даже не глядели в их сторону - все взгляды были устремлены в океанскую даль. Степан обернулся.
     На горизонте поднималась, кипя, отвесная стена воды высотой... Нет, с такого расстояния было не определить. Может, с останкинскую башню. А может, и с две. Теперь не приходилось сомневаться, что являлось причиной отлива.
     - Степа-а-ан!!! Чтоб тебя жратохряпс заел!!! - это замечательное пожелание заставило его очнуться: с трудом оторвав взгляд от одной, поистине апокалиптической стены, он развернулся и побежал к другой - рукотворной. Хотя, казалось бы, зачем? С океана на этот берег надвигалась чистая, стопроцентная гибель - ревущая, всепоглощающая бесь, не знающая преград, не подвластная усмирению, даже его ?зверем?: что по сравнению с этим какая-то автострада или лакомка-проглот? И не все ли ему было равно, где ее встречать - здесь, внизу, стоя на обнажившемся дне, или на набережной, куда его, уцепившегося за конец веревки, подтянули, на удивление, быстро? Наверное, в нем еще жила надежда кого-нибудь тут спасти - того же старика и молоденьких танцовщиц: раз Бякса раздобыла оружие, значит, не все еще потеряно.
     Как ни трудно при взгляде на нее было в это поверить, но это действительно была она, Бякса, а вернее, Туаза - почти нагая, с гордо торчавшими соразмерными грудками, в какой-то тряпке на бедрах и с бластером в руке. И еще Степан впервые увидел, какие у нее обалденные ноги, когда они без штанов.
     - Это как же понимать?.. - спросил он, слегка опешив в первое мгновение от ее вида.
     - Маскировка, - досадливо отмахнулась она, сразу переходя к делу: - Эта пукалка слишком маломощная, не берет их защиту, так что придется вам... - Тут она смолкла, потому что Степан хохотал - от души, откинув назад голову, позабыв о накатывающей на них с горизонта неминуемой смерти.
     - Замас-кирова-лась! Ха-ха-ха! Ой, я - ха-ха-ха - не могу!
     Теперь более или менее прояснилось, за что ее разыскивали - выпросила-таки у старика оружие и попробовала, следуя его, Степанову, совету, пристрелить наслажденца!
     Глаза Бяксы полыхнули. Не задумываясь о последствиях, действуя, что очевидно, спонтанно, она замахнулась на него рукой, сжимавшей тот самый бластер, с помощью которого только что безуспешно пыталась его спасти, расстреливая проглота. Вполне возможно, что на взмахе ее хватил бы паралич или прострел, если бы ее рука не оказалась в тот же миг схвачена, заломлена назад и лишена оружия. Проделал все это, разумеется, не Степан - он лишь наблюдал за обезвреживанием Бяксы, одновременно, можно сказать, встречая нового гостя.
     Перед ним стоял собственной персоной Экселенц с четырьмя сопровождающими: один из них только что обезоружил Бяксу и продолжал держать ее в полусогнутом состоянии, двое, шагнув вперед, аккуратно взяли за локти самого Степана, последний остался возле босса. За их спинами зияла пространственная дверь, откуда они все только что явились и куда, без сомнения, собирались препроводить Степана - с его согласия или без.
     - Ну что же вы, Степан... - укоризненно начал Экселенц и замолчал, стоило его взгляду упасть на идущую к берегу отвесную стену воды высотой до неба.
     - Словом, так! - торопливо сказал Степан. - Вы сейчас в темпе спасаете отсюда людей, иначе на мое содействие можете не рассчитывать!
     Экселенц словно только теперь заметил толпившийся вокруг народ.
     - Но все эти люди вне опасности, - сказал он. - Они только созерцают катастрофу, имея возможность в последнюю секунду...
     - Не все, - перебил Степан. - Спасайте девушек без браслетов, прихватите вот этого старика. Все, время пошло! - и дернулся, вырываясь.
     Экселенц лишь кивнул, и Степан оказался свободен: его охрана снялась с места и, повинуясь жесту хозяина, побежала загонять танцовщиц в спасительную дверь. Большинство из них толпились тут же - кстати, именно их совместными усилиями Степан и был поднят ?со дна?. Канители с ними не возникло: едва уразумев, что их, уже утративших последнюю надежду, все-таки спасают, девушки сами поспешно устремились ?на выход?.
     Человек, державший Бяксу, вопросительно посмотрел на Степана.
     - Да, да, - махнул рукой тот, - и эту туда же.
     Неосмотрительно отпустив Бяксу, охранник дал ей шлепка по направлению к двери, уверенный, наверное, что она, как и другие, побежит со всех ног спасаться. Не тут-то было! В следующую же секунду он получил звонкую затрещину. Смерив презрительным взглядом своего опешившего оскорбителя, Бякса, независимо подрагивая грудками, прошествовала к Степану и встала от него по правую руку - попробуй, мол, тронь!
     Он только усмехнулся, окидывая взглядом толпу наслажденцев, игнорировавших происходящую у них под носом спасательную операцию, даже не помышляя к ней присоединиться и кого-то спасти. С выпученными восторженно глазами, открыв рты, дергаясь фанатично и что-то бормоча, они СОЗЕРЦАЛИ. Лишь одна из них, стоявшая поблизости, выпадала из общей клинической картины: та самая, ?узкая?, благородная дама, чей взгляд был неотрывно устремлен на Степана. Недавно он мысленно ее имел и, похоже, все еще продолжал заниматься этим, уже в ее мыслях.
     Он усмехнулся про себя: ?Никак присохла? Или, может, желает соития в самый кульминационный момент?? Жаль, что ему теперь было не до нее. В Москве, пожалуй, взял бы телефончик. А может, и не взял бы - ее тут, может быть, уже всем миром поимели - лысые, толстые, все! Ведь отчасти затем они сюда и являлись, как там старик говорил - кто на ком... Наслажденцы - одно слово.
     Степан едва сдержался, чтобы не усмехнуться открыто ей в лицо. Зачем обижать благородную даму? Но она, кажется, поняла - вспыхнула всей своей белоснежной кожей, словно услышала его мысли, отступила назад - почти отшатнулась, а в следующее мгновение исчезла. Что удивительно - даже не досмотрев редкостного зрелища. Возможно, он был насчет нее и не прав - они здесь ощущали себя полностью защищенными, и каждый делал лишь то, что сам хотел. Но угрызений совести Степан не испытывал: слабо, что ли, ей было, сладенькой, исчезнув, захватить с собой хоть пару девочек? Те, спотыкаясь, бежали со всех сторон в дверь, в то время как воздух уже содрогался от рева волны, захватившей полнеба, вздергивавшей, словно мелкие камешки, туши усыпавших ее путь проглотов.
     Но вот и последняя пташка ныряет в дверь - старик, пропустивший всех, подталкивает ее и оборачивается: Степан с Туазой уже рядом, а вот Экселенц с охраной, как ни странно, стоят в стороне, словно отмороженные, слившись с толпой созерцателей, в точности их повторяя. Впрочем, чему удивляться - и у этих наверняка есть трансверсоры, которые они медлят использовать до последней секунды.
     - Давай! - Степан толкает через порог Туазу. - И вы! - Старик делает шаг, и в этот миг набережная содрогается, уходя из-под ног. Степан видит, как начинает рушиться, проваливаясь, лестница, как летят сверху мраморные глыбы, и резко надвинувшаяся водная толща успевает оросить лицо первыми брызгами.
     Вот о какой гибели он мечтал.
     Но в этот миг его хватают и выдергивают вовне.

Глава 7

СМЕРТЬ В ТРАНСВЕРСИИ

     Упав ничком на ровный пол, Степан резко обернулся, уверенный, что вслед за ним в дверь хлынет бешеный поток.
     И словно очнулся: никакой двери позади не было. Он лежал в центре небольшого роскошного зала, кругом толпился спасенный народ - и ведь поди ж ты, довольно много! Была здесь и Туаза, и старик - надо же, и он успел! Но выдернули его из-под самого носа у ревущего хаоса не они: рядом стояли все те же два ординарца, только что его отпустившие. Сам Экселенц находился тут же, напротив Степана, и смотрел на своего беглого агента без малого по-отцовски.
     - Как вы успели и меня вытянуть?.. - только и спросил Степан. Он же видел их на набережной за несколько секунд до конца, застывшими в состоянии, наподобие шокового.
     - Ну не мог же я позволить вам вновь ускользнуть! Пришлось удалиться чуть раньше, чтобы успеть вас сцапать, - он улыбнулся, затем глубоко, удовлетворенно вздохнул: - Д-а, признаться, редкостное было зрелище!
     - И куда же я, по-вашему, мог ускользнуть? - поинтересовался Степан, поднявшись с пола. - На тот свет, что ли?
     - Не прибедняйтесь, дорогой мой Степан, не прибедняйтесь! Какой там ?тот свет?! Кого-кого, а уж вас бы выкинуло на поверхность. Если бы мне сообщили, что на Ольвьере после катастрофы выжил лишь один человек, я бы ни на секунду не усомнился, кто он. - Говоря это, Экселенц с улыбкой оглядывал толпу спасенных. - Женщины, женщины, - сказал он чуть нараспев, скользя взглядом по гибким телам танцовщиц, потом с интересом взглянул на Степана: - Ваша слабость?
     - Как это вы догадались?
     - Сначала на Морре, - стал объяснять Экселенц, словно не уловив сарказма, - они же вас там убивали, признайтесь, ну, ведь пытались! Из кожи лезли, чтобы вас прикончить! А вы им взамен дали возможность ускользнуть, передислоцироваться куда-то в другое место, еще порядком поморочив нам головы. И теперь - мог ли я подумать, что заполучу на Ольвьере вместе с вами целый гарем! Надеюсь, вы не намерены оставить их всех при себе?
     - Ну, хватит! - сказала вдруг Туаза, выступив вперед. Глаза ее полыхали смурным, нехорошим огнем, но, господь свидетель, какой беззащитной выглядела она в нагом виде! Обманчивое ощущение. - Потрудитесь выдать мне одежду! - сказала, нет, приказала Туаза. - И будте добры учесть, что я не пострадавшая с Ольвьера. Мы попали туда со Степаном после совместной операции по освобождению заложников.
     У Экселенца тихо отвисла челюсть.
     - Так это что, выходит, - обратил он к Степану округлившиеся глаза, - ваша напарница?.. - И вдруг, перхнув, зашелся неудержимым гомерическим хохотом, который Туаза пережидала молча, играя скулами.
     - Ну, будет вам, будет, - сказал Степан, понимавший, с одной стороны, Экселенца: его озабоченный сотрудник берет себе в напарницы такую кралю да заранее раздетую - для удобства, значит, чтобы попутно, так сказать, без отрыва - где приспичит, там и вставил. А с другой - начиная догадываться, откуда берет начало женская ненависть ко всему мужскому роду.
     Но Экселенц так и не смог остановиться: продолжая хохотать, он слабо махнул рукой своим людям - мол, дайте ей, чего просит, и вообще разберитесь тут, а сам пошел из зала сквозь расступающихся танцовщиц, сгибаясь по пути от смеха чуть ли не пополам. Так несерьезно повел себя этот гениальный политик, бывший таковым до тех пор, пока дело не касалось женщин. Глядя, как он удаляется, Степан вспомнил их предыдущий, казавшийся теперь таким давним разговор о проблемах с Моррой: ?Сами понимаете, сколько смеха вызвало их заявление!..? Неужели он забыл, каким боком вышел ему потом этот смех?
     Однако, встретившись уже немного позднее с Экселенцем в его кабинете, он не стал выкладывать ему свои соображения по данному вопросу: у каждого человека есть свой пунктик, по поводу которого его не имеет смысла переубеждать. У Степана это, допустим, была любовь к женщинам, у Экселенца же, наоборот, - их уничижение. Вот и теперь, пригласив его для разговора о предстоящем деле, Экселенц и не подумал позвать Туазу, хотя та представилась ему напарницей, чего Степан, кстати говоря, не отрицал. Не то чтобы он мечтал вновь иметь ее под боком, тем не менее отдавал должное ее бесспорным талантам, в отличие от Экселенца, воспринимающего подобного партнера весьма узконаправленно. Однако, хоть Степан и решил не поднимать этого вопроса, Экселенц сам с него начал.
     - Куда мне прикажете девать эту вашу так называемую напарницу? - с места в карьер спросил он именно о Туазе, хотя существовала еще проблема с куда большим количеством танцовщиц. И Степан не преминул о них напомнить, добавив от себя, что девушки многое пережили и ему не хотелось бы, чтобы они были выброшены куда попало на произвол судьбы.
     - Вы, похоже, принимаете участие в судьбе всех женщин, встречающихся на вашем пути, - криво усмехнулся Экселенц. - Но не волнуйтесь - предвидя вашу заботу, я уже отдал соответствующее распоряжение, в обход, кстати говоря, Межпланетной Эммиграционной Службы: ваши красотки и их престарелый спутник в данную минуту отправляются на Тмиин - это курортная планета, где им будут предоставлены все условия - жилье, работа, подъемные. Вы довольны?
     - Я могу это проверить?
     - Хоть сейчас!
     - Давайте попозже.
     Он не договаривался с Экселенцем об оплате за свои услуги. Псифы, например, заплатили ему поистине в астрономических масштабах. Что, по сравнению с этим, устройство горстки людей на приличную планету? Гроши? Степан прикинул и решил: ?Нет, это даже не три корочки хлеба?.
     - А теперь скажите, - продолжал Экселенц, - что я должен делать с вашей подругой, которая хоть и оделась, но все равно заявляет довольно откровенно, что вы просто не в состоянии без нее обойтись?
     ?Ой-ой-ой, как все запущено?, - вздохнул мысленно Степан. Если бы Экселенц знал еще, что это - та самая женщина, что руководила операцией по его истреблению на Морре. А ныне, по мнению Экселенца, она спит и видит Степана у себя между ног. Сопровождает его голышом! Можно себе представить, какие бы он сделал далеко идущие выводы о многогранности его талантов! Имидж полового маньяка Степану, конечно, льстил, жаль только, что Туаза со всею своей привлекательностью была совершенно непредставима в подобной роли, и он вообще до сих пор не очень понимал, почему эта мужененавистница так крепко, ну прямо-таки намертво к нему прицепилась.
     - Пожалуй, - сказал он, - мне не стоит ее брать. Денька два-три я как-нибудь вытерплю. Да и вообще пора завязывать, вы не находите? - Экселенц кивнул вполне серьезно. - Скажите ей, что я ушел на задание, дайте подъемные и трансверсируйте отсюда, куда она сама попросит.
     - Хорошо, - согласился Экселенц, весьма довольный такой постановкой вопроса, не возражая даже насчет ?подъемных?: похоже, что ?напарнице? давалась отставка. - Значит, с этим мы решили. - Он откинулся на спинку, глядя на Степана с этаким ласковым прищуром, навеявшим на последнего легкие исторические ассоциации.
     - Признаться, погоняли вы нас, - дружелюбно сообщил Экселенц.
     - Вас? - Степан в самом деле был удивлен личным участием в погоне за ним председателя Межгалактического Совета.
     - И меня в каком-то смысле. Разумеется, не я носился за вами по планетам и станциям, я прибыл лишь в последний момент, когда было точно определено место вашего пребывания.
     - Каким образом определено, если не секрет?
     - Ну-у, это слишком долгая история, - Экселенц широко улыбнулся, - и, боюсь, вам она будет не совсем понятна.
     - Я так и думал. - Он и в самом деле не рассчитывал на откровенность, да, в общем-то, и не особо в ней нуждался, разве что из чистого любопытства.
     - Мы едва не застали вас на станции у псифов, но пауки нас опередили. Какие-то пять-шесть терсов опоздания...
     ?Секунд, что ли? Или минут?? - подумал Степан, но спрашивать не стал: теперь-то какая разница!
     - И кошки тоже вас тогда опередили - сказал он. - А на Острове - медведи. Все время вас кто-то опережает. Вот объясните мне, непонятливому, - зачем вы раззвонили обо мне на всю галактику, даже вынесли мой вопрос на Галактический Совет? Никто ничего не знал, кроме меня и Грабса. Ну и Верлрока, разумеется. Потом узнали вы.
     - Видите ли, - Экселенц поморщился, словно тема была ему неприятна, - я с удовольствием скрыл бы факт вашего существования, но в политических областях существует Закон о Несокрытии Информации.
     - Как-как? - Степану показалось, что он ослышался. Экселенц повторил.
     - Что-о? - Степан засмеялся. - Но это же просто оглобля в колесо политики! Она же зиждется на сокрытии, утаивании и обведении вокруг пальца. И потом, объясните, как можно обеспечить соблюдение такого закона? Взять с политиков слово говорить правду, только правду и ничего, кроме правды? - он вновь засмеялся, недоверчиво качая головой.
     - Элементарно, - устало отмахнулся Экселенц. - Существует специальный прибор - эмоции и мыслеуловитель, кстати, и вас в свое время наверняка вычислили с его помощью.
     - А, такой большой барометр?
     - Это, наверное, был старый образец. А новый умещается в руке или на запястье.
     - Так что же это получается - любой может подслушать мои мысли? - ужаснулся Степан: хоть он и мыслил на языке, известном за пределами Земли очень немногим (Грабсу, например), и даже Экселенц, имей он при себе сейчас такой приборчик, не прочел бы ни слова из его мыслей, но, мать честная, - образы-то, образы!!!
     - Ну не волнуйтесь, - отвечал Экселенц, - прибор выпускается очень малыми партиями, практически штучно и запрещен к употреблению в быту из соображений этики. Зато благодаря ему в галактике впервые за последний оборот воцарились относительные мир и согласие. - Он вздохнул. - Ну что ж, давайте переходить к делу. Речь пойдет о трансверсии. Вы в последнее время частенько ею пользуетесь, хотя, конечно, не в курсе, откуда берется энергия для переброски на столь чудовищные расстояния.
     Экселенц словно взял себе за правило каждый раз начинать повествование с указаний на какие-либо пробелы в Степановых знаниях. Да, что уж тут поделаешь, приходилось согласиться, что в масштабах галактики Степан бьш очень много чего ?не в курсе?.
     - И откуда же она черпается? - спросил он для проформы, чтобы не говорить, как первоклассник, с удовольствием ожидаемого собеседником банального: ?Не знаю! Ну не знаю я!?
     - Из самого же перехода, вернее - из первородного пространства, так называемого ?подпространства?, куда вы попадаете, задействовав трансверсор. Это - неисчерпаемая кладовая энергии!
     - Постойте-ка! Если оно, как вы говорите, первородное, то почему в нем и кислород есть, и давление вроде бы нормальное? - Степан понимал, что возвращает Экселенца к курсу их начальной школы. Ну точно, так и есть.
     - Это не поддается объяснению привычными нам категориями, поэтому мы учим детей воспринимать возможность перехода как данность. Видите ли, в подпространстве не существует таких понятий, как ?время? или ?расстояние?, по сути, вы одномоментно шагаете через него из одного места в другое, а все, что вы при этом ощущаете, - лишь результат воздействия его на ваше сознание, когда единственный миг растягивается в терсы (?Точно, в минуты или что-то вроде?). Не знаю, успели ли вы ознакомиться с принципом набора координат и системой обозначений (?Да знаешь ты прекрасно, что не успел, когда ж мне было??), но это сейчас не столь важно. Суть состоит в следующем: при переходе в девятнадцатом индексе появились проблемы - настолько серьезные, что временно пришлось наложить общегалактический запрет на его использование.
     - И что за проблемы? - спросил Степан: наконец-то, кажется, они подошли к сути дела.
     - Те, кто пользовался в последнее время этим индексом, стали прибывать к месту назначения трупами. Изуродованными.
     - Ого!.. - вырвалось у Степана. - И много их... навалило?
     - Индекс, к счастью, периферийный и маловостребованный. Первые случаи сочли зверскими убийствами в реальном пространстве - до входа в трансверсию, но после пятого трупа следствие пришло к очевидным выводам, тогда и был наложен запрет.
     - И что, есть какие-то предположения?.. - вопрос прозвучал донельзя странно: людей убивает где-то вне пространства и времени - каковы ваши версии? - Ну, каков хотя бы характер повреждений? - спросил Степан.
     - Повреждения чисто физического свойства. - Экселенц тер пальцами лоб, словно массируя его или размышляя, говорить ли всю правду или не стоит заранее пугать агента: Степанова защита работала безотказно в обычном пространстве, но как-то она поведет себя в первородном?
     - Ну, это понятно, - сказал Степан. Как еще, интересно, может быть изуродован труп, если не физически? Морально, что ли? - Они что, - спросил он, - исковерканы, переломаны?
     Экселенц тяжело вздохнул и ответил:
     - Они спрессованы. В кубическое состояние.
     - Ага... - произнес Степан, не сумев скрыть растерянности. Подумал и спросил: - И вы, значит, предлага