аньше,  а  теперь  можно  полюбоваться  этим  странным
явлением, которое привлекло внимание. Такого он еще никогда не видел.
    - Что это? - спросила Журналистка. -  НЛО?  Неопознанный  летающий
объект?
    - Все шутишь, - осклабился Энергетик.
    - Нет, а правда, что это такое?
    - Трудно сказать, пока не разглядишь поближе.  Может  какой-нибудь
автономный осветительный прибор. А еще это похоже знаешь на что? Прошу
прощения - на неконтролируемый плазменный пучок.
    - Как же ты различаешь - контролируемый он или неконтролируемый?
    - Видишь ли, насколько мне позволяют мои  познания,  я  знаю,  что
подобные вещи, - я имею в виду вот такие плазменные  пучки  -  мыслимы
исключительно в  составе  реактора.  Но  чтобы  это  было  независимо!
Конечно, можно спросить Сизифа, может ли такое быть в  принципе  -  да
нет, наверное может, уж если мы это  наблюдаем,  но  поверь  мне,  это
очень необычное явление. Но если это устроили глорианцы - а кто же еще
кроме них! - то этому беспорядку суждено доживать последние дни. Стоит
лишь добраться сюда длинной руке МАГАТЭ с ее лицензированием.
    - Смотри - оно отстает...
    - Действительно.    Наверное,    это     все-таки     какой-нибудь
радиоуправляемый прибор слежения. Видно,  не  хотят  нас  оставлять  в
покое.  Ну  погодите,  мы  еще  с  вами   разберемся.   Дайте   только
закрепиться.
    Корабль вырвался из облаков и плавно замедлил  снижение,  так  как
был  уже  почти  у  самой  поверхности.  Энергетик  поскорее   вытащил
фотоаппарат из футляра и начал фотографировать.  Открывшийся  вид  был
просто восхитительным  и  гораздо  сочнее  места  их  первой  посадки.
Конечно, вид воспринимался  таким  красивым  может  быть  потому,  что
астронавты уже провели на планете какое-то время и успели свыкнуться с
ее   неповторимым   своеобразием,   очаровательной   индивидуальностью
глорианских пейзажей. Совсем  другое  восприятие  было  бы,  если  они
увидели бы такое впервые. Нормальный человеческий глаз отверг бы и эту
ужасную палитру цветов, и непривычную  контрастность  и  встречающиеся
только, да и то редко,  в  фантастических  блокбастерах  омерзительные
формы предметов. В общем говоря, первый  взгляд  нормального  человека
ответил бы решительным  "Нет!"  дружбе  с  Глорией.  Подобные  чувства
испытали и наши астронавты еще при первой посадке, но тогда  они  были
сглажены  скудостью  полустепного  пейзажа,  а  сейчас   эти   чувства
нахлынули вновь, теперь уже в полной мере. Здесь были и корявые  горы,
пышным  цветом   покрытые   зарослями   атмосферных   регуляторов,   с
пробивающимися частыми  речушками;  и  водопады;  и  строптивая  река,
бегущая по ущелью, полная бурунов и водоворотов; и залысины некоторых,
самых высоких гор; и еще много чего, что настораживало и  в  некотором
роде даже пугало.
    В каком-то месте на  каменистом  берегу  реки,  как  раз  делающей
капризный изгиб, открылась широкая поляна и Энергетик сразу решил, что
они  будут  опускаться  туда.   И   точно,   Корабль   направил   свое
сопельно-силовое днище на эту поляну и медленно опустился.
    - Прекрасно, - молвила Журналистка. -  Попробуем  познакомиться  с
госпожой Глорией еще раз.
    Энергетик что-то  невнятно  пробурчал  в  ответ  и  вдруг,  быстро
притянув к себе Журналистку, страстно поцеловал.  Девушка  напряглась,
но не сопротивлялась, а только произнесла:
    - Зачем?
    - Не знаю, - воскликнул Энергетик. - Глядя вместе с тобой  на  эту
восхитительную посадку, я как будто - не то освободился от чего-то, не
то  возбудился.  Во  всяком  случае,  мне  чего-то  сейчас  решительно
недостает.
    - Может быть того же, что и мне? Если да, то пойдем заглянем в мою
каюту.
    - Правда? Не могу поверить. Трижды "Да!".
    Энергетик обнял Журналистку и еще раз упоительно поцеловал.
    А в это время в рубке  Штурман  отстегивал  ремни  безопасности  и
подходил к окну, где уже  стоял  Капитан,  разглядывая  сквозь  стекло
подрагивающий огненный шар.
    - Чертова шаровая молния! - воскликнул сидящий  в  третьем  кресле
Инженер. - Она так и летела за нами, нигде не отстала.
    - Да, - подтвердил Капитан. - Я-то вначале не понял что это такое,
пока спектр его излучения не  проанализировал  Сизиф.  Сережа,  ты  не
забудь проследить  за  процедурой  выравнивания  Корабля  и  далее  по
порядку.
    - Эй, ты куда!  -  воскликнул  Штурман  огненному  шару,  который,
флуктуационно подрагивая, подплыл ближе, а затем нырнул вниз  и  исчез
из поля зрения.
    И  вдруг  раздался  оглушительный  треск,  все  экраны   и   лампы
одновременно  вспыхнули  и  погасли  и  Корабль  погрузился  в  полную
темноту. Лишь  в  иллюминатор  продолжал  проникать  непривычный  свет
глорианского утра.
    - Вот это фокус! - воскликнул Инженер.
    - Сережа, переведи Корабль на аварийную ветку.
    Инженер откинул чехол с тумблера, щелкнул им и все лампы  зажглись
вновь.
    - Попали в переделку,  -  раздраженно  произнес  Капитан.  -  Этот
паршивый шарик  выбил  у  нас  уйму  предохранителей.  Сережа,  возьми
роботов   и    займись    устранением    неполадок.    Сизиф,    выяви
месторасположение  всех  неисправностей  и   скажи   сколько   времени
потребуется для их устранения.
    - Минуточку внимания, - обратился Капитан в следующий момент уже в
микрофон. - Прошу не  беспокоиться,  не  произошло  ничего  страшного,
просто перегорели несколько  предохранителей.  Прошу  всех  заниматься
своими текущими делами. Единственное пожелание, с  учетом  полученного
нами негативного опыта - не забывайте следить,  пожалуйста,  чтобы  за
вами  закрывалась  входная  дверь,  когда  будете  выходить  наружу  и
возвращаться. Спасибо за внимание.
    - Около  трех  с  половиной  часов,  -  ответил  Сизиф  про  время
необходимого ремонта. - Сообщить интервал ошибки подсчета?
    - Нет. Отлично. Ладно, друзья, я пойду прилягу, а то что-то  устал
и к тому же сегодня ночью ни с того, ни с сего долго  не  мог  уснуть,
все ворочался. Так и не выспался. Следите, чтобы все было в порядке.
    - Представляю,  какая  на   тебе   нагрузка   ответственности,   -
посочувствовал Штурман. - А я пойду, прогуляюсь.
    Штурман переоделся в своей каюте в более практичный  комбинезон  и
вышел из Корабля. На небольшом крыльце перед коротким  пятиступенчатым
трапом уже сидела Картограф, болтала ногой  и  с  необъяснимой  тоской
глядела на шумящую реку.
    - Чего пригорюнилась, детка? - спросил ее Штурман.
    - Людвиг, - сказала она, - зачем мы сюда прилетели? Я боюсь.
    - Боишься? - удивился Штурман. - Но ты ведь знаешь, что  Айзеку  и
Салли надо здесь поработать. А что конкретно тебя пугает?
    - Этот доносящийся до нас шум. Эти вздымающиеся,  словно  глядящие
на нас с высоты горы. Эти подступающие коряги атмосферных регуляторов.
Мне кажется, мы попали в окружение.
    - И это все?
    - Нет, не все. Скажи правду, Людвиг, что это было?
    - Где? - Штурман неторопливо спустился  по  ступенькам.  Картограф
тоже встала и последовала за ним.
    - Зачем  делаешь  вид,  что  не  понимаешь?  Это  был   светящийся
оранжевый шар,  преследовавший  нас  добрую  четверть  пути,  а  потом
взорвавшийся почти на моих глазах, где-то под днищем Корабля. Это ведь
он вызвал аварию в освещении, да? Это была военная ракета?
    Штурман взял ее за руку и повел к предполагаемому месту взрыва.
    - Давай посмотрим где это... Ага, вот...
    Это произошло у самого кожуха,  прикрывавшего  узел  электрической
разводки,  немного  в  стороне,  но  все  же  в  опасной  близости  от
трубопровода  подачи   хладоагента.   Тугоплавкий   материал   обшивки
выдержал, но при этом сильно изменился  в  цвете  и  покрылся  мелкими
спекшимися пупурышками, не говоря уже о краске, выгоревшей без остатка
и лишь продолжавшей напоминать о себе едким горелым запахом.
    - Ты только взгляни, - проныла Картограф, - это же  как  настоящий
ожог на теле нашего малыша. Они пытались нас атаковать?
    - Прекрати гадать, - возмутился Штурман, - и хватит  беспокоиться.
Это была шаровая молния. И  она  никак  не  связана  с  глорианцами  -
вернее,  связана   с   их   бездействием.   Если   бы   глорианцы   не
попустительствовали, эта шаровая молния была бы уничтожена в  зародыше
и не смогла бы вообще появиться на свет, чтобы принести нам  очередную
неприятность.
    - Все равно, неприятности преследуют нас и здесь.
    - Чистая случайность.
    - Это не случайность!
    - Не спорь со мной,  детка.  Сизиф  сказал,  что  через  три  часа
Корабль будет как новенький. Ладно, пошли.
    - Иди один, а я пойду поброжу по окрестностям.
    - Послушай, Аи, мне не нравится твоя печаль. Ты ведь  всегда  была
среди нас  самой  безмятежной,  что  с  тобой  происходит?  Хочешь,  я
прогуляюсь вместе с тобой?
    - Хочу, - произнесла Картограф то слово,  которое  хотел  услышать
Штурман.
    Они пошли сначала к реке. Они подходили к ней медленно, осторожно,
потому что от реки несло сильной прохладой, а грохот раздавался такой,
что  становилось  жутко.  Чуть  выше  по  течению   в   эту   реку   с
противоположной стороны впадал ручей.
    Картограф села на корточки у самой воды и вдруг воскликнула:
    - Посмотри какие красивые камни. Какие необычные цвет и узор.  Ой,
здесь много таких камешков.
    Штурман тоже присел на корточки.
    - Блестят, - произнес он.
    - Людвиг, а почему здесь такая необычная вода, яркая и  непривычно
пахнущая. Ой, она почти ледяная на ощупь.
    - Эта вода просто очень  чистая.  Очищенная.  Посмотри  какая  она
прозрачная. Готов поспорить, что где-то  выше  по  течению  установлен
очень мощный многоуровневый водяной фильтр.
    Картограф щелчком двух пальцев брызнула на него несколько капель.
    - Ну! - воскликнул Штурман. - Шалунья... А я  еще  подумал,  можно
предложить  Капитану  поменять  воду,  циркулирующую  в   "Глинке"   и
одновременно пополнить запасы вот этой, отфильтрованной.
    - Холодно тут. Идем отсюда. Идем,  идем,  -  сказала  Картограф  и
потянула его за локоть. - Вон  туда.  Нет,  вон  туда,  где  тропинка,
поднимающаяся  вверх  по  склону   перегорожена   поваленным   стволом
атмосферного регулятора.
    - А может подняться выше, на тот белокаменный  утес,  торчащий  из
склона  словно  вросшая  голова?  Пучки  красного  моха,  торчащие  из
расщелин похожи на заросли щетины, а свисающие сверху и по бокам лианы
напоминают челку и бакенбарды. Представляешь, если мы туда  заберемся,
какими маленькими мы будем казаться отсюда.
    - И каким маленьким оттуда будет казаться Корабль.
    - Ну нет, - отринул Штурман, - даже оттуда Корабль отнюдь не будет
выглядеть маленьким.
    Они взбирались наверх по  довольно  крутому  уклону.  Штурман  шел
впереди, подтягивая Картографа за руку. Подошвы  сильно  скользили  по
траве, словно та вся была в масле. Тогда они приспособились  наступать
только на камни и скоро добрались до широченного  поваленного  ствола.
На него можно было забраться, только подтянувшись на руках  и  помогая
себе ногами, которые должны были  при  этом  опираться  на  выпирающий
рельеф  коры  и  толстые  иссохшиеся  ветки.  Наконец,  они  с  трудом
взобрались на этот ствол и с чувством удовлетворения, словно выполнили
огромную работу, уселись на нем, свесив вниз ноги.
    - Скажи здорово? - спросил Штурман.
    - Ой, - вскрикнула Картограф, - а я туфлю уронила.
    Штурман  бросил  взгляд  и  увидел  как  белая  туфелька,   быстро
перекатываясь с боку на бок, скользит вниз.
    - Я тебе свои дам. А  хочешь,  я  принесу  тебе  эту  туфлю  и  мы
поднимемся еще выше?
    - Еще выше? - с  сомнением  в  голосе  переспросила  Картограф.  -
Хочу... Хотя нет, я и так устала.
    - Завтра Новый год...
    - Угу.
    - Мы будем праздновать.  Достанем  разноцветные  игрушки,  мишуру,
фонарики и все это красиво развесим.
    - Угу.
    - Что угу?
    - Людвиг, мы дверь у Корабля забыли закрыть.
    - Точно! Ну ты даешь, с тобой все на свете  забудешь.  Ладно,  нам
отсюда хорошо наблюдать. Еще немного посидим.
    Он накрыл  своей  ладонью  ее  ладонь,  но  Картограф  нетерпеливо
выпростала ее и оказалось, что  как  раз  в  том  месте  ползла  белая
округлая гусеница с ярким пятнышком на месте головки.
    - Что это еще  за  ползающий  микропроцессор,  -  сказал  Штурман,
хорошенько его разглядывая.
    - Фу,  какая  мерзость,  -  воскликнула  Картограф  и   попыталась
надавить на гусеницу пальцем. Насекомое  изогнулось  своими  кончиками
вверх и вдруг лопнула, звонко  щелкнув  и  смачно  брызнув  в  стороны
белыми, отвратительно воняющими чернилами.
    "Зачем я к ней  прикоснулась!"  -  стала  корить  себя  Картограф,
оттирая листьями с руки этот белый липкий сок.
    - Я тебе помогу, - предложил Штурман. Он нарвал листьев и стал  ей
помогать оттирать пальцы.
    Потом  они  еще  какое-то  время  сидели   на   дереве,   небрежно
разговаривая и глядя вниз. Они видели, как из Корабля выходил  Капитан
и что-то смотрел под днищем. Они  кричали  ему  и  махали  руками,  но
Капитан  их  не  заметил,  видимо  озадаченный   своей   проблемой   и
заглушенный грохотом перекатывающейся по  валунам  воды.  Потом  вышел
Геолог, делал зарядку - видимо он только  встал,  высыпался  во  время
перелета, чтобы не отнимать время от работы, - подпрыгивал  в  воздух,
умывался в реке, затем вывел робота и заставил его собирать  вездеход.
Наконец,  потом  они  слезли  с  дерева,  подобрали  упавшую  туфлю  и
спустились вниз, на поляну.
    - Тебя искал Капитан, - крикнул Геолог Штурману.
    - Иди, - подтолкнула его Картограф, а сама  остановилась  и  вновь
оглянулась на живописный склон горы.
    "Как было бы восхитительно, - подумала она, - сделать на этом фоне
рекламу моей компании, но только так  хитро,  чтобы  этого  не  узнала
конкурентка.  Подгадать  когда  она  уедет  в  "турпоход"   на   своем
вездеходе. Вот эта скала-утес выглядит просто "шик и блеск". Сверху на
веревках можно спустить полотнище..."
    В это время Штурман, мягко ступая подошвами по  ковровой  дорожке,
прошел по коридору и вошел в рубку. Капитан  был  там,  стоял  к  нему
спиной и смотрел в окно, а вот Инженера не было.
    - Ты меня искал, Всеволод?
    Капитан не торопился поворачиваться, что являлось  плохим  знаком.
Он еще немного посмотрел в окно, затем прошел вдоль пульта управления,
поправил поровнее накидку на  кресле  и  только  затем  приблизился  к
Штурману, обнял своей рукой его плечо.
    - Эх, Людвиг, Людвиг, - вздохнул он.
    - Что-то произошло, Капитан? А я гулял на  улице  с  Аи,  мы  тебе
кричали, но ты не услышал. На улице прелестно.
    - Да, да, - сказал Капитан и  вдруг  всей  ладонью  прикоснулся  к
своему лбу, словно у  него  внезапно  разболелась  голова.  -  Знаешь,
Людвиг, у нас неприятность.
    - Очередная?
    - Не  притворяйся  наивным!  На   этот   раз   у   нас   произошла
действительно  -  первая  настоящая  неприятность.  Когда  робот   под
руководством Сережи менял предохранители в  тамбуре  перед  реакторным
отделением, он видимо неуклюже двинул манипулятором внутри щитка и под
корень снес оба слота, к которым крепится шина данных.
    Штурман недовольно покачал головой.
    - Самое  удручающее  в  этой  ситуации  то,  что  шлейфы,  которые
считаются уязвимыми и на складе  у  нас  имеются  в  двойном  запасном
количестве, не пострадали, а вот самих слотов на  складе  нет.  Я  уже
перерыл все.
    - Что же теперь делать?  -  спросил  Штурман.  -  Без  информации,
которая передавалась по тем двум шинам Корабль, хотя и может взлететь,
но становится неуправляемым...
    - Вот именно, - заметил Капитан. - Сережа,  в  общем-то,  придумал
как выйти из положения, но для этого надо напрямую  соединить,  спаять
дважды по пятьсот двенадцать проводков, каждый из которых очень тонок.
    - Плохо дело. Это кропотливая и очень длительная работа, требующая
полного человеческого внимания. Робота сюда допустить нельзя.
    - Сизиф подсчитал,  что  на  исправление  потребуется  126  полных
часов, где учтены вероятные неосторожные обрывы проводков.
    - Уйма времени!
    - Да - и это не считая времени  сна,  еды  и  празднования  Нового
года.
    - Я мог бы подменять Сергея когда он устанет, - предложил Штурман.
    Капитан ответил:
    - Я передам ему твое предложение о помощи. Но прошу тебя,  Людвиг,
ни слова об аварии остальным. Пусть они делают свой план не  нервничая
и ни о чем не беспокоясь понапрасну. Хорошо? Об этом ведаем только  мы
трое и у  нас,  надеюсь,  хватит  времени  все  исправить  до  момента
окончательного отлета.
    - Договорились, - сказал Штурман.
    А потом, уже вновь выйдя  в  коридор,  пробормотал:  "Охо-хо!"  и,
почувствовав  нахлынувший  упадок  сил,  пошел  в   спортзал,   слегка
отвлечься и подразмяться.



                               Глава X

       Ксенобиолог  рьяно  приступает  к   работе.   Астронавты
       наряжают  Корабль  к  празднику.  И  освящают.  Праздник
       начинается. Пиршество.  Волшебная  новогодняя  ночь.  "А
       теперь - дискотека!"


    Новый год - самый священный из  всех  праздников.  Самый  яркий  и
желанный, он никогда не игнорировался никем из  астронавтов,  несмотря
даже на то, что его современный антураж вконец оторвался от  старинных
обычаев празднования. Но так было даже интереснее.
    В этот день Капитан проснулся довольно рано и спросил Сизифа  -  в
котором часу наступит глорианская ночь? Здесь Капитан  вдруг  осознал,
что  с  какого-то  момента  стал   сверяться   с   местным   временем,
подстраиваться под него, вместо того, чтобы целиком полагаться на свои
силу и  власть  и  поступать  так,  как  заблагорассудится.  Тревожный
симптом. С  другой  стороны,  нельзя  же  было  игнорировать,  напрочь
отвергать жесточайший прессинг "языческих" планетарных условий.
    Нет,  не  так.  Скорее,  подсознание  Капитана  работало   в   том
направлении, как обратить неблагоприятные условия себе на пользу.  Все
дело в том, что Праздник предполагал не только и даже не столько стол,
уставленный изысканными явствами, сколько  ночные  прогулки  и  ночные
гуляния при ослепительной иллюминации огней и фейерверков. При дневном
солнце это становилось  нелепым  и  бессмысленным,  теряло  магическое
воодушевление.
    - Так когда наступает ночь? - переспросил он Сизифа.
    - Темняет с трех часов дня по бортовому времени.
    - Вот и отлично. Начнем с трех.
    С этого момента, по мере того, как просыпались  остальные  пионеры
галактических окраин, началась  подготовка  к  празднику.  Доставались
хлопушки и петарды. Гостиная, каюты, коридоры, а также крыльцо Корабля
украшались оживающими  фонариками,  шарами,  серпантином,  ленточками,
игрушками  -  в  общем,  всеми   доступными   средствами   создавалась
праздничная  атмосфера.  Врач  согласовывала  с  кухонным  компьютером
список блюд, которые будут приготовлены к ужину.
    Отсутствовали, то есть не принимали  участия  в  этой  круговерти,
пожалуй, только двое: Инженер и Ксенобиолог. Инженер,  понятное  дело,
возился с паяльным устройством и  злополучными  проводками  в  рабочем
тамбуре, где его не смог бы найти  никто  из  научной  части  экипажа,
потому что они никогда сюда  не  заглядывали,  за  исключением,  может
быть, одного первого раза, да и то в виде экскурсии. Он  и  запомнился
им таким неуютным: шумным и грязным - и это при том, что они не  стали
заходить в само реакторное  отделение,  ограничившись  лишь  тем,  что
поглядели  внутрь  через  небольшое  оконце.  Впрочем,  Капитан   тоже
старался пореже навещать Инженера, чтобы  не  отвлекать  его  чересчур
часто. Работа была слишком тонкая и слишком важная.
    Ксенобиолог же - неожиданно и для  себя  самой  -  ощутила  прилив
вдохновения к научной работе. Для начала она  принесла  в  лабораторию
пробы местного грунта,  распределила  его  по  ящичкам,  оборудованным
иглами-анализаторами и высадила в них пр