шие пальмы, поползла резервная
"харибда", задирая на ходу раструб  поглотителя.  На  открытом  месте  она
взревела так, что заложило уши, и покатилась  на  север  затыкать  прорыв,
окутавшись облаком рыжей пыли.
     Дело было довольно обычное: одна из  "харибд"  не  успела  отвести  в
базальт избыток энергии из емкостей, и Роберт уже  нагнулся  за  картонным
ящиком, но тут у подножья черной стены что-то ярко вспыхнуло, взлетел веер
разноцветного пламени, и еще один столб белого дыма, наливаясь и густея на
глазах, потянулся к небу. Докатился новый хлопок. Внизу дружно  закричали,
и Роберт сразу увидел далеко к востоку еще  несколько  факелов.  "Харибды"
вспыхивали одна за другой, и через минуту тысячекилометровая стена  Волны,
напоминавшая  теперь  классную  доску,  исчерченную  мелом,  качнулась   и
поползла вперед, выбрасывая перед собой в степь черные вспухающие  кляксы.
Роберт с трудом глотнул пересохшим горлом и, подхватив ящик, побежал  вниз
по лестнице.
     По коридорам метались люди. Пробежала перепуганная Зиночка,  прижимая
к груди  пачку  коробок  с  пленкой.  Гасан  Али-Заде  и  Карл  Гофман  со
сверхъестественной  скоростью  волокли  к   выходу   громоздкий   саркофаг
лабораторного хемостазера - их словно ветром несло.  Кто-то  звал:  "Идите
сюда! Не могу я один! Гасан!.." В  вестибюле  зазвенело  разбитое  стекло.
Зафыркали моторы на площади. В диспетчерской, топча разбросанные  карты  и
бумаги, прыгал перед экраном  Пагава  и  нетерпеливо  кричал:  "Почему  не
слышишь? "Харибды" горят! Горят "харибды", говорю!  Волна  пошла!  Ничего,
понимаешь, не слышу!.. Этьен! Если понял, кивни!.."
     Роберт, морщась от боли, взвалил коробку на плечо и стал спускаться в
вестибюль. Позади кто-то, шумно дыша, грохотал  по  ступенькам.  Вестибюль
был усеян оберточной бумагой  и  обломками  какого-то  прибора.  Дверь  из
небьющегося стекла была  расколота  вдоль.  Роберт  боком  протиснулся  на
крыльцо и остановился. Он увидел, как один за другим уходят в небо  битком
набитые птерокары.  Он  увидел,  как  Маляев,  молча,  с  каменным  лицом,
впихивает в последний птерокар девушек-лаборанток. Он увидел, как Гасан  и
Карл, разевая от натуги рты, пытаются  закинуть  свой  саркофаг  в  дверцу
вертолета, а кто-то изнутри старается им помочь,  и  каждый  раз  саркофаг
бьет его по пальцам. Он увидел  Патрика,  совершенно  спокойного,  сонного
Патрика,  прислонившегося  спиной  к  заднему  фонарю  вертолета  с  видом
сосредоточенным и задумчивым. А повернув голову, он увидел чуть ли не  над
собой угольно-черную стену Волны, бархатным занавесом закрывающую небо.
     - Перестаньте же грузить! -  закричал  у  него  над  ухом  Пагава.  -
Опомнитесь! Немедленно бросьте этот гроб!
     Хемостазер с тяжким звоном рухнул на бетон.
     - Выбрасывайте все! - кричал Пагава,  сбегая  с  крыльца.  -  Всем  в
вертолет немедленно! Не  видите,  да?  Я  кому  говорю,  Скляров!  Патрик,
заснул?!
     Роберт не  двинулся  с  места.  Патрик  тоже.  В  это  время  Маляев,
навалившись,  захлопнул  дверцу  птерокара  и  замахал  руками.   Птерокар
растопырил крылья, тяжело подпрыгнул и, перекосившись  на  борт,  ушел  за
крыши. Из вертолета летели ящики. Кто-то вопил плачущим голосом: "Не  дам,
Шота Петрович! Это я им не дам!.." - "Дашь, голубчик! -  ревел  Пагава.  -
Еще как дашь!" К Пагаве подбежал Маляев, крича что-то и указывая на  небо.
Роберт поднял  глаза.  Маленький  вертолет-наводчик,  утыканный,  как  еж,
антеннами, с ужасным воем перегретого двигателя пронесся над  площадью  и,
быстро уменьшаясь, умчался на юг.  Пагава  воздел  над  головой  стиснутые
кулаки:
     - Куда? - заорал он. - Назад! Назад, шени  деда!  Прекратить  панику!
Остановить его!
     Все это время Роберт стоял на  крыльце,  удерживая  на  ноющем  плече
тяжелый картонный ящик. У него было такое впечатление, будто  он  в  кино.
Вот разгружают вертолет. То есть попросту  вываливают  из  него  все,  что
попадает под руку.  Вертолет  действительно  перегружен  -  это  видно  по
просевшим шасси. Рядом с вертолетом толкутся. Сначала толклись с  криками,
теперь замолчали. Гасан сосет косточки на пальцах -  наверное,  ободрался.
Патрик, кажется, совсем заснул. Нашел  время  и,  главное,  место!..  Карл
Гофман, человек педантичный (то, что называется  "вдумчивый  и  осторожный
ученый"), подхватывает летящие из вертолета ящики и пытается складывать их
аккуратно - вероятно,  для  самоутверждения.  Пагава  нетерпеливо  прыгает
возле вертолета и все время поглядывает то на Волну, то на башню контроля.
Ему явно не хочется улетать, и он жалеет, что  он  здесь  старший.  Маляев
стоит в стороне и тоже смотрит на  Волну  -  не  отрываясь  и  с  холодной
враждой. А в тени коттеджа, где жил Патрик, стоит  мой  флаер.  Интересно,
кто его туда отвел и зачем? На флаер никто не обращает внимания, да он  не
нужен никому:  осталось  человек  десять,  не  меньше.  Вертолет  хороший,
мощный,  класса  "гриф",  но  при  таком  грузе  он  пойдет  с  половинной
скоростью. Роберт поставил ящик на ступеньку.
     - Не успеем, - сказал Маляев.
     В голосе его была такая тоска и горечь, что Роберт  удивился.  Но  он
уже знал, что все успеют.
     Он подошел к Маляеву.
     - Есть еще резервная "харибда", - сказал  он.  -  Четверть  часа  вам
хватит?
     Маляев смотрел на него, не понимая.
     - Есть две резервные "харибды", - холодно сказал он и вдруг понял.
     - Ладно, - сказал Роберт. - Не забудьте Патрика.  Он  с  той  стороны
вертолета.
     Роберт  повернулся  и  побежал.  Вслед  ему  закричали,  но   он   не
оглядывался. Он бежал изо всех сил, перепрыгивая через брошенные аппараты,
через грядки с декоративными  растениями,  через  аккуратно  подстриженные
кусты с пахучими белыми цветами. Он бежал к западной окраине.  Справа  над
крышами стояла черная бархатная стена, упиравшаяся в зенит, а слева палило
ослепительное белое солнце. Роберт обогнул последний дом и сразу наткнулся
на необъятную корму "харибды".  Он  увидел  клочья  зелени,  застрявшие  в
сочленениях исполинских  гусениц,  растерзанные  лепестки  яркого  цветка,
прилипшие  к  траку,  ободранный  ствол  молодой  пальмы,  торчащий  между
ленивцами, и, не поднимая глаз, полез наверх по узкому трапу, обжигая руки
о накаленные солнцем перекладины. Все так же не поднимая глаз,  он  съехал
на спине в кабину ручного управления, уселся в  кресло,  откинул  стальную
заслонку перед лицом, и вновь его руки заработали привычно, автоматически.
Правая рука протянулась вперед и врубила ток, левая одновременно  включила
сцепление, перевела управление на ручное, а  правая  уже  тянулась  назад,
отыскивая клавишу стартера; и когда все  вокруг  заревело,  загрохотало  и
затряслось,  левая,  уже  совершенно   ни   к   чему,   включила   систему
кондиционирования. Затем - уже сознательно - он нашарил  рычаг  управления
поглотителем,  отвел  его  до  отказа  на  себя  и  только  тогда  решился
посмотреть вперед через отброшенную заслонку.
     Прямо перед ним была Волна. Вероятно, ни один человек  после  Лю  еще
никогда не был так близко от Волны. Она была просто черная,  без  малейших
прожилок, и залитая солнцем степь до самого горизонта отчетливо рисовалась
на ее фоне. Была видна каждая травинка, каждый кустик. Роберт  видел  даже
землероек, желтыми столбиками ошарашенно замерших перед своими норками.
     Над головой возник и начал стремительно нарастать сухой звенящий  вой
- заработал поглотитель. "Харибда" плавно раскачивалась на ходу. В зеркале
заднего вида прыгали в пыли здания поселка. Вертолета видно не  было.  Еще
метров сто, нет, еще метров пятьдесят - и довольно. Он покосился налево, и
ему почудилось, что стена Волны уже немного выгнулась. Впрочем, судить  об
этом было очень трудно. А может быть, и не успею, подумал он. Он не сводил
глаз  с  белых  дымных  столбов,  поднимающихся   из-за   горизонта.   Дым
рассеивался быстро и был теперь едва виден. Интересно, что могло гореть  в
"харибдах"?
     Хватит, подумал он, нажимая на тормоз. А  то  не  убежать.  Он  снова
поглядел в зеркало заднего вида. Долго, ох,  долго  возятся,  подумал  он.
Степь перед "харибдой" медленно темнела огромным треугольником, в  вершине
которого находился поглотитель.  Землеройки  вдруг  беспокойно  запрыгали,
одна из них шагах в  двадцати  вдруг  упала  на  спину,  судорожно  дергая
лапками.
     - Убегайте, дурачки! - сказал вслух Роберт. - Вам можно... - и тут он
увидел вторую "харибду". Она  стояла  в  полукилометре  к  востоку,  жадно
задрав черный раструб поглотителя, и перед ней точно так же темнела трава,
ежась от нестерпимого холода.
     Роберт ужасно обрадовался. Молодец,  подумал  он.  Умница!  Смельчак!
Неужели Маляев? А почему бы нет? Ведь он тоже человек, и все  человеческое
ему не чуждо... А может, сам Пагава? Впрочем, его просто не пустят. Свяжут
и сунут под сиденье  и  еще  ногами  придавят,  чтобы  не  брыкался.  Нет,
молодец, молодец! Он толкнул бортовой люк, высунулся и закричал:
     - Эге-ге! Держись, дружище! Вдвоем мы тут с тобой год простоим!..
     Он посмотрел на приборы и сразу  забыл  обо  всем.  Емкости  были  на
исходе:  светящаяся   стрелка   под   запыленным   стеклом   упиралась   в
ограничитель. Он быстро взглянул в зеркало заднего вида, и у него  немного
отлегло от  сердца.  В  белом  небе  над  крышами  поселка  висело  быстро
уменьшающееся темное пятнышко. Еще минут десять, подумал он.  Теперь  было
ясно видно, что фронт Волны перед поселком прогнулся. Волна обтекала  зону
действия "харибд" с востока и с запада.
     Роберт посидел немного, стиснув зубы. Вся его энергия уходила на  то,
чтобы отогнать видение обгорелого трупа в водительском кресле.  Хорошо  бы
научиться по желанию выключать воображение... Он встрепенулся  и  принялся
открывать все люки, какие только мог вспомнить. Тяжелый  круглый  люк  над
головой.  Люк  слева - настежь  его!  Люк  справа  уже  приоткрыт  -  тоже
настежь... Дверцу за спиной, ведущую в машинное отделение... Нет, ее лучше
закрыть - взрыв происходит, наверное, именно там, в емкостях...  На  засов
ее, на засов... Как раз в этот момент соседняя "харибда" взорвалась.
     Роберт услышал короткий  оглушительный  гром,  его  толкнуло  горячим
воздухом, и, высунувшись из люка, он увидел, что  на  месте  соседа  стоит
огромная туча желтой пыли, закрывающая степь, и небо, и Волну, а в глубине
тучи что-то  тлеет  ярким  вздрагивающим  светом.  Что-то  прошелестело  в
воздухе и звонко стукнулось о броню. Роберт  глянул  на  приборы  и  одним
движением выбросился через левый люк.
     Он упал ничком в горячую сухую траву, вскочил и, пригибаясь, пустился
бегом  к  поселку.  Так  он  не  бегал  никогда  в  жизни.  Его  "харибда"
взорвалась, когда он был уже в  палисаднике  крайнего  дома.  Он  даже  не
оглянулся, только втянул голову в плечи, согнулся еще ниже и  побежал  еще
быстрее. Вечная тебе слава, твердил он.  Вечная  тебе  слава!..  Потом  он
сообразил, что повторяет эти слова с того момента, когда увидел  на  месте
соседней "харибды" этот жуткий столб пыли.
     Площадь  была  пуста,  газоны  вытоптаны,  всюду  валялась  ценнейшая
уникальная аппаратура, коробки с уникальными записями,  и  легкий  ветерок
лениво перелистывал уникальные дневники уникальных наблюдений.
     Тяжело дыша, Роберт пересек площадь и подбежал  к  флаеру.  Двигатель
флаера работал, а на водительском месте с обычным своим сонным видом сидел
Патрик.
     - Ну, вот и ты, - сказал Патрик ласково. Роберт ошарашенно смотрел на
него. - Я уж думал, ты там остался. Садись скорее, надо  уносить  ноги.  У
нее скорость сейчас - ой-ей-ей!..
     Роберт повалился на сиденье рядом с ним.
     - Погоди, - сказал  он,  задыхаясь.  -  Может  быть,  второй...  тоже
спасся? Кто это был? Маляев, Гофман?..
     Патрик неуклюже завертел рукояткой, выводя флаер для разгона.
     - Второй - это я, - сказал он застенчиво.
     - Ты?
     - Я, - повторил Патрик и нервно хихикнул. Он вырулил флаер на дорожку
и, наконец, поднял его. - Я почувствовал, что взрываюсь, вылез  и  убежал.
Здорово громыхнула, верно? Меня до самого поселка катило...
     Поселок медленно повернулся под ними и скользнул назад. Ай да Патрик,
подумал Роберт с недоумением.
     - А моя посильнее грохнула, - заявил Патрик. - Как тебе кажется, Роб,
а?..
     - Куда ты летишь? - спросил Роберт.
     - В Холодные Ручьи, - сказал Патрик. - Новая база будет там.



                                    7

     Роберт посмотрел  через  плечо.  Ничего  уже  не  было  видно,  кроме
белесого неба и зеленых полей.
     Два раза я уже сегодня от нее  уходил,  подумал  он.  Не  миновать  и
третьего.
     - Что теперь будет? - спросил он.
     Патрик выпятил толстые губы.
     - Плохо будет. У нее огромный запас инерции.
     - Ты пробовал подсчитать?
     - Да.
     - Ну?
     Патрик тяжко вздохнул и ничего не  ответил.  Роберт,  сдвинув  брови,
смотрел прямо перед собой. Потом он включил рацию флаера и  настроился  на
Детское.  Он  несколько  раз  нажал  на  клавишу  вызова,  но  Детское  не
отзывалось. Не надо беспокоиться, думал он. Летний праздник и  все  такое.
Как странно, они еще ничего не знают. И пусть ничего не знают. Буду  знать
только я. Он опять спросил:
     - Куда мы летим?
     - Ты уже спрашивал.
     - Ах, да... Патрик, дружище, тебе очень нужно в эти ручьи?
     - Конечно. Куда же нам еще?
     Роберт откинулся на сиденье.
     - Да, - сказал он. - Зря ты остался.
     - В каком смысле "зря"?
     - Ты можешь побыстрее?
     - Могу...
     - А еще быстрее?
     Патрик промолчал. Двигатель клокотал, захлебываясь воздухом.
     - Мы всегда торопимся, - пробормотал Патрик. - Всегда нас что-то  или
кто-то подгоняет. Быстрее, еще быстрее... А нельзя ли еще быстрее?  Можно,
отвечаем мы. Пожалуйста!.. Нет времени осмотреться. Нет времени  подумать.
Нет времени разобраться - зачем и стоит ли? А потом появляется Волна. И мы
опять торопимся.
     - Подавай больше горючего, - сказал Роберт. Он думал совсем о другом.
- И держи правее.
     Патрик замолчал. Внизу проносились зеленые поля  созревающего  хлеба,
редкие белые домики синоптических станций. Было  видно,  как  прямо  через
хлеба гнали на юг скот. Киберпастухи казались  с  этой  высоты  крошечными
блестящими звездочками. Все это было уже не нужно.
     - Ты не слыхал что-нибудь о "Стреле"? - спросил Роберт.
     - Нет. "Стрела" далеко. Она не успеет. Брось об этом думать, Роб!
     - О чем же мне еще думать? - пробормотал Роберт.
     - А ни о чем. Сядь поудобнее и смотри вокруг. Не знаю, как  ты,  а  я
ничего этого раньше не замечал. По-моему, я  никогда  даже  не  видел  эту
зеленую волну на хлебах от ветра... Волну! Тьфу! А знаешь, когда я все это
впервые увидел? Знаешь? Когда смотрел в степь через железную  заслонку  на
"харибде". Я все смотрел на эту черноту и вдруг увидел степь и понял,  что
всему конец. И мне стало ужасно жалко  этого.  А  землеройки  смотрели  на
Волну и ничего не понимали... И знаешь,  что  я  открыл,  Роб?  Где-то  мы
просчитались.
     Роберт молчал. Поздно  спохватился,  думал  он.  Надо  было  смотреть
раньше, хотя бы в окно.
     Внизу проплывали белые прямоугольники зданий, бетонированные площади,
полосатые  башни  энергоантенн  -  это   была   одна   из   многочисленных
энергетических станций северного пояса.
     - Снижайся, - сказал Роберт.
     - Куда?
     - Вон площадь - видишь? - где птерокары.
     Патрик глянул через борт.
     - Действительно, - сказал он. - А зачем?
     - Возьмешь себе птерокар, а мне отдашь флаер.
     - Что ты задумал? - спросил Патрик.
     - Полетишь дальше один. Мне в Ручьи не надо. Снижайся.
     Патрик  послушно  пошел  на  посадку.   Флаер   он   все-таки   водил
отвратительно. Роберт разглядывал площадь.
     - Превосходная организация, - пробормотал он  насмешливо.  -  Мы  там
давимся, все бросаем, а здесь на двух дежурных три птерокара.
     Флаер неуклюже сел между птерокарами. Роберт прикусил язык.
     - Ох! - сказал он. - Ну, вылезай, вылезай.
     Патрик очень медленно и неохотно слез с сиденья.
     - Роб, - сказал он неуверенно, - может быть, это не мое дело, но  что
же ты все-таки задумал?
     Роберт проворно передвинулся на его место.
     - Не беспокойся, ничего страшного. Ты справишься с птерокаром?
     Патрик стоял, опустив руки, и лицо его приняло жалостливое выражение.
     - Роб, - сказал он. - Смотри на вещи  трезво.  Над  Волной  плазмовый
барьер в сто километров. Тебе не перепрыгнуть.
     Роберт с изумлением посмотрел на него.
     - Он уже давно погиб, - сказал Патрик. - Первый раз ты мог ошибиться,
но теперь там прошла Волна.
     - О чем ты? - спросил Роберт. - Я не собираюсь прыгать  через  Волну,
будь она проклята. У меня есть дело поважнее. Прощай. Передай  Маляеву,  я
не вернусь. Прощай, Патрик.
     - Прощай, - сказал Патрик.
     - Ты мне так и не сказал, справишься ты с птерокаром или нет?
     - Справлюсь, - печально сказал Патрик. - Птерокар я знаю хорошо.  Эх,
Роб!..
     Роберт круто взял на себя ручку управления, и  когда  он  через  пять
минут оглянулся, энергостанция уже скрылась  за  горизонтом.  До  Детского
было два часа лету. Роберт проверил горючее, послушал  двигатель,  перевел
его на самый экономичный  режим  и  включил  киберпилот.  Потом  он  снова
попробовал вызвать Детское. Детское молчало. Роберт хотел выключить рацию,
но подумал и переключил приемник на самонастройку.
     -  ...девятого  класса  Асмодей  Барро  нашел  во   время   экскурсии
окаменевшие организмы, напоминающие морских ежей.  Место  находки  отстоит
довольно далеко от побережья...
     - ...совещание у директора.  Здесь  ходят  какие-то  странные  слухи.
Говорят, Волна дошла до Гринфилда. Не вернуться ли мне  на  базу?  Сейчас,
по-моему, не до ульмотронов.
     - ...поставить своими силами не  удастся.  У  нас  нет  Отелло.  Если
говорить откровенно, идея ставить Шекспира представляется  мне  абсурдной.
Не думаю, чтобы мы оказались способны на  новую  интерпретацию,  а  ждать,
пока...
     - ...Витя, как ты меня слышишь? Витя,  изумительная  новость!  Буллит
раскодировал этот ген.  Возьми  бумагу  и  пиши.  Шесть...  Одиннадцать...
Одиннадцать, говорю...
     -  Внимание,  Радуга!  Начальникам  всех  поисковых  партий.   Начать
эвакуацию.  Обратить  особое  внимание  на  то,  чтобы   все   летательные
транспортные средства класса не ниже "медузы" были доставлены в Столицу.
     - ...небольшой голубой коттеджик прямо на берегу. Здесь очень  свежий
воздух, превосходное солнце. Я никогда не  любила  Столицу  и  никогда  не
понимала, зачем ее построили на экваторе. Что? Ну конечно, ужасно душно...
     - ...Сойер! Сойер! Я Канэко. Немедленно  меняй  курс.  Художники  уже
нашлись. Иди на юг. Разыщи третий вертолет. Третий вертолет не прибыл...
     -  Внимание,  испытатели!  Сегодня  в  четырнадцать  часов  состоится
внеплановый нуль-запуск человека к Земле. Просьба прибыть  в  Институт  не
позже тринадцати часов...
     - ...Ничего не понимаю. Никак не могу  связаться  с  директором.  Все
каналы заняты. Ты не знаешь, что происходит?
     - Адольф! Адольф! Умоляю, откликнись! Умоляю, возвращайся немедленно!
Еще есть шанс попасть на звездолет!..  (Голос  стал  уплывать,  но  Роберт
придержал верньер.) Страшная  катастрофа!  Почему-то  об  этом  ничего  не
сообщают, но мне сказали, что Радуга обречена! Возвращайся  немедленно!  Я
хочу быть с тобой сейчас...
     Роберт отпустил верньер.
     - ...как всегда. У Веселовского.  Нет,  Синица  читает  новые  стихи.
По-моему, любопытные. Мне кажется, они должны тебе понравиться. Нет,  это,
конечно, не шедевр, однако...
     -  ...Почему  же,  я  все   прекрасно   понимаю.   Но   посуди   сам,
"Тариэль-Второй" - это десантный звездолет. Ты пробовал прикинуть, сколько
людей он может взять? Нет, я