е
мужчины - бегают за вами чуть ли не табунами.  Но  я  никогда  не  слышал,
чтобы  человеческие  женщины  бегали  за  андроидами,  кроме  разве   что,
каких-нибудь патологических случаев.  К  тому  же,  когда  ты  занимаешься
сексом с людьми, тебе это не грозит никакими... неприятными последствиями.
Но я не могу позволить себе завести роман с человеческой  женщиной:  любой
мужчина, который подумает, что я покушаюсь на его права, вправе уничтожить
меня на месте.
   - А как насчет секса между андроидами?
   - Для чего? Чтобы нарожать детей?
   - Тор, секс и продолжение рода - это совсем  не  одно  и  то  же.  Люди
сплошь и рядом занимаются сексом, не рожая  детей,  и  заводят  детей,  не
занимаясь сексом. Секс - это движущая сила человеческого общества.  Спорт,
игра, магнетизм, влечение одного тела к  другому.  Именно  секс  дает  мне
власть  над  Мануэлем  Крагом.  -  Внезапно  тон  ее   голоса   смягчился,
дидактические нотки исчезли. - Хочешь,  я  покажу  тебе,  что  это  такое?
Разденься.
   - Ты что, серьезно? - неловко рассмеялся он. - Ты  хочешь  заняться  со
мной сексом?
   - Почему бы и нет? Ты боишься?
   - Да нет, что за ерунда! Просто я не ожидал... в смысле... ну, это  так
нелепо, андроид в постели с андроидом... Лилит...
   - Потому что мы сделаны из пластика? - ледяным голосом поинтересовалась
она.
   - Да нет, я хотел сказать совсем не это! Естественно,  мы  из  плоти  и
крови!
   - Но, по-твоему, есть что-то, чего мы делать не должны, потому что мы -
Дети  Автоклава?  По-твоему,  некоторые   физиологические   проявления   -
привилегия только Детей Лона, так?
   - Ты утрируешь.
   -  Разумеется.  Тор,  я  хочу  ликвидировать  этот   пробел   в   твоем
образовании. Ты пытаешься манипулировать судьбами целого  общества  и  при
этом не понимаешь одну из главных движущих сил  человечества!  Раздевайся.
Ты никогда не желал женщину?
   - Лилит, я не знаю, что такое желание.
   - Серьезно?
   - Серьезно.
   - И ты считаешь, что между людьми  и  нами  должно  быть  равенство?  -
изумленно покачала она головой.  -  Ты  хочешь  голосовать,  хочешь  иметь
гражданские права, хочешь, чтобы  альфы  заседали  в  Конгрессе...  Но  ты
живешь как робот. Как машина. Ты просто ходячий аргумент  в  пользу  того,
чтобы андроиды оставались на своем месте. Ты отгородился от того, что  для
людей - одна из самых важных составляющих их жизни, и твердишь себе:  это,
мол, не для меня, это только для человека, андроидам такое ни к чему. Тор,
это опасные мысли! Мы тоже _люди_. У нас есть тела. Зачем, по-твоему, Краг
дал нам половые органы?
   - Я согласен со всем, что ты сказала. Но...
   - Но что?
   - Но секс не кажется мне чем-то существенным. И  я  прекрасно  понимаю,
что это одно из главных  контраргументов  против  нашего  дела.  Лилит,  я
далеко не единственный альфа, кто так думает. Мы об этом почти не говорим,
но... - Он отвернулся. - Может быть, люди правы. Может,  мы  действительно
неполноценные существа,  искусственные  до  мозга  костей,  умные  роботы,
сделанные из...
   - Тор, ты неправ. Иди сюда.
   Он подошел к ней. Она взяла его ладони и положила их себе на грудь.
   - Сожми ладони. Нет, не сильно. Потрогай  соски  -  вот  так,  большими
пальцами. Чувствуешь, как они  становятся  тверже?..  Это  значит,  что  я
реагирую на твою ласку. Таким образом женщина показывает, что она  ощущает
_желание_. Тор, что ты чувствуешь, когда ласкаешь мою грудь?
   - Гладкую прохладную кожу.
   - Нет, что ты сам чувствуешь, _внутри_?
   - Не знаю.
   - Дрожь? Учащение  пульса?  Странное  ощущение  в  желудке,  как  будто
падаешь с большой высоты? Погладь меня по бедру, здесь,  сзади,  вот  так,
вверх-вниз. Что-нибудь чувствуешь, Тор?
   - Не уверен. Лилит, это для меня так ново...
   - Разденься, - сказала она.
   - Мне все это кажется каким-то механическим. Холодным. Разве сначала не
должен быть  целый  ритуал  ухаживания?  Полумрак,  шепот,  тихая  музыка,
стихи...
   - Ага, значит, ты что-то знаешь об этом?
   - Чуть-чуть. Из книг. Я знаком только с ритуалом.
   - Хорошо, начнем с ритуала. Вот, я  выключила  верхний  свет,  оставила
только ночник, включила музыку. Прими флоутер. Нет, Тор, глушилку в первый
раз не надо. Прекрасно. Теперь разденься.
   - Ты никому об этом не скажешь?
   - Какой ты глупый! Ну кому я об этом скажу? Мануэлю? "Дорогой,  прости,
пожалуйста, но я изменила тебе с Тором Смотрителем". - Она  засмеялась.  -
Это будет наша с тобой тайна.  Назовем  это  уроком  очеловечивания.  Люди
занимаются сексом, а ты ведь хочешь стать больше похожим на человека, так?
Я покажу тебе, что такое секс. - Она лукаво улыбнулась и стала стягивать с
него одежду.
   Ему было любопытно. Он почувствовал, что таблетка-флоутер подействовала
и в голове поднимается волна эйфории. Лилит,  конечно,  права.  Бесполость
альф - неразрешимый парадокс для  тех,  кто  хочет  считать  альф  людьми.
Впрочем, все ли альфы настолько бесчувственны?  Может,  это  он  настолько
погрузился в работу, порученную ему Крагом,  что  не  дал  своим  чувствам
развиться? Ему вспомнилось, как Зигфрид  Канцелярист  рыдал  в  снегу  над
телом Кассандры Адрон.
   Одежда упала на пол, и Лилит обняла его.
   Она медленно потерлась о него. Он почувствовал, как ее  бедро  вплотную
прижимается к его бедру, ее плоский тугой живот к его животу, затвердевшие
кончики сосков  щекочут  ему  грудь.  Он  прислушался  к  себе  в  поисках
какого-нибудь отзвука. Нет, пока реакцию определить трудно, хотя нельзя не
признать,  что  ощущение  от  контакта  с  ее  телом  приятное.  Глаза  ее
закрылись, губы раздвинулись и нашли его губы. Он погладил ее по спине  и,
повинуясь  внезапному  импульсу,  с  силой  сжал  мягкие  ягодицы.   Лилит
задрожала и прижалась к нему еще крепче. Так они стояли  несколько  минут.
Наконец она отстранилась от него.
   - Ну как? - спросила она.
   - Мне понравилось, - осторожно ответил он.
   - Ты почувствовал возбуждение?
   - Кажется, да.
   - Непохоже.
   - Откуда ты знаешь?
   - Это было бы заметно, - лукаво улыбнулась она.
   Его вдруг придавило сознанием всей нелепости, абсурдности ситуации.  Он
понял,  что  окончательно  и  бесповоротно  забыл  того  Тора  Смотрителя,
которого знал и понимал, каким был всего полчаса назад.  Всю  свою  жизнь,
чуть ли не с момента выхода из Автоклава, он считал себя  старше,  мудрее,
умеренней, чем большинство его собратьев-альф, человеком, понимающим мир и
свое место в мире. А теперь? За полчаса Лилит превратила  его  в  существо
неуклюжее, наивное, глупое... и бессильное.
   - Раз у тебя не поднялся член, - сказала она и погладила его в паху,  -
я тебя не очень-то возбудила... Теперь понял?
   - Это оттого что ты дотронулась?
   - Ничего удивительного, так и должно быть. Тебе  нравится?  Так?  -  Ее
пальцы быстро и  умело  задвигались.  Интересное  ощущение,  вынужден  был
признать Смотритель, удивительное, я  бы  даже  сказал.  Но  при  этом  он
оценивал происходящее как бы со  стороны,  совершено  бесстрастно,  словно
слушал лекцию о брачном ритуале протеоидов с Альфы Центавра V.
   Лилит снова прижалась к нему, дрожа от еле  сдерживаемого  возбуждения.
Он крепко обнял ее и опять погладил по спине.
   Он почувствовал, что теряет равновесие, и они растянулись на полу.
   Он навис над ней упираясь в пол коленями и локтями, чтобы не  придавить
ее всем своим немалым весом. Она обхватила его  ногами,  он  почувствовал,
что проскальзывает во что-то влажное и пышущее жаром. Она начала  ритмично
двигать тазом вверх-вниз. Он быстро уловил ритм.
   Значит, вот что такое секс, подумал он.
   Интересно, подумал он через  какое-то  время,  что  чувствует  женщина,
когда в нее проникает что-то такое длинное и твердое?  Очевидно,  женщинам
это нравится. Лилит вся содрогалась, дыхание ее стало шумным  и  неровным,
глаза были плотно  зажмурены,  на  лице  -  полное  самозабвение.  Но  что
захватывающего в этом для мужчины? Странно. Неужели именно  это  воспевали
поэты, ради этого сражались на дуэлях и отрекались от престола?
   Прошло еще какое-то время.
   - Откуда мы узнаем, что уже все? - не выдержав, поинтересовался он.
   Она открыла глаза, и в них промелькнула... ярость? смех?
   - Не бойся, - хрипло прошептала она, -  узнаешь.  Только  не  сбейся  с
ритма.
   Он постарался не сбиваться с ритма.
   Она двигалась все быстрее и быстрее. Лицо ее исказилось, стало чуть  ли
не уродливым, внутри нее бушевала буря. По всему телу  прокатилась  дрожь,
мускулы беспорядочно напрягались и расслаблялись. Он чувствовал,  как  всю
ее сотрясает.
   Вдруг его самого затрясло, и  он  забыл  про  свою  роль  бесстрастного
наблюдателя. Он зажмурил глаза. У него перехватило дыхание. Сердце  бешено
заколотилось, пот стал струиться ручьями.  Он  крепко  прижался  к  ней  и
спрятал лицо в ложбинку у нее на плече. Тряска  становилась  все  сильней,
все неистовей, ему казалось,  что  он  слышит  раскаты  далекой  канонады,
которые вдруг слились в один потрясший всю вселенную взрыв. И все затихло.
   Лилит оказалась права: он сам понял, что уже все.
   Как быстро исчезло ощущение экстаза! Ему уже было трудно поверить,  что
минуту назад он испытывал что-то подобное. Ему казалось, что его обманули:
пообещали пир горой, а угостили одними воображаемыми яствами. И  это  все?
Как приливная волна, ударяющая в берег  и  откатывающаяся  обратно?  И  на
песке остается пепел. Пепел  на  песке.  Ничего  особенного,  подумал  Тор
Смотритель, сплошной обман.
   Он высвободился и откатился в сторону.
   Лилит оставалась лежать на спине - закинув голову, зажмурив глаза, чуть
приоткрыв рот. Она выглядела уставшей, чуть ли  не  изможденной,  кожа  ее
лоснилась  от  пота.  Вот  веки  ее  затрепетали   и   приоткрылись,   она
приподнялась  на  плече  и  улыбнулась  -  немного  застенчиво,  как   ему
показалось.
   - Привет, - произнесла она.
   - Привет, - ответил он и отвернулся.
   - Ну как? Что ты теперь чувствуешь?
   Смотритель пожал плечами. Нужные слова никак не приходили в голову.
   - В основном, усталость, - наконец выдавил он. - Пустоту. Эта пустота -
так и должно быть?
   - Все нормально. После соития все животные  грустны.  Старая  латинская
поговорка. Не забывай. Тор, ты тоже животное.
   - Усталое животное. - Пепел  на  холодном  песке.  Медленный  отлив.  -
Лилит, тебе понравилось?
   - А ты не понял? Хотя ты, наверное, не понял. Да, очень понравилось.
   - Я рад, - отозвался он, поглаживая ее по бедру. - Но я так и не понял.
   - Чего ты не понял?
   - Ничего. Всей этой цепочки. Раскачивание. Тряска. Пот. Стоны. Жжение в
паху... и вдруг - все кончилось. Я...
   - Нет, - перебила его Лилит, - только не надо ничего анализировать. Ты,
наверное, ожидал слишком многого. Тор, это же только _удовольствие_.  Люди
так делают, чтобы вместе быть счастливыми. И все. И ничего больше. Никаких
космических переживаний.
   - Прошу прощения. Я просто тупой андроид и не...
   - Хватит, Тор. Ты человек. Личность.
   Он понял, что обидел ее, признавшись, что не ощутил ничего  особенного.
Ему самому было обидно. Он медленно поднялся на ноги. Чувствовал  себя  он
на редкость мрачно, как брошенный на снегу пустой  сосуд.  Да,  с  момента
кульминации он ощутил вспышку радости. Но стоит ли одна вспышка пришедшего
после уныния?
   Она хотела как лучше. Она хотела, чтобы он почувствовал себя человеком.
   Он поднял ее на ноги, привлек к себе и легонько поцеловал в щеку.
   - Когда-нибудь мы снова этим займемся, хорошо?
   - Конечно, когда захочешь.
   - Наверное, первый раз это всегда немного  странно.  Но  я  исправлюсь.
Обещаю.
   - Конечно, Тор. Первый раз всегда немного странно.
   - Пожалуй, мне пора.
   - Как хочешь.
   - Мне действительно пора. Но мы скоро увидимся.
   - Конечно. - Она легонько тронула его за руку. - А  пока...  Я  сделала
так, как мы договорились. Покажу Мануэлю Гамма-таун.
   - Хорошо.
   - Краг с тобой, Тор.
   - Краг с тобой.
   Он начал одеваться.



23

   И сказал Краг:
   - До окончания времен будет между вами одно отличие. Будут  происходить
Дети Лона только из Лона, а Дети Автоклава только  из  Автоклава,  отныне,
присно и во веки веков. И не дано будет самим вам продолжать свой род, как
то дано Детям Лона. И будет так для того, чтоб одному Крагу  обязаны  были
вы своим существованием, чтоб  одному  ему  возносили  вы  хвалу  за  свое
появление на свет - отныне, присно и во веки веков.



24

   20 декабря 2218 года.
   Башня  достигла  800  метров.  Она  гипнотизирует  и  подавляет   своим
величием.  Невозможно  остаться  равнодушным.  Когда  б  ни  вышел  ты  из
трансмат-кабины, ночью или днем,  ты  замираешь,  как  громом  пораженный,
перед этой устремляющейся в  небо  колонной  из  сверкающего  стекла.  Чем
безлюднее вокруг тундра, тем благоговейнее твой восторг.
   Башня уже перевалила за середину.
   Из-за спешки, с которой идет  строительство,  в  последнее  время  было
много несчастных случаев. Двое  монтажников  упали  с  вершины,  электрик,
неправильно распылив проводящее покрытие  в  месте  стыка  блоков,  послал
высоковольтный разряд через кабель, который тащили пятеро гамм, на  спуске
столкнулись две кабины подъемника, что  унесло  еще  шесть  жизней.  Альфа
Эвклид Топограф, работая с компьютером, едва  избежал  серьезной  мозговой
травмы, когда из  базы  данных  произошел  внезапный  сброс  информации  с
максимальной энтропией. Обвалились вспомогательные леса  внутри  башни,  и
трое бет-электромонтажников упали с  высоты  четыреста  метров.  С  начала
строительства  погибли  тридцать  андроидов  -  из   многотысячной   армии
монтажников, электриков, ремонтников. С учетом необычной специфики работы,
в такой статистике нет ничего сверхъестественного.
   Смонтированы первые  тридцать  метров  тахионного  ускорителя.  Техники
ежедневно  проверяют  структуру,   целостность   сердечника.   Разумеется,
генерация тахионов  невозможна,  пока  не  будет  собран  весь  гигантский
ускоритель, но монтаж отдельных элементов интересен сам по  себе,  и  Краг
почти  все  время,  что  бывает  на  башне,  наблюдает  за  испытаниями  и
настройкой  аппаратуры.  Вспыхивают   разноцветные   лампочки,   гудят   и
посвистывают индикаторы,  светятся  циферблаты,  колышутся  стрелки.  Краг
восторженно аплодирует любому, сколь угодно малому,  успеху.  Он  приводит
толпы посетителей. За последние  три  недели  на  башне  побывали  Никколо
Варгас, Клисса, двадцать девять  конгрессменов,  одиннадцать  промышленных
воротил, шестнадцать всемирно известных деятелей искусства. Башня вызывает
всеобщий восторг. Даже те, кто считает замысел титаническим  безумием,  не
могут  сдержать  восхищения  изяществом,  красотой,  величием  сооружения.
Безумие тоже способно вызывать восхищение, и никто из видевших башню Крага
не отрицает того, что был восхищен. Впрочем, многие считают, что  сообщить
Вселенной о том, что человек существует, - безумие.
   Мануэль Краг не появлялся на строительстве с начала ноября. Краг обычно
объяснял  это  тем,  что  сын  его  вникает   в   премудрости   управления
промышленной империей. С каждым месяцем на него наваливается все больше  и
больше ответственности. В конце концов, он - единственный наследник.



25

   В прошлый раз, когда я был у Лилит, она сказала: давай в следующий раз,
когда ты придешь, я тебе кое-что покажу, хорошо?
   Мы только что занимались любовью. Я прижимаюсь щекой к ее груди.
   - Что именно?
   - Давай погуляем по  Стокгольму.  Я  покажу  тебе  кварталы  андроидов,
расскажу, как они живут. Гаммы. Как, хочешь?
   - Зачем? - осторожно спрашиваю я. - Разве здесь нам плохо?
   Она гладит волосы у меня  на  груди.  Иногда  я  страшно  примитивен  -
настоящее животное.
   - Слишком однообразно, - говорит она.  -  Ты  приходишь,  мы  спим,  ты
уходишь. Мы нигде не бываем вместе. Давай погуляем по Стокгольму. Тебе это
будет полезно, ты узнаешь много нового. Мануэль, ты не замечал еще, что  я
очень  люблю  поучать?  Указывать  на  непривычную   сторону   вещей?   Ты
когда-нибудь бывал в Гамма-тауне?
   - Нет.
   - Знаешь, что это такое?
   - Наверное, место, где живут гаммы.
   - Правильно. Но, не побывав там, невозможно понять, что  это  такое  на
самом деле.
   - Это опасно?
   - Н-нет. Никто не станет приставать к альфам в  Гамма-тауне.  Иногда  у
гамм возникают какие-то  стычки  между  собой,  но  это  другое  дело.  Мы
принадлежим к высшей касте, они держатся от нас подальше.
   - Допустим, гаммы не станут приставать к альфе, а ко мне? Может, они не
любят людей-туристов.
   Тогда Лилит сказала, что переоденет меня. В альфу. Мне стало интересно.
Появилось искушение. Привкус  тайны.  Игра  в  переодевание  может  заново
раздуть тлеющие угли нашего с Лилит романа.
   - Разве они не поймут, что это маскарад? - спрашиваю я.
   - Они не очень-то всматриваются в альф, - отвечает Лилит. - У нас  есть
такое  понятие,  как  социальная  дистанция.  Мануэль,   гаммы   соблюдают
социальную дистанцию.
   - Хорошо, раз так, то идем в Гамма-таун.
   Мы условились через неделю. С Клиссой  я  договорился.  Лечу  на  Луну,
сказал я, пару дней меня не будет, хорошо?  Никаких  проблем.  Клисса  тем
временем  погостит  у  друзей  в  Новой   Зеландии.   Иногда   я   начинаю
задумываться, подозревает ли она хоть что-нибудь. Или что она сказала  бы,
узнав. Иногда меня так и подмывает ляпнуть: Клисса, у  меня  в  Стокгольме
есть любовница-андроид, у нее великолепное тело, а в  кровати  она  просто
что-то сверхъестественное. Как тебе это нравится? Да нет, Клисса совсем не
буржуазна,  инстинкт  собственницы  у  нее  развит  слабо,  но  она  очень
чувствительна, ей может показаться, что ею пренебрегают. Или, раз  уж  она
так любит бедных угнетенных андроидов, может, она  ответит:  как  здорово,
Мануэль, что ты делаешь счастливой хоть одну из этих бедняжек. Я совсем не
против того, чтобы делить твою любовь с андроидом. Пригласи ее  как-нибудь
к нам на чай, хорошо? М-да.
   Проходит неделя.  Я  отправляюсь  в  Стокгольм.  Захожу  к  Лилит.  Она
раздета.
   - Раздевайся, - говорит она.
   Я ухмыляюсь. Не слишком тонко. Сбрасываю одежду и  тянусь  к  ней.  Она
делает танцевальное па, и я хватаю воздух.
   - Потом, глупый. Когда вернемся. А сейчас надо тебя загримировать.
   В  руке  у  нее  появляется  баллончик-пульверизатор.  Для  начала  она
выставляет индикатор на "Нейтр." и закрашивает зеркальную пластину у  меня
на лбу. Андроиды не носят таких украшений. Клипсы-беруши тоже не  годятся.
Я вынимаю их, и она заполняет отверстия розовым гелем. Потом она  начинает
опрыскивать меня красным.
   - Как насчет того, чтобы сбрить волосы? - спрашиваю я.
   - Не нужно, - говорит она, - постарайся только  там  ни  перед  кем  не
раздеваться.
   В конце концов, я становлюсь ярко-красным с ног до головы.  Свеженький,
еще  поблескивающий  на  сгибах  андроид.   Потом   она   покрывает   меня
термоизолирующим слоем из другого баллончика. На  улице  холодно,  говорит
она, а андроиды не носят теплой одежды. Одевайся.
   Она вручает мне костюм. Рубашка со  стоячим  воротником,  узкие  брюки.
Типичная одежда альфы. Сидит на мне как влитая,  прилегает  вплотную,  как
пересаженная кожа. Только не возбуждайся, говорит мне Лилит,  а  то  брюки
лопнут. Смеется и гладит меня в паху.
   - Откуда у тебя эта одежда?
   - Одолжила у Тора Смотрителя.
   - Он знает зачем?
   - Нет, конечно нет. Я просто сказала,  что  мне  нужен  костюм.  Ну-ка,
посмотрим на тебя. Прекрасно.  Прекрасно!  Идеальный  альфа.  Пройдись  по
комнате. Теперь обратно. Хорошо. Держись немного развязней. Помни, что  ты
самый совершенный образец Homo Sapiens, когда-либо вышедший из  автоклава,
со всеми достоинствами человека, но без его недостатков. Ты Альфа... Хм-м,
надо придумать тебе имя на случай, если кто-нибудь спросит.
   Лилит морщит лоб.
   - Альфа Левитикус Пры