о нет. Приборы работают только в одном направлении, без
обратной связи. Неужели непонятно? Только на снятие информации.
  - Тогда она это все воображает? Это ее мечты, да? Кажущаяся
действительность, протекающая только в ее мозгу? Жизнь в воображении? И
потому прекрасная? В мечтах же у нас всегда все прекрасно. Или вы еще
что-то добавляете через капельницу? Некое стимулирующее воображение
вещество, слабый наркотик?
  Алиса молча ждала окончания его словоблудия.
  - Дурачок, - определила она под конец. - И ты как все.
  - Что? - вздрогнул Серж, не понимая. - Неужели она... Вы хотите сказать,
что она так проспит всю жизнь? Где же вы тогда держите своих заснувших
клиентов?
  - Смотри, - кивнула ему в зал Алиса.
  И Серж стал смотреть. Кадры, возникающие на экранах дисплеев, стали
прокручиваться все быстрее, рванее, пока не слились в один неразличаемый,
непрерывный, подрагивающий лишь цветовыми пятнами поток. Серж взглянул на
женщину и вдруг увидел, как она стареет. На глазах. Кожа ее сморщивается,
проваливаясь в возникающие то тут, то там канавы морщин; руки, красивые
тонкие руки высыхают; волосы седеют, постепенно опадая на пол; рот
безнадежно заваливается внутрь, обнажая желтые кариесные зубы, и вот уже
дряхлая старуха, по-прежнему блаженно улыбаясь, дрожа распадающимися
суставами, лежит на столе, ожидая уже не счастья, а - смерти.
  - Это можно остановить? - тыча в стекло, спросил Серж, немея от ужаса.
  - Нет, - безмятежно ответила Алиса. - Механизм старения запущен без
возврата. Да и зачем? Ведь она получает удовольствие, она действительно
проживает жизнь. Это для нас все длится пятнадцать минут, а сновидения
ведь быстры. Если пустить кассету в замедленном, обычном темпе, там будет
вся жизнь, бурная и яркая, полная приключений, любви и событий. Разве это
плохо? Что еще надо? А потом - смерть, тоже облегченная, без мучений,
наполненная верой в продолжение. Смерть-сказка, какую человек сам
выдумывает для себя, какую пожелает. Это единственный случай, когда
образуется обратная связь. Та женщина захотела умереть попозже, от
старости. Это ее право.
  - Пятнадцать минут, - пробормотал Серж. - А потом? Куда вы деваете трупы?
Ах, впрочем, это неважно. Сжигаете, распыляете, расчленяете. У вас же
фирма. Поэтому они никогда не возвращаются назад, в свое прошлое, они
просто умирают. Неплохо. И вектор зла, который облегчается таким путем...
Нормально. Молодцы, ребята. И деньги еще гребете. Слушай, Алиса, я так не
хочу, но я подписал контракт и теперь не уверен, что выберусь отсюда,
поскольку многое узнал. Помоги мне. Я хочу отсюда уйти. Ты меня слышишь?
  Алиса заворожено смотрела на него, затем покачала головой.
  - Выход только оттуда, - она кивнула через зал. - Обратно нельзя.
  - Ах, ну да, ты же всего лишь кукла. Тебя так запрограммировали.
  - Тогда я сам.
  Серж повернулся к выходу, откуда вошел сюда, но Алиса преградила ему путь.
  - Туда нельзя, - заученно повторила она.
  - Ты, видно, опять захотела взбучки от хозяина? С клиентами надо
обращаться ласково. В этом твоя задача. Пойдем-ка лучше, я тебя научу, как
это делать.
  Алиса нахмурилась, пытаясь отыскать вариант ответной реакции, и в этот
момент Серж резко оттолкнул ее в сторону. Качнувшись, Алиса упала на
стекло и, выбив его своей тяжестью, вывалилась в мерцающий белым зал.
  Проскочив следом за ней, Серж ринулся по темному узкому коридору, ведущему
в приемную, но ощутил сзади неимоверной силы укол. Будто кто-то метнул
сзади нож. Упав от неожиданности на колени, он все же почти сразу вскочил
на ноги и, превозмогая боль, навалился на дверь. С третьего удара дверь
слетела с петель, и он очутился перед Даривахом, недоуменно глядящим на
него. На центральном процессоре исступленно мигала аварийная блокировка.
  Ни слова не говоря, Даривах нажал какую-то кнопку, и на окна и двери стали
опускаться тяжелые металлические жалюзи. С невероятной силой оттолкнув
его, Серж метнулся к окнам. Ничего не найдя, подставил под опускающиеся
жалюзи колено, удерживая себе выход. Острое ребро уперлось в ногу, затем,
надавливая вниз, больно вдавилось в кожу, наискось рвано разрезая ее своей
тяжестью. Сдерживая боль, Серж поднатужился и удержал дальнейшее опускание
металлического блока. Никакого подходящего предмета вблизи не обнаружил и,
изогнувшись, кулаком несколько раз стукнул по стеклу - уже не с целью
выбраться в образованный проем, а чтобы привлечь к зданию чье-то внимание.
Стекло не поддавалось, распухший от ударов кулак глухо ныл, но Серж
продолжал бить им в матовую поверхность.
  Наконец стекло треснуло. Еще удар, и мелкие осколки, лучеобразно
расходящиеся кверху, звякнули о пол, частично вывалившись на улицу. Серж
убрал разбитое колено, и тяжелые жалюзи с грохотом упали на подоконник.
Подскочив сзади, Алиса уже больно держала его за локти, таща назад,
Даривах стоял наготове с огромным шприцем в руке, но в этот момент
раздался сильный стук в забранную металлической сеткой дверь. По всей
видимости, стучало несколько человек. И не руками, а чем-то тяжелым и
мощным.
  - Откройте, Охрана! - послышался властный голос, и удары возобновились. -
Откройте, или дверь будет взорвана!
  Даривах побледнел, выпуская из рук шприц, и бросился к процессору. Но было
поздно. Сетка неестественно выгнулась вперед, расплавляемая с наружной
стороны, затем беспомощно опала вниз, и несколько одетых в форму
охранников, опустив забрала шлемов, ворвались в помещение. Алиса отпустила
Сержа, и он обессилено опустился на пол. Из порезанной о стекла руки и
колена сочилась густая темная кровь. Вид у него был потерянный и усталый.
  - Господин Даривах, вы арестованы, - объявил комиссар, вплотную подходя к
владельцу. - Ваша фирма объявлена вне закона. Ознакомьтесь с ордером.
  Несколько человек уже осматривали помещение. Один из охранников подошел к
одиноко сидящему Сержу, заглядывая ему в лицо, затем снял шлем и
неожиданно радостно крикнул:
  - Серега! Ты? Здесь? Зачем?
  - Витько, - узнал его Серж, вспоминая, что с тех пор, как тот подался в
органы охраны, он его и не видел.
  - Спасибо.
  - Что за народ пошел, - изумился Витько. - Клюет на любую приманку. Тебе
просто повезло, что мы решили накрыть фирму именно сейчас. За ней уже
давно велось наблюдение. Были сильно обеспокоены и недовольны
родственники, требуя прекратить подобный эксперимент, забирающий у них
близких. А согласно последней переписи зафиксировано сильное сокращение
численности населения планеты, не соответствующее официальному списку
умерших. Но, самое главное, мы нашли массу противоречий при просмотре
кассет. Например, несоответствия между реальной панорамой, открывающейся с
черного хода фирмы, и той, что, хоть и кратко, но мелькала в
представлениях некоторых людей. Ибо отражение реальности в каких-то
деталях всегда отличается от самой реальности. Словом, мы догадались о
незаконности всей этой муры. Но как ты мог поддаться? Физик тоже мне.
  - Эксперимент ставил, - смутился Серж. - Они мне обещали раскрыть свой
секрет.
  - Ну и что, раскрыли?
  - Раскрыли, только я не помню.
  - Ну тогда пошли. Тут без нас справятся. Показания свои потом дашь, когда
оклемаешься.
  Они вышли на улицу, и, вдыхая в себя вечерний приторный воздух,
наполненный ароматами вин, сдобы и бифштексов, Серж ощутил себя
действительно счастливым. Счастливым тем, что вырвался отсюда, что жив,
что топает по улице с давнишним другом, и от этого надежно и тепло на
душе. Никакого искусственного счастья ему не надо. Он будет жить своей
жизнью, никогда не давая подсознанию завладеть собой, прорваться через
оборону его взращенного культурой "я". И пусть такая жизнь будет зачастую
неудачной, трудной и безрадостной, но - настоящей. От сознания этого
счастье просто распирало его, рвало на части, даже боль в колене перестала
мучить, отдалившись в чуждую бесконечность. Среди текущих в небе текстов
объявлений уже не было и слова о фирме счастья, и Серж спросил:
  - А как другие филиалы? Они тоже опечатаны?
  - Конечно. Операция велась одновременно. Мы успели арестовать их счета.
Точно не знаю, но набирается несколько миллиардов. Как единственному
клиенту, оставшемуся в живых и ценному своими свидетельствами, наверняка,
перепадет и тебе что-то. Можешь уже считать себя миллионером.
  - И Леся вернется ко мне, - вслух помечтал Серж.
  - Уже вернулась, - уверил его Витько. - Она всю охрану на ноги подняла,
когда ей сообщили, что ты пропал.
  - Смотри, какая длинная дорога, - сказал Серж, показывая вперед, в
освещенную огнями машин даль. - Это вектор зла. Единственное, что я помню
и что принял. Мы как раз идем по нему, видишь?
  Витько не ответил, машины обгоняли их.
  - Мы можем идти вечно, конца не будет. Я не знаю, но что-то все время
гнетет меня. Хотя есть Леся.
  При воспоминании о ней теплая душная волна благодарности вновь поднялась
в нем, и он рассмеялся.
  - Мы уедем с ней, - решил он. - Из города, этого Лабиринта судеб и
страстей. Куда-нибудь в горы, на Плато Остановленного Времени. И будем
ощущать мир только физически, как ощущают его счастливые.
  Они завернули за угол и увидели стоящую под тентом открытого бара Алису.
  - Привет, мальчики, - помахала она им, - слава богу, что все кончилось,
правда?
  - Это биоробот, - шепнул Серж Витьку. - Осторожно.
  - Я очень благодарна вам, - щебетала Алиса очень весело.
  - Моя роль окончена, и теперь я могу быть как все.
  - Он что, много тебе платил? - спросил Витько.
  - Много. Но, я клянусь, думала, что так действительно лучше для всех. Меня
убедили. Я - тоже жертва.
  - Ничего себе жертва-каратистка, - усмехнулся Серж.
  - А мне, думаешь, лучше? Посмотри, каких синяков ты мне наставил, - она
закатила рукав платья, и Серж увидел черно-фиолетовые разводы на белой
гладкой коже.
  - Ты что, в самом деле человек? - испытующе взглянул на нее Серж.
  - Господи, ну кто же еще? Роль биоробота нужна была для лучшего завлекания
клиентов. Я и поломки иногда изображала. Для большего правдоподобия. Это
совсем несложно.
  - Раздевайся, - приказал Серж резко. - Посмотрим, какой ты человек.
  Широко улыбнувшись, Алиса жеманно выставила вперед ногу:
  - Прямо здесь?
  - А где же еще?
  - А вот и не собираюсь, - отрезала она. - Как хотите. Верьте на слово.
  - Ну, тогда мы пойдем. Пока.
  - Погодите, мне ведь некуда идти. Я тут жила все время. Хоть бы
переночевать, а?
  Серж с Витьком смотрели на нее невозмутимо и недоверчиво. Плюнув, Алиса
сорвала с себя платье, затем рубашку.
  - Ну что, убедились, идиоты?
  Тело ее было белым, манящим и живым, чуть поблескивающим в
фосфоресцирующем воздухе.
  - А ничего, - одобрил его Серж. - Если бы не Леся, я бы, честное слово,
недурно провел бы сейчас с тобой время. Хотя мы и так неплохо его можем
провести. Кто это установил, какой убогий, что одновременно можно любить
только одного человека, а не двух, трех, десятерых? Весь мир, наконец?
Алиса, ты классная девушка, и я уже забыл, что было плохого между нами.
  Алиса медленно оделась, и что-то звякнуло при этом о тротуар, вывалившись
из карманов ее платья. Она наклонилась и подняла записную книжку в
металлическом каркасе.
  - Это я стащила у Дариваха, - похвасталась она, - то есть из стола.
  Серж развернул книжку и увидел испещренные какими-то знаками, таблицами и
фигурками страницы. Еще не вникая в смысл их, он сразу внутренним чутьем
понял, что это - уравнение искомого им Кода Вселенной. Его предстояло еще
расшифровать и понять, но оно было, существовало, светилось со страниц
маленького блокнота, спрятанное непонятным Мессером, и какую-то бешеную,
ни с чем не сравнимую, почти невероятную давало надежду...
  Витько поймал машину. Они сели и поехали, наслаждаясь ездой. Все классно,
все еще лучше и будет день, когда...

  - Достаточно, - Бах Даривах выключил стоящий в кабинете телевизор и,
довольно улыбаясь, обернулся к Алисе. - Начало можешь стереть, сославшись
на сбой информации или засветку пленки, а дальше все в норме. Особенно с
этого момента, когда они поехали. Я думаю, все кончится раньше пятнадцати
минут. Слишком сильно подчинение внутренним приказам. Пленку досмотрю
завтра, после расшифровки. Труп, как всегда, в барокамеру. После закажешь
стекло для перегородки. Да, сходи на прочистку: сегодня ты являлась
неважным экраном для моих мыслей. Более того, ты их искажала, просто
рассеивала. Возможно, из-за этого все так и случилось. Пусть тебе заменят
резонансный блок чистоты настройки экрана. Все, на сегодня приема больше
не будет, так что я пойду. Одни затраты с этими любопытными.
  Он повертел в руках копию контракта, подписанного десять минут назад с
двойной оплатой, поставил себе в блокнот номер и оделся.
  - Да, и отпечатки пальцев не забудь снять повторно, - крикнул уже с
порога. - А то тут добра всем желаешь, а они еще брыкаются, идиоты.
  Последнее он уже сказал сам себе, следуя по улице среди бессмысленно
снующих туда-сюда людей - будущих его клиентов.
  Вектор зла принял его, как принимал все машины, людей, дома, все аварии,
грязь и кровь, периодически выбрызгивающую из-под сбитых машин на асфальт,
и все это нес куда-то вдаль, где было то же, и еще хуже, и маленький
мальчик ходил где-то по улицам, пытаясь вывести уравнение Кода Вселенной,
и никакого Кода не было, и никаких Трансформационных Каналов не
существовало, и на голове его была маленькая красная шапочка с длинным
висячим помпоном, у него не было дома, и тела, и глаз, и звали его Сэр...





--------------------------------------------------------------------
Данное художественное  произведение  распространяется  в электронной
форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой
основе при условии сохранения  целостности  и  неизменности  текста,
включая  сохранение  настоящего   уведомления.   Любое  коммерческое
использование  настоящего  текста  без  ведома  и  прямого  согласия
владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 11.02.2002 15:48




Любовь Романчук


                                   КИБЕР

  - Наверно, для начала, с целью раззнакомления я немного выскажу свое
кредо, чтобы в дальнейшем не было никаких недоумений, недомолвок и
расчетов. Предельная ясность во всем - условие для нормальной работы, и
потому в своей новой должности, или ипостаси я откроюсь максимально с тех
сторон, с которых, возможно, меня мало кто знал. Я не боюсь общественного
мнения и потому буду предельно откровенен. В какой-то мере этот анализ
поможет и мне поставить все точки над "i" в отношении самого себя. Итак,
начнем с того, что себя я считаю человеком положительным. Это мое право, и
от него будем плясать. Вот. Значит, во-первых, я лично живу разумом, это
главное, и считаю глупыми тех, кто подчиняется чувствам. Понятно поэтому,
что пытаться разжалобить меня совершенно бесполезно. Пробить меня можно
лишь аксиомой или логическим неопровержимым анализом. Женщины, я смотрю,
как сугубо чувственные создания, сразу сникли. Ну уж выбирайте, родные.
  Новоиспеченный зав убрал упавшую на глаза прядь волос, поправил очки и,
прикинув мысленно, дотянет ли оторвавшаяся на пиджаке пуговица свой
окончательный слет до конца заседания, продолжил:
  - Чувства - это инстинкты, приближающие нас к животным, а разум - это
человек. Все можно объяснить им, даже чувства, если их хорошо
проанализировать. Разлад в личности, а там и распад начинается с допуска к
себе ненужных эмоций и чувств, от которых, кроме усталости и
разочарования, нет никакой пользы. Все-таки логика - превыше всего, и это
самое положительное явление в жизни. Понятно, да?
  - Тогда перейдем к пункту два. Во-вторых, все равноправны. Сомнений не
вызывает?
  - Нет.
  - А зря. Для меня равноправие состоит в том, что я не вижу различий между
мужчиной и женщиной. Не вижу и не принимаю. Почему женщине надо уступать,
хотя б и в морали, с какой стати? Лично я гораздо чаще симпатизирую
мужчинам и услуживаю в мелочах именно им. Все должны быть равны, но не
тождественны. Поэтому ничего нет глупее гармонического развития личности.
Всех людей, как мужчин, так и женщин, - и это третье, - я ценю только по
уму. Моральные качества для меня не имеют значения. Только ум, дорогие
мои, ум и логика. А самые умные люди, кстати, циники.
  - А красота для вас, выходит, ничего не значит? - поджала удивленно губы
секретарша.
  - А что это такое - красота? - скривился зав. - Как таковой ее не
существует. Она весьма относительна, а скорее всего - просто выработанные
привычки и взгляды на то, что хорошо, а что плохо. Я не признаю это
искусственное понятие. Можно, конечно, приучить себя к чему угодно: к
красоте, поэзии, музыке. Но зачем? Из принципа не желаю себя к чему-либо
приучать. Целесообразность - еще куда ни шло. Ее можно математически
выразить, объяснить, рассчитать, сконструировать, а красота - это,
поверьте, чушь.
  "А мы, кажется, пролетели, - подумал сидящий впереди седоволосый доцент в
велюровом пиджаке, - и здорово пролетели". Он вспомнил, как отстаивал
недавно его кандидатуру, доказывая, что более чуткого и отзывчивого
человека нет. Да так, собственно, и было. Ну вот опять. А что, собственно,
было? Был только странный вид, не похожий на вид других солидных
заведующих и деканов - расхлябанный и легкомысленный. И вот эта странность
и навела всех на мысль о том, что человек, обладающий подобным видом, -
либеральный, откровенный и простой.
  - Вопросы будут?
  - Который час? - спросила секретарша.
  - Час собирать камни, - обтекаемо ответил доцент в велюровом пиджаке.
  - Вы будете санкционировать работу кафедры в направлении дальнейшей
разработки кибернетического интеллектуального устройства, имитирующего
человеческое мышление?
  - Безусловно. Считаю, что можно и нужно создать машину, во всем заменяющую
человека, то есть свести все биологическое и энергетическое к механике,
копированию и замене. Это сложно, но можно. Что такое человек? Механизм,
совокупность движущихся элементов (молекул, клеток, нейтронов), его мысли,
память, чувства - совокупность их взаимодействий. Следовательно, его можно
свести к набору элементов, воспроизводящих или подменяющих все эти
реакции, и он от этого ничего не потеряет.
  - А моральный комплекс?
  - Все программируется, дорогая. Я - материалист, голый. Прошу это всегда
помнить. И - пожалуйста, без комплексов. Положительные герои - это только
умные люди, а не сентиментальные моралисты, как в том хотят убедить нас.
Это мой принцип - никогда не соглашаться с общепринятым. Так как
общепринятое обычно глупо. Но, даже не имея ничего святого и отвергая
внутренне саму мораль, я за то, чтобы внешне всегда ее придерживаться.
Чтобы не было хаоса. Вот так.
  - Ну, а теперь перейдем к научной части нашего заседания. Наука - это
двигатель. Это высший смысл и высшее оправдание. Кто-нибудь будет
представляться в этом полугодии?
  - У меня почти готова работа, - вызвался пожилой ассистент, - "Новые
соображения по топологии пространства".
  - Прекрасно. Но учтите: если вы введете в свою топологию, в нашу топологию
еще одно измерение, кроме реально существующих трех, - я руки вам больше
не подам. Все эти искусственные штучки уже надоели. А как там с
кибернетическим устройством?
  Посчитав нужным встать, доцент в велюровом пиджаке заложил руки за спину
и, проследив взглядом за падением перламутровой пуговицы с пиджака
заведующего, начал:
  - Вообще-то мы в этом направлении пошли по совершенно иному пути. По пути
естественного накопления информации. Зачем все эти извороты с запихиванием
новых информационных файлов, когда самый простой путь уже придуман, и это
- опыт. Опыт общения. Без этого - устройства не будет. Несколько лет назад
мы создали кибернетический зародыш, способный развиваться по аналогии с
естественными эмбрионами и вбирать в себя всю поступающую в него
информацию - со своим способом сортировки, хранения и классифик