ступил быстрее, чем он того хотел. У него не было  выбора,  и
он знал это. Его плечо занемело, болезненно горели  царапины  на  груди  и
животе. Оберегая пораненное плечо, Дейсейн спустился с кучи.
 Дверь платформы, как и обещала Вилла, была не заперта. Но, оказавшись в
затемненном дворе,  Дейсейн  остановился  в  нерешительности.  Звезды  над
головой казались холодными и близкими. Похолодало.  Дейсейн  почувствовал,
как руки покрываются гусиной кожей. Нигде не  было  видно  охранников,  но
вдалеке на склонах холмов он увидел огни и какое-то движение.
 - Закройте за собой дверь платформы, - сказала Вилла.
 Дейсейн закрыл дверь и бросился через двор к узким  воротам  в  заборе.
Заскрипели петли, и ему показалось, что цепь звякнула слишком  громко.  Он
нащупал засов и запер ворота на висячий замок.
 От забора  к  дороге  вела  узкая  тропинка.  Через  дорогу  находилась
гостиница - с затемненными окнами, но такая желанная. Тусклый желтый  свет
струился через двойные двери. Ориентируясь на него, как на  маяк,  Дейсейн
прихрамывая направился по тропинке в сторону гостиницы.
 В вестибюле никого не оказалось, большинство огней  было  потушено.  Из
комнаты с коммутатором за конторкой доносилось похрапывание.
 Дейсейн тихо пересек  вестибюль,  поднялся  по  лестнице  и  прошел  по
коридору в свой номер.
 Ключ... неужели он оставил его в грузовике? Нет... вот он,  в  кармане.
Дейсейн тихо открыл дверь и шагнул в темную комнату. Он провел в ней всего
одну ночь, но сейчас он чувствовал, словно вернулся в родной дом.
 Грузовик! Он все еще там, на дороге  в  Портервилль.  Да  черт  с  ним!
Завтра он закажет другой, съездит туда и отвезет его в город.
 Вилла Бурдо! Почему она сделала все это?
 Дейсейн начал раздеваться. Теперь - под горячий  душ  и  в  постель!  В
темноте пришлось довольно долго провозиться с одеждой,  но  он  знал,  что
свет нельзя включать - тогда будет ясно, когда он вернулся в номер.
 "А, впрочем, разве это имеет какое-либо значение? - подумал он. От  его
одежды, разорванной, испачканной в  грязи,  по-прежнему  пахло  пещерой  -
неопровержимое свидетельство того, где он был и что делал.
 Неожиданно он понял, что всеми этими играми в прятки он сыт по горло.
 Рассердившись да себя, он включил свет.
 Прямо перед ним на столике у кровати стояла бутылка  пива  с  запиской,
прикрепленной к ней. Дейсейн взял записку и прочитал:
 "К сожалению, ничего более я не смогла достать. Подкрепись им утром.  Я
позвоню Дженни и скажу ей, что с тобой все в порядке. Вилла".
 Дейсейн взял бутылку и посмотрел на этикетку. На ней  голубыми  буквами
было выведено: "Подвергнуто обработке в январе 1959 года".



5

 В сон Дейсейна вторгся какой-то громкий  стук.  Ему  казалось,  что  он
оказался в ловушке внутри какого-то огромного барабана. Стук  отдавался  у
него в мозгу, вызывая боль в  висках,  которая  через  плечи  устремлялась
вниз.
 Он стал барабаном! Вот в чем дело!
 Во рту пересохло. Его ужасно мучила жажда. Язык стал тяжелым.
 О Господи! Неужели этот стук никогда не прекратится?
 Дейсейн ощущал себя словно  после  тяжелого  похмелья.  Его  тело  было
укутано в одеяла, чтобы не потревожить раненое плечо, которое сейчас почти
не ныло, и он обрадовался этому, хотя раскалывалась голова,  да  еще  этот
сводящий с ума стук!
 Во время сна он отлежал  неповрежденную  руку,  и  когда  он  попытался
шевельнуть ею, в  мышцах  возникли  болезненные  ощущения  и  покалывания.
Сквозь щель в неплотно задернутых шторах в комнату через единственное окно
проникал солнечный свет. Тонкий луч, высвечивая пылинки в воздухе, ослепил
Дейсейна, причиняя боль глазам.
 Этот чертов стук!
 - Эй! Открывайте! - раздался снаружи мужской голос.
 Дейсейну показалось, что он узнал этот голос. Марден, капитан  дорожной
инспекции? Что он делает здесь в такой ранний час? Дейсейн поднял  часы  и
посмотрел на них: 10:25.
 Стук возобновился.
 - Одну минутку!  -  крикнул  Дейсейн.  Каждое  слово,  словно  кувалда,
ударяло по голове.
 Слава богу, стук прекратился.
 Дейсейн вздохнул с облегчением, выбрался из одеял и сел. Стены  комнаты
закружились вокруг него в безумном хороводе.
 "О небеса! - подумал он. - Я знаю,  каким  бывает  похмелье,  но  чтобы
такое..."
 - Дейсейн, открывайте дверь.
 Это точно был Марден.
 - Да ну вас! - хрипло бросил Дейсейн.
 "Что же это со мной? - подумал он. Он помнил, что выпил только  немного
пива на ужин. - Нет, это не объясняет его нынешнего похмелья.  Может,  это
запоздалая реакция на отравление газом?
 Пиво.
 В пиве что-то было".
 Дейсейн  медленно  повернул  голову  в  сторону   туалетного   столика,
стоявшего  рядом  с  кроватью.  Да,  там  стояла   бутылка   пива.   Вилла
предусмотрительно оставила  открывалку.  Дейсейн  снял  пробку  и  жадными
глотками начал пить.
 Волна облегчения пронеслась по его телу. Он поставил на  столик  пустую
бутылку  и  встал.  "Опохмеляешься,  -   подумал   он.   -   Опохмеляешься
Джасперсом". От бутылки шел характерный запах грибов.
 - Как вы себя чувствуете, Дейсейн?
 "Да провались ты к дьяволу! - мысленно выругался Дейсейн. Он  попытался
сделать  шаг,  но  в  ту  же  секунду  его  охватили   тошнота   и   волна
головокружения. Он прислонился к стене и начал медленно и глубоко дышать.
 "Я болен, - подумал он. - Я чем-то заразился".
 Сейчас, когда он выпил пиво, ему казалось, что  оно  начало  бурлить  у
него в животе.
 - Открывайте дверь, Дейсейн! Немедленно!
 "Хорошо...  Хорошо",  -  произнес  про  себя  Дейсейн.   Он,   ковыляя,
направился к двери, открыл ее и отступил от порога.
 Дверь распахнулась, и перед ним предстал Эл Марден в форме с блестящими
капитанскими петлицами. Его фуражка сидела на затылке, открывая  слипшиеся
от пота рыжие волосы.
 - Ну, надеюсь, вы не очень заняты? - спросил капитан.
 Он перешагнул порог и закрыл за собой дверь. В левой руке  у  него  был
какой-то круглый и хромированный предмет - термос.
 "Какого черта он в столь ранний час приперся сюда с этим  термосом?"  -
удивился Дейсейн.
 Держась одной рукой за стенку, Дейсейн направился обратно к  постели  и
сел на край.
 Марден подошел к нему.
 - Надеюсь, что все эти хлопоты насчет вас сделаны не зря, - заметил он.
 Дейсейн посмотрел на узкое циничное лицо  капитана  и  вспомнил  багги,
которым управлял Марден, направивший свою машину вниз с дороги, а рядом  с
ним бежали собаки. Капитан вел  себя  соответствующим  для  его  должности
образом - с подчеркнутой высокомерностью,  взирая  на  тупость  остального
мира. Неужели он и вправду такой? Неужели все сантарожанцы видят  мир  так
же, как и он? Но что же тогда такого особенного увидел  в  нем,  Дейсейне,
шериф из Портервилля? И тот водитель "крайслера"?
 "Неужели и я кажусь таким же?" - подумал Дейсейн.
 - Я принес вам кофе, - сказал Марден. - Похоже, вы в  состоянии  выпить
его. - Он открыл термос и налил еще горячий напиток в чашку.
 Резкий запах Джасперса вместе с паром шел от  чашки.  От  этого  запаха
Дейсейна затрясло, а в голове запульсировала  боль.  Марден  протянул  ему
чашку, и рябь на поверхности кофе, казалось, распространялась  параллельно
волнам боли в его мозгу.
 Дейсейн взял чашку обеими руками и, запрокинув  голову,  начал  жадными
глотками пить. Кофе действовал так же успокоительно, как поначалу и пиво.
 Марден налил еще кофе.
 Дейсейн задержал чашу у рта и вдохнул  пары  Джасперса.  Головная  боль
начала проходить. Ему так сильно захотелось еще кофе, что  он  понял,  что
дело тут не только в похмелье.
 - Пейте до дна, - сказал Марден.
 Дейсейн начал потягивать кофе маленькими глотками. Он  чувствовал,  как
кофе разливается по его желудку, а разум и все чувства проясняются. Марден
больше не казался высокомерным и чванливым - только забавлявшимся.
 Но что забавного в похмелье?
 - Это  все  из-за  вашего  Джасперса,  верно?  -  спросил  Дейсейн.  Он
возвратил пустую чашку.
 Марден сосредоточенно закручивал крышку термоса.
 - Если с непривычки перебрать, то это может оказаться крайне вредным, я
прав? - Не отставал Дейсейн от Мардена, вспомнив слова Виллы Бурдо.
 - Чрезмерная доза может вызвать похмелье,  -  признался  Марден.  -  Но
когда привыкнешь, ничего подобного не бывает.
 - Итак, вы пришли сюда, чтобы  сыграть  роль  доброго  самаритянина,  -
заметил Дейсейн. Он чувствовал, как внутри него закипает гнев.
 - Мы обнаружили  ваш  грузовик  на  дороге  в  Портервилль  и  это  нас
встревожило, - сказал Марден. - Нельзя бросать машину так безрассудно.
 - Я не бросал его.
 - Да? Что же вы сделали?
 - Я пошел прогуляться.
 - И причинили столько беспокойства, - заметил Марден. - Если вам так уж
захотелось совершить экскурсию по  кооперативу  и  складским  пещерам,  то
могли бы просто попросить об этом.
 - И во время этой  экскурсии  меня  сопровождала  бы  надежная  охрана,
обеспечивающая мою безопасность.
 - Мы бы организовали любую экскурсию по вашему усмотрению.
 - А сейчас вы пришли арестовать меня?
 - Арестовать вас? Не порите чепухи!
 - А откуда вы знаете, где я был?
 Марден, глядя на потолок, покачал головой.
 - Да все вы, молодые, одинаковы, - заметил он. - Вилла  с  ее  чертовой
романтикой, но она абсолютно не способна врать. Как,  думаю,  и  никто  из
нас. - Он снова посмотрел на Дейсейна  с  веселым  цинизмом.  -  Как  вам,
лучше?
 - Да!
 - Не слишком ли мы навязчивы? - Он сжал губы. Кстати, мы открыли  дверь
вашего грузовика, с помощью провода подсоединили аккумулятор к  двигателю,
завели его и перегнали грузовик сюда. Он стоит перед гостиницей.
 - Спасибо.
 Дейсейн посмотрел на свои руки. Он ощущал раздражение и  разочарование.
Он понимал, что Марден - не тот человек, на котором он может сорвать  свою
злость... как и Дженни... или Паже... Он понимал, что не стоит ни на  кого
обижаться... и все же это чувство не проходило. Он с трудом сдерживал свои
эмоции.
 - Вы уверены, что с вами все в порядке? - спросил Марден.
 - Да, все нормально.
 - Хорошо, хорошо, - пробормотал Марден. Он отвернулся,  однако  Дейсейн
успел заметить улыбку, появившуюся на его губах.
 И именно эта улыбка, а не сам Марден,  стала  фокусом  гнева  Дейсейна.
Улыбка!  Она  была  на   лицах   всех   сантарожанцев   -   самодовольная,
высокомерная, таинственная. Дейсейн вскочил  на  ноги,  прошел  к  окну  и
отдернул шторы.
 Цветочный сад и  небольшой  ручей  были  залиты  ослепительными  лучами
солнца, а  дальше  простиралась  равнина,  плавно  переходящая  в  заросли
вечнозеленых секвой. В этой невыносимой жаре застыли, словно  бездыханные,
дубы. Дейсейн насчитал три струйки дыма, висевшие в безветренном  воздухе,
а чуть дальше виднелся сине-зеленый серпантин реки.
 Эта долина пасторальной красоты, которую представляла собой  Сантарога,
как раз и была подходящим объектом, на  который  он  может  спустить  свою
злость, решил Дейсейн, -  Сантарога,  островок  людей  среди  первозданной
природы.  Он  мысленно  представил  долину,  как  муравейник,   окруженный
твердыми, невыразительными, крепкими стенами,  словно  грани  пирамиды.  И
здесь, внутри этих стен, что-то  происходило  с  жителями  Сантароги.  Они
потеряли свою индивидуальность и перестали быть самими собой, превратились
в похожие друг на друга маски.
 Дейсейн отметил еще одно обстоятельство:  каждый  сантарожанец  как  бы
дополнял любого другого  жителя  долины  -  подобно  лучам,  пробивающимся
сквозь щели в черной занавеске.
 Что же скрывается за этой черной занавеской?
 Вот на это-то, понял Дейсейн,  и  нужно  действительно  направить  свою
злость. Долина словно  попала  под  чары  злого  волшебника.  Сантарожанцы
оказались  пойманными   в   ловушку   какой-то   черной   магии,   которая
трансформировалась в серую пирамиду.
 После этой мысли злость Дейсейна пропала. Он понял, что он сам занимает
определенное положение в этой пирамиде. Да, можно было  бы  подумать,  что
это некая экологическая ниша - пирамида,  размещенная  среди  первозданной
природы, если бы не превращения людей в бездушных гномов.  Основание  этой
пирамиды твердо покоилось в земле,  глубоко  запустив  корни  во  влажную,
сырую почву.
 Дейсейн ясно осознавал всю сложность своей проблемы.
 Одним отличалась эта долина от  всех  остальных  -  Джасперсом.  Именно
из-за него сантарожанцы возвращались в родные места, связанные  с  долиной
крепкими нитями.
 Дейсейн  вспомнил  о  своем  непреодолимом   желании   возвратиться   в
Сантарогу. Да, все дело было в той субстанции,  наполнявшей  пещеру,  куда
ему удалось проникнуть Джасперс проникал через  поры  кожи,  через  воду,
через легкие с вдыхаемым воздухом.
 За спиной Дейсейна шевельнулся Марден.
 Психолог повернулся и посмотрел на капитана.
 "Итак, сантарожанцы  стали  зависимыми  от  той  пещеры  и  субстанции,
произраставшей там, и все  люди  долины  оказались  под  ее  наркотическим
воздействием.  В  некотором  смысле  это  напоминало  действие  диэтиламид
лизергиновой кислоты - ЛСД. Как же  это  происходит?  -  задавал  он  себе
вопрос. - Не нарушается ли при этом баланс серотонина?"
 Сознание Дейсейна работало с поразительной ясностью,  рассматривая  все
возможности и стараясь выбрать направления исследования.
 - Если вы чувствуете себя сейчас хорошо, то я побежал, - сказал Марден.
- Если вам еще раз стукнет в голову провести похожую ночную экскурсию,  то
дайте мне знать, хорошо?
 - Ну, разумеется, - согласился Дейсейн.
 Этот ответ по  какой-то  одной  ему  понятной  причине  вызвал  смех  у
Мардена. И, так смеясь, он покинул комнату.
 - Умник чертов! - тихо выругался Дейсейн.
 Он снова прошел к окну.
 Психолог понимал, что теперь ему трудно будет оставаться объективным. У
него не было никакой другой морской свинки... кроме самого себя. Какое  же
воздействие оказывает Джасперс на него? Впечатление необыкновенной ясности
сознания и чувств? Могло ли подобное происходить при применении  ЛСД?  Над
этим следовало  бы  тщательно  поразмыслить.  Чем  были  вызваны  утренние
симптомы? Переменой обстановки?
 Он начал анализировать личностные качества  отдельных  санторажанцев  и
сразу  вспомнилась  их  постоянная  настороженность,  резкость  поведения,
явственно выраженная честность. Даже если острота восприятия действительно
повышается, то как  объяснить  их  столь  наивные  простодушные  рекламные
объявления? Разве можно  оставаться  кристально  честным  в  отношениях  с
каким-либо пронырливым ловкачом?
 Казалось, он может выбрать для наступления любое  направление.  Барьеры
рухнули, как песочные стены, когда волны новых  мыслей  накатились  мощным
валом, принося с собой, однако, и новые загадки.
 Дженни.
 Дейсейн снова припомнил, что она отказалась участвовать  в  продолжении
университетских  исследований,  касающихся  последствий   воздействия   на
человеческий  организм  ЛСД.  Без  видимой  реакции  после  введения  ЛСД.
Биологи, проводившие эти исследования,  хотели  заняться  изучением  этого
феномена, однако Дженни отказалась. Почему? Ее, разумеется, вычеркнули  из
списков, а изучение любопытной аномалии на этом и было завершено.
 Дженни.
 Дейсейн прошел в душ, что-то тихо напевая себе под нос  и  все  так  же
ожесточенно размышляя. Плечо беспокоило куда меньше - и  это  несмотря  на
то, как он обращался  с  ним  прошлой  ночью...  или,  возможно,  как  раз
благодаря этому - какая ни есть, а нагрузка.
 "Я должен позвонить Дженни, - подумал он, одеваясь. -  Может  быть,  мы
сможем встретиться за ленчем".
 Перспектива  увидеть  Дженни  наполнила  его  удивительным   восторгом.
Внезапно  возникло  желание  окружить  ее  заботой,  испытывать  при  этом
взаимную эмоциональную привязанность. Любовь... что это,  как  не  любовь.
Чувство, не поддающееся анализу. Его можно только ощутить.
 И тут Дейсейн вернулся к действительности.
 Его любовь к Дженни  требовала  от  него,  чтобы  он  спас  ее  от  чар
Сантароги. И ей придется помочь ему, осознает она это или нет.
 Раздались два коротких стука в дверь.
 - Войдите, - крикнул он.
 В комнату проскользнула Дженни и закрыла дверь за собой.
 Она была  в  белом  платьице,  перехваченном  красным  шарфом,  красные
сумочка и туфли придавали ее коже некую экстравагантность и смуглость. Она
на секунду остановилась в дверях, держась за ручку. Глаза ее  были  широко
раскрыты и обеспокоенно взирали на Дейсейна.
 - Джен! - воскликнул он.
 Спустя мгновение она оказалась  в  его  объятиях,  пролетев  через  всю
комнату. Он чувствовал тепло и податливость ее губ, и от тела  ее  исходил
приятный аромат.
 Дженни отодвинулась от психолога и посмотрела на него.
 - Ах дорогой, я так перепугалась! Мне все время  мерещилось,  как  твой
грузовик срывается в ущелье со скалы, и среди обломков обнаруживается твое
мертвое тело. Слава богу, позвонила Вилла. Почему же ты не позвонил сам?
 Дейсейн приставил палец к кончику ее носа и мягко надавил.
 - Я вполне способен позаботиться о себе сам.
 - О, а я этого и не знала. Как ты чувствуешь себя, все в порядке?  Я  в
вестибюле встретила Эла. Он сказал, что принес тебе кофе Джасперса.
 - Я опохмелялся.
 - Ты опох... О! Но почему тебе...
 - Никаких "но". Прости, что заставил тебя волноваться, но у  меня  есть
работа, которую я должен выполнить.
 - А, вот оно в чем дело!
 - И я буду делать работу, за которую мне платят.
 - Ты что, связал себя с ними какими-то обязательствами?
 - Дело не только в этом.
 - Значит, они хотят получить от тебя еще что-то.
 - Это больше, чем что-то, Дженни, моя любовь.
 Девушка помрачнела.
 - Мне нравится, как ты произносишь "моя любовь".
 - Не нужно уклоняться от темы разговора.
 - Но ведь это такая прекрасная тема.
 - Согласен. Но, может быть, как-нибудь в другой раз, ладно?
 - Как насчет сегодняшнего вечера?
 - А ты девушка целеустремленная.
 - Я знаю, чего хочу.
 Дейсейн вдруг поймал себя на том, что внимательно изучает лицо  Дженни.
Как там сказала Вилла: "Дженни знает, что делает"? Но как бы то  ни  было,
он не сомневался, что она любит его. Это безошибочно читалось в ее глазах,
ее голосе, радостном и оживленном.
 И все же, нельзя было забывать и о том,  что  двое  исследователей  уже
погибли в этом проекте...  в  результате  несчастных  случаев!  А  у  него
самого? Стихающая боль в плече и во всем остальном - как быть с этим?
 - Почему ты так внезапно замолчал? - спросила Дженни, глядя на него.
 Он глубоко вздохнул.
 - Ты можешь дать мне немного Джасперса?
 - О, чуть  не  забыла!  -  воскликнула  девушка.  Она  отодвинулась  от
Дейсейна и порылась в сумочке. - Я принесла тебе сыра и пшеничные хлопья -
это будет твоим завтраком. Я забрала их  из  холодильника  дяди  Ларри.  Я
знала, что они тебе понадобятся, потому что... - Она  замолчала,  доставая
сверток из сумочки. - Вот! -  Дженни  протянула  ему  коричневый  бумажный
сверток  и  внимательно  посмотрела  на  Дейсейна.  -  Джил!  Ты   сказал:
"Джасперса". - В ее глазах появилась настороженность.
 - А в чем дело? - Он взял пакет у нее. Она неохотно рассталась с ним.
 - Я не хочу обманывать тебя, дорогой, - сказала Дженни.
 - Обманывать меня? Каким образом?
 Девушка проглотила комок в  горле,  ее  глаза  сверкали  невыплаканными
слезами.
 - Мы дали тебе вчера вечером довольно сильную дозу, а потом ты попал  в
ту дурацкую пещеру. Тебе как, было очень плохо сегодня утром?
 - У меня было ужасное похмелье, если ты это имела в виду.
 - Я плохо помню это состояние, такое со мной случалось лишь в  детстве,
- заметила Дженни. - Когда  растешь,  в  теле  происходят  изменения,  они
затрагивают твой метаболизм. И  еще  в  университете,  когда  я  принимала
участие в том безумном эксперименте с применением ЛСД, у меня на следующее
утро было похмелье. - Девушка взъерошила ему волосы. - Бедный  ты  мой.  Я
пришла бы сюда еще утром, но я нужна была дяде Ларри в клинике. Правда, он
сказал мне, что ты вне опасности - Вилла вовремя вытащила тебя оттуда.
 - А что бы случилось, не сделай она этого?
 На глазах Дженни выступили слезы, словно о