е хотите ли вы сказать, что я один вас всех задерживаю? Если
не нравится, то помогите, а нет, так убирайтесь во все четыре стороны.
    - Патрик, мы всего лишь спросили сколько  времени  тебе  требуется
для окончания работ.
    - Я все сказал, - сказал Энергетик.
    - Ты пойми, Патрик, что когда вы с Марсело закончите свои  работы,
то вдруг обнаружится, что я, Аи и Салли даже  не  приступали  к  своим
работам, потому что _здесь_ у нас не оказалось для этого возможностей.
Для  того,  чтобы  мы  выполнили  свой  план,  нам  как  минимум  надо
перелететь в другое, более интересное место. А то, что Джози принялась
фантазировать насчет колдовства - просто напросто пропускай мимо ушей.
    - Ну вот еще! - обиженно воскликнула Журналистка.
    Энергетик нервно постучал подушечками пальцев по ручке кресла.
    - Как я могу сказать когда закончу.  Вот  когда  сооружения  будут
готовы на 100%, я подойду и скажу - все сделано. А до этого момента  -
я уже стал осторожничать - никаких прогнозов не будет. Вдруг окажется,
что уважаемые роботы  еще  что-то  забыли  смонтировать  где-нибудь  в
районе фундамента и все придется  переделывать.  Вдруг  окажется,  что
уважаемые роботы все сдохнут  к  чертовой  матери.  Вдруг  у  нас  еще
что-нибудь... - Энергетик покрутил кистью руки - ... произойдет.
    - А если  ничего  сверхъестественного  не  произойдет?  -  уточнил
Геолог.
    - Тогда, может быть, завтра закончу  Станцию  и  еще  часов  через
тридцать смонтирую радиомаяк. Все наши сооружения должны располагаться
в комплексе, они зависят друг от друга, и самое большое значение имеет
именно радиомаяк, который поддерживает связь со спутником  на  орбите.
Собственно говоря, эта связка: "радиомаяк-спутники" является  стержнем
закладываемой на Глории Базы.
    - Хорошо. Тогда через двое суток совершим перелет на новое  место,
чтобы и мы делали свой план, и экипаж начал жить с чистого листа,  без
каких-либо предубеждений насчет злокозней планеты и ее жителей.
    - Не получится с чистого листа, - сказала Врач. -  Мы  уже  все...
как бы это выразить... запачканы, испорчены. Мы сможем  избавиться  от
этого комплекса ожидаемости чего угодно только лишь  после  того,  как
окончательно покинем планету, и то время от времени будут  проявляться
психологические рецидивы. Этот синдром - я бы назвала его  глорианским
синдромом - нам еще предстоит ощутить и пережить в полной  мере  и  не
раз столкнуться с профессиональными психологами.
    - Откуда такие ужасы, - воскликнул Метеоролог. - Как  же  много  в
нас накопилось дурного, его не просят, а оно лезет как сорняки.
    На него посмотрели укоризненно, но в  следующий  момент  в  проеме
входной двери Корабля показался Капитан. Он радостно помахал  рукой  и
крикнул:
    - Эй, ну вы чего там сидите. Здесь уже все чисто.
    Журналистка,  как  наверное  и  все  ее  товарищи,  ощутила  волну
облегчения. Может быть на самом деле не произошло ничего  страшного  и
все остается в порядке? Хоть бы это оказалось так и тогда  можно  было
бы продолжать трудиться на благо  общества.  Она  встала  и  вслед  за
другими  астронавтами  пошла  в  Корабль.  Проходя  холл,  она  как-то
настороженно озиралась по сторонам, но здесь и впрямь все было чисто и
безопасно,  за   исключением   остающегося   легкого   отвратительного
попахивания, которому суждено было пережить еще  с  десяток  уборок  и
проветриваний. Идя замыкающей, Журналистка решила больше не испытывать
судьбу экспедиции, она сорвала остатки занавесок, бросила их  в  угол,
куда сразу  же  бросился  трудяга-уборщик  и  сказала  Сизифу  закрыть
входную дверь.
    После этого она первым делом прошла в свою  каюту  и  подлечила  в
медкабинке обгоревшую кожу. Затем надела свежий вечерний наряд.  После
проведенных  полдня  безо  всякой  одежды  теперь  казалось,  что   ее
постоянно что-то сковывает, в каком-то месте  стягивает,  давит.  Лишь
приятный для глаз цвет платья и то, что она не стала  надевать  нижнее
белье, скрадывало это странное впечатление.
    И хотя Журналистка знала, что все астронавты должны были  на  ужин
собраться в столовой, она  не  сразу  пошла  туда,  а  вначале  решила
заглянуть в кабинет Врача, чтобы проведать как там  поживает  Инженер.
Однако не у нее одной возникло такое желание и она нашла здесь, помимо
Врача, еще Капитана и Картографа.
    - Вы все здесь? - удивилась она. - Ну и как Сережа?
    - Спит, - сообщила Врач. - Заметно идет на поправку. Пока  нас  не
было на  Корабле,  он  трижды  порывался  связаться  с  кем-нибудь  по
видеотелефону, но, разумеется, тщетно. Программа  лечения  всякий  раз
запрещала обратную связь. Вот его последняя запись.
    Она включила запись и в тиши кабинета  раздался  хриповатый  голос
Инженера, умоляющего вызволить его из этой медкамеры.
    - Мне уже лучше, братцы, - жаловался он, а  потом,  после  тяжкого
вздоха спрашивал: "Как у вас _там_ дела, на воле? Мне так не  терпится
узнать. Вы не представляете как мне плохо. Я раньше никогда  не  думал
что бывает так плохо. Я  понял  что  болезнь  словно  тюремная  камера
сковывает человека, ограничивает одна за одной его степени свободы.  А
здоровый организм,  наоборот,  предоставляет  полную  свободу  воли  и
остается только ею распорядиться.  Чего  мы,  за  редким  исключением,
никогда не делаем. Сказать прямо, мы просираем свое лучшее время.  Вот
так вот. Ну ладно, всем привет, а то этот урод опять укладывает меня в
постель и отбирает ми... микрофон...
    Когда  запись,  прокрученная,  специально   для   Журналистки,   в
четвертый раз, окончилась, Журналистка предложила:
    - А давайте мы ему тоже сообщение оставим. Только  чур  что-нибудь
радостное. У нас было сегодня какое-нибудь радостное событие?
    - Не было, - уныло покачал головой Капитан.
    - Ну вот опять! - оживилась Врач. - Сколько я тебе  раз  говорила,
что как лидер экипажа ты должен  быть  всегда  бодр,  жизнерадостен  и
оптимистичен.
    - Но могу я хоть один раз...
    - Не можешь! И чего тут раздумывать - можно  передать  ему  просто
привет. Он ведь - посмотрите на табло - выйдет  здоровым  как  огурчик
через тринадцать часов двадцать минут. Он, в отличие от нас, сейчас  в
очень надежных руках.
    - Пожалуй, ты права, - согласилась Журналистка.
    Они сделали запись с приветствием и поручили Сизифу  передать  его
Инженеру, когда тот проснется, а сами пошли ужинать. И хотя по времени
на часах пора было ложиться  спать,  вряд  ли  кто-то  из  астронавтов
добровольно отказался бы от ужина, тем более совсем легкого. С  другой
стороны и нельзя было утверждать что легкий ужин  перед  сном  являлся
сложившейся традицией.  Нет,  скорее  это  было  простым  человеческим
удовольствием. Астронавты бы, пожалуй, согласились с поговоркой, что в
жизни не так много относительно  безопасных  и  дешевых  удовольствий,
чтобы от них отказываться.
    Итак, они прошли в столовую и уселись на свои места.
    - Трудный был день,  -  зевнула  Журналистка  и  потерла  уставшие
глаза.
    - Да, не из легких. Но мы его пережили.
    - Вот это-то меня настораживает! - заметил Капитан. -  _Пережили!_
Словечко-то какое уничижительное. И произносите его так, словно живете
в нищите далеко за чертой бедности и едва сводите концы с концами. Так
не годится.
    - Капитан! - прервала его Ксенобиолог. - Мы решили через  два  дня
перелететь на другое место.
    И она вкратце рассказала причины такого решения, принятого  сообща
на улице. В ответ Капитан только пожал плечами.
    - Что ж. Мне не пристало быть суеверным, но  если  большинство  из
нас полагает, что это поможет избавить нас от череды... недопониманий,
то почему бы нет. В худшем случае,  если  все  начнется  сначала,  мы,
по-крайней мере, будем знать что планета вся "порченная".
    - Хорошая шутка, - раздался короткий смешок.
    Журналистка  откинулась  на  спинку  стула   и   оглядела   богато
обставленную столовую. Отделка стен, потолка, а  также  многочисленные
мелочи  вроде  шикарной  люстры,  уголков  и  завитушек   на   дверцах
мебельного комплекса - все было выполнено  из  дорогих  и  долговечных
материалов. Обычно привыкший  к  этому  богатому  убранству  взгляд  в
редкие моменты  словно  просыпался  и  тогда  Журналистка  с  упоением
любовалась этой красотой. "Неужели эту красотищу, этот бриллиант можно
когда-нибудь потерять? - подумала она. - Это невозможно и недопустимо.
Как только эта мысль смогла прийти  в  голову.  Наверное,  сказывается
нервное напряжение".
    Насколько же велика стоимость Корабля в целом тогда, если его  под
силу арендовать лишь на время экспедиции. С  другой  стороны,  как  же
велико  богатство  человеческое,  коли  оно  имеет   и   распоряжается
миллионами подобных  кораблей  и  они  совсем  не  считаются  какой-то
роскошью. Напротив, все это в порядке вещей, а, следовательно, повсюду
масса  штампов,  норм,  стандартов.  Стандарты  Космического   Города,
Стандарты Галактики, Стандарты Конфедерации, Международные  Стандарты.
Просто ужас какая бюрократия.
    Капитан что-то сказал ей. Она догадалась об этом по выражению  его
лица.
    - Что? - спросила она. - Прости, не расслышала.
    - Я спросил, все ли у тебя в порядке?
    Журналистка резко вскинула голову и проговорила.
    - Я вот  сейчас  подумала,  не  связаться  ли  нам  с  Космическим
Городом. Мы расскажем им о своих проблемах и испросим совета.
    - Смешно, Джози. Неужто ты думаешь, что серьезные люди, занимающие
серьезные должности будут вникать в тонкости нашей конкретики? А? Ведь
ничего экстраординарного не произошло...
    - Разве?
    - Это тебе, отсюда кажется, что что-то такое есть или было. Им  же
издалека будут видны только тишь и гладь. Еще невзначай подумают о нас
что-нибудь нехорошее. Что мы  шутим,  например.  Там  ведь  совсем  не
понимают шуток.
    - Но, Всеволод, мы же не собираемся ни капельки шутить.
    Капитан взглянул на нее очень строго.
    - Не притворяйся, что ты ничего не понимаешь. Нам придется  своими
силами выпутываться из паутины, в которой мы запутались. И при этом на
100% выполнить поставленные перед экспедицией задачи. Вопросы будут?
    - Нет, Капитан, - бойко ответила Журналистка.
    В разговор вмешался Геолог, медленно дожевывающий третий  эклер  и
запивающий его ароматизированным чаем.
    - Господа,  -  нехотя  заметил  он.  -  А  ведь  мы  все   заметно
изменились. Чувствуете? Мы ежечасно становимся другими.
    - А я не хочу  изменяться!  -  громко  заявила  Ксенобиолог.  -  А
изменение меня  против  моей  воли  есть  насилие!  Избавьте  меня  от
насилия.
    - Надо  что-то  придумать,  чтобы  противостоять  неблагоприятному
стечению обстоятельств.
    - Но почему нам обязательно приходится  противостоять  чему-то!  -
возмутился Энергетик. - Пора прекращать это безобразие.  И  для  этого
есть два пути: либо вовсе не замечать перемен, либо повернуть давление
извне в нужное созидательное русло.
    - Первый из названных тобой путей не является таковым,  -  пояснил
Капитан. - Во всяком случае наши принципы,  человеческая  гордость  не
позволят словно страусам сунуть голову в песок.
    - Действительно, годится только второй путь, - подтвердил Штурман.
- Мы не обязаны приспосабливаться под внешнюю  среду,  пускай  внешняя
среда, какой  бы  уродливой  она  не  была,  подстраивается  под  наши
привычки и обычаи.
    - Вот это другой  разговор,  -  обрадовался  Капитан.  -  Это  уже
оптимистичная нота. Значит мы договорились, что в  ближайшие  два  дня
достраиваем наши сооружения, а затем перелетаем в  другое  место.  Тем
временем вы, Салли и Айзек, совместно с Аи ищете оптимальное место для
новой посадки, чтобы потом не было нытья. Ведь это нужно именно вам, а
остальным начхать в какое место мы сядем в следующий раз. Хорошо?
    - О'кей, - кивнула Ксенобиолог. - Но что-то я устала, пойду спать.
    Она поднялась и уже хотела было уходить, как под ее ногами  поплыл
пол. Послышался легкий хрустальный  звон  и  Журналистка  увидела  как
покачивается люстра.
    - Вы ничего не замечаете? - спросил Энергетик. -  Меня  как  будто
стало подташнивать.
    - Я знаю, знаю что это такое! - радостно вскричал Геолог.  -  Ура!
Это землетрясение - наконец-то, я хоть раз в жизни увидел  его  своими
глазами.
    - Это очередная неприятность? - резко  обернулась  Ксенобиолог.  -
Опять?
    - Совсем даже нет! Это знаете... считайте это моим маленьким  шоу,
хотя и не я его устроил. Потом будете с гордостью  рассказывать  своим
друзьям, что присутствовали при настоящем землетрясении  и  все  будут
вам завидовать.
    Толчки повторились еще несколько раз и  все  затихло.  Журналистка
тоже встала.
    - Ну  все,  хватит  на  сегодня  приключений.  День   был   ужасно
насыщенным.
    И все члены экипажа с нею внутренне согласились.
    Уже выйдя в коридор, Журналистка услышала, как Врач  своим  мягким
сильным контральто запела народную песню, которую  тут  же  подхватили
Капитан и Геолог. И пока астронавт шла до своей каюты, она все слышала
их дружный хор. После же  того,  как  она  вошла  в  каюту  и  за  ней
закрылась дверь, все звуки словно  обрезало.  Звукоизоляция  переборок
была удивительной. И Журналистка, оказавшись  в  полной  тишине  после
гама столовой, замерла, прислушиваясь к стуку сердца.
    - Все хорошо, - медленно проговорила она вслух. Голос подвел.  Она
громко кашлянула и произнесла еще раз: -  Все  хорошо,  маленькие  мои
пампусики.
    И, раздевшись, с легким сердцем моментально уснула.



                               Глава IX

       Облака: вид сверху. НЛО? Посадка на новом месте -  смена
       обстановки. Взрыв шаровой молнии  приводит  к  маленькой
       аварии.  Красивая  прогулка   Штурмана   и   Картографа.
       Маленькая авария приводит к большой проблеме.


    Энергетик  рассчитывал  пофотографировать  Глорию  с   высоты   их
перелета  через  огромный,  практически  во  всю   стену   иллюминатор
гостиной,  но  ничего  не  вышло.  Как  оказалось,  Корабль  летел  на
достаточно  большой  высоте,  чтобы  облака  густой   молочной   ватой
перекрывали всякую обзорность. Из-за этого Энергетик весьма  огорчился
и даже рассердился, - словно  его  обида  могла  исправить  положение.
Впрочем, все-таки могла  бы,  если  бы  он  попросил  Штурмана  лететь
пониже, только вот Энергетик ни за какие коврижки не хотел  обращаться
к Штурману с какими бы то  ни  было  просьбами.  "Лучше  останусь  без
желанных фотографий, но не стану к нему обращаться", - подумал  он,  с
тоской вглядываясь за толстое стекло.  Небо  было  иззелена-черное,  а
солнце, полуприкрытое закрылком, било яркими насыщенными лучами и этот
мощный свет, на который было больно смотреть,  рождал  странную  смесь
чувств: возрождающейся надежды и смертельной тревоги.
    После утомительных споров, они решили сменить обстановку настолько
кардинально, что выбрали новое место посадки аж  на  другом  материке.
Разумеется, слово "аж"  здесь  не  следует  понимать  так,  как  будто
перелететь на другой материк для них  являлось  сколь-нибудь  значимой
проблемой. Наоборот, для них гораздо проще и привычнее было  пролететь
треть галактики или даже сигануть с материка на материк, чем  проехать
на вездеходе какую-то несчастную треть мегаметра. Конечно же, все дело
было в доступном им инструментарии, а точнее в  соотношении  имеющихся
транспортных средств, масштабов расстояний и  времени,  затрачиваемого
на преодоление этими  средствами  этих  расстояний.  Астронавты  могли
пешком  пройти  от  Корабля  до  пляжа.  Пролететь  на   "Глинке"   от
Космического Города до Глории.  Но  исследовать  то,  ради  чего  они,
собственно говоря, прилетели, у них -  увы  -  не  имелось  сподручных
средств. И все из-за  какой-то  ничтожной  таможенной  неразберихи.  В
голову иной раз закрадывались подозрения, что бюрократические  препоны
в  собственном   стане   создаются   некими   загадочными   вражескими
диверсионными группами, пятыми колоннами, внедренными агентами  и  так
далее. Иначе как можно было ответить на вопрос,  что  с  течением  лет
вместо  оптимизации  человеческого  бытия  происходит  разоптимизация,
усложнение, нанизывание каких-то  странных,  иной  раз  противоречащих
законов друг на друга и вдобавок все  это  нагромождение  скрижалей  в
основной своей массе не поддается разумению здравого смысла.  Можно  в
ответ лишь восхищаться или удивляться по поводу того, что  накладки  и
недоразумения, вроде упомянутого таможенного конфуза, происходят всего
лишь так редко, вопреки ужасающему давлению всех этих  законодательных
сводов.  Но  самое  главное,  с  увеличением  масштабов   человеческой
деятельности, от конкретного человека обстановка зависит все меньше  и
меньше и пускай он хоть стократ старается улучшить положение,  у  него
все равно ничего не получится, потому что двести человек рядом  с  ним
делают прямо противоположное. Словно муравьи, тянущие соломинку каждый
в свою сторону. Или "лебедь, рак и щука".
    Незаметно мысль повернула  в  другое  русло  -  к  тем  счастливым
мгновениям, когда он приводил к жизни свое детище - радиомаяк. Это он,
Патрик Вудфорд собрал его, чтобы тот столетиями указывал дорогу другим
космическим кораблям.  А  если  сюда  будут  прибывать  колонисты  или
вахтовые смены геологодобытчиков, то тепло  и  свет  им  будет  давать
энергостанция. Пожалуй, жаль только одного. Ему самому больше  никогда
не вернуться в то прекрасное место, не позагорать на милом  пляже,  не
испить коктейля, глядя на порхающих в воздухе  радиотрансляторов.  Что
ж, такова жизнь. Он выполнил свою миссию и  впереди  его  ждут  другие
успехи.
    Итак, Корабль быстро летел к югу. И только  при  самом  подлете  к
району предполагаемой посадки, он начал  медленно  сбрасывать  высоту.
Энергетик продолжал стоять у окна и смотреть как облака красиво падают
вверх. По движению воздуха, принесшему предельно знакомый аромат духов
он, не оборачиваясь знал, что к нему сзади подошла Журналистка.
    - Скучаешь? - спросила она.
    - Нет, смотрю куда нас угораздит на этот раз. Хотел  сделать  пару
снимков, да мешает сильная облачность.
    Он наконец повернулся к ней  и  пристально  взглянул  в  ее  лицо.
Журналистка между тем продолжала смотреть в иллюминатор и  в  какой-то
момент   выражение   ее   лица   стало   стремительно   изменяться   с
безучастно-нейтрального на обескураженно-удивленное.
    - Смотри,  -  прошептала  она,   показывая   пальцем.   Энергетика
буквально обожгло образом этого жеста, накрепко  вплавившегося  в  его
память. Для него это был очень характерный  и  в  то  же  время  очень
важный жест, ведь именно из таких кусочков, словно мозаичную картинку,
словно мазками маслом на холсте он складывал единственный образ своего
идеала, единственный, который хотел видеть рядом с собой до самой... В
общем столько, сколько это будет нужно. Движение длинного, удлиненного
острым безупречным ногтем на конце  изящного  пальца  было  плавным  и
властным.  В  нем  проглядывала  вечная   слабость   красоты   и   вся
сконцентрированная женская настойчивая натура. Энергетик отвел  от  ее
пальца взгляд, задержавшийся так долго, на целую секунду, и  оглянулся
в окно.
    И пришла его очередь удивляться.
    Параллельно  "Глинке",  ориентировочно  метрах  в  двухстах,  чуть
отставая от него летел ярко-оранжевый огненный шар. Было  неясно,  как
он мог там появиться незамеченным, хотя Энергетик  и  поймал  себя  на
мысли, что он вряд ли  смотрел  под  таким  острым  углом,  да  еще  в
обратную сторону.
    Да, в его характере было всегда глядеть вперед, по ходу  движения,
а теперь вдруг выясняется, что таким образом он мог пропустить  что-то
существенное. Впрочем, так ли уж существенно то, что находится  сзади?
Ведь победителей не судят, а стремящиеся к  победе  всегда  устремлены
только вперед. Поэтому нет смысла корить себя, надо и впредь поступать
как  поступал  р