беспокойся, -- ответил ему Води, -- просто  думай  о
ней в течение нескольких минут, чтобы я мог попасть на линию...
     Он  пристально  вглядывался  в  лицо  Джедсона  в  течение
мгновения, а потом неожиданно исчез.
     Минуты через три Элен Мегиф легко выпорхнула ниоткуда.
     -- Мистер Води будет через  несколько  минут,  --  сказала
она. -- Он остановился купить сигарет.
     Джедсон  взял  ее  под руку и представил миссис Дженнингс.
Она действительно  выглядела  слабой,  так  что  я  мог  понять
беспокойство  Джедсона.  Каждые  несколько  минут  она начинала
задыхаться  в  приступе  кашля;  похоже,  что   ее   беспокоила
увеличенная щитовидная железа.
     Как  только  появился  Джек,  они  перешли  к обслуживанию
деталей операции. Джек объяснил Элен, что они задумали, и та  с
готовностью  согласилась  принять  в этом участие. Она уверяла,
что еще один
     сеанс магии не  причинит  ей  особенного  вреда.  Не  было
смысла  больше  ждать,  они  приготовились  стартовать  тут же.
Миссис Дженнингс отдавала последние распоряжения:
     -- Элен,  тебе  придется  в  трансе   сопровождать   меня,
сохраняя  близкий  раппорт. Я думаю, вон та небольшая кушетка у
камина -- самое удобное место для  тебя.  Джек,  ты  останешься
здесь и будешь охранять портал.
     Дымоход очага в комнате миссис Дженнингс был признан самым
подходящим местом для отбытия.
     -- Ты будешь сохранять тесный контакт с нами через Элен.
     -- Но  я  буду  нужен  в  Полу-Мире...  -- Нет, Джек, -- в
голосе ее была мягкая непреклонность. -- Ты здесь нужен больше.
Кто-то должен охранять дорогу и помочь нам  вернуться  обратно,
ты знаешь это. У каждого своя работа.
     Он   проворчал   что-то  себе  под  нос,  но  сдался.  Она
продолжала:
     -- Думаю, что все. Элен и Джек -- здесь, Джозеф, Ройс и  я
-- отправляемся  в  путешествие.  Тебе же, Арчибальд, ничего не
остается, как ждать, но мы пробудем там не более  десяти  минут
-- по здешнему времени, -- если вообще вернемся.
     Она  поспешила  на  кухню,  говоря  что-то  насчет  мази и
напоминая Джеку, что свечи должны быть наготове.
     -- Что вы имеете в виду, -- потребовал  я  объяснений,  --
когда говорите, что мне остается только ждать? Я иду с вами.
     Она  обернулась и, прежде чем ответить, посмотрела на меня
своими потрясающими, хотя теперь и встревоженными глазами.
     -- Я не знаю, чем ты можешь нам помочь, Арчибальд.
     Джедсон подошел к нам и взял меня за локоть. --  Послушай,
Арчи.  Не  будь  ты  таким  щепетильным.  Тут совершенно нечего
обсуждать , ведь ты не волшебник. Я вырвал у него руку.  --  Но
ведь  и  ты  тоже  не  волшебник. -- Не волшебник в техническом
смысле слова, да. Но я знаю достаточно, чтобы быть полезным. Не
будь упрямым ослом, парень, если ты пойдешь с нами,  то  просто
будешь мешаться под ногами.
     На  такой  аргумент, конечно, трудно отвечать, но это было
явно нечестно. -- Почему? -- продолжал настаивать  я.  --  Черт
побери.  Арчи! Ты молодой, сильный и ролевой парень, и я был бы
абсолютно спокоен во время любой потасовки, если бы  ты  был  у
меня за спиной. Но это дело не требует отваги или даже большого
ума. Тут прежде всего нужны специальные знания и опыт.
     -- Хорошо,  -- не унимался я, -- у миссис Дженнингс хватит
ума на целый полк. Но -- я прошу прощения, миссис Дженнингс, --
она стара  и  немощна.  Я  буду  ее  мускулами,  если  ее  сила
ослабеет.
     Джо   посмотрел  на  меня  с  таким  удивлением,  что  мне
захотелось его стукнуть. -- Но ведь этого совсем  не  требуется
в...  Глубокий  бас доктора Уоррингтона пророкотал где-то у нас
за спиной, прервав нашу перепалку:
     -- Мне кажется,  брат,  что  и  для  неопытной  горячности
нашего  юного  друга  там  найдется  применение.  Бывают  такие
случаи, когда мудрость становится излишне осмотрительной.
     Миссис Дженнингс положила конец нашей дискуссии.
     -- Подождите-ка,  --  скомандовала  она  и   поспешила   к
кухонному  столу.  Она  раскрыла  дверцы,  отодвинула в сторону
пакет с пучками овса и вытащила маленький кожаный  мешочек.  Он
был полон каких-то маленьких палочек.
     Она  бросила  их  на  пол,  и  все  трое столпились вокруг
коврика, изучая сложившиеся фигуры.

     -- Бросьте еще раз, -- настаивал Джо. Она бросила.
     Я видел, что миссис Дженнингс и доктор кивнули друг  другу
в  молчаливом  одобрении.  Джедсон  пожал плечами и отвернулся.
Миссис Дженнингс обратилась ко мне, в глазах ее все еще  стояла
тревога:
     -- Ты  пойдешь,  -- мягко сказала она. -- Это небезопасно,
но ты пойдешь.
     Мы не стали больше тратить времени.  Волшебная  мазь  была
подогрета, и мы принялись намазывать ею друг другу спины. Води,
как  хранитель  ворот,  уселся посередине своих пятиугольников,
мекагран и рун и монотонным  голосом  начал  читать  что-то  из
огромной   книги.   Уоррингтон   решил   идти   в  своем  самом
торжественном обличье -- эбеново-черный, в набедренной повязке,
с головы до ног расписанным пара-символами, бережно прижимая  к
груди голову отца.
     Небольшая  дискуссия  возникла  относительно того, в каком
виде должен идти Джо. Попробовали несколько  метаморфоз,  пока,
наконец,  не  остановились  на  следующем  облике:  тонкая, как
бумага, серая кожа, обтягивающая безобразно перекошенный череп,
обвислый зад и  впалые  бока  какого-то  животного,  и  длинный
костистый хвост, которым он непрестанно подергивал из стороны в
сторону.  В  общем,  картинка получилась такая, что человеку от
нее  сделалось  бы  дурно  даже  скорее,  чем  от  какой-нибудь
инопланетной экзотики. Я немного посмеялся над его видом, но он
был доволен.
     -- Вы  прекрасно  выполнили  эту работу, миссис Дженнингс.
Сам Асмодей не отличит меня от своего племянника.
     -- Надеюсь, что так оно и будет, -- сказала  она.  --  Ну,
пойдем? -- А как быть с Арчи?
     -- Сдается  мне,  что  его  лучше  всего оставить так, как
есть.
     -- Тогда как насчет вашей собственной трансформации?
     -- Я об этом позабочусь  сама,  --  ответила  она  немного
резко. -- Займите ваши места.
     Миссис  Дженнингс  и  я  оседлали вдвоем одну метлу. Я сел
впереди, лицом к свече, которая была воткнута в прутья метлы. Я
видел как-то декорации ко Дню Всех  Святых1  на  которых  метла
была  черенком  вперед,  а  прутьями  назад. Это ошибка. Обычаи
важны в таких вещах. Ройс и Джо должны были следовать сразу  же
за  нами.  Кот  Серафин  быстро  вспрыгнул  на  плечо хозяйки и
устроился там. Усы его дрожали мелкой дрожью от возбуждения.
     Води произнес какие-то слова, наша свеча  вспыхнула  ярким
пламенем,  и  мы  полетели.  Я  испугался до ужаса, но старался
этого не показывать и крепко держался за метлу.  Камин  разинул
свою пасть в чудовищном зевке и подхватил нас в свой гигантский
свод. Пламя вокруг ревело, как в горящем лесу, оно охватило нас
со  всех сторон. Пока нас кружило в огненном вихре, я разглядел
танцующую посреди пламени саламандру. Я уверен,  что  это  была
моя  знакомая  --  та  самая,  которая  оказала мне честь своим
согласием иногда появляться в моем камине. Это  показалось  мне
хорошим предзнаменованием.
     Мы  уже  оставили наш портал далеко позади, -- если только
слово "позади" можно применить к  месту,  где  все  направления
совершенно  условны.  Воющий  шум огня уже не докучал нам, и я,
кажется, начал потихоньку  приходить  в  себя.  Я  почувствовал
ободряющее  прикосновение руки к моей ладони и обернулся, чтобы
поговорить с миссис Дженнингс. И  чуть  не  свалился  с  метлы.
Когда мы улетали из дома, позади меня садилась старая-престарая
женщина со сморщенным, высохшим телом, которое держалось только
силой ее неукротимого духа. Та же, которую я видел теперь, была
молодой    женщиной,   сильной,   совершенно   и   невообразимо
прекрасной. Ее невозможно описать. Она  вся  была  без  единого
изъяна,  даже  воображение  не могло подсказать ничего лучшего.
Видели вы когда-нибудь статую лесной  богини  Дианы?  Она  была
похожа  на  нее,  если  только  металл  может  передать  живую,
трепещущую красоту, которую видел я. Но это была одна и  та  же
женщина! Миссис Дженнингс -- Аманда Тодд Дженнингс -- такой она
была  в  свои  двадцать пять лет, когда достигла расцвета своей
великолепной женственности, а время еще не сгладило вершину  ее
совершенства.
     День  Всех  Святых  празднуется  с 31 октября на 1 ноября.
Кельтский   праздник   в   конде   лета    (Samhain)    --    в
противоположность  Майскому  дню  (Beltrane),  празднующемуся в
начале  лета,  что  разделяет  два  основных  времени  года   в
кельтском  календаре.  31 октября -- канун начала Нового года в
кельтском и англосаксонском летосчислении, один  из  древнейших
праздников,  связанных  с  огнем.  Возвращение  скота  с летних
пастбищ обозначалось и обновлением всех правил и  установлении,
а  также символическим разжиганием огня на наступающий год. При
этом широко использовались гадание, ворожба, контакт  с  душами
умерших,  которые,  как  считалось,  посещают  в этот день свои
дома. Этот праздник имел особенно зловещее значение,  поскольку
считалось,  что призраки, ведьмы, феи и демоны особенно активны
в этот день.
     Я позабыл о своем страхе. Я позабыл обо всем, кроме  того,
что  рядом  со  мной  была самая волнующая и трепетная женщина,
какую я только знал. Я позабыл о том, что она была  по  меньшей
мере  лет  на шестнадцать старше меня, и что ее нынешний вид --
всего лишь триумф волшебства. Думаю, что если бы  кто-нибудь  в
этот  момент  спросил  меня,  влюблен  ли я в Аманду Тодд, я бы
ответил: "Да!" Но в тот момент мои мысли были в слишком большом
смятении, чтобы нормально их высказать. Она была тут,  и  этого
было достаточно.
     Она улыбалась, глаза ее были наполнены теплотой понимания.
Она говорила, и это был тот же голос, который я знал, хотя он и
превратился  в  богатое  контральто  вместо  привычного слабого
сопрано. -- Все в порядке, Арчи?
     -- Да, -- ответил я дрожащим  от  нахлынувших  переживаний
голосом. -- Да, Аманда! Все в порядке!
     Что  же касается Полу-Мира... Как можно описать место, для
которого  нет  ни  одного  знакомого  нам  понятия?  Как  можно
говорить о вещах, для которых не
     изобретено  слов?  Обычно  говорят  о  незнакомых  вещах в
терминах вещей знакомых. Но здесь нет  ничего  такого,  за  что
можно  было  бы  зацепиться. Все иное. Единственное, что я могу
сделать, так это рассказать, как все это  воспринималось  моими
человеческими   чувствами.   Хотя   я   понимаю,   что  на  это
накладываются два типа искажений: искажения  от  несовершенства
человеческих  чувств  и  искажения. вызванные неумелостью моего
рассказа.
     Я обсудил этот вопрос с Джедсоном, и  он  согласился,  что
трудности здесь необычайные. И если в какой-то мере можно вести
речь   об   истинности   --  это  истины  Полу-Мира,  увиденные
человеком.
     Есть одно поразительное различие между  реальным  миром  и
Полу-Миром.  В  реальном мире действуют устойчивые естественные
закономерности, которые неподвластны обычаям и  культуре,  а  в
Полу-Мире  лишь  обычаи  имеют  какую-то  устойчивость,  и  нет
никаких естественных законов. Представьте себе,  если  сможете,
ситуацию,  когда  глава  штата  может отменить закон всемирного
тяготения, и его декрет на самом деле будет действовать, место,
где  король  Канут  мог   приказать   морю   отхлынуть,   волны
послушались  его.  Место,  где  "верх" и "низ" -- дело вкуса, а
расстояния могут с равным успехом изменяться как в днях, так  и
в милях или цветах.
     И   тем  не  менее  там  не  было  бессмысленной  анархии,
поскольку все  они  были  обязаны  подчиняться  своим  обычаям,
причем  столь  же  неукоснительно,  как  мы подчиняемся законам
природы.
     Мы сделали в бесформенной серости, окружавшей нас,  резкий
поворот  влево,  чтобы  исследовать место шабаша. Это была идея
Аманды -- сразу встретиться со Стариком по нашему делу,  вместо
того,  чтобы бесцельно скитаться по вечно меняющемуся лабиринту
Полу-Мира в поисках того, что даже трудно определить.
     Рейс спикировал на  шабаш,  хотя  так  ничего  и  не  смог
разглядеть  до  тех  пор,  пока  мы не опустились на землю и не
встали на ноги. Там был свет и была
     форма. Впереди нас  примерно  в  четверти  мили  виднелось
возвышение   с  увенчивающим  его  громадным  троном,  пылавшим
красным в темном мрачном воздухе.  Я  не  мог  достаточно  ясно
рассмотреть,  кто  был на троне, но понял, что это был он "САМ"
-- древний враг рода человеческого.
     Мы уже больше не были одни.  Жизнь  --  чувствующая,  злая
живая масса -- кипела кругом и затуманивала воздух, и выползала
на  поверхность.  Почва сама дергалась и пульсировала, когда мы
ступали на нее.  Безликие  существа  сопели  и  кусали  нас  за
подошвы.  Мы ощущали невидимое присутствие чего-то вокруг нас в
туманно-переливчатой мгле: какие-то существа,  которые  пищали,
хрюкали  и хихикали, голоса, которые издавали неясное хныканье,
чмокали, рыгали и блеяли.
     Они, казалось, были смутно встревожены нашим  присутствием
-- Бог  знает,  как  они  меня  напугали!  -- я слышал, как они
шлепают и шаркают рядом с тропой, осторожно смыкаясь  за  нашей
спиной, как они проблеивали друг другу предостережения.
     Тень,  с  трудом  передвигаясь,  загородила  нам  дорогу и
остановилась, тень, с  огромной  раздутой  головой  и  влажными
гибкими руками.
     -- Назад!  -- прохрипела она. -- Ступайте назад! Кандидаты
в колдуны и ведьмы принимаются на нижних уровнях.
     Она  говорила  не   по-английски,   но   слова   отчетливо
складывались в наших головах.
     Ройс  врезал  ей  кулаком  по лицу и придавил упавшее тело
ногой. Подагрические кости хрустнули под его  ногами.  Существо
собрало  себя  вновь  и, выражая жалобным воем свою покорность,
забегало вокруг нас, сопровождая прямо к громадному трону.
     -- Это единственный способ обращаться с ними, -- прошептал
мне на ухо Джо. -- Двинь для начала им по зубам, тогда они тебя
будут уважать.
     Перед самым троном было некоторое просветление, на котором
толпились черные ведьмы, черные  маги,  демоны  во  всем  своем
отвратительном  обличье  и  еще более мерзкие существа. С левой
стороны от трона  кипел  котел.  С  правой  --  часть  компании
принимала  участие  в  ведьмином  празднике.  Я  не  мог на это
смотреть.  Прямо  перед  троном,  как  того   требует   обычай,
разыгрывался  ведьмин  танец  для  увеселения  Козла1 Несколько
дюжин  мужчин  и  женщин,  молодых  и  старых,  хорошеньких   и
страшных,   скакали   и   прыгали   перед   ним   в  немыслимом
акробатическом адажио.
     Танец прекратился. Они неуверенно расступились перед нами,
по мере того, как мы приближались к трону.
     -- Что  такое?   Что   такое?   --   прогрохотал   хриплый
флегматичный  голос. -- А, это моя возлюбленная! Подойди и сядь
со мной, любовь моя! Ты пришла, чтобы наконец подписать договор
со мной? Джедсон схватил меня за руку, и я прикусил язык. --  Я
останусь  там, где стою, -- ответила Аманда. -- Что же касается
договора, ты знаешь об этом лучше меня.
     -- Тогда почему ты здесь? И зачем столь странная компания?
     Он посмотрел на нас с высоты своего трона, шлепнул себя по
волосатой ляжке и дико захохотал.  От  этого  смеха  Ройс  весь
задвигался  и  стал  бормотать что-то про себя, голова его отца
застучала от гнева зубами, Серафин зашипел.
     Джедсон и Аманда на  мгновение  склонились  друг  к  другу
головами, а затем она ответила:
     -- По договору с Адамом я требую права на испытание!
     Он захихикал, а маленькие дьяволы вокруг навострили уши.
     -- Ты  требуешь  привилегий  здесь?  Не  подписав  со мной
договора?
     -- Ваши обычаи! -- резко ответила она. -- Ах  да,  обычаи!
Коль скоро ты вспомнила о них, быть посему! И кого же ты хочешь
испытывать?
     Я  не знаю его имени. Он -- один из твоих демонов, который
позволил себе не полагающиеся ему вольности вне своей сферы.

     1   Старик,   Лукавый,   Козел   (Козлоногий),   Враг   --
многочисленные   косвенные   имена   дьявола,  собственное  имя
которого было так же табуировано, как и имя Бога.

     -- Один из моих демонов? И ты не знаешь его имени? У  меня
их  семь  миллионов,  моя  радость.  Ты  их  будешь  подвергать
испытанию по одному или всех разом?
     Его  сарказм  был  зеркальным   отображением   негодования
Аманды. -- Всех сразу.
     -- Пусть никто не смеет сказать, что я отказал гостю! Если
ты будешь  идти  вперед  --  дай-ка  я  посмотрю  -- точно пять
месяцев и три дня, ты найдешь все мое воинство, выстроенное для
смотра.
     Я не помню, как мы попали туда. Там  была  огромная  бурая
долина, но совсем не было неба. Построенные в боевые порядки на
смотр  перед  властелином  зла,  стояли  все  дьяволы  и демоны
Полу-Мира,  легион  за  легионом,  волна  за  волной.   Старика
сопровождал  весь  его кабинет. Джедсон назвал мне их: Люцифер1
-- премьер-министр, Сатаниача -- маршал  войска.  Вельзевул2  и
Левиафан3 -- командующие флангами, Асторат4, Абаддон5 .
     1  Люцифер  (лат.  Lucifer -- утренняя звезда) -- в
христианской традиции  --  одно  из  собирательных  обозначений
Сатаны  как  горделивого  и бессильного подражателя тому свету,
который составляет мистическую славу Бога.
     2  Вельзевул  --  в  христианской   мифологии,   вероятно,
заимствование  из  ближневосточных  мифологий.  В ветхом Завете
упоминается бог филистимлян -- Баал-Зебуб -- "повелитель  мух",
"князь бесов".
     3  Левиафан  (вер.  Lewyatan  --  от lewa -- свертываться,
биться)  --  в  библейской  мифологии  --   морское   животное,
описываемое   как  крокодил,  гигантский  змей  или  чудовищный
дракон. В Библии упоминается (наряду с  бегемотом)  как  пример
непостижимости   божественного   творения,   либо   в  качестве
враждебного  Богу  могущественного  существа,  над  которым  он
одерживает в начале времен победу.
     4,5  Асторат  (Ашторат,  Астар,  Иштар) -- древнесемитское
астральное  божество  --  олицетворение   Венеры   --   мужская
параллель  богини  Астарты.  Асторат -- один из претендентов на
власть над миром. В библейской мифологии -- бог войны,  грозный
и  сильный, и одновременно -- бог-защитник. Его символ -- рога.
Абаддон (Авадон) -- (от евр. abaddon -- погибель)  --  в
иудаистской  мифологии  олицетворение  поглощающей,  скрывающей
ямы, могилы и пропасти преисподней.  В  христианской  мифологии
Абаддон  ведет против человечества в конце времен карающую рать
чудовищной саранчи.
     Маммона,  Теутус,  Асмодей  и  Инкуб  --  падшие   ангелы;
семьдесят  принцев,  каждый  из  которых  командовал дивизией и
каждый из которых оставался со своей командой. Только герцоги и
падшие  ангелы  двинулись  навстречу,   приветствовать   своей)
властителя, Сатану Меркатрига.
     Он появился в облике Козла, каждый в его свите выбрал себе
ту отвратительную  форму,  которая  ему больше соответствовала.
Асмодей выпустил три головы, каждая из которых  была  исполнена
зла  и  не  похожа  на  другие. Они поднимались из задней части
раздутого  тела   дракона.   Маммона   отдаленно   походил   на
исключительно  мерзкого  тарантула,  Астората я не могу описать
вовсе. Только Инкуб выступал в обличье, сходном с человеческим,
как единственном сосуде, подходящем для того, чтобы  проявилась
его распутность. Козел взглянул на нас.
     -- Поторопитесь!  --  потребовал  он.  --  Мы здесь не для
вашего развлечения.
     ^1Маммона  --  в  Новом  Завете   --   имя   злого   духа,
покровительствующего богатству.
     2  Инкуб  (от  лат.  incubare  -- ложиться на) -- в
средневековой мифологии -- мужские демоны, домогающиеся женской
любви -- в противоположность суккубам (от лат. succubare
-- ложиться под), соблазняющим мужчин. В некоторых христианских
толкованиях инкубы -- падшие ангелы.  От  инкуба  могла  зачать
спящая женщина. Они иногда принимали человеческий облик