лощадку длиной в  двести-триста
ярдов, испещренную водоемами, над которыми поднимались плотные  облака
испарений. Некоторые  водоемы  яростно  бурлили,  гладкую  поверхность
других  заливал  яркий  солнечный  свет,   но   вода   была   горячая,
по-видимому, во всех. Дар заметно нервничал - заметно для  аборигенов;
Крюгер все еще  не  разбирался  во  внешних  проявлениях  его  чувств.
Абориген, несший узел с книгами, полюбопытствовал:
   - Твой спутник сказал тебе что-то неприятное?
   - Нет, - отозвался Дар. - Но если здесь кто-то и  нарушает  законы,
так это ваш отряд.
   - Почему? Эти места для нас не запретны; нам указали здесь жить.
   - Ваши Учителя?
   - Разумеется.
   - В этом пару?
   - Это водяной пар; он никому не мешает. Гляди, твой приятель его не
боится.
   Крюгер шагнул к одному из водоемов - охрана  насторожилась,  но  не
помешала ему - и теперь внимательно всматривался  в  воду  и  в  камни
вокруг. До этой минуты ему ни разу не приходилось встречать на планете
известняк, а здесь лужа была окружена бордюром из известнякового туфа,
возвышавшимся фута на два над грунтом.
   Закончив осмотр, Крюгер удовлетворенно кивнул. Затем он вернулся  к
отряду - охрана с поразительным  терпением  ждала,  пока  он  завершит
обследование, - и спросил того, кто нес узел:
   - Как часто эти?..
   У него не было слова для обозначения нужного глагола, и  он  просто
вскинул вверх и развел в стороны руки, так что его поняли  все,  кроме
Дара. Начальник без малейших колебаний ответил:
   - По-разному. Иногда  раз  в  два-три  года,  иногда  двадцать  или
тридцать раз в год.
   - Как высоко?
   - Иногда просто выплескивается через край, иногда на высоту дерева.
Много шума, много пара.
   В том,  что  в  вулканическом  районе  имеются  гейзеры,  не  было,
разумеется, ничего удивительного. Но Крюгер ранее полагал, что дикие и
полуцивилизованные народы обычно избегают таких мест. Некоторое  время
он размышлял, к каким выводам об этих существах  он  может  прийти  на
основании полученных  ответов,  пока  с  сожалением  не  признал,  что
никаких практических выводов сделать невозможно.
   Путь их близился к концу. Они пересекли полосу  гейзеров  и  по  ту
сторону джунглей увидели скопление построек, которое и было  "городом"
этого племени. Строения рассказали о племени гораздо больше, чем любые
слова.
   Это были примитивные хижины, крытые тростником, посолиднее шалашей,
которые некогда сооружал Крюгер в летнее время, но куда более  жалкие,
чем африканские краали. На подходе к деревне начальник что-то крикнул,
и все население высыпало из хижин встречать отряд.
   В свое время  Крюгер  прочитал  немало  приключенческих  романов  и
именно из них почерпнул большую  долю  сведений  о  жизни  примитивных
народов. Поэтому вид собравшейся толпы несколько смутил его.  Все  они
были совершенно одинакового роста. В первый момент  Нильс  решил,  что
это все воины, а женщинам и детям строго приказано оставаться дома.  У
него немного отлегло от сердца, когда он заметил, что вооружены только
его пленители и Дар. Прошло  какое-то  время,  и  его  стало  угнетать
молчание толпы. По логике вещей им следовало забросать отряд вопросами
о пленниках; вместо этого они просто таращили на Крюгера глаза.
   Первым  нарушил  молчание  Дар,  и  не  потому,  что  он  завидовал
вниманию, которое привлек к себе Крюгер, а потому, что его  беспокоила
судьба книг.
   - Так когда же мы увидим этих ваших Учителей? - спросил он.
   Глаза того, что нес узел, вывернулись на него.
   - Когда они скажут.  Прежде  всего  мы  намерены  поесть,  но  пока
готовят пишу, я доложу им о вашем возвращении.
   Кто-то из толпы вмешался:
   - Уже доложили; мы слышали, как вы подходили, и  по  голосу  чужака
поняли, что вы сделали свое дело.
   Крюгер уловил смысл этой фразы;  теперь  он  понял,  почему  жители
деревни удивлены их появлением меньше, чем можно было ожидать.  Отряд,
видимо, послали, чтобы захватить чужаков; его и Дара, верно, заметили,
когда они шли к городу через поляну. По времени все совпадало.
   - Учитель, который отвечал, сказал, что отряду  и  пленникам  можно
поесть, а потом велел обоих пленников привезти к нему.
   Ни Крюгер, ни Дар не возразили, хотя  Нильса,  как  всегда,  смутил
вопрос о пище.
   Часть пищи, та, что подали вначале, оказалась растениями; их внесли
в огромных корзинах, которые поставили прямо на землю.  Все  расселись
вокруг корзин и занялись едой, так что Крюгеру было нетрудно  выбирать
то, что он уже знал и что, по его мнению, было безопасно. Тем временем
многие жители деревни отправились  к  гейзерам  с  другими  корзинами,
наполненными кусками  мяса.  Затем  они  вернулись  и  заменили  этими
корзинами  опустевшие  вместилища.  К  своему  величайшему  изумлению,
Крюгер обнаружил, что мясо - горячее, такое горячее,  что  в  руки  не
возьмешь. По-видимому, оно было сварено в одном из гейзеров.
   Оба  путника  все  еще  были  голодны,  но,  памятуя  о   неудачном
эксперименте Крюгера, ни один из них не  осмелился  попробовать  мясо.
Они угрюмо наблюдали, как жители деревни уплетают его за обе щеки, как
вдруг Нильса осенило.
   - Дар, этот народ - такой же, как ты. Ты видишь, вареное мясо им не
вредит; так поешь хотя бы ты. Одному из нас следует поддерживать  свои
силы.
   И хотя Дар испытывал некоторое сомнение по поводу своего сродства с
жителями деревни, последнее соображение затронуло его  чувство  долга.
После непродолжительной борьбы с собственной совестью он признал,  что
Крюгер прав. Смущение, с которым он приступил к трапезе, было сразу же
замечено окружающими и вызвало, казалось, не меньшее удивление, нежели
внешний вид человека.
   В конце концов Дара спросили, в чем дело,  и  когда  он  поведал  о
несчастливом  опыте  Крюгера  с  жареным  мясом,  все   с   удивлением
уставились на юношу.
   - Не понимаю, как такое могло случиться, - заявил один  из  жителей
деревни. - Мы всегда готовим мясо; таков обычай. Возможно,  твой  друг
воспользовался водой из отравленного источника.
   - Он вообще не пользовался водой. Там была только река  с  холодной
водой, а воду нам было держать не в чем, - во всяком случае, у нас  не
было вместительных сосудов.
   - Как же в таком случае он готовил мясо?
   - Держал мясо на огне.
   Едва он произнес слово "огонь", как все разом заговорили;  Дар  уже
решил, что ему наконец-то удалось  вызвать  у  этого  народа  разумную
реакцию, но тут же обнаружил, что его просто не поняли.
   - Этот огонь  был  недалеко  отсюда?  -  спросили  его.  -  Учителя
приказывают нам сообщать, как только начинают действовать какие-нибудь
другие вулканы, помимо  тех,  что  находятся  неподалеку  от  Великого
Города.
   - Это не вулкан. Он сделал огонь сам.
   Все вновь уставились на Крюгера,  и  воцарилась  тишина.  Никто  не
переспросил Дара; средний  абьерменец  слишком  уверен  в  собственном
слухе и памяти, чтобы вообразить, будто он мог превратно понять  столь
простую фразу. Но Дар очень ясно почувствовал недоверие собравшихся  и
готов был биться об заклад на свои драгоценные книги, что знает, каков
будет следующий вопрос. И он оказался бы в выигрыше.
   - Как он это сделал? На вид он странный, но не могучий.
   Последнее слово  не  обязательно  означало  физическую  мощь;  этим
обобщающим термином они пользовались, говоря о любых дарованиях.
   - У  него  есть  такое  приспособление,  что,  если  его  потрогать
по-особому, появляется маленький огонек.  Этим  огоньком  он  зажигает
кусочки дерева, а когда они загораются, он  использует  их  для  того,
чтобы зажечь большие куски.
   Спрашивающий  усомнился,  большинство   остальных   -   тоже.   Под
одобрительный ропот он произнес:
   - Я должен это видеть.
   Дар с трудом удержался от того, что люди называют улыбкой.
   - А ваши Учителя согласны подождать, пока он  вам  показывает,  или
лучше им тоже показать эту штуку?
   Этот вопрос вызвал оживленную дискуссию среди  жителей  деревни.  В
результате один из них поспешил к маленькой хижине,  расположенной  на
окраине поселка. Дар с интересом следил за тем, как он исчез в хижине,
и попытался прислушаться к доносившимся оттуда неясным голосам. Но  он
ничего не разобрал, и  ему  оставалось  только  ждать,  пока  вернется
посыльный.
   Учитель велел принести дерево, сколько потребуется чужаку. Он хочет
видеть, как разводят огонь.
   Аборигены  мигом  рассыпались  по  хижинам,  а  Дар  тем   временем
растолковал Крюгеру, о чем шла речь. К тому моменту, когда он  кончил,
дерево уже несли отовсюду.
   Ни единого сучка не принесли прямо из джунглей; очевидно,  оно  был
нарублено раньше и сохло в хижинах.  Судя  по  форме  (а  кроме  того,
учитывая образ мышления аборигенов), собирали это дерево не на  дрова,
а для каких-то других  целей.  Впрочем,  дерево  есть  дерево.  Крюгер
выбрал несколько сучьев, настрогал своим ножом  лучины,  затем  поднял
охапку побольше и встал, всем своим видом показывая, что он готов. Дар
двинулся было к маленькой хижине, куда бегал посыльный, но его  тотчас
же остановили:
   - Не туда, незнакомец!
   - А разве ваши Учителя не там?
   - В этом шалашике? Разумеется, нет. Они там _говорят_,  это  верно,
но они пожелали _видеть_ тебя и твоего огнедельца. Ступай за мной.
   Говоривший зашагал по тропе, которой  они  вступили  в  деревню,  и
пленники последовали за ним. Все остальные потянулись гуськом.
   Утоптанная тропа вилась среди горячих  ключей.  Она  привела  их  к
огромному водоему, расположенному по другую сторону открытого участка.
Видимо,  этот  водоем  переполнялся  чаще,  чем  остальные,  а  может,
подземные источники, питавшие его, были  богаче  минеральными  солями,
только барьер известняка вокруг него достигал  в  высоту  трех  футов.
Вода в нем яростно кипела.
   Пространство вокруг было ровным, только  на  краю  барьера  одиноко
возвышалась глыба известняка. Глыба эта,  диаметром  ярда  в  полтора,
имела форму купола с уплощенной верхушкой и  была  примерно  такой  же
высоты, что и барьер. Поверхность, весьма гладкую, испещряли  глубокие
отверстия.
   Крюгер не обратил бы никакого внимания на странное сооружение, если
бы не то обстоятельство, что именно  здесь  они  остановились,  а  все
население деревни собралось вокруг.  Это  заставило  его  приглядеться
внимательнее, и он пришел к выводу, что  перед  ним  образец  довольно
искусной каменной  кладки.  По-видимому,  внутри  находились  Учителя;
отверстия служили для наблюдения и вентиляции. Входа  не  было  видно.
Возможно, он находился с  внутренней  стороны  барьера  и  потому  его
нельзя было увидеть снаружи, а возможно, вообще был где-то в отдалении
и к нему вел туннель. Крюгер не удивился,  когда  из  этого  каменного
холмика послышался голос.
   - Кто ты такой?
   Вопрос был задан  не  в  пространство;  грамматические  особенности
языка  не  оставляли  сомнений,  что  адресован  он  именно   Крюгеру.
Мгновение  юноша  колебался,  не  очень  уверенный,  как  ему  следует
отвечать; затем решил говорить правду.
   - Я - Нильс Крюгер, ученик пилота с звездолета "Альфард".
   Ему  пришлось  переводить  существительные,  облекая  их  смысл   в
наиболее подходящие известные ему слова  абъерменского  языка,  но  он
остался весьма доволен собственным переводом. Однако следующий  вопрос
заставил его усомниться в правильности принятого решения.
   - Когда ты умрешь?
   Крюгер смешался. По всей видимости,  этот  простой  и  естественный
вопрос имел своей единственной целью выяснить, как долго ему  осталось
жить, но он вдруг оказался не в состоянии на него ответить.
   - Не знаю, - только и смог он произнести.
   Последовало молчание, не менее длительное, чем пауза, вызванная его
собственной растерянностью. Затем скрытый за  камнем  голос  заговорил
вновь; у Крюгера создалось впечатление, будто Учитель чем-то озадачен,
но решил пока отложить разговор на эту тему.
   - Говорят, ты умеешь делать огонь. Докажи свое умение.
   Крюгер, понятия не имевший, что думает о нем невидимый  собеседник,
и чрезвычайно этим смущенный, повиновался. Дело  оказалось  несложным:
дрова были сухие, к тому же Аррен давал достаточно света для солнечной
батарейки. Сноп искр заставил ближайших к  нему  аборигенов  испуганно
попятиться, но Крюгер этого не заметил, как не замечал  в  свое  время
арбалета Дара. Стружки занялись мгновенно, и через минуту на скалистом
грунте в нескольких ярдах от  каменного  укрытия  Учителей  уже  пылал
вполне приличный костер. Все  это  время  вопросы  следовали  один  за
другим, и Крюгер с трудом успевал на них отвечать. Почему куски дерева
сначала должны быть  маленькими?  Почему  он  отобрал  дерево  посуше?
Откуда берутся искры? Отвечать было необычайно трудно. Крюгер оказался
в положении студента, вынужденного читать институтский курс лекций  по
физике или химии на французском языке, который он изучал  менее  года.
Костер уже догорал, а он все еще пытался изъясняться  -  как  словами,
так и жестами.
   Существо в каменном укрытии удовлетворило наконец  свой  интерес  к
огню - вернее, к тому,  что  знал  об  огне  Крюгер,  -  и  перешло  к
проблеме, которая, по-видимому, интересовала его гораздо больше.
   - Ты явился к нам из того мира, который движется вокруг Тиира,  или
из того, что кружит вокруг Аррена?
   Дар просто не понял, о чем идет речь, но Крюгер понял  отлично.  Он
был словно громом поражен, как, впрочем, любой другой человек  на  его
месте, чья излюбленная теория в  один  прекрасный  момент  оказывается
совершенно несостоятельной.
   - Провалиться мне на месте, - пробормотал он, не  в  силах  тут  же
придумать связный ответ.
   - Что ты сказал?
   Крюгер совершенно упустил из виду, что  имеет  дело  с  существами,
обладающими отличным слухом.
   - Это просто выражение удивления на моем языке, - торопливо ответил
он. - Мне кажется, я не понял вашего вопроса.
   - А мне кажется, ты понял.
   И  хотя  в  голосе  вопрошающего  не  было  ничего   человеческого,
мысленному взору Крюгера вдруг предстал строгий учитель по ту  сторону
барьера, и он решил по-прежнему быть с ним полностью откровенным.
   - Нет, я не с Аррена; я даже не знаю, есть ли у него планеты,  а  у
Тиира нет других планет, кроме этой. - Его собеседник воспринял  новое
слово без объяснений; видимо, смысл был понятен ему  из  контекста.  -
Мой мир кружится вокруг солнца, гораздо менее яркого, нежели Аррен, но
куда более горячего, чем Тиир, а расстояние от него до этой системы  я
не могу выразить на вашем языке.
   - Значит, есть другие солнца?
   - Да.
   - Зачем ты явился сюда?
   - Мы исследовали... узнавали, каковы другие планеты и их солнца.
   - Почему ты один?
   Крюгер подробно рассказал, как он случайно свалился в  скафандре  в
грязевое озеро, как его друзья пришли к естественному заключению,  что
он погиб, и как он  спасся,  зацепившись  за  случайно  подвернувшийся
древесный ствол.
   - Когда вернется твой народ?
   - Я вовсе не жду их назад. У них нет  никаких  оснований  полагать,
что этот мир обитаем; городов соплеменников Дара,  о  которых  он  мне
рассказывал, мы  не  заметили,  а  деревню  вашего  народа  вообще  не
разглядеть.  Как  бы   то   ни   было,   наш   корабль   находился   в
разведывательном рейсе, который продолжался довольно долго  по  вашему
летосчислению, и может пройти еще столько же времени,  прежде  чем  он
вернется домой и будут изучены данные об этой  системе.  Но  даже  при
этом условии я не вижу, к чему бы им сюда возвращаться; найдутся  дела
и поближе к дому.
   - Значит, для твоего народа ты уже умер.
   - Да, боюсь, что так.
   - Ты знаешь, как действуют ваши летающие корабли?
   Крюгер заколебался,  но  вовремя  вспомнил,  что  уже  назвал  себя
учеником пилота.
   - Да, я знаю, какие силы их движут, и знаю их технику.
   - Почему же в таком случае ты не построил  корабль  и  не  вернулся
домой?
   - Знание и умение - разные вещи. Я, например, знаю, как возник этот
мир, но я бы не смог создать его своими руками.
   - Почему тебя сопровождает тот, кого ты зовешь Даром?
   - Я встретился с ним. Двоим легче, чем одному. И потом, я искал  на
этой планете место, где было бы достаточно прохладно для человеческого
существа, а он рассказал мне о полярной шапке, к которой  направлялся.
Для меня этого было достаточно.
   - А что ты  собирался  делать  среди  его  соплеменников,  если  бы
встретился с ними на этой самой полярной шапке?
   - Наверное, попытался бы ужиться с ними. В каком-то смысле они были
бы для  меня  единственным  народом;  если  бы  они  позволили,  я  бы
относился к ним, как к своему народу.
   Последовала пауза, словно скрытые под камнем Учителя совещались или
раздумывали. Затем вопросы возобновились,  но  на  сей  раз  они  были
обращены к Дар Лан Ану.
   Он ответил, что является пилотом и  обычно  совершает  рейсы  между
Кварром и Ледяной Крепостью. Его спросили о местоположении  города,  и
ему пришлось рассказать весьма подробно.  Кто  знает,  то  ли  Учителя
действительно пребывали в  неведении,  то  ли  испытывали  правдивость
Дара.
   Ни слова не было сказано о принадлежности Дара к этой планете, и по
мере того, как продолжался допрос, недоумение Крюгера все  возрастало.
Ему и раньше приходила в голову мысль, что, поскольку  Дар  совершенно
очевидно принадлежит к той же расе, что и пленивший  их  народец,  они
тоже,  видимо,  пришельцы  из  иного  мира.  Правда,  в  таком  случае
непонятно, почему они живут чуть ли не  дикарями,  но,  возможно,  они
оказались здесь в  результате  крушения  своего  корабля.  Эта  версия
объясняла,  почему   Учителя   интересовались   способностью   Крюгера
построить космический аппарат. По правде говоря, эта версия  объясняла
вообще все, кроме разве того, почему Учителя сидели в укрытии.
   -  Что  такое  "книги",  которые  ты  нес  и  о  которых   ты   так
беспокоишься?
   Этот   вопрос   мгновенно   вернул    задумавшегося    Крюгера    к
действительности. Он и сам давно хотел спросить об этом.
   - Это записи о  том,  что  узнали  и  сделали  за  свою  жизнь  мои
соплеменники. Записи, которые оставили нам те, кто жил до  нас,  давно
уже нами изучены и возвращены в хранилища Крепости, однако  существует
закон, по которому каждый народ должен создавать свои книги,  и  книги
эти тоже должны быть сохранены, как и те, что созданы раньше.
   - Понимаю. Интересная мысль; в положенное время мы  ее  рассмотрим.
Теперь  о  другом:   у   некоторых   наших   соплеменников   создалось
впечатление, будто ты считаешь, что иметь дело с огнем - преступление.
Это правда?
   - Да.
   - Почему?
   - Так говорят наши Учителя, да и древние  книги  свидетельствуют  о
том же.
   - Они говорят, что огонь убьет вас?
   - Да, но это еще не все. Быть убитым - это одно,  все  мы  умрем  в
надлежащее время. Но тут, видимо, что-то похуже. Я  понимаю  это  так:
когда умираешь от огня, становишься еще более мертвым.  Или  что-то  в
этом роде. Ни Учителя, ни книги не дают ясных указаний.
   - И все же ты водишься с  этим  существом,  которое  делает  огонь,
когда только захочет.
   - Вначале мне это было неприятно, но я решил, что, поскольку это не
настоящая личность, у него должна быть и совсем иная система  законов.
Я не сомневался, что информация, которую я принесу о нем моему  народу
в Ледяную Крепость, перевесит  любые  совершенные  мною  проступки.  А
кроме того, я всегда держался от огня как можно дальше.
   Вновь наступила продолжительная пауза, а  когда  Учитель  заговорил
опять, тон его и слова были исполнены благорасположения.
   - Вы оба дали много сведений, говорили охотно и были  нам  полезны.
Мы ценим это и благодарим вас. На некоторое время вы останетесь здесь.
За вами присмотрят, напоят, накормят. Боюсь,  что  сейчас  мы  еще  не
имеем возможности предоставить пришельцу прохладу, к  которой  он  так
стремится, но со временем можно будет устроить и это.