ивезенные семена. Выставив все
ящики в нишу климатизатора и накрыв прозрачной крышкой,  она  оставила
их так до  появления  всходов,  а  сама  принялась  за  другую,  более
сложную, но очень важную задачу  -  выявить  местные  формы  растений,
пригодных для употребления  человеком  в  пищу.  Следовало  изыскивать
именно  растения  с  наибольшей  питательной  массой,  а   уже   затем
рассматривать  вкусовые  качества,  коэффициент  накопления   полезных
веществ и так далее. Ксенобиолог превосходно понимала, что современная
селекция происходит отнюдь не с  помощью  поиска  культур  в  открытой
природе, а  с  помощью  планомерного  субклеточного  программирования,
однако ей грели  душу  несколько  ранних  примеров,  как  это  было  с
зерновыми, пасленовыми, с дрожжами и  некоторыми  другими  исторически
важными видами. Как ученому, ей не терпелось, чтобы ее имя  прозвенело
по всему миру. Открытая природа Глории могла дать  богатейшую  основу,
как впрочем с той же вероятностью могло оказаться совсем наоборот.  Ее
охватил зуд поиска. Осознав тот факт, что у нее не получится  взять  у
автохтонов все и сразу, по крайней мере до момента их обнаружения, она
вооружилась нехитрым инвентарем и вышла на улицу.
    Близился  вечер  и  для  начала  Ксенобиолог  решила  ограничиться
осмотром близлежащих окрестностей.
    Энергетик на площадке устанавливал и подключал динамики.
    - Как дела, Патрик? - спросила его Ксенобиолог.
    - Салли? Готовлю музыку для дискотеки. Тебя можно будет пригласить
потанцевать?
    - Хм, - хмыкнула Ксенобиолог. - Посмотрим. Попробуй. Кстати,  если
что, я скоро вернусь.
    - Ты в лес? не боишься?
    - Нет, - отмахнулась та и пошла в сторону подъема склона.
    Выйдя за пределы площадки, она стала время от времени нагибаться и
рассматривать то  или  иное  растение,  его  строение,  форму  листка,
цветка, корня. Особенно интересные экземпляры она клала в сумку.
    Когда Энергетик закончил  подсоединять  колонки,  он  оглянулся  и
отметил, что Ксенобиолог  все  еще  находится  в  пределах  видимости,
правда далеко, уже метрах в ста. Уже собравшись вернуться  в  Корабль,
он наткнулся на сидящего на крыльце Геолога.
    - А ты, Айзек, чего бездельничаешь? - строго спросил он. - Мы ведь
только из-за вас двоих собственно и прилетели  в  это  поганое  место.
Даже Салли вон старается, а ты сидишь.
    - Любуюсь закатом, - флегматично ответил Геолог.  -  Красиво...  А
насчет меня ты не беспокойся. Сегодня праздник, официальный  выходной,
так что я имею право делать все, что  угодно.  Мне  угодно  любоваться
закатом.
    - И все же, - не  отставал  от  него  Энергетик,  -  имей  чувство
ответственности. Мы сидим в этой дыре единственно из-за вас  двоих.  А
праздник мы могли бы отметить хоть в космосе.
    - Ошибаешься. Мы находимся здесь по совершенно  иной  причине.  Мы
думаем, что Глория нам  нужна  как  форпостная  база  и  как  источник
ресурсов, а она не хотит перед нами раскрываться. Она до сих  пор  для
нас белое пятно и черная комната и так будет до тех самых пор, пока мы
не умерим спесь и не уменьшим свой гонор.
    - Сдается мне, приятель, тебе напекло голову.  Ты  говоришь,  а  я
тебя совсем не понимаю. Займись каким-нибудь полезным делом. Ведь  это
твоя прямая задача разузнать имеются ли на планете природные ресурсы и
в каких именно количествах, такие  как  германий,  металлы,  минералы,
углеводороды, тяжелая  вода.  Без  этих  данных  нам  попросту  нельзя
возвращаться. А их у нас до сих пор нет.
    - Все верно, Патрик, - ответил Геолог. Он поднял  руку  и  показал
вдоль ущелья. - Посмотри  какое  приятное  сочетание  зеленых  цветов.
Переливами.
    - Тьфу тебя.
    Энергетик махнул на него рукой и  вошел  в  Корабль.  Коридор  был
наряден. Вдоль плинтусов сверху и снизу тянулись цепочки  помигивающих
разноцветных фонариков. Он поднял глаза на движение и увидел в закутке
коридора поднимающегося по лесенке Штурмана.
    - Ты куда?  -  недоуменно  спросил  он  его.  -  Там  же  машинное
отделение?
    Штурман шел проведать  Инженера  и  совсем  не  планировал,  чтобы
Энергетик прознал об аварии. Спасла неожиданная находчивость:
    - В машинном отделении ведь тоже должно быть нарядно, -  притворно
радостно  ответил   он   Энергетику   и   продемонстрировал   рулончик
серпантинной ленточки,  который  еще  не  успел  выложить  из  кармана
комбинезона, - пойду и там повешаю.
    - А, ну-ну, - буркнул Энергетик и пошел своей дорогой.
    Штурман перевел дух. "Вот  истоки  лжи  -  слабость  и  стремление
избежать худшего". Он открыл дверь в тамбур, на которой со  вчерашнего
дня стояла блокировка от всех астронавтов, кроме трех заговорщиков,  и
вошел внутрь. Прежде всего в нос ударил запах  испарений  специального
паяльного масла. Вентиляция не успевала его устранять, даже работая  с
надрывным  звуком.  Инженер  сидел  сильно  сгорбившись  за  низеньким
столиком и лудил очередной тончайший проводок.
    - Есть не хочешь? - поинтересовался Штурман.
    Инженер защемил  соединение  в  паз  паяльного  устройства,  затем
закрыл крышку, нажал кнопку, чтобы  по  канавке  протек  расплавленный
металл, вынул соединение и несколько раз осторожно на него подул.
    - Что? - наконец оторвался он от занятия.
    - Ты не голоден, Сережа? - повторил Штурман.
    - Нет.
    - Ты не забудешь к нам присоединиться перед Новым годом? Украшения
развешаны, меню готово.
    - Нет, не забуду. На всякий случай, напомни мне потом по телефону,
а теперь не отвлекай.
    - Хорошо, сейчас уйду.  Теперь  ты  понимаешь  какая  здесь  царит
неустроенность: вместо того, чтобы купить новую запчасть или, на худой
конец, отнести поломанную деталь в ремонтную  мастерскую,  мы  маемся,
опираясь только на собственные силы.
    - Да, я давно знал. Плохо быть в авангарде человечества, - в твоем
смысле, разумеется. Но ничего, ничего, скоро мы  переделаем  этот  мир
под себя. Каждая пылинка здесь будет  плясать  под  нашу  дудку.  Хотя
знаешь... внутри души я мечтаю поскорее отсюда убраться  и  вспоминать
этот неухоженный мир только как дурной сон. Ситуация все хуже и  хуже.
И зачем только мы садились во второй раз, болваны!...
    - Ты прав. Ладно, не буду тебе мешать.
    Штурман покинул тамбур и на лестнице громко прочистил ноздри носа,
который першило от резкого запаха.
    "Бедный Инженер!"
    Тем  временем,  близился  момент  начала  праздника.  Любая   душа
отчего-то возвышалась, светлела, очищалась от  всего  дряхлого,  чтобы
без отслужившего балласта, без грехов,  без  страхов  и  предрассудков
принимать новые впечатления. Штурман над  этим  задумался.  Объективно
праздников в природе не существовало. Не было никаких  хронологических
рубежей, все  текло  плавно.  Праздник  был  выдуман  обществом  -  со
всеобщего согласия и одобрения - чтобы поделить  бесконечно  тянущееся
непрерывное время, раздробить на небольшие кусочки, которые было легче
объять разумом, сравнить друг с другом, проследить динамику изменений.
Праздники были очень важны именно для понимания сущности -  а  не  для
отдыха. Отдохнуть человек мог в любое время, в любой день когда бы это
ему заблагорассудилось, по мере накопления усталости.
    Штурман  прошел  в  гостиную   и   обнаружил   здесь   большинство
астронавтов. В углу сияла наряженная елка. Из разных комнат сюда  были
снесены несколько раздвижных  столов  и,  будучи  приставлены  друг  к
другу,  были  накрыты  общей  скатертью.  Робот-официант   неторопливо
курсировал  между  столовой  и  гостиной,  наполняя  праздничный  стол
блюдами и сервировкой.
    - Вот и Людвиг! - воскликнула Журналистка. - Почти  все  в  сборе,
кроме Салли и Сережи. Иди сюда, Людвиг.
    Штурман прошел к ней ближе и со всех сторон  в  несколько  голосов
ему объяснили, что Журналистка откопала интересную информацию в  одной
книге и сейчас они все предпримут кое-что необычное.
    - Что же именно? - поинтересовался Штурман.
    - Представляешь, мы освятим Корабль. В книге доказывается, что эта
процедура  стопроцентно  успешна,  что  подтверждено   многочисленными
свидетельствами.
    - Для этого, - подхватила инициатор идеи, - следует особым образом
приготовить воду, затем нашептать над  ней  несколько  так  называемых
молитвенных выражений и побрызгать веничком этой  водой  как  снаружи,
так и у "врат" и внутри "Глинки". В результате Корабль  будет  защищен
оболочкой, сквозь которую не сможет проникать стохастичность  внешнего
мира.
    - Чушь собачья, - прокомментировал Штурман, немало удивленный тем,
какой ахинеей заразились его друзья.
    - Зато как романтично! Надо всего  лишь  в  это  поверить.  Просто
поверить что это действует и больше ничего.
    - Вода  готова,  -  сказал  Геолог,  принимая  у  робота  чашу   с
замороженной и оттаявшей водой.
    Журналистка  приняла  из  его  рук  чашу,  поставила  на  стол   и
прикрикнула:
    - А теперь все тихо, я буду шептать молитву. Отойдите подальше,  к
двери, чтобы не мешать мне сосредоточиться и не смущать меня. Давайте,
отходите.
    Она поправила наушники и, попросив Сизифа диктовать  ей  найденный
текст молитвы, стала шепотом повторять вслед за ним,  склонившись  над
самой водой и производя рукой что-то вроде театральных пассов.
    "Ну-и-ну!" - только покачал головой  Штурман  и  побрел  вслед  за
астронавтами, которые во главе Журналистки стали двигаться к выходу на
улицу. Ассистировал ей Геолог.  Он  держал  чашу,  а  Журналистка,  за
неимением веничка, пульверизатором неумело брызгала туда-сюда,  иногда
попадая струйками на столпившихся зрителей. Но на нее никто не роптал,
все понимали -  так  надо.  Процессия  обошла  вокруг  Корабля,  затем
двинулась внутрь, заглядывая во все подряд каюты.
    Святая вода кончилась как раз перед столовой.
    - Все, -  воскликнула  Журналистка.  -  Теперь  мы  спасены.  Хотя
все-таки какие мы непрактичные.  Так  надо  было  поступить  с  самого
начала.
    - Но мы обошли не все комнаты, - пискнула Картограф.  -  Могла  бы
расходовать поэкономнее.
    - Хватит  столько!  Главное  -  объем  истраченной  святой   воды.
Неважно, что где-то набрызгано больше, а где-то меньше. В любом случае
испарения, весь этот святой дух будет парить над всем Кораблем.
    - Мне ужасно понравилось, - высказался Геолог. - Приедем домой,  я
налажу массовое производство святой воды. То-то люди будут рады.
    - Ага, - пробурчал Штурман, - раскатал губу. Держи карман шире.
    Метеоролог глянул на часы и ахнул:
    - Друзья мои - поигрались и хватит. Смотрите, уже два  часа,  пора
подсаживаться  к  праздничному  столу.  Зовите  всех  и  собираемся  в
гостиной.
    Заиграла нежная музыка - кто-то из астронавтов  попросил  об  этом
Сизифа. Штурман отошел в  сторонку,  чтобы  его  никто  не  услышал  и
позвонил Инженеру. Тот долго не отвечал и, наконец:
    - Ну чего тебе!
    - Выходи к нам, Серж, праздник начинается.
    - Некогда. Не могу.
    - Да ты чего! Выходи, а то они заподозрят неладное. Только вымойся
хорошенько, а то поди пропах весь мерзким дымом.
    - Нормальный запах. Я его почти не чувствую,  привык  уже.  Ладно,
сейчас.
    Штурман кивнул и вернулся обратно в гостиную. Там уже было шумно и
опять не хватало лишь Инженера и Ксенобиолога.
    - Где Сережка? - напала на него Картограф. - Куда подевался?
    - Он отдыхает, просил  не  беспокоить,  -  поспешил  успокоить  ее
Штурман, зарубить волнение в самом зародыше. -  Сейчас  придет.  Скажи
лучше, где Салли?
    - Ребята, а где Салли? - выкрикнула  излишне  беспокойная  сегодня
Картограф.
    Энергетик положил ей тяжелую ладонь на плечо, но  затем  оглянулся
на Журналистку и с сожалением убрал эту ладонь.
    - Я ее видел - пестики-тычинки, палки-копалки.  Она  пошла  в  лес
собирать свои...
    - Что же ты молчал! А вдруг с ней что  случиться,  ведь  на  улице
начало темнять.
    - Да что с ней может случиться! - воскликнул Энергетик. - Какие же
вы все стали боязливые-пугливые. Даже стыдно за вас.
    - А мне от  тебя  тошно,  бездушный,  жестокосердечный  Патрик,  -
стукнула она его кулачком в грудь.
    Энергетик распрямил грудь и широко развел руки в стороны.
    - Ну, не  ожидал.  А  я-то  думал  скажешь:  смелый,  бесстрашный,
хладнокровный.
    Картограф показала ему фигу, вложив в нее всю свою душу, хотя  эта
фига все равно осталась миниатюрной и смешной, как и сама Картограф.
    - Я сказала то, что сказала... -  и  на  полуслове  прервала  свое
гневное  выражение,  потому  что  в  проеме   двери   появилась   сама
Ксенобиолог с пучком выкопанных растений  в  руке.  Другой  рукой  она
придерживала низ целлофанового пакета, куда были помещены корни вместе
с землей.
    В гостиной воцарилось непродолжительное удивленное молчание.
    - Вот видишь! - в следующий момент укорил Энергетик Картографа.
    - Живая  вернулась?  -  спросил,  не  подумав,  Геолог  и  тут  же
поплатился за невежливость. Ксенобиолог высвободила руку и импульсивно
щелкнула пальцами по его губам.
    - Не смей! - и тут же, совершенно  оттаяв,  забалабонила  в  своем
привычном стиле. - Стемняло, ничего не  видно.  Да  еще  кроны  сверху
затеняют... Ага, все готово, ну я пойду переоденусь.
    Она ушла. Вскоре-таки  пришел  и  Инженер,  всем  видом  напоминая
блудного сына, которого Штурман с Капитаном уже  не  чаяли  дождаться.
Они заговорщицки  переглянулись  друг  с  другом.  Войдя  в  гостиную,
Инженер сразу же устало плюхнулся за стол. Картограф погладила его  по
голове.
    - Выспался, мой хороший, отдохнул. Только, похоже, дружок,  ты  во
сне бетон месил.
    - Ага, - мотнул головой Инженер. - А вы еще телевизор не включали?
    - Тебя ждали, - сказал Капитан, а затем объяснил  всем:  -  Мы  не
пожалели денег, потому что праздник все-таки есть праздник, никуда  не
денешься, и накануне скачали телевизионные программы новогодней  ночи,
приготовленные телекомпаниями  Города.  Так  что  для  нас  это  будет
выглядеть почти как прямой  эфир,  мы  сможем  чувствовать  себя  так,
словно находимся у себя дома и никуда не улетали.
    - Здорово, - сказала Картограф.
    - Сизиф, включай с начала.
    На экране появились знакомые  лица  ведущих,  артистов,  эстрадных
исполнителей,  которые  стали  дурачиться  и   поздравлять.   Полились
музыкальные хиты уходящего года.
    Астронавты  расселись  за  столом,  послышались  хлопки  пробок  и
шипение  разливаемого  шампанского.   Привычно   смурной   Метеоролог,
расположившийся ближе всех к экрану, улыбнулся удачной шутке ведущего,
затем переключил канал и они  услышали  краткую  поздравительную  речь
председателя  Городского  Совета  и  сразу  же  за  ним   спичи   мэра
Космического Города и Директора Звездного Порта.
    Робот едва успевал шевелить  руками,  подкладывая  в  опустошаемые
тарелки еду.
    - Все не так уж плохо, - пробормотал про себя Капитан, натыкая  на
вилку котлетную дольку.
    Произносились шикарные тосты.  Фужеры  хрустально  звенели  своими
боками.  Чуть  приглушили  свет,  чтобы  обстановка  стала  еще  более
раскрепощенной и еще более таинственной. Огоньки  на  елке  загорелись
еще ярче, а ароматизатор излучал  насыщенный,  правдоподобный  хвойный
запах. На душе становилось воздушнее и  радость  ощущалась  девственно
чистой, словно нарождающийся  младенец  нового  года,  без  каких-либо
омрачающих примесей горечи. Все было хорошо, по крайней мере в текущий
момент, и этим следовало сполна наслаждаться, что  люди  с  успехом  и
делали. Насытив свои желудки по первому разу, но далеко не  последнему
в эту ночь, встретив во всеоружии (точнее, во всебокалии) бой часов  -
смещенное  время  никого  не  смущало,  ибо   в   человеческой   жизни
существовали условности куда более серьезные  -  они  выбрались  из-за
стола и решили  проветриться  на  свежем  воздухе,  а  некоторые  даже
лелеяли  надежду  приятно  потанцевать  и   уже   присматривали   себе
партнеров. Так, к примеру, Энергетик, сам  себе  удивляясь,  все  чаще
поглядывал не на Журналистку, а на более молодую Картографа, хотя  она
была совсем не в его вкусе. Но он даже не пытался притормаживать себя,
потому что  продолжалась  волшебная  новогодняя  ночь,  а  противиться
волшебству напоминало бы, во-первых, чересчур самоуверенное  чванство,
а, во-вторых, напоминало бы сопротивление мыши орлу,  уже  схватившего
ее в беспощадные когти. Словом,  наслаждение  текущим  моментом  стало
главным тезисом сегодняшнего дня.
    Если сказать,  что  глорианская  ночь  была  чудесна,  это  значит
сказать то же самое, что "бумага белая". Это значит ничего не сказать.
Глорианская ночь была  пышная.  Звезды  сияли  чисто  и  ясно,  словно
стеклышки. Луна сдабривала темноту до той  меры,  что  высящиеся  горы
ничуть не казались грозно нависающими, а всего лишь  жирными  весомыми
мазками дополняли грандиозную панорамную картину.
    Сначала астронавты просто бродили в ночной прохладе, разбившись на
группы так, кто как и с кем хотел бродить. Разговаривали и о том, и  о
сем.
    Врач взяла  Капитана  под  руку  и  они  медленно  пошли  к  реке,
отливающей вороненым серебром и червонным золотом под отражением огней
Корабля.
    - Ты сегодня какой-то уставший, - говорила Врач. - Все  правильно,
на тебе лежит вся ответственность за  благополучие  этой  утомительной
экспедиции. Как после этого начальство еще  смеет  торговаться  насчет
оплаты!
    - Хуже другое. После возвращения меня могут уволить.  Безработица,
сама понимаешь, семьдесят пять процентов.
    - Знаешь, Сева, постарайся - нет, приложи максимум  усилий,  чтобы
добиться  рейсового  маршрута.  Экспедиционный  полет  ведь,  хоть   и
оплачивается хорошо, зато единичен и за его рамками у тебя нет никакой
гарантии. А ты же ведь ценный специалист, это все понимают. Опытный  -
не в пример многим. Ты еще многих из молодежи можешь за пояс  заткнуть
и приличную фору им дать...
    Штурман, Геолог и Метеоролог никуда  не  брели,  а  просто  стояли
кружком чуть поодаль от крыльца. Геолог пояснял:
    - Название  "Глория"  со  старинного   английского   языка   можно
перевести как триумф или слава.
    - Чей триумф? - удивленно поинтересовался Штурман. - Уж  не  намек
ли это на наше псевдотриумфальное пришествие?
    Метеоролог тронул Штурмана за плечо.
    - Название  случайно,  Людвиг,  в   нем   отсутствует   какой-либо
символизм  или  скрытый  смысл.  Даже  более  того,  я  расскажу   как
трагикомично придумывают и утверждают названия. Дело все  в  том,  что
различных объектов, которые следует как-то оригинально  обозначить  по
количеству намного превосходит число более-менее подходящих  названий.
Это  касается  как  чиновника-астронома,  инвентаризующего  звезды   и
планеты, так и чиновника-архитектора, ломающего голову  над  тем,  как
назвать очередную, вновь открытую трассу-улицу...
    Ксенобиолог и Журналистка, полуобнявшись, покачивались на площадке
под плавными музыкальными ритмами.
    - С моей точки зрения, - полупьяно  объясняла  Ксенобиолог,  -  на
свете существует только один вопрос: где взять деньги? Как их иметь  в
достаточном количестве?
    - Чтобы потом ни в чем не нуждаться, ни в чем себе не отказывать?
    - Естественно. "Где-взять-деньги?" - вот в чем вопрос!
    - Скажи, Салли, по возвращении ты будешь брать отпуск?
    - Ну конечно, милая.
    - А где ты его проведешь? - извини за нескромный вопрос. Ты же  не
станешь дома сидеть.
    - Хм. Пока не думала. А ты где?
    - Мечтала бы на курорт Сен-Симони, да только...
    - Губа не дура! Хотя, почему бы и нет! Мы же можем позволить  себе
раз в жизни, ради  этого  и  живем,  подруга.  Вот  погоди,  вернемся.
Знаешь, Джози, если не найдешь себе попутчика, позвони мне и я  скорее
всего дам себя уговорить составить тебе компанию. Я ведь тоже  там  не
бывала.
    - Хорошо, позвоню.
    - Но погоди! А что у вас с Патриком? Ладится? Не ладится? Я думаю,
он составил бы тебе прекрасную па