- Впрочем, в этом нет ничего диковинного: обыкновенная запись
на пленку".
    - Вы видели наши станции? - спросил молодой инженер. - Не правда ли
замечательно? Институт Боброва проектировал.
    - Станции очень красивые, - сказала Зоя. - Но мне они показались немного
малолюдными, это и есть, конечно, идея Боброва? Он, должно быть, мизантроп и
не выносит людей?
    - Напротив: Бобров скорее филантроп, если можно так выразиться. Он
заботится о людях, о том чтобы облегчить их труд. Станции же, которые вы
видели, не малолюдны, а совсем без людей.
    - Автоматы? Я слышала о таких станциях, но как-то не представляла их
размеров. Мне почему-то казалось, что они маленькие.
    - Маленькие-то давно делаются автоматическими. Микрогэс вы встретите
сейчас во многих колхозах. Но в 1947 году, если помните, была переведена на
автоматическое управление станция значительных размеров - на Перервинской
плотине. С тех пор техника быстро развивается по этому пути - по пути
автоматизации управления крупными гидростанциями.
    - Перервинскую станцию я даже видела в кино.
    - Эта станция широко известна. Но мало кто знает, что таких станций у
нас уже много. Здесь же вы видите нечто другое.
    - Что же именно?
    - Здесь не одна, а шесть гидростанций, целая энергетическая система, и
вся она работает совершенно автоматически. Первый опыт в мире.
    - Ну конечно, раз к этому имеет касательство Бобров, все должно быть
автоматическим.
    Молодой человек пожал плечами.
    -Это естественно. Ведь Бобров работает в институте, который занимается
вопросами автоматики. И вам, наверное, он нужен для консультации по тем же
вопросам? Вы от какой организации?
    Зоя сообщила, кто она такая. Когда молодой инженер узнал, что говорит с
корреспонденткой, он оживился.
    - Вы приехали как нельзя более кстати. О нашей энергетической системе до
сих пор писали только в специальных журналах. В широкой же прессе были лишь
отдельные заметки. Знаете, у нас не любят хвастать, пока дело не закончено.
Но сейчас писать об этом стоит. Идемте, я вам все покажу
    Зоя колебалась. Но профессиональное любопытство, жилка газетчика взяли
вверх. Это и на самом деле интересно! И потом это имеет прямое отношение к
работам института Боброва - к той теме, ради которой она приехала
побеседовать с Бобровым. Ну что ж, раз Бобров отсутствует, она не будет
терять времени.
    Инженер подвел ее к узким, как щели, окнам, расположенным в простенках
между многочисленными пультами.
    - Вот в эти окна, - говорил он, - видны все шесть станций. В каждое окно
- по станции. Видите: перед вами как бы шесть цветных пейзажных открыток.
Это очень красиво, но для диспетчера это не главное. Что дает мне
обозревание этой станции? Я вижу, она стоит на месте. А мне нужно знать как
она работает. И я знаю... Взгляните на этот пульт. Рядом вы видите еще такой
же. Шесть пультов - на каждую по штуке, и вот седьмой пульт, где изображены
все станции вместе. Эти цветные движущие диаграммы отвечают на все вопросы,
которые только могут придти мне в голову, как диспетчеру. Вы хотите знать
уровень воды в верхнем бьефе пятой станции? Пожалуйста! Четыре с половиной
метра, а полчаса назад было на четыре сантиметра больше. Количество оборотов
второй турбины третьей станции? Сделайте одолжение! Пятьдесят в секунду.
Утром она немного пошаливала - делала пятьдесят с четвертью оборотов, но
авторегулятор быстро привел ее в порядок. Хотите знать, какие агрегаты, на
каких станциях выключены и какие находятся в резерве? Будьте любезны
взглянуть на седьмой пульт: вот эти окрашенные в синий цвет...
    - Но следить за пультами просто не поспеешь, - остановила Зоя этот поток
красноречия. - Нужно все время крутить головой, как филин. Вы же, как я
заметила, когда вошла, читали что-то, расположившись развалившись в кресле.
    - Во-первых, почему мне не заниматься пополнением своего образования,
раз к этому представляется такая возможность, - нисколько не смутившись,
возразил молодой человек. - А во-вторых, мне вовсе не нужно смотреть все
время на пульты. Вы меня просто не поняли. Я смотрю на пульты, когда хочу
узнать что-нибудь меня интересующее. А так самопишущие приборы непрерывно
записывают все показатели на движущихся лентах. И с работой всех станций за
сутки я могу ознакомиться в каких-нибудь полчаса.
    - И с опозданием узнаете о всех неисправностях, которые случились за
ваше дежурство!
    - Ну, до этого дело не дойдет. О всех неисправностях пульты немедленно
докладывают.
    - Внимание! - раздался вдруг громкий голос.
    Зоя невольно обернулась. Но, кроме нее и инженера, в зале никого не
было.
    - Второй агрегат третьей станции выключается и ставится в резерв, -
продолжал голос. - Включен третий агрегат пятой станции.
    - Слышите? - заметил инженер. - Теперь взгляните на седьмой пульт - это
он докладывал: видите, изменились цвета; так же сообщается о неисправностях.
    - Кто же это говорит?
    - Никто. Говорящий автомат. Пульты включают его по очереди. Ну, звонки и
прочая сигнализация - это тоже, как полагается.
    - Позвольте, а управление станциями? Докладывают станции - это хорошо.
Но ведь ими нужно управлять?
    - Вот для этого-то, - инженер обвел зал рукой, - и устроен этот
центральный пост. Центральный пост, который... - он помедлил, - ... который
тоже работает автоматически. Да, да, - продолжал он, усмехаясь,- присутствие
диспетчера здесь вовсе не обязательно. Я могу уйти на час, на два, на целый
день - и ничего не случится. Я часто работаю в помещении внизу, а сюда
поднимаюсь только по вызову - автоматическому, конечно. И знаете, я считаю,
что занимаемую мною должность можно упразднить. Я разрабатываю сейчас как
раз такой проект. Один из этих пультов - общий - можно установить в
помещении диспетчера, который будет управлять несколькими энергосистемами
сразу. Вы представляете? На большой территории страны автоматически
добывается дешевая гидроэнергия и по проводам и подземным кабелям
рассылается потребителям. И человек, находящийся на командном посту,
свободно распоряжается всем этим огромным количеством энергии
    - Странно! А если авария?
    - Ну, что бы вы сделали, если бы на одной из станций произошла авария, а
вы были бы дежурным диспетчером вот здесь в этом помещении? - молодой
человек посмотрел на Зою немного лукаво.
    - Я... - она подумала и нерешительно сказала: - приняла бы немедленные
меры.
    Это напоминало на экзамен, и Зоя, как плохо подготовившийся студент,
отделалась общим ответом.
    - Вот - вот, - одобрительно кивнул инженер, как будто Зоя сказала как
раз то самое, что нужно. - Но ведь прежде, чем я или вы на моем месте
подумаем, какие меры следует принять, они уже будут приняты. Агрегат, если
даже случится самая мелкая поломка одной из лопастей, будет немедленно
выключен, а на смену будет включен агрегат из резерва. Это произойдет так
быстро, что потребитель не заметит переключения, а мы с вами не успеем
раскрыть рот, чтобы воскликнуть: "Ах!"
    - Но ведь нужно выслать ремонтную бригаду на место происшествия и
вообще...
    - Она и будет выслана. Ее вызовет сама станция. В "скорой технической
помощи" есть автоматический вызывной пульт. Там будут знать не только об
аварии, но и характер поломки, и узнают это одновременно со мной.
    - Жаль только, что самый ремонт производится не автоматически! -
воскликнула Зоя. Она постаралась придать голосу оттенок иронии. - Это был бы
триумф автоматизации.
    - Ну, до этого техника еще не дошла, - сказал инженер, - но со временем
преодолеет и эту трудность.
    Зое стало неловко. В самом деле, перед ней было, бесспорно, выдающееся
достижение техники. И ее скептицизм казался просто неуместным. Уж эта
журналистская привычка ничему не верить на слово, все потрогать руками, сто
раз убедиться! Но ведь то, о чем рассказывал этот молодой инженер, было
поистине замечательно!
    - А как же текущий ремонт? - спросила она уже другим тоном. - Ведь не
могут же ваши турбины вертеться вечно.
    - Разумеется, - инженер был все так же вежлив. - Осмотр агрегатов
производится раз в два месяца, а их предупредительный ремонт - раз в год.
Некоторые полагают, что эти сроки можно увеличить. Конечно, остановка
агрегатов на ремонт производится без всякого ущерба для потребителей
электроэнергии. У нас всегда имеется резерв мощности...
    Выслушав еще несколько пояснений в этом роде, Зоя стала прощаться. Она
вспомнила о Боброве, его машине, почти похищенной ею, и ей захотелось
поскорее разобраться во всей этой запутанной истории.
    - Прощайте, лишний человек, - шутливо сказала она, протягивая руку
инженеру.
    Она помедлила секунду: не сказать ли ему о Боброве? Но, собственно
говоря, что случилось, кроме того, что Бобров где-то задержался и опоздал к
себе на дачу, а она разъезжает в его машине? И как рассказать о своих
смутных подозрениях и неясных предчувствиях, этому жизнерадостному молодому
человеку, которому кажется все на свете совершенно ясным и для которого ни в
чем нет ничего удивительного!
    - Вы не знаете, где может быть сейчас Бобров? - спросила она только.
    - Затрудняюсь сказать. Его институт ведет работы во многих местах. А
Бобров возглавляет группу исследователей. Попробуйте позвонить в институт -
может быть, там скажут. Я вас сейчас соединю.
    Но в институте сказали, что у Боброва сегодня выходной день и он у себя
на даче. На даче, куда Зоя позвонила, чтобы проверить, не вернулся ли
инженер, вежливый голос механического секретаря сообщил, что Боброва нет, но
что ему будет передано все, что желает сообщить Зоя.
    Зоя подумала, что передать Боброву, если он вдруг приедет на дачу.
    - Скажите, - сказала она, обращаясь к механическому секретарю, как к
живому человеку, - что его машина находится у меня. Я уехала на ней на его
же поиски...
    Зоя покраснела, увидев, как чуть шевельнулись брови стоявшего возле нее
инженера-диспетчера. То, что он сейчас услышал, должно было показаться ему,
конечно, странным.
    Смущенная, она буркнула что-то неразборчивое и, не оглядываясь,
поспешила к злополучному лимузину, терпеливо дожидавшемуся ее внизу, у входа
в башню.
    Конечно, это ожидание можно было считать терпеливым. Ведь зеленая машина
могла взять да уехать. Она отличалась для этого достаточной
самостоятельностью.


                          8. ПОИСКИ ПРОДОЛЖАЮТСЯ


    Снова шоссе. Асфальтовая лента с каменными бортиками тянулась вдоль
канала, искусственная прямизна которого приятно гармонировала с окружающими
зелеными холмами. Иногда был виден белоснежный теплоход, бежавший по воде
    На палубе стояли и сидели одетые нарядно, по-летнему люди - в цветных
рубашках, ярких платьях, в легких соломенных шляпах.
    В одном месте канал расширялся, образуя большое водохранилище. Песчаный
пляж был усеян тысячами загорелых тел. Виднелись раскрашенные тенты,
плетеные кресла, будки, цветные зонты...
    Но Зоя обращала мало внимания на эту привычную для окрестностей большого
города картину.
    "Куда же ехать? Что делать? Может быть заявить в милицию?" - размышляла
она. Достаточно ли для этого оснований? В конце концов у Боброва, как
выяснилось сегодня выходной день и он мог просто забыть о нем, назначая Зое
встречу. Непростительно конечно, но ведь человеческая память иногда дает
осечку. Это не автомат системы Боброва, а более тонкое и сложное устройство.
Однако же Бобров не полагается только на свою память - у него есть
секретарь, который напоминает ему обо всем. И механический секретарь просил
подождать Зою, уверяя, что инженер вот вот явится а вместо него прикатила
эта пустая машина.
    Определенно в мире механизмов, которыми окружил себя Бобров, был какой
то изъян. Во первых, машина не доложила зачем она прибыла на дачу. Зоя не
заметила даже, как странно ее требование: ведь обычно вещи, находящиеся в
пользовании человека, никогда не докладывают о себе. Но от вещей Боброва
можно было всего ожидать. Во-вторых, неизвестно, что происходит сейчас на
даче. Может быть Бобров совсем не пропадал, а просто непредвиденно
задержался и в этот момент входит к себе в дачу. Она ищет пропавшего
Боброва, он ищет пропавшую машину, и это может продолжаться целый день.
    Не успела Зоя это подумать, как услышала позади себя громкий голос. Это
был голос... Зои!
    - Передайте, пожалуйста, Боброву, - слушала она с изумлением свой
собственный голос - что я, Зоя Виноградова взяла его машину и... разыскиваю
его... потому что...
    Голос смущенно замолк. Это был тот самый момент, когда брови диспетчера
по станции задрожали от удивления и Зоя смущенно бросила трубку. Вот и
щелчок от брошенной трубки.
    После короткой паузы голос сзади снова заговорил. Но это был уже не
голос Зои.
    - Боброва! - внушительным басом бросил кто-то - Это ты Андрей? Нет на
даче? Вот странно! Что передать? Передайте, что звонил Ставрогин. Мы же
собирались ехать на Голубое озеро. Что же он, забыл?
    Возмущенно щелкнул рычаг.
    - Андрей Николаевич, - послышался женский голос - Нет его? Передайте что
звонили из института. Сегодня на заводе "Самоходный комбайн" - пуск третьего
автоматического цеха.
    Aга, значит механический секретарь на даче докладывает о всех телефонных
звонках, происходящих в отсутствие Боброва, прямо сюда в этот кабинет на
колесах. Зоя оглянулась. Тут только она заметила сбоку заднего сиденья
обыкновенный телефонный аппарат, висящий на стенке. Очевидно, по этому
аппарату можно позвонить и на дачу Боброву, и в любое место. Радиотелефон и,
конечно, автоматизированный... Рядом с аппаратом белела кнопка. "Вероятно,
нажатием кнопки вызывается доклад секретаря - подумала Зоя - а время от
времени и в экстренных случаях секретарь докладывает сам. А может быть, эта
кнопка еще для чего-нибудь."
    В этот момент телефон зазвонил. Да он звонил как самый обыкновенный
комнатный аппарат - мелодичным приятным звоном.
    Зоя хотела остановить машину, чтобы снять трубку. Но тут взгляд ее упал
на кнопку с надписью "Микрофон" на пульте водителя. Она нажала кнопку. От
пульта от делилось и стало приближаться к ее губам то, что она раньше
принимала за украшение: овальная кремовая шишечка из пластмассы, усеянная
множеством дырок. Шишечка держалась на легком изящном кронштейне в виде
раздвижной гармоники.
    - Слушаю - сказала Зоя в микрофон.
    Она ожидала услышать голос Боброва. Но сзади из громкоговорителя,
скрытого где-то в потолке машины, послышался старческий голос с
покряхтыванием и остановками из-за отдышки.
    - Мне нужен Бобров. Я звонил к нему на дачу, мне сказали что его нет.
Говорит академик Митрофанов.
    - Боброва нет. Извините, товарищ академик! Но как только он отыщется...
я хочу сказать, что как только он... ему немедленно будет передано и он...
    Зоя путалась и умолкла. Академик покряхтел еще немного и повысил трубку.
    Из всего этого вытекало, что Боброва ищут по разным вопросам разные люди
и что его отсутствие вряд ли можно уже считать нормальным.
    И Зоя приняла твердое решение сообщить о случившемся. Теперь оснований
было, пожалуй, достаточно.
    Зеленый лимузин взлетел на пригорок. Открывался вид на большой город с
красивыми зданиями, среди которых выделялось несколько особенно высоких.
    С правой стороны шоссе, где несколько павильонов из нержавеющей стали и
мрамора обозначали конечные остановки троллейбусов, автобусов и метро,
виднелось огромное сооружение из серого бетона. Длинные корпуса с
плоско-овальными крышами и окнами, огромными как в старинных киностудиях,
были обнесены серым же бетонным забором.
    Рядом с заводом на большом участке, залитом асфальтом и разграфленном
белыми линиями, стояло тысячи полторы автомобилей, на которых служащие и
рабочие приехали на работу. И завод, и площадка, и вся прилегающая местность
с павильонами метро и автобусных и троллейбусных станций были обсажены
молодыми деревьями и шпалерами цветущего кустарника. Среди них на фоне
газона виднелись цветные пятна клумб.
    "Самоходный комбайн" - объявляли выпуклые матовые золотые буквы,
прибитые прямо к бетону. Под ними виднелась золотая же марка завода: комбайн
с развевающимся знаменем из красной эмали.
    На этом заводе работали родители Зои. Она придержала машину.
"Посоветоваться с отцом? - подумала девушка. - Ну конечно же, - чуть не
воскликнула она, - ведь это здесь сегодня пускается третий цех-автомат.
Может быть, и Бобров окажется тут? Что может заставить его забыть о выходном
дне и тысяче обещаний, как не такая вещь?"
    - Куда? - спросил дежурный в окошечке, куда Зоя протянула свое
удостоверение.
    - В третий цех!
    Дежурный взглянул искоса на Зою, подумав: "Опоздала, девушка... Где же
ты пропадала с утра?", но ничего не сказал.


                               9. ТРЕТИЙ ЦЕХ


    Двор завода был залит асфальтом. Навстречу Зое ехала открытая машина, в
которой сидели совсем молодые люди - и были разложены миниатюрные блестящие
прожектора и связки цветных проводов.
    "Осветители, - догадалась Зоя. - Значит, была киносъемка".
    В конструкторском бюро отца не было.
    - Он в третьем цехе, - сказал старик в синем халате, стоявший у
огромного шкафа с чертежами. - Идите прямо туда. Третий сегодня именинник.
Прямо, потом направо. Большой серый корпус.
    Все корпуса, которые увидела Зоя, выйдя во двор, были большие и
светло-серые. Их было больше десятка.
    В дальнем конце огромного заводского двора было оживленно. Очевидно,
кончилась смена. Вереницы людей шагали по липовым аллеям (зелень пробралась
и сюда - на территорию завода), направляясь к нескольким выходам.
    Но в той части асфальтированного двора, где находилась Зоя, людей
почему-то не было видно.
    "Должно быть, - подумала Зоя, - здесь смена происходит в другое время."
    Зоя отсчитала два корпуса и свернула к третьему.
    У входа в третий цех женщина в белом фартуке с пылесосом в руках
ворчала, подбирая своей машинкой какой-то сор:
    - Намусорили тут... В цех пустить нельзя. Не понимают: завод ведь...
    В цехе было прохладно, светло и пусто. Стоял шум, но не резкий,
пронзительный, а смягченный, какой-то деловой.
    Станки работали бесшумно; все их вращающиеся и движущиеся части
перемещались как во сне. Звук издавал только металл, который обрабатывали.
На него лилась эмульсия жемчужно-белыми струями, как душ, но он ворчал,
всхлипывал, изредка тихо стонал.
    Зоя обходила ряды движущихся станков и не видела людей. Все люди уже
разошлись. Не было даже человека вроде диспетчера запертых станций, который
объяснил бы Зое смысл этого чуда современной техники.
    Огромный цех был абсолютно пуст.
    Зоя оглядывалась по сторонам. Она увидела, как из отверстия в углу
выскакивали какие-то куски металла. Они появлялись через строго определенные
промежутки времени, как кукушка в старинных часах. Но кукушка, сказав
"ку-ку", опять исчезала в круглом окошечке, чтобы через секунду выглянуть
вновь, а куски металла соскакивали на стоявший рядом станок.
    Зоя подошла поближе. Станок брал кусок металла железной рукой и клал на
стол. Приближалась головка с полудюжиной вращающихся сверл. Раз - и
металлическая заготовка с шестью просверленными отверстиями передавался на
соседний станок, а на столе первого лежал уже новый, не обработанный еще
кусок, ожидающий своей участи.
    На соседнем станке в заготовке проделывались какие-то желобки, после
чего она немедленно передавалась дальше, где с нее что-то срезалось, в
просверленных отверстиях появлялась нарезка, какие-то поверхности
шлифовались и приобретали глянец.
    Зоя шла за куском металла, который на ее глазах из заготовки превращался
в готовую деталь. Готовая деталь скользнула в отверстие в стене цеха.
    Этих отверстий, как заметила Зоя, было много. Детали разного вида
спешили каждая в свое отверстие и исчезали из глаз. Это походило на чудо. Но
чудо совершалось в обстановке напряженной производственной работы. Деловито
труд