, мне
кажется, я не расслышал вашего имени...
     - Потому что я его и не называл.
     - О, послушайте, это великолепно! Оригинал?
     - Был когда-то.
     - Просто великолепно!
     - Меня зовут Мишкин, - сказал Мишкин. - Простите, а вам не встречался
здесь робот?
     - Честно говоря, нет.
     - Странно, он вдруг исчез ни с того, ни с сего.
     - Ничего странного, - возразил граф. - Всего минуту  назад  моя  жена
заявила, что больше не верит в меня - и вот пожалуйста,  я  просто  исчез.
Это тоже вам кажется странным?
     - Очень странным, - ответил Мишкин. - Но я полагаю,  что  такие  вещи
возможны.
     - Я тоже так считаю, поскольку это только что произошло со  мной.  Но
вообще чертовски странная штука, это исчезновение.
     - А на что это похоже?
     - На пальцах это  трудно  объяснить.  Нечто  вроде  бесплотности,  вы
понимаете, что я имею в виду?
     - Куда же он делся, - пробормотал Мишкин. - Послушайте,  вы  уверены,
что не видели моего робота?
     - Абсолютно уверен. Для вас много значит эта потеря?
     - Нам много пришлось пережить вместе.
     - Старые фронтовые друзья, -  кивнул  граф,  покручивая  усы.  -  Нет
ничего дороже старой фронтовой дружбы. Или прошедших войн. Помню, как-то у
Ипра...
     - Простите, - прервал его Мишкин, - не знаю, откуда  вы  взялись,  но
считаю своим долгом предупредить вас, что вы  исчезли,  или,  вернее,  вас
исчезли в места очень опасные.
     - Очень благородно с вашей стороны предупредить меня, - сказал  граф.
- Но мне ничего не угрожает. Номер опасности - это номер кадра  из  вашего
кино,  а  я  нахожусь  в   совершенно   иной,   менее   удовлетворительной
последовательности. Прожекты  делают  нас  посмешищем,  как  сказал  поэт.
Причудливые анахронизмы, старина - это уже больше по моей части. Итак, как
я уже говорил...
     Граф Мельба внезапно умолк. Тревожная тень пробежала по его лицу. Его
не  удовлетворял  собственный  облик.  Единственными  запомнившимися   ему
особенностями были его светлые  усы,  безукоризненная  английская  речь  и
менее безукоризненный ум. Этого  было  явно  недостаточно,  и  граф  решил
немедленно сменить обстановку.
     Граф Мельба представлял из себя довольно внушительную фигуру. У  него
были голубые с поволокой глаза. Он был похож на Рональда Колмана,  но  еще
симпатичнее,   угрюмее   и   хладнокровнее.   У    графа    были    тонкие
аристократические пальцы. В уголках глаз - едва заметные  лучинки  морщин.
Все это, включая седину на висках, придавало  ему  вид  человека  смелого,
отягченного заботами, прошедшего через жизненные бури  -  именно  то,  что
приводило  в  восторг  особ  противоположного  пола  (а  также   отдельных
представителей и непротивоположного  пола,  хотя  и  не  все  от  этого  в
восторге). В общем, это был человек, внешность которого могла  бы  отлично
служить для рекламы самого старого виски, самых модных  костюмов  и  самых
дорогих автомобилей.
     Граф поразмыслил над этим и остался доволен. Но не хватало  какого-то
штриха. Тогда он придал себе слабый намек  на  хромоту,  поскольку  всегда
считал хромоту загадочной и привлекательной.
     Закончив  изменять  свой  облик,  граф   Мельба   остался   полностью
удовлетворенным. Правда,  его  вновь  обеспокоил  тот  факт,  что  графиня
заставила его исчезнуть. Для графа это было равносильно кастрации.
     - Знаете ли, - обратился он к Мишкину, - у меня  есть  жена,  графиня
Мельба...
     - Очень приятно, - ответил Мишкин.
     - В некоторых отношениях это и вправду очень приятно. Но дело в  том,
что я в нее не верю.
     Граф мило улыбнулся, но тут же нахмурился (правда, это тоже  вышло  у
него очень мило), поскольку в этот миг перед ним возникла графиня.
     Графиня Мельба окинула графа  долгим  взглядом  и  стала  лихорадочно
изменять свою внешность. Поседевшие волосы приобрели каштановый оттенок, в
них появились рыжеватые пряди. Она стала выше и стройнее, у нее  появилась
средних размеров грудь и восхитительный задик. Кисти рук стали тоньше,  на
виске запульсировала нежно-голубая жилка.  Родимое  пятно  на  левой  щеке
очертаниями напоминало звезду, ноги стали фантастически красивыми. На  ней
появилось платье от Пьера Кардена, в руках возникла сумочка  "гармес",  на
ногах - туфельки от Рибофлавена, ее тонкие губы  стали  алыми  без  всякой
помады (а это, как говорят, свидетельствует о хорошей наследственности), у
нее появилась зажигалка "данхилл"  из  чистого  золота,  резко  очерченные
скулы, волосы приобрели вороненую черноту, на  пальце  возникло  массивное
кольцо с сапфиром.
     Граф  и  графиня  посмотрели  друг  на  друга  и  решили,   что   они
восхитительны. Рука об руку они  отправились  туда,  куда  заставили  друг
друга исчезнуть - то есть, в никуда.
     - Доброго пути! - крикнул им вслед Мишкин. Он оглядел стоянку, но  не
смог найти своего автомобиля.
     Мелкими шажками к Мишкину приблизился дежурный по стоянке,  невысокий
старичок в зеленом джемпере, на левом грудном кармане которого были вышиты
слова "Все звезды высшей школы Амристар".
     - Ваш билет, сэр, - обратился он к Мишкину. - Нет  билетика  -  тогда
приветик.
     - Был где-то, - сказал Мишкин  и  вынул  из  бокового  кармана  своей
планшетки кусочек красного картона.
     - Не отдавай! - раздался чей-то голос.
     - Кто это? - удивился Мишкин.
     - Это я, твой робот СРОНП, замаскированный под Ровер  ТС-200  выпуска
1968 года. Ты находишься под воздействием галлюциногена. Не отдавай  билет
дежурному!
     - Давай билет! - потребовал дежурный.
     - Не так быстро, - сказал Мишкин.
     - Нет, быстро! - дежурный протянул руку.
     Мишкину  показалось,  что  пальцы  дежурного  превратились  в  пасть.
Дежурный медленно приблизился  к  нему.  Сейчас  он  представлял  из  себя
огромного  змея  с  крыльями  и  раздвоенным  хвостом.  Мишкин  без  труда
увернулся от него.
     И он вновь очутился в лесу (этот проклятый лес!).  Рядом  с  Мишкиным
стоял робот. А сверху на них пикировал огромный змей.



                                    13

     Пасть змея превосходила все фантазии.  Это  была  самая  огромная  из
когда-либо виденных Мишкиным иллюзий. Дыхание  змея  было  завораживающим,
глаза его гипнотизировали, при  каждом  взмахе  крыльев  с  них  срывались
заклинания. Форма и величина змея тоже были иллюзией, так как  он  обладал
способностью изменять свою величину от гигантской до бесконечно малой.  Но
когда змей превратился в букашку,  Мишкин  ловко  поймал  его  и  сунул  в
пузырек из-под аспирина.
     - Что ты собираешься с ним делать? - спросил робот.
     - Сохраню до тех времен, - отвечал Мишкин, -  когда  для  меня  вновь
придет пора жить иллюзиями.
     - А разве ты сейчас не живешь иллюзиями?
     - Нет, - ответил  Мишкин,  -  я  еще  молод,  и  мой  удел  -  искать
приключения, действовать и пожинать плоды этих действий. Но позже, гораздо
позже, когда угаснет пламя  души  и  притупится  память,  я  освобожу  это
существо. Крылатый змей и я, мы вместе отправимся в ту последнюю  иллюзию,
которая называется смертью.
     - Неплохо сказано! - сказал робот, хотя он и не поверил,  что  Мишкин
сам придумал это, и дорого бы дал за то,  чтобы  узнать  истинного  автора
этих слов.
     А между тем наши герои продолжали свой путь через лес. Пузырек из-под
аспирина то наливался свинцовой тяжестью, то  становился  невесомым.  Было
ясно, что заключенный в него змей обладает магической силой, но Мишкин  не
стал ломать голову что это  за  сила,  поскольку  ему  предстояла  тяжелая
работа. В чем она заключалась, Мишкин не знал, но был уверен в одном - она
не находится внутри пузырька из-под аспирина.



                                    14

     Внезапно лес кончился, и Мишкин с роботом оказались перед ущельем. На
дне его, на глубине в тысячи футов, блестела узкая полоска воды.
     Стоит  сказать,  что  ущелье  было  необычайно  красивым.  Но   самым
удивительным явлением была доска, переброшенная через  ущелье.  Посередине
этой доски стоял стол. Вокруг стола  -  четыре  стула,  и  на  них  сидело
четверо.  Они  играли  в  карты.  Перед  игроками  стояли  полные  окурков
пепельницы, и все это освещалось  тусклой  электролампочкой,  висевшей  на
неизвестно к чему прикрепленном шнуре.
     Мишкин подошел поближе и услышал следующий разговор.
     - Ставлю доллар.
     - Закрывай.
     - Идет.
     - Больше.
     - Еще один доллар.
     Игра шла вяло. Лица игроков, сосредоточенные и бледные, были  покрыты
щетиной, закатанные рукава рубашек лоснились. Игроки пили пиво из  бутылок
с отбитыми горлышками и закусывали толстыми сэндвичами.
     - Простите, - сказал Мишкин.
     Мужчины подняли головы от карт.
     - В чем дело, пташка? - спросил один из них.
     - Я бы хотел пройти...
     - Ну и проходи, чего стоишь?
     - Не могу, - сказал Мишкин.
     - Почему это не можешь? У тебя ног нет, что ли?
     - Ноги у меня в порядке, - ответил Мишкин. - Но все дело в  том,  что
если я попытаюсь обойти вас, то могу упасть в  ущелье.  Видите  ли,  между
стульями и краем доски маловато места, всего дюйм или два,  а  у  меня  не
насто