нем был сложный замок, а поскольку к нему  не
было ключа, мы его и не открывали из страха повредить.
     Взгляд Наварра стал еще более грозным:
     - Допустим, кто-то знал, что там было? Я хочу сказать, что  оно  было
ценным.
     - В крионном контейнере? Да что там МОГЛО быть?
     - Генетический  материал?  Наркотики?  Какое-нибудь  сверхохлажденное
оборудование для переработки?
     - Старое вино.
     - Какая-нибудь древность или памятная вещица, - предположила Хосейли.
-  Что-то  портящееся,  что  имперское  семейство  пожелало  сохранить  из
каких-то сентиментальных соображений.
     - Сердце или другой орган какого-нибудь умершего домашнего животного.
     - О!
     - Умные маленькие коготки трещотки, например, - продолжала Хосейли. -
Я часто жалела, что не смогла сохранить  коготки  моей  Пиджи,  когда  она
умерла, но я была молода, а родители боялись лишних расходов.
     - Сочувствую вам, мэм, - отозвался Наварр.
     Глаза эксперта-страхователя сняли:
     - Вы бы только видели, какие способы Пиджи изобретала, чтобы  стащить
еду. Она устраивала блистательные  засады  около  холодильника.  Она  была
такой умницей, что можно было поклясться - она была почти  Хосейли.  -  Ее
ноздри раздулись от избытка чувств. - Как жаль, - вздохнула она, -  что  я
не смогла сохранить хотя бы некоторые ее части.
     - Я уверен, это было бы большим утешением, - сказал Наварр. Он  снова
оглянулся на пустую нишу. - Но мне как-то не верится,  чтобы  существовало
так уж много империалистов-любителей животных, располагающих  необходимыми
средствами, чтобы украсть серебряный кувшин моего дяди.
     - Разумеется, сэр. - Аукционист, нахмурившись, огляделся. - Возможно,
мы должны усилить здесь охрану, на случай, если  вор  или  воры  вернутся.
Вполне  возможно,  что  похитители  окотились  за  чем-нибудь  другим,   а
контейнер прихватили просто по пути.
     - Возможно.
     Наварр не любил двусмысленностей, и мысль о том, что  здесь  все  еще
может оставаться нечто, представляющее  для  кого-то  интерес,  беспокоила
его. Он бросил взгляд на портрет дядюшки - молодого человека  в  порванной
форме, с деловым видом наставившего огнемет на  перепуганного  императора,
причем последний прятался в своем гареме и был одет в наряд одной из своих
жен. (Это  был  человеческий  вариант  той  истории.  По  версии  Хосейли,
Император был обездвижен и побежден, возглавляя оборону в форме полковника
Почетного Личного Караула).
     - Да ну их всех к дьяволу, - сказал Наварр. - Что там  могло  быть  в
этой штуке?


     Пока Роман несся сквозь небо,  его  нервы  звенели  от  гнева.  Ущерб
нанесен, оскорбления произнесены, требуются действия.
     Он знал, что Мейстрал небрежен в вопросах чести. Но ЭТО  он  вряд  ли
смог бы игнорировать. У Романа кровь кипела от имени семьи Мейстрала.
     Это оскорбление снести было нельзя.


     Проникая  в  окно   небольшого   загородного   коттеджа,   прохладный
деревенский ветерок  шевелил  распущенные  волосы  Мейстрала.  Место  было
безопасным: Роман снял его под чужим именем, и  Мейстрал  чувствовал,  что
может свободно расслабиться и  провести  утро  в  постели,  смотря  старый
боевик. Он погрыз печенья и позволил домашнему роботу снова наполнить  его
бокал шампанским.
     - Спасибо, - сказал Мейстрал и принялся за третий бокал шампанского в
это утро.
     На постели лежали несколько компьютерных факсов, посланных  Грегором.
На самом деле Мейстралу полагалось работать над ними,  планируя  следующую
задачу.
     Следующая  серия  краж  обещала  быть  легкой.  Два  дня  назад   все
телекомпании Пеленга сообщили о присутствии на планете Мейстрала.  Нервные
обладатели знаменитых предметов  искусства  и  украшений,  зная  его  имя,
естественно, пожелают усилить охрану, пока он находится на Пеленге.
     Поэтому в ту самую ночь Грегор был на задании по взлому - он вставлял
миниатюрные  следящие   устройства   в   оборудование   наиболее   крупных
консультантов по охране Пеленга.  Если  хозяева  усилят  охрану,  следящие
устройства приведут Мейстрала прямо к их  ценностям.  Они  также  облегчат
работу,   поскольку   Мейстрал   заранее   будет   знать,   какие   именно
приспособления будут установлены. Грегор провел большую часть  предыдущего
дня, наблюдая за своими следящими устройствами по всему Пеленгу и  отмечая
их местоположение.
     Для грабителя знать, куда идти, было так же важно, как и  знать,  как
туда проникнуть.
     Но  вместо  того,  чтобы  планировать  следующее  задание,   Мейстрал
потягивал шампанское и смотрел  вестерн.  Может,  ему  было  лень.  Но  он
действительно работал допоздна прошлой ночью.
     Фильм  был  одним  из  его  любимых  -  "Всадники  равнин".  Мейстрал
испытывал к нему сентиментальную привязанность  с  тех  пор,  как  впервые
посмотрел его в возрасте семи лет от роду.
     Мейстрал позволил роботу налить еще шампанского, наблюдая, как  Элвис
едет верхом по западной прерии со своим старым  другом  Джессом  Джеймсом.
Лениво наигрывая на своей электрогитаре,  Элвис  старался  убедить  Джесса
стать честным и оставить преступную жизнь. Элвис знал, что  Бэт  Мастерсон
поклялся поймать Джесса живым или мертвым, но пообещал Бэту не говорить об
этом Джессу. Это была ужасная моральная дилемма.
     Чего Элвис не знал, - так это того, что Джесс избрал  путь  человека,
поставленного вне закона, из-за пылкого романа с Присциллой, женой Элвиса.
Джесс знал, что если бы он остался на ранчо, Элвис бы узнал  обо  всем,  а
это убило бы его. Кульминацией драмы была  всеобщая  трагедия  -  Джесс  и
Присцилла, в конце концов, умирали в объятиях  друг  друга,  и  правда,  к
великому горю Короля Рок-н-Ролла, выходила наружу. В самом конце Элвис шел
одинокой тропой, извлекая стоны отчаяния из своей гитары,  в  предчувствии
своей последней трагедии. Это был прекрасный мифический момент.
     Мейстралу  вестерны  правились  больше,  чем   любые   другие   формы
развлекательного жанра. Он удивлялся, почему Шекспир не написал ни одного.
     Робот мягко загудел:
     - В нашем воздушном пространстве флаер с визитом, сэр, - доложил он.
     Мейстрал сдвинул брови. Никто не знал, где он находится, кроме Романа
и Грегора. Грегор был здесь, а Роману полагалось находиться в другом  доме
Мейстрала, создавая у полиции, прессы  и  прочих  нежелательных  визитеров
впечатление, что Мейстрал дома. Он велел роботу,  чтобы  дом  показал  ему
внешний обзор и изображение того, кто находился в флаере.
     Нарушителем его покоя оказался Роман. Морщина на лбу Мейстрала  стала
глубже. Он знал, что Роман не появился бы  здесь,  если  бы  не  случилось
что-то очень серьезное.
     Мейстрал повернулся назад к видео. Элвис говорил о  том,  как  сильно
Присцилла скучает по Джессу, объясняя преступнику,  что  для  него  всегда
найдется место на ранчо. Джесс отворачивался со  слезами  на  глазах.  Это
были любимые сцены Мейстрала, но приходилось отложить просмотр кульминации
фильма. Он велел видео отключиться, потом выскочил из  постели  и  накинул
шелковый халат. Отбросил волосы с глаз и отправился встречать Романа.
     Хосейли  нес  Пьетро  Кихано,  перекинув  его  через  широкое  плечо.
Мейстрал велел дому попросить Грегора присоединиться к ним.  Дело  обещало
быть серьезным.
     Ноздри Романа затрепетали, когда он увидел Мейстрала в халате. Он  не
одобрял людей, проводивших утро в постели. В добавление ко всему, Мейстрал
наверняка  смотрел  какие-нибудь  пошлые  развлекательные  программы.   Не
слишком подходящее занятие в свете  оскорбления,  нанесенного  теперь  его
чести.
     Роман по-настоящему хорошо знал Мейстрала.
     Мейстрал помог Роману мягко уложить  Пьетро  на  плюшевую  кушетку  -
трудности, испытываемые Хосейли, когда они распрямляются, связаны вовсе не
с их темпераментом, их причина чисто анатомическая - и потом  стоял,  пока
Роман объяснял ему, что произошло. В середине  рассказа  вошел  Грегор,  и
Роману пришлось начинать все сначала.
     Пьетро  посмотрел  вверх,  на  Мейстрала.  В  его  глазах  отражались
вращающиеся голограммы - дневное искусство. Казалось, он отчаянно  силится
что-то сказать. Мейстрал нагнулся к нему.
     - П-п-лет, - непослушными губами выговорил Кихано. - С-с-н.
     Мейстрал кивнул, словно все понял:
     - Вы представляете собой определенную проблему, м-р Кихано.
     - Н-н-н. Т-рр.
     - Я велю роботу принести вам немного шампанского. От него вам  станет
получше.
     - Хрршш. Ссппсибо.
     Мейстрал вздохнул, отправляясь за роботом:
     - Ради Бога, м-р Кихано, - сказал он.


     Скучно донельзя. Сержант Тви легла на свою  кровать  в  доме  графини
Анастасии, приложила полуживую примочку к царапине  на  голове  и  закрыла
глаза. Неукротимые колокола, отдававшиеся в ее черепе, упорно отказывались
перестать звонить.
     Судьба Империи. Романтика, Волнение,  Опасность.  Она  повторяла  про
себя эти фразы, прижимая к голове новую примочку. Все дело было в том, что
никак не подразумевалось, что опасность придет с твоей же стороны.
     Она доложила о поведении Хотвинна барону. Не то чтобы это принесло ей
какую-то пользу - барон просто прочел ей лекцию о том, как она должна  все
объяснять подчиненным, чтобы они как следует знали свою работу, и чтоб все
это было частью готовности и умения предвидеть трудности.
     Тви пришла к заключению, что барон никогда реально  не  имел  дела  с
Хотвинном и никогда не пытался что-то ему объяснять. По ее оценке, офицеры
всегда прекрасно разбирались в вещах, с которыми никогда не встречались на
опыте.
     Коммуникатор в ее комнате загудел. Ее череп заполнило эхо,  как  звон
призрачных колоколов. Тви дотронулась до идеограммы "ответ" и зарычала.
     Воздух прорезал голос барона:
     - Пора освободить Хотвинна и принести мисс Йенсен второй завтрак.
     - Да, милорд, - Тви накрыла голову подушкой и захныкала  про  себя  -
мученица Империи. Затем отправилась выполнять приказ.
     Она забрала в кухне  поднос  Йенсен  -  к  таким  вещам  нельзя  было
привлекать роботов, поскольку их память могла быть использована как улика,
если что-то пойдет не так,  -  и  стала  тяжело  подниматься  по  каменной
лестнице на чердак, где содержалась Йенсен. От подноса шел  запах  жареной
арнетты. У Тви потекли слюнки.
     На верхней ступеньке лестницы ждала очень популярная  детская  кукла,
чуть выше семи футов ростом. Она была живой. Ее имя было Шалун Ронни.
     - Сменяю тебя, - сказала Тви.
     -  Как  раз  вовремя,   -   прорычал   Шалун   Ронни.   Он   выключил
голографическое изображение и превратился в Хотвинна.  Сквозь  его  темный
мех просвечивали пурпурные царапины, тоже прикрытые полуживыми примочками.
Он отстегнул от ремня голопроектор и другое устройство и протянул их Тви.
     - Твоя маскировка, - сказал он. - Управление наручниками.
     - Спасибо, - прорычала в ответ Тви. - Огромное спасибо.
     Она прикрепила проектор  к  поясу,  включила  его  и  положила  пульт
управления наручниками на поднос. Хотвинн затопал вниз по ступенькам.
     Дверь запиралась тяжелым засовом, установленным  в  предыдущую  ночь.
Его шурупы, сделанные из  металла,  расщепили  темное  дерево  двери.  Тви
рывком отодвинула засов и вошла.
     Комната для  гостей  была  наскоро  заполнена  разрозненной  мебелью,
принесенной со  склада  на  чердаке:  здесь  находилась  кровать-канапе  с
пухлыми  подушками  и  голубыми  оборками,  пара  стульев,  обитых  парчой
персикового цвета, толстый ковер из фиолетового меха, хрустальная лампа  в
форме балерины-Хосейли, держащей на голове абажур из цветного  стекла.  От
этого смешения цветов и культур у Тви еще сильнее разболелась голова.
     Амалия Йенсен представляла  собой  еще  один  контраст  с  аляповатой
обстановкой. Ее лицо было  покрыто  полуживыми  примочками,  питавшими  ее
болеутолителями  и  заживлявшими  ее  царапины.  Она  лежала  на  покрытой
оборками кровати в той же черной пижаме, в которой ее схватили, ее лодыжки
были  скованы  кандалами.  Амалия  смотрела  на  Тви,  злорадно  усмехаясь
разбитыми губами.
     - Еще один Шалун Ронни, - произнесла мисс  Йенсен.  Она  говорила  на
языке Хосейли. - И зачем вы так стараетесь принять человеческий  облик?  Я
все равно могу узнать вас обоих.
     - Валяйте, - отозвалась Тви на том же языке. - И как же меня зовут?
     - Послушай. Я могу понять необходимость  маскировки.  Но  зачем  было
выбирать персонаж, который все время УЛЫБАЕТСЯ?
     Тви поставила поднос на древний инкрустированный троксанский столик и
подвинула столик к обитому парчой стулу. Затем отошла  в  угол  комнаты  и
села на другой стул.
     - Я сейчас скую вам руки и освобожу лодыжки, - произнесла она и взяла
пульт управления оковами Йенсен. - Тогда вы  сможете  подойти  к  стулу  и
сесть, и тогда я освобожу вам руки и скую ноги. Хорошо?
     Глаза Йенсен быстро обежали комнату, подмечая кровать, стулья,  стол,
оценивая обстановку.
     - Очень хорошо, - сказала она.
     Тви умела распознавать человека, готовящегося к отчаянному прыжку,  с
первого  взгляда,  поэтому  ее  диафрагма  спазматически   сократилась   и
расслабилась. Она вынула из кобуры парализатор.
     - Хорошо, - сказала Тви. - Начали.
     Она нажала кнопку пульта управления наручниками.  Плотно  прилегающие
браслеты на запястьях Йенсен задвигались  по  направлению  друг  к  другу,
словно сами по себе, и остановились, соприкоснувшись. Йенсен спустила ноги
с кровати и скованной походкой подошла к стулу. Раны явно  беспокоили  ее.
Она не сводила глаз с оружия Тви. Стоя у  стола,  мисс  Йенсен,  казалось,
заколебалась, потом снова посмотрела на парализатор и села, куда  ей  было
велено.
     Тви нажала другую кнопку. Лодыжки Йенсен  неумолимо  сошлись  вместе.
Руки освободились. Йенсен сняла крышку с подноса и принялась за еду.
     У Тви заурчало в животе. О том, чтобы покормить ЕЕ, не  было  сказано
ни слова.
     Йенсен  положила  в  рот  ложку  жареной  арнетты,   содрогнулась   и
сосредоточила свое внимание на более  мягких  овощах.  Тви  откинулась  на
спинку стула.
     - Знаешь, а вы, похоже,  поймали  не  того,  кого  надо,  -  заметила
Йенсен. - За меня большой выкуп не получишь.
     - Вас держат здесь не ради выкупа, - ответила Тви.
     Йенсен, казалось, это не очень удивило. Она нетвердой рукой подцепила
на вилку еще еды.
     - Тогда зачем? - спросила она.
     - Осмелюсь  предположить,  что  вам  лучше  знать  об  этом,  мэм,  -
отозвалась Тви. На видео Признанные Грабители всегда держались вежливо.  В
конце концов, стиль давал полных десять очков.
     - Почему я до сих пор жива? - поинтересовалась Йенсен.
     Не так уж плохо на самом деле, подумала  Тви.  Цивилизованная  беседа
между похитительницей и ее жертвой. Хорошая возможность для нее  разыграть
из себя обходительную начальницу.
     - Нет необходимости прибегать к таким крайним  мерам,  как  убийство,
мэм. Просто вы побудете несколько дней нашей гостьей.
     - До каких пор?
     Тви решила изобразить всезнающее молчание. Как  ни  наслаждалась  она
ролью культурной похитительницы, ей ничего  не  было  сказано  о  причинах
похищения Йенсен. Она знала, что каким-то  образом  с  этим  делом  связан
Мейстрал и что Судьба Империи поставлена на карту,  но,  если  не  считать
этого, ее держали в полном неведении.
     Амалия Йенсен просто пожала плечами. Проглотила свой кофе.
     - Что ж, - сказала она, - наверное, тебе ничего не сказали.
     Тви стиснула зубы. Эта  женщина  проницательна.  Она  решила  избрать
другой путь, другую форму светской беседы. Элегантные наемники - это  была
не менее увлекательная игра, чем элегантные руководители.
     - Это не так уж важно, - произнесла Тви. - Мне хорошо заплатили.
     Йенсен посмотрела на нее и положила вилку  с  манным  пюре  назад  на
тарелку.
     - Я могла бы сделать так, чтобы тебе заплатили больше.
     - Мисс Йенсен. Кажется, я  припоминаю,  что  всего  минуту  назад  вы
утверждали, что за вас большого выкупа не получить. - Верхний желудок  Тви
заурчал. Жареная арнетта, как она заметила, была под белым соусом.
     Йенсен тонко улыбнулась, потом  вздрогнула  и  приложила  салфетку  к
разбитой губе:
     - Можно ведь устраивать разные вещи. Что ты скажешь о сорока новых?
     Уши Тви настороженно сдвинулись вперед.  Это  были  неплохие  деньги,
совсем неплохие, если допустить, что Йенсен сможет их  достать,  а  Тви  -
получить. Но по сравнению с Судьбой Империи это  ничто,  решила  она.  Тви
небрежно повела рукой:
     - Вы плохо оцениваете меня, мисс Йенсен, если думаете, что наемница с
моим положением перейдет на другую сторону, уже остановившись на  каком-то
приключении. Видите ли, до конца выполнять контракты -  для  меня  предмет
гордости.
     - Прошу прощения, - Йенсен снова улыбнулась. -  Я  не  хотела  задеть
вашу профессиональную гордость.
     - Я принимаю ваши извинения. Познакомившись с Хот... с моим коллегой,
вы могли составить и обо мне  неправильное  мнение,  я  понимаю.  Но  могу
заверить вас, он не из моих друзей. Это креатура моих нанимателей.
     - Понимаю. - Нижний желудок  Тви  нестройным  хором  присоединился  к
верхнему. Прикрываясь  своей  голографической  человеческой  улыбкой,  она
заворчала.
     Амалия Йенсен, казалось, услышала урчание в животе Тви. Она протянула
тарелку.
     - Хотите жаркого? Боюсь, что сегодня для  моего  рта  оно  немного...
острое.
     - Я и ВПРАВДУ голодна. Если вы не возражаете.
     - Нисколько. - Йенсен с трудом поднялась на ноги, протягивая  жаркое.
Тви приподнялась и протянула руку. Йенсен бросила  тарелку  в  улыбающуюся
голову Шалуна Ронни и вскочила, согнув пальцы рук, как когти. Ноги ее  все
еще были скованы.
     Тви наполовину была готова к этому - лекция  барона  о  необходимости
быть начеку не совсем прошла  мимо  ее  ушей,  а  мисс  Йенсен  неожиданно
оказалась слишком любезной. Тви выстрелила из парализатора в живот Йенсен,
и прыжок пленницы оборвался на середине -  она  мягко  упала  на  плюшевый
ковер. Диафрагма Тви пульсировала от разочарования. По ее  шее  тек  белый
соус.
     Проклятие,  подумала  Тви.  А  она  только-только   начала   получать
удовольствие.


     Пьетро Кихано вылил большую часть первого бокала с шампанским себе на
рубашку, но второй ему удалось  проглотить.  Его  цвет  лица  и  состояние
значительно  улучшились.  Теперь  он  уже  был  в  состоянии   сесть,   не
подвергаясь опасности свалиться.
     Грегор наблюдал за ним, сидя в углу  на  стуле  с  прямой  спинкой  и
выстукивая какие-то мелодии пальцами по колену. Роман молча стоял  в  углу
зловеще нависающей тенью. Мейстрал определил,  что  его  слуга  был  очень
серьезно расстроен.
     Мейстрал прошел в свою комнату, стянул волосы в узел и заколол их  на
затылке. Он переоделся в мягкие замшевые брюки, свободную  серую  шелковую
блузу и нацепил серьгу. Если уж у него  гости,  можно  с  тем  же  успехом
принять презентабельный вид.
     Он вошел в гостиную и предложил  Пьетро  печенья  со  своей  тарелки.
Пьетро принял тарелку. Мейстрал выбрал мягкий стул напротив софы Пьетро  и
устроился в нем. Над его головой в нише медленно вращалось голографическое
изображение Головы Бартлета. Мейстрал подтянул завязки на рукавах блузы.
     - Что ж, м-р Кихано, - произнес он, тщательно выбирая слова, -  может
быть, вы просветите нас по поводу последних событий.
     Пьетро Кихано нервно посмотрел в  направлении  Романа,  потом  бросил
взгляд на Грегора.
     - Понятия не имею, - пробормотал  он  и  протянул  бокал,  чтобы  ему
налили еще шампанского. Робот с мягким жужжанием выплыл  из  угла  и  стал
наполнять бокал.
     Мейстрал принялся считать, загибая пальцы:
     - По-видимому, Амалию Йенсен  похитили,  -  сказал  он.  -  Похищение
произошло меньше чем через два дня после того, как она наняла меня и  моих
помощников достать антиквариат. Мои изыскания пок