обращаясь
к Сполдингу.
   Эктоген нашел какой-то тюбик. Мануэль прижал его раструбом к предплечью
Клиссы, надавил, и успокоительное впиталось через кожу.
   - Там... были убитые? - спросила она, продолжая прятать лицо на груди у
Мануэля.
   - Похоже, да. Может быть, один сумел спастись. Остальные даже не успели
понять, что случилось.
   - Мне их так жалко...
   - Их? - фыркнул Сполдинг. - Но это же андроиды. Всего лишь андроиды.
   - А что, андроиды - не люди? - вскинула голову  Клисса.  -  Как  у  вас
только язык повернулся такое сказать! Что, у них нет имен,  они  не  умеют
думать, мечтать...
   - Клисса... - мягко начал Мануэль.
   - ...не чувствуют боли? Разумеется, они люди. Только что погибли  люди.
Как могли вы, именно вы, позволить себе сказать такое?..
   - Клисса! - недовольно выкрикнул Мануэль.
   Сполдинг застыл, как статуя, глаза его остекленели от бешенства. Он был
готов взорваться, но дисциплина взяла верх над эмоциями.
   - Прошу прощения, - пробормотала Клисса, не отрывая взгляда  от  плиток
пола. - Я... не хотела вас обидеть, Леон. Я... я... о  Боже,  Мануэль,  ну
почему, почему?.. - Ее сотрясли рыдания. Мануэль знаком попросил еще  один
тюбик успокоительного, но Краг отрицательно мотнул головой, шагнул к  ним,
привлек Клиссу к себе и чуть не раздавил в своих медвежьих объятиях.
   - Успокойся, - негромко пробасил он. - Успокойся,  успокойся.  Да,  это
было  страшно.  Но  им  не  пришлось  страдать,  они  ничего   не   успели
почувствовать. А о раненых позаботится Тор, он отключит болевые центры,  и
им сразу станет лучше. Бедная Клисса, бедная, бедная, Клисса,  ты  никогда
раньше не видела смерти? Я понимаю, это ужасно, когда все  происходит  так
неожиданно...  -  Его  хватка  постепенно  ослабевала,  становилась  более
осторожной, он гладил ее длинные шелковистые волосы,  целовал  заплаканные
щеки. Мануэль изумленно замер. Ни разу в жизни  он  не  замечал  за  отцом
таких проявлений нежности.
   Но, разумеется, для Крага-старшего Клисса была не просто  невесткой,  а
орудием  продолжения  династии.  Она  должна  была  оказывать  на  Мануэля
благотворное влияние, чтобы тот в конце концов смирился  с  необходимостью
взвалить на себя груз семейного бизнеса, не говоря уже о том,  что  в  ней
Краг-старший видел возможность продолжения своего рода. В этом  заключался
парадокс: с одной стороны, Краг относился к ней,  как  к  древней  хрупкой
фарфоровой статуэтке, и в то же время надеялся,  что  вот-вот  она  начнет
рожать ему одного внука за другим.
   - Плохо заканчивать экскурсию  на  такой  ноте,  но  что  поделаешь,  -
говорил Краг своим гостям. -  По  крайней  мере,  вы  успели  все  увидеть
перед... этим досадным происшествием. Сенатор, джентльмены, благодарю  вас
за то, что вы удостоили своим вниманием мою башню. Надеюсь, это было не  в
последний раз. А на сегодня, пожалуй, все.
   Клисса, похоже, немного успокоилась. Мануэль  чувствовал  себя  неловко
оттого, что отцу, а не ему удалось привести ее в себя.
   - Наверное, мы с Клиссой отправимся обратно в Калифорнию, - сказал  он,
привлекая ее к себе. - Несколько часов на пляже, и  она  придет  в  норму.
Мы...
   - Тебя ждут в Дулуте, - каменным голосом произнес Краг.
   - Я...
   - Вызови за ней кого-нибудь из ваших андроидов. А  сам  отправляйся  на
завод. - Отвернувшись от Мануэля и любезно  кивая  отбывающим  гостям,  он
сказал Леону Сполдингу:
   - Нью-Йорк. Верхний офис.


   11:38, _башня_. Почти все уже отбыли кто куда: Краг, Сполдинг, Квенелла
и Варгас - обратно в Нью-Йорк, Фиэрон и Баклман - в Женеву, Мэйлдетто -  в
Лос-Анджелес, Тор Смотритель - к месту происшествия.  Появились  вызванные
из Калифорнии двое слуг-бет, чтобы проводить Клиссу в Мендочино.  Мануэль,
прощаясь, легонько обнял ее и поцеловал в щеку.
   - Когда ты вернешься? - спросила она.
   - Вечером, но не поздно. Насколько я помню, у нас намечалось  что-то  в
Гонконге. Я вернусь как раз, чтобы успеть переодеться к обеду.
   - Не раньше?
   - Мне же надо съездить в Дулут. На отцовский завод.
   - Обязательно?
   - Да. Ты же сама слышала, что он сказал. Да и в общем-то, старик  прав:
мне давно пора посмотреть на завод.
   - Как это скучно - целый день на заводе!
   - Что поделаешь. Желаю приятно отдохнуть.  Надеюсь,  когда  проснешься,
обо  всем  этом  ты  уже  забудешь.  Может,  запрограммировать  для   тебя
мнемокорректор?
   - Мануэль, ты прекрасно  знаешь,  что  я  терпеть  не  могу  всех  этих
манипуляций с памятью!
   - Да, конечно. Извини. Ну ладно, нам пора.
   - Я люблю тебя, - сказала она.
   - Я люблю тебя, - отозвался он и кивнул андроидам. Те взяли Клиссу  под
руки и направились к трансмат-кабинам.
   Мануэль  остался  в  центре  управления  один,  не  считая   нескольких
незнакомых ему бет, на которых в отсутствие Смотрителя перешло руководство
строительством.  Не  обращая  на  них  внимания,  он  прошел   в   кабинет
Смотрителя, запер за собой дверь, включил телефон и  первым  делом  набрал
код защиты от подслушивания. На экране высветилась абстрактная картинка  в
знак того, что защита включена. Тогда он набрал номер Альфы Лилит Мезон.
   На экране появилось изображение Лилит: элегантная женщина с  блестящими
иссиня-черными волосами, правильной формы носом и  светлыми  глазами.  Она
ослепительно улыбнулась.
   - Мануэль! Откуда ты звонишь? - поинтересовалась она.
   - Из башни. Я сегодня задержусь.
   - Надолго?
   - Часа на два-три.
   - Я же завяну. Поблекну.
   - Ничего не могу поделать. Его высочество приказал мне посетить завод в
Дулуте. Отвертеться не удалось.
   - Ну вот... А я так долго договаривалась о  подмене,  чтобы  освободить
сегодняшний вечер...
   - Не стану же я объяснять это отцу, - сказал Мануэль. -  Послушай,  это
же всего несколько часов. Может, простишь, а?
   - А что мне остается делать? Но  как  скучно,  наверное,  будет  нюхать
автоклавы, когда вместо этого можно...
   - Положение обязывает, как говорили французы. И все  равно,  кстати,  в
последнее время меня как-то заинтересовали андроиды - после того, как мы с
тобой... Знаешь, я ни разу в жизни не был на таком заводе.
   - _Ни разу_?
   - Представь себе, ни разу. Меня это никогда не интересовало.  Да  и  до
сих пор не интересует, кроме одной-единственной  вещи:  теперь  я  наконец
узнаю, что скрывается под твоей чудесной алой кожей. Тут-то я и увижу, как
"Синтетика Крага" производит Лилит пачками.
   - Ты уверен, что тебе хочется узнать это? - Тембр голоса ее снизился до
неожиданного грудного контральто, напоминающего виолончель.
   - Я хочу знать о тебе  все,  что  только  можно,  -  серьезно  произнес
Мануэль. - К лучшему или к худшему. Так что прости  меня,  пожалуйста,  за
то, что я задержусь. Послушай только, как  это  звучит:  я  отправляюсь  в
Дулут, чтобы узнать все о Лилит. И я люблю тебя.
   - Я люблю тебя, - ответила Альфа Лилит Мезон сыну Симеона Крага.


   11:58,   _Дулут_.   Головной   завод   корпорации   "Синтетика   Крага"
располагался в огромном блестящем строении  почти  с  километр  длиной  на
берегу озера  Верхнего.  Внутри  исполинского  здания  несколько  десятков
лабораторий трудились  над  созданием  искусственной  жизни.  Кроме  этого
завода, у  Крага  было  еще  четыре  дочерних  на  четырех  континентах  и
несколько внеземных филиалов.
   Мануэль  плыл  под  самым  потолком  в  круглой  прозрачной  кабине   с
соблазнительно мягкими плюшевыми сиденьями. Ему казалось, что  он  консул,
прибывший с визитом в далекую от столицы империи провинцию.  Рядом  с  ним
сидел директор завода Нолан Бомпенсьеро. Хотя тот занимал одну из  ведущих
позиций в директорате Объединенного Правления Компании Крага, сейчас  лицо
его  застыло  как  маска,  в  страхе,  что  он  может  чем-нибудь  вызвать
неудовольствие Мануэля. Он и подозревать не  мог,  как  тяготится  Мануэль
этой  поездкой,  как  скучно  ему,  как  далек  он  от   мысли   причинять
неприятности подчиненным своего отца. Мануэль думал только о Лилит. Именно
здесь родилась Лилит, проносилось у него в голове. Именно здесь.
   В каждом цеху-лаборатории в кабину садился  андроид-альфа  -  начальник
цеха - и проезжал вместе с Мануэлем и Бомпенсьеро до конца своего участка.
Почти всей работой завода управляли альфы. Людей на  огромном  предприятии
было всего  лишь  шестеро.  Каждый  начальник  цеха  нервничал  не  меньше
Бомпенсьеро.
   Сначала   Мануэлю   показали    цех,    в    котором    синтезировались
высокоэнергетические  нуклеотиды,  составляющие  ДНК,  основные  кирпичики
жизни. Он вполуха слушал нервную болтовню Бомпенсьеро,  выхватывая  только
отдельные фразы:
   -  ...вода,  аммиак,  метан,  синильная  кислота  и  другие  химические
вещества...   чтобы   стимулировать   образование   сложных   органических
соединений, мы используем электрический разряд... добавление фосфора...
   ...процесс очень прост,  даже  примитивен,  вам  так  не  кажется?  Это
дальнейшее  развитие  классического  эксперимента  Миллера  1952   года...
средневековая наука... вон, прямо под нами...
   ...ДНК определяет структуру клеточных  белков.  Типичной  живой  клетке
необходимы сотни белков - в основном  в  качестве  энзимов,  биологических
катализаторов...
   ...типичный белок  -  это  молекулярная  цепочка  примерно  из  двухсот
аминокислот, соединенных в определенной последовательности...
   ...один-единственный  ген  содержит  код,  в  соответствии  с   которым
происходит синтез данного белка. Ген - это определенный  участок  линейной
структуры ДНК... разумеется, все это вы знаете, прошу прощения за то,  что
повторяю такие элементарные вещи. Мне просто хотелось...
   - Разумеется, - сказал Мануэль.
   - ...а вот в этих автоклавах мы синтезируем нуклеотиды, соединяем их  в
динуклеотиды, а потом - в ДНК, нуклеиновую кислоту, определяющую...
   Лилит,  неужели  ты  вышла  из  этих  автоклавов?  Из  этого   вонючего
химического бульона?
   Кабина плавно скользила над цехами. Один альфа вышел;  другой,  кивнув,
вошел и сел рядом с Бомпенсьеро. На лице его застыла неживая улыбка.
   - Мы конструируем шаблоны ДНК, - продолжал Бомпенсьеро, - но проблема в
том, как сделать живую материю способной к саморепликации. Не можем же  мы
вручную собирать андроида,  клетку  за  клеткой.  Необходимо  достичь  так
называемой  стадии  затравки.  Но  вы,  естественно,   знаете,   что   ДНК
непосредственно не участвует в синтезе белка и в роли посредника выступает
другая нуклеиновая кислота  -  РНК,  которую  можно  запрограммировать  на
перенос генетической информации, хранящейся в ДНК...
   ...код состоит из различных комбинаций четырех химических  оснований  -
аденина, гуанина, урацила и цитозина...
   ...в  этих  автоклавах...  можно  почти,  ха-ха,  воочию  увидеть,  как
формируются  цепочки...  РНК  служит  переносчиком  инструкций  от  ДНК...
синтезом  протеина  занимаются  клеточные  частицы,   которые   называются
рибосомами и состоят наполовину из белка,  наполовину  из  РНК...  аденин,
гуанин, урацил, цитозин... один-единственный ген содержит код для  каждого
белка, и когда он переносится РНК, он принимает  вид  серии  триплетов  из
четырех РНК-оснований... я не слишком быстро?
   - Нет-нет, в самый раз, -  отозвался  Мануэль.  Перед  глазами  у  него
стояла плавающая в автоклаве Лилит.
   - Вот  пример.  Аденин,  аденин,  цитозин.  Цитозин,  цитозин,  гуанин.
Урацил, урацил, гуанин. ААЦ, ЦЦГ, УУГ - правда, мистер Краг, звучит  почти
как  литургия?  Существуют  шестьдесят  четыре  комбинации  РНК-оснований,
которыми обозначаются двадцать аминокислот - словарь  с  хорошим  запасом.
Пока мы над этим цехом, я могу напеть вам весь список. ААА, ААГ, ААЦ, ААУ.
АГА, АГГ, АГЦ, АГУ. АЦА...
   Сопровождающий их  альфа  вдруг  громко  закашлялся  и,  скривившись  в
гримасе, схватился за живот.
   - В чем дело? - спросил Бомпенсьеро.
   - Прошу прощения, - извинился альфа, - желудочный спазм.
   - Ладно, оглашать  весь  список  совершенно  не  обязательно,  -  снова
повернулся Бомпенсьеро к Мануэлю. -  Так  что,  как  видите,  мы  собираем
белковые молекулы точно так же,  как  это  делается  в  природе,  если  не
считать того, что в природе процесс начинается со слияния половых гамет, а
мы синтезируем целые  генетические  строительные  блоки.  Естественно,  мы
исходим из генетического кода человека, но, если нам захочется,  мы  можем
синтезировать любую форму жизни - свиней, слизней,  лошадей,  протеидов  с
Альфа Центавра... Мы задаемся кодом,  программируем  РНК  и  -  presto!  -
получаем то, что хотели.
   - Разумеется, - произнес альфа,  -  мы  не  _абсолютно_  точно  следуем
генетическому коду человека.
   - Совершенно правильно, друг мой, и это очень существенно,  -  радостно
закивал Бомпенсьеро. - Когда производство андроидов только начиналось, ваш
отец решил - в силу очевидных социологических причин - сделать так,  чтобы
синтетические  существа  невооруженным  глазом  отличались  от   человека.
Поэтому мы вводим в код некоторые обязательные  генетические  модификации.
Красная кожа, отсутствие волосяного покрова на теле, характерная структура
эпидермиса... Плюс некоторые усовершенствования. Если уж мы взяли на  себя
роль Творца, то почему бы не сыграть ее как можно лучше?
   - Действительно, почему? - эхом повторил Мануэль.
   - Тогда убираем аппендикс. Меняем  строение  костей  спины  и  тазового
пояса,  чтобы  избавиться  от  некоторых  неприятных  особенностей  нашего
убогого скелета. Обостряем все  чувства.  Задаем  оптимальное  соотношение
жировой и мускульной  ткани  -  ради  физической  эстетики,  выносливости,
скорости, лучших рефлексов. Зачем выпускать  уродливых,  вялых,  неуклюжих
андроидов?
   - Так что, - небрежно поинтересовался Мануэль,  -  по-вашему,  андроиды
превосходят нормальных людей?
   Бомпенсьеро замялся, словно пытаясь поспешно прикинуть, не зная позиции
Мануэля в горячо дебатируемом  вопросе  о  гражданских  правах  андроидов,
какие политические последствия будет иметь его ответ.
   - По-моему, -  наконец  произнес  он,  -  их  физическое  превосходство
несомненно.  Мы  _программируем_  их  на  то,  чтобы  они  были  сильными,
красивыми, здоровыми. Весь последний век то же самое, в некотором  смысле,
пытались делать с человеком, но однозначно предсказуемого эффекта добиться
не удалось.  Точнее,  его  и  не  пытались  добиться  из-за  всякого  рода
гуманистических возражений, противодействия  Партии  за  Отмирание  и  так
далее. Но когда вы примете во внимание,  что  андроиды  стерильны,  что  в
интеллектуальном отношении большинство из них  весьма  отсталы,  что  даже
альфы  -  прошу  прощения,  друг  мой  -  почти  не  проявляют  творческой
активности...
   - Да, - сказал Мануэль. - Конечно. - Он ткнул пальцем вниз. - А там что
происходит?
   - В этих автоклавах происходит репликация,  -  ответил  Бомпенсьеро.  -
Базовые нуклеиновые цепочки делятся, и из их фрагментов вырастают новые. В
каждом автоклаве  -  бульон  из  зигот,  находящихся  как  раз  на  стадии
затравки, только полученных  белковым  синтезом  вместо  полового  влияния
гамет. Я не слишком сложно?
   -  Нет,  ничуть,  -  отозвался  Мануэль,  глядя  как  зачарованный,  на
неподвижную розовую жидкость в проплывающих далеко внизу огромных  круглых
цистернах. Ему показалось, что он может разглядеть крошечные комочки живой
материи, хотя он прекрасно понимал, что это ему только кажется.
   Кабина бесшумно скользила под потолком.
   - А это наш, так сказать, инкубатор, - сказал  Бомпенсьеро,  когда  они
оказались  над  рядами  блестящих  стальных  камер,  соединенных   сложной
паутиной труб. - Каждая из этих  емкостей  представляет  собой,  по  сути,
искусственное лоно,  в  котором  плавает  в  питательном  растворе  дюжина
зародышей. Здесь, в Дулуте, мы производим андроидов всех трех  типов  -  и
альф, и бет, и гамм. Качественная разница между ними закладывается уже  на
стадии  первоначального  синтеза,  но  после   этого   необходимы   разные
питательные растворы. Вон там, внизу, слева - альфы, справа -  беты;  а  в
следующем зале - одни гаммы.
   - А в каком отношении вы их выпускаете?
   - Один альфа на сто бет и на тысячу гамм.  Такая  кривая  распределения
изначально установлена вашим отцом и с того времени  не  менялась.  Это  в
точности соответствует потребностям человечества.
   - У моего отца потрясающий дар предвидения, - неопределенно  высказался
Мануэль.
   Интересно, подумал он, каким был бы сейчас мир, не начни картель  Крага
выпускать  андроидов?  Может  быть,  почти  таким  же.  Вместо  небольшой,
культурно  однородной  человеческой  элиты,  которой  служат   компьютеры,
механические роботы и  толпы  услужливых  андроидов,  была  бы  небольшая,
культурно однородная человеческая элита, которой служили бы  компьютеры  и
механические роботы. В любом случае, жизнь человека в XXIII веке  была  бы
не слишком обременительной.
   Исторический  процесс,  который  привел  к  такому  положению,  начался
несколько веков назад,  задолго  до  того,  как  первый  андроид  неуклюже
выкарабкался  из  автоклава.  Население  Земли  в  конце  XX  века   резко
сократилось. Война и воцарившаяся вслед за ней всеобщая анархия  на  сотни
миллионов жизней сократили гражданское население Азии и Африки.  Потом  на
эти континенты, а также на Южную Америку и Ближний Восток обрушился голод.
Что до развитых государств,  то  примерно  к  такому  же  эффекту  привели
непростая социальная обстановка  и  появление  безопасных  контрацептивов.
Резкое снижение темпов прироста населения  привело  за  время  жизни  двух
поколений к еще более резкому сокращению его численности.
   Одним из последствий происшедшего - исторически беспрецедентным -  было
почти   полное    исчезновение    пролетариата.    Сокращение    населения
сопровождалось заменой людей машинами на всех работах, требующих  ручного,
а иногда и не только ручного труда. Те, кто обнаруживал  себя  ненужным  в
новом обществе, завуалированно и в лоб отговаривались от продолжения рода.
Обескураженный, потерявший опору под ногами, пролетариат  от  поколения  к
поколению  быстро   сходил   на   нет.   Этому   дарвинистскому   процессу
способствовали сначала неявно, а потом и открыто  доброжелатели  из  числа
должностных лиц, следившие за тем, чтобы никто из граждан не  оставался  в
неведении  относительно  достоинств  благословенной  контрацепции.   Когда
бывшие массы превратились в меньшинство, были приняты генетические законы.
Тот, кто бесполезен для общества, больше  не  имел  права  на  продолжение
рода, тот, кто вписывался в нормы,  имел  право  завести  на  семью  двоих
детей, но не более того, а уж  тот,  кто  нормы  перекрывал,  мог  сколько
угодно продолжать род  человеческий.  Таким  образом  рост  населения  был
стабилизирован, и умные наследовали Землю.
   Эти  общественные  изменения  происходили  во  всемирном  масштабе.   С
появлением трансмат-сообщения мир превратился в одну большую деревню.  Все
ее жители говорили на одном языке - английском - и даже думали  одинаково.
Культурно и генетически они  тяготели  к  смешению  рас.  Для  развлечения
туристов тут и там еще оставались фрагменты исторически чистого  прошлого,
но к концу XXI века жители Карачи, Каира, Миннеаполиса, Афин, Аддис-Абебы,
Рангуна, Пекина, Канберры и Новосибирска как внешне, так  и  по  поведению
практически  не  отличались.  Национальные  границы  и  древние  концепции
суверенных государств с появлением трансмат-сообщения отмерли  сами  собой
за очевидной абсурдностью.
   Но этот грандиозный общественный переворот, принесший с собой  всеобщее
счастье, покой  и  комфорт,  также  привел  к  колоссальной  и  постоянной
нехватке  рабочей  силы.   Со   многими   задачами   роботы,   управляемые
компьютерами,  просто  не  могли   справиться:   из   роботов   получались
великолепные дворники или придатки к конвейеру,  но  как  слуги,  сиделки,