гу, меня он не  трогал,
и я молил судьбу, чтобы он пожил здесь подольше, покуда я отдышусь.  Но  в
конце концов он допился до белой горячки,  напялил  поверх  ночной  пижамы
фрак, нахлобучил цилиндр и выбросился в окно. Я  даже  не  пошевелился,  я
погрузился в ленивое бессмысленное бытие жестяного  номерка,  в  голове  у
меня шевелились медленные жестяные мысли, а между тем мой хозяин  в  своем
шутовском наряде бухнулся со второго этажа на цветочную клумбу,  завыл  от
досады и в умопомрачении перекусал всех, кто случился поблизости. Больше я
его не видел, а это был мой последний постоялец,  не  обращавший  на  меня
внимания.  Не  знаю,  как  это  получилось,  быть  может,   моя   вдовушка
разболтала, но за  какой-то  месяц  через  люкс  номер  двенадцать  прошла
вереница  одиноких  миллионерш   различного   возраста   и   конфигурации,
находивших особое удовольствие в ночных игрищах с жестяным номерком.  Нет,
впрочем, однажды моим хозяином был мужчина. Хотел он  приблизительно  того
же, что и веселые вдовушки, и я прятался от него на платяном шкафу.  Какая
мерзость, сказала девушка. Конечно, мерзость, а разве  все  предыдущее  не
было мерзостью? Покуда я сидел на шкафу,  он  терпеливо  подстерегал  меня
внизу, он знал, что рано или поздно мне понадобится слезть -  например,  в
туалет. Как странно, вся моя жизнь  вертится  вокруг  двух  осей  -  числа
"двенадцать" и сортира... И меня разобрало такое зло, что я вышел из  роли
и подумал: какого черта?! Я слез со шкафа, подождал, когда он  кинется  на
меня, и врезал ему по этому  самому  месту  своей  натренированной  ногой.
Честное слово, лучшего  гола  я  не  забивал  за  всю  прежнюю  футбольную
карьеру! Он приподнялся на воздух, пролетел метра четыре, роняя  стулья  и
керамику, и влепился в диван. Трибуны закричали: браво, двенадцатый!.. Мой
хозяин отлежался и в тот же день укатил прочь, поняв,  что  ему  здесь  не
светит. На его место немедля заступила богатая  вдова...  Что  за  чудеса,
сказал хозяин отеля, люкс  номер  двенадцать  пользуется  особым  спросом,
богачи любят экзотику, они прямо таки рвутся туда. И он сделал  две  вещи:
повысил мне плату и поднял цену на люкс. Это не  помогло,  половина  отеля
пустовала, зато ко мне стояла очередь надутых миллионерш. Тогда он  сделал
третью вещь: нанял еще десяток здоровых парней, которые  надели  ливреи  с
номерами,  намалеванными  на  спинах  флюоресцирующей  краской,  и   стали
жестяными бирочками при ключах. Этим он спас свое дело от краха, но мне не
полегчало. Я был на грани срыва. И однажды  двери  отеля  распахнулись,  и
вошла она... самка каракатицы. Она  выкрутилась  из  передряги:  наверное,
заплатила кому сколько положено, и в той стране для нее  устроили  военный
переворот. Теперь она вновь путешествовала. Ее похотливый взгляд скользнул
по  оловянным  рожам  людей-номерков,  торчавших  за  спиной   портье,   и
остановился на мне.  Угадайте,  чем  закончилось.  Это  нетрудно,  сказала
девушка, вы завыли от досады и перекусали всех, кто  случился  поблизости.
Точно, сказал он.
     Что вы молчите,  спросила  девушка,  рассказывайте,  изливайте  душу.
Собственно, я кончил, сказал он. И  вообще  зря  я  это  затеял.  Кому-то,
говорят, помогает, когда его внимательно выслушают. Мне не помогло. Потому
что вы посочувствуете и уйдете по своим делам. Или, там, утопитесь. А  мой
номер останется при мне. Так что я, наверное,  поступлю,  как  задумал.  Я
погружу его на дно этой вонючей реки, где он будет пребывать в сохранности
до судного дня. И когда нас всех созовут на Страшный суд, я выйду  вперед,
отпихну локтем двенадцатого апостола и стану на его место. Какие глупости,
сказала девушка. Добрые люди кончают с собой из-за серьезных вещей, а  тут
ерунда какая-то, номер на спине. Ну, например, сказал  он.  Ну,  например,
несчастная любовь, сказала девушка. Или  одиночество.  Или  нищета.  Какие
глупости, передразнил он.  Все  это  поправимо.  Сегодня  тебя  разлюбили,
завтра - полюбили. Сегодня ты одинок, завтра не знаешь, куда спрятаться от
друзей. Сегодня ты нищий, завтра тебе выпал счастливый билет в лотерее.  А
номер на спине будет сегодня, завтра и всегда. Человек с  номером  докурил
сигарету, смял пустую пачку и выбросил  ее  в  корявые  прибрежные  кусты.
Благодарю за внимание, сказал он, я кончил. Не делайте глупостей, девочка,
никогда не делайте глупостей. И он пошел в реку, а она осталась на грязном
песке, под горячим полуденным солнцем, еще находившим дорогу своим лучам в
смоге,  стлавшемся  над  недалеким  городом.  Ну  нет,  подумала  девушка,
поднимаясь. Не выйдет, подумала она, быстро входя в  воду.  Не  выйдет  по
двум причинам. Во-первых, во мне тоже внезапно разыгрались  здоровые  душе
изливательные инстинкты, и мне вдруг захотелось, чтобы кто нибудь выслушал
и мою историю. А во-вторых, я придумала еще одно занятие  для  человека  с
номером на спине. Почему бы ему не поднатужиться  и  не  стать  счастливым
числом? Мне отчего-то кажется, что двенадцать - это мое счастливое  число.
Мой счастливый билет в лотерее.




                             Евгений ФИЛЕНКО

                    МУЖЧИНА И ЖЕНЩИНА В СТРАНЕ ОЗЕР


                            ...Детям до шестнадцати лет не  рекомендуется.
                                                       Древний манускрипт.


                                    1

     Каждый был занят своим делом.
     Сменный диспетчер  галактической  базы  "Геркулес"  Тихон  Амелинчук,
более известный в окрестных звездных системах под прозвищем  Тикси  -  что
вовсе не означало, будто бы он имел некое отношение к одноименной бухте  в
море Лаптевых, в суровых окрестностях которой он никогда не бывал  и  даже
не подозревал о существовании таковой, равно как  и  население  упомянутой
бухты о существовании сменного диспетчера  Амелинчука...  так  вот,  Тикси
Амелинчук вел  свой  одноместный  кораблик  класса  "марабу"  на  одну  из
соседних баз, имя чье от потомков сокрыто. По  той  естественной  причине,
что там обещано было  ему  свидание,  а  подробностей  такого  рода  Тикси
никогда не обнародовал. При этом он напевал как мог  навязавшуюся  на  его
голову песенку, из которой не знал ни  начала  ни  конца  и  уверенно  мог
воспроизвести лишь  часть  куплета  и  рефрен.  Музыкальным  слухом  Тикси
обременен  не  был,  от  чего  вовсе  не  страдал.  Если  быть  до   конца
справедливым, то упомянутую песенку Тикси  попросту  орал  во  все  горло.
Единственным его слушателем на борту космического аппарата был он  сам,  и
слушателем вполне благодарным.



                                    2

     Сменный же диспетчер другой галактической базы, "Гончий Пес", молодая
женщина по имени Дорис Эйнола, также находилась в одноместном корабле того
же класса "марабу" и держала путь на "Геркулес".  Она  готовилась  принять
участие в совещании по вопросу оптимизации  взаимодействия  диспетчеров  в
этом секторе Галактики. Необходимость совещания с  такой  жуткой  даже  на
слух повесткой объяснялась  недавней  аварией  при  выходе  из  экзометрии
большого космотанкера, заряженного мегатонной воды.
     Нет нужды напоминать,  что  вода  есть  величайшая  драгоценность  во
вселенной. По крайней мере, для расы "гомо сапиенс". Кроме  Земли,  запасы
жидкости,  пригодной  к  употреблению   представителями   этой   расы,   в
натуральном виде нигде более не обнаружены. Синтез  воды  из  разрозненных
компонентов  обходится  дорого.  Вдобавок,  в  секторе  пространства,  где
гробанулся танкер, синтезировать было вообще не из чего. А вот в  соседнем
секторе, откуда направили в подарок злосчастную мегатонну,  было.  И  хотя
сам факт аварии чрезвычайно неприятен, особой трагедии не случилось. Никто
не умер от жажды, проклиная  ротозеев-диспетчеров.  Воду,  что  мгновенно,
даже не  успев  вылиться  из  танков,  смерзлась  в  красивый  голубоватый
айсберг, выудила специально сформированная бригада спасателей.  Даже  если
бы и не удалось это проделать, вместо разбитого танкера немедля бы выслали
другой, с задержкой на сутки максимум. Так что на совещании  вряд  ли  кто
стал бы требовать голову виновника инцидента на блюде. Ну, выругали бы как
следует. А затем бы сообща задумались, как избежать безобразий  впредь.  И
диспетчер Дорис Эйнола, что слыла  среди  знакомых  человеком  чрезвычайно
рассудительным и  деловым,  непременно  предложила  бы  кое-что  разумное.
Поэтому  в  полете,  чтобы  не  тратить  времени  попусту,  она   заносила
соответствующие свои мысли в мемограф.



                                    3

     Планета же Дфаанла  попросту  дремала,  поворачиваясь  потихоньку  на
своей орбите к светилу то одним боком, то другим.  И  во  сне  редко-редко
помаргивала прижмуренными глазенками.



                                    4

     Корабль  Амелинчука  проваливался  в  экзометрию  по  направлению   к
вышенеупомянутой базе  вот  уже  шесть  часов  кряду,  когда  Тикси  вдруг
заскучал.
     С ним это бывало. Как приступ хронической болезни, как довлеющий  над
ним рок. В такие минуты он был себе не хозяин. Мог запросто учудить такое,
о чем впоследствии вспоминал не  то  чтобы  с  ужасом,  а  с  почтительным
недоумением: как-де только отважился!.. Надо заметить, что человек он  был
до чрезвычайности легкого нрава, все его  любили,  и  выходки  скуки  ради
обычно сходили ему с рук. А иногда  и  сами  окружающие  принимали  в  них
посильное  участие  с  тем  же  удовольствием,  что  и  Тикси.  Скука   на
галактических базах - бич  божий.  К  счастью,  в  каждом  коллективе  как
правило  есть  свой  Тикси  Амелинчук.  Может  быть,   где-то   в   недрах
всевозможных советов, больших и малых, что ведают подбором специалистов  в
галактические поселения, есть особая комиссия по психологическому климату.
И одна из ее задач - выявление и равномерное распределение по  всем  базам
людей, похожих на Тикси.
     Один только человек сразу невзлюбил его. Это была, естественно, Дорис
Эйнола.



                                    5

     Их пути пересеклись на одной из бесчисленных вечеринок, что возникают
той же скуки ради, едва только  делегация  какой-нибудь  базы  окажется  в
гостях у персонала другой. Откуда  ни  возьмись  всплывают  знаменательные
даты, именинники, юбиляры. Словом, были бы люди, а повод  найдется.  И  на
"Геркулесе" душой таких вечеринок всегда становился Тикси. Если нужно,  он
сам готов был плясать всю ночь до упаду хоть под губную гармошку и  прочим
не давал покоя. Страшно любил петь в компании. Просто брал в руки наличный
музыкальный инструмент, к примеру - гитару,  вспоминал  некогда  выученные
три аккорда и орал чудовищным голосом.  И  некоторым  то,  что  он  считал
вокалом, даже нравилось. Хотя все же, наверное, им нравился сам Тикси... И
не оставалось ни одной девушки, которой он не уделил бы внимания. Это тоже
у него было в характере. Тикси любил женщин, и они в большинстве  отвечали
ему тем же. Если Тикси сразу наталкивался на сопротивление...  ну,  не  то
чтобы дань неистребимым условностям во взаимоотношениях между  мужчиной  и
женщиной, к которой  должно  отнестись  с  подобающим  уважением,  как  ко
всякого  рода  традиции,  а  впоследствии  пренебречь,  но   сопротивление
подлинное, искреннее и активное... то легко и мирно отступал, и  никто  не
обижался. Ну, а буде же сопротивления не возникало... Вот летел же  он  на
свидание к кому-то!
     Однако  Дорис  была  твердым  орешком.  В   Галактику   она   явилась
исключительно затем, чтобы работать, а не флиртовать. Высокие чувства  она
полагала слишком серьезным делом,  чтобы  завязывать  знакомства  вот  так
запросто. В прежние времена слыть бы ей "синим чулком", хотя  собой  Дорис
была недурна. Невысокого  роста,  уютного  телосложения,  пушистые  волосы
цвета спелого пшеничного колоса, большие синие глаза, яркие губы, то-се...
На вечеринку ее  затащили  едва  ли  не  силой.  Потому-то  миляга  Тикси,
подкатившись к ней со своим интересом, наткнулся на такой отпор, что  даже
оторопел. Ух, как полыхнула Дорис на него синими глазищами!  Как  спихнула
его руку с круглой своей коленки! Как сказанула ему все, что о нем тут  же
придумала!.. И всякий раз, когда при ней  упоминалось  имя  Тикси,  делала
такую брезгливую гримасу, будто речь  шла  по  меньшей  мере  о  пригоршне
дождевых червей.



                                    6

     Итак, Тикси заскучал. И от скуки начал вести себя непредсказуемо.
     Для начала выбросился из экзометрии в субсветовое пространство, чтобы
оглядеться. Было у него в запасе до желанного рандеву с полсуток  резерва.
И  потому,  выяснив  по  галактическому  атласу,  что  в  непосредственной
близости от него кружится вокруг  ласкового  розового  с  желтым  солнышка
таинственная планета Дфаанла, Тикси решил ее тотчас же посетить.
     Почему "таинственная"? А бог ее знает! Может быть, вся ее тайна в том
лишь и заключалась, что никто из людей  ни  разу  не  попирал  стопами  ее
поверхность.  Единственным,  что  сообщалось   в   атласе   помимо   этого
прискорбного факта о Дфаанла, было то, что, по  утверждению  исследовавших
ее  в  незапамятные  времена  ящеровидных  путешественников   из   системы
Имиатазр, "планета чрезвычайно богата прекрасными озерами чистой  воды,  в
которых постоянно  наблюдается  эффект  зизезап".  Амелинчук  недоумевающе
хмыкнул. Никогда в жизни не слыхал он о таком эффекте, а спросить было  не
у кого. Поэтому он немного  посокрушался,  что  такое  богатство  -  озера
чистой воды, - пропадает зазря.  Дфаанла,  собственно,  и  переводилась  с
языка Имиатазр, как "Страна Озер"...  Но  тут  же  утешился,  что,  вполне
возможно, вода к употреблению не годится, а хороша лишь для благоговейного
созерцания.  Для  любования   загадочным   "эффектом   зизезап",   который
представлялся ему чем-то вроде знаменитых земных миражей или черных  радуг
на некоторых лишенных собственных светил, "безместных" планетах.
     Вот Тикси и решил полюбоваться.
     - Идем на посадку, - объявил он по интеркому. Поскольку  он  был  сам
себе экипаж, то с готовностью ответил: - Есть, командор!
     А бортовой когитр, объект неодушевленный,  которому  в  общем-то  все
было до лампочки, все же полюбопытствовал:
     - На кой это вам, Тикси?
     - Скучно, - честно признался Амелинчук.
     - Причина более чем уважительная, - съехидничал когитр. - Но  к  чему
вам приключения в такой ответственный момент, Тикси?
     Тот не нашелся что возразить. Он никогда не знал, зачем лезет  очертя
голову в авантюры.
     - Ну, ежкин кот, - сказал когитр. - Зизезап им подавай...
     И у  Тикси  возникло  серьезное  подозрение,  что  когитр  имеет-таки
представление о природе таинственного  эффекта.  Но  откуда?..  На  прямой
вопрос Амелинчук почему-то не отважился.
     Дфаанла, закутавшись в жемчужную шаль атмосферы, грела сверкающий бок
под мягкой лампадой солнышка. От нее исходило тепло и благодушие.
     "Марабу" спокойно, без сюрпризов погрузился в  перламутровые  волокна
облаков и, подрагивая в  восходящих  потоках,  устремился  к  поверхности,
навстречу обещанным озерам чистой воды. Тикси, испытывая сильное волнение,
как всегда бывало с ним перед  очередным  закидоном,  зажмурился  и  снова
заголосил свою варварскую песенку.
     Когда же облачный слой был пронизан и на всех экранах внешнего обзора
воссиял день, он открыл глаза и замер с открытым ртом.
     Потому что ящеры Имиатазр не  солгали:  озера  были  многочисленны  и
прекрасны.  Действительно,  целая  Страна  Озер.  Десятки,   сотни   озер.
Правильных   очертаний   глубокие   чаши,   доверху    полные    яснейшей,
кристальнейшей влаги. И, что самое замечательное,  каждая  чаша  -  своего
цвета.  Голубая  соседствовала  с   пурпурной,   бирюзовая   с   янтарной,
молочно-белая  с  угольно-черной.  А   между   ними   -   голое,   гладкое
пространство, лишенное не то что малейших выпуклостей, а  даже  и  видимой
растительности. То ли сплошная  иссушенная  дотла  соляная  корка,  то  ли
мелкий, отборный, зернышко к зернышку, белый песок.
     Тикси взвыл от восторга и, отняв управление у недовольно заворчавшего
когитра, бросил свой "марабу" на пятачок между зеленым, оранжевым и  синим
озерами.
     Кораблик с хрустом утвердился на раскинутых опорах. Судя  по  легкому
крену, это был все же песок.
     - Атмосферный состав мне, живо! - весело скомандовал Амелинчук.
     - Приемлемый, - ответил когитр сердито. - Дышать, бегать,  стоять  на
голове не возбраняется...
     - И в этом раю никто не живет?! - поразился Тикси.
     - В раю, как известно, живут ангелы господни, - пробурчал  когитр.  -
Людям туда  дорога  заказана.  Поскольку  же  ангелы  суть  метафизическая
категория, следовательно, рай должен быть необитаем.
     - Расточительство! - возмутился Тикси.  -  Безобразие!  Могли  бы  по
крайней мере курорт здесь устроить. Для сменных диспетчеров  галактических
баз. Работа тяжелая, нервная, требуется периодическая разрядка...
     - Только и забот у всех, что курорты устраивать.  Кроме  зизезапа,  и
поглазеть не на что.
     Но Амелинчук уже не слушал.
     - Ежкин кот, - с досадой пробормотал когитр, ни к кому  конкретно  не
обращаясь.



                                    7

     Тикси вывалился из тамбура и, вспахивая податливый песок,  вприпрыжку
устремился к ближайшему озеру. Оно было оранжевым. Амелинчук сбавил  прыть
и уже почти на цыпочках приблизился к не колеблемой даже малейшим ветерком
водной глади. Благоговейно опустился на колени, сдернул перчатку и ладонью
зачерпнул прохладную влагу. Не пронзительно-ледяную, но и не мерзопакостно
теплую, а именно прохладную. Успокоительно, оживляюще прохладную... Поднес
к самому лицу. В крохотном оранжевом зеркальце  отразилась  его  застывшая
улыбка. Вода была абсолютно чистой, без  каких-либо  минеральных  взвесей,
что  могли  бы  придать  ей  столь  экзотическую  расцветку.  "Как   слеза
младенца", - подумал Тикси, возвращая водяное зеркальце озеру.
     Он отстегнул никчемный, неуместный в этом раю гермошлем и катанул его
подальше. Лег на спину, закинув руки за голову, чтобы жемчужный  песок  не
набился в  волосы.  Прижмурившись,  подставил  и  без  того  бронзовое  от
космического загара  лицо  еще  одному  солнышку  в  своей  жизни.  Затих,
прислушиваясь к себе и к своим мыслям.
     "Так можно лежать годами, - думал он. - Никуда не спеша,  не  суетясь
попусту. Просто лежать  и  строить  ажурные  замки  воображения.  А  после
разрушать. Сам себе зодчий, сам себе варвар. И, главное,  совершенно  один
на целой планете!.. Обидно: за всю жизнь я не выстроил ни одного замка. Ни
даже детской беседки. Единственное, что  я  умею,  так  это  быть  сменным
диспетчером. Когда я умру - если такое вообще возможно! - на  моей  могиле
напишут: он был хорошим сменным  диспетчером.  А  спустя  тысячелетия  все
забудут, что означает это словосочетание, и  на  полном  серьезе  примутся
выкраивать в царской табели о рангах место  моему  чину.  И  угнездят  его
где-нибудь между титулярным советником и  коллежским  асессором.  Конечно,
если найдется кому заниматься подобной ерундой. Спустя  тысячелетия  может
случиться, что просто некому  будет  читать  надпись  на  моем  надгробье.
Почему? А потому, что вот уже тридцать лет мне, дураку, а я мотаюсь  между
звезд, наслаиваю на своей роже  загар  за  загаром  и  ни  на  секунду  не
задумываюсь о том, кому бы передать по наследству собственную фамилию..."
     Тикси резко приподнялся, сел. Песок с шуршанием осыпался с его  спины
и локтей.
     - Этак бог знает до чего домыслишься!
     Он посмотрел на часы:  времени  оставалось  чуть  поменьше  вечности.
Возвращаться на корабль, чтобы снова долгие часы болтаться в  пустой,  как
сама пустота, экзометрии,  ни  малейшего  желания.  Будь  Тикси  человеком
организованным,  он  озаботился  бы  иметь  некоторый  запас