ся вперед.
     - Это мы знаем. Но мы хотели знать, что из  себя  в  действительности
представляет проклятие. Понимаете? В действительности.
     Профессор моргнул.
     - Мы пытаемся выяснить, что такое проклятие, заклятие, заклинание  на
самом деле.
     - Ну я же вам только что сказал.
     Они долго смотрели друг на друга, отчего пользы было мало. Наконец Эд
произнес:
     - Вы верите в дьявола? То есть в Люцифера?
     - Нет. Какое это имеет отношение к...
     - А в черную магию?
     - Я не верю ни в какую разновидность магии.
     Наконец-то Эд поймал его. Он поднял вверх указательный палец.
     - Тогда  каким  образом,  по-вашему,  колдун-знахарь  может  наложить
проклятие на кого бы то ни было? Только не говорите, что они  и  не  могут
этого сделать. Существует слишком много свидетельств.
     - Угм, - кивнул профессор Мак-Корд. - Теперь  я  наконец  понимаю,  к
чему вы клоните. Знаете ли вы, кто такой либан? Я получил свою  докторскую
степень, изучая их.
     - Я думал, что в своем дурацком "Часе необычного" слышал обо  всем  в
таком духе, но, как видно, нет.
     Этнолог был польщен.
     - Либаны - это столь существенная часть африканского колдовства,  что
мне очень странно, что они так  мало  известны.  Либан  -  это  не  совсем
колдун, хотя он рождается в  касте  и  не  может  вступить  в  нее  другим
образом. Они немногочисленны, их всего несколько семей. Либан - это  серый
кардинал всего племени, и они не  смеют  делать  ничего  без  его  совета.
Например, если воины отправляются в набег, он  извещает  их,  будет  набег
успешным или нет, дает им небольшие мешочки со священной пылью или пеплом,
или чем-нибудь в этом  роде,  чтобы  привязать  к  кинжалам.  Что  я  хочу
сообщить, так это то, что либан - не жулик. Его положение  наследственное,
восходит к  тысяче  лет  назад  и  более.  Поверьте,  если  либан  наложит
проклятие на соплеменника, оно сработает.
     - Как? - просто спросил Базз.
     Профессор посмотрел на него.
     - Все заинтересованные лица знают, что оно сработает. Жертва, либан и
все остальные члены племени.
     Это был ответ такого же плана, как Эд получил от Вэрли Ди. Он  ни  на
что не отвечал. Суть вопроса заключалась в том, что едва  ли  кто-либо  из
всех затронутых миллиардов людей  вообще  знал  о  существовании  Иезекиля
Джошуа Таббера, не говоря уже о том, что он накладывает заклятие направо и
налево.
     Базз сказал Эду:
     - Какое отношение эти либаны имеют к Табберу?
     - К Табберу? - переспросил профессор Мак-Корд. - К какому Табберу?
     - К Иезекилю Джошуа Табберу, - утомленно ответил  Эд.  -  Вы  его  не
знаете.
     - Вы имеете в виду Джошуа Таббера? -  сказал  Мак-Корд.  -  Академика
Иезекиля Джошуа Таббера?
     - Академика? - потрясенно переспросил Базз.
     - Джош получал свою академическую степень по политэкономии  в  то  же
время, когда я учился в докторантуре,  -  сказал  Мак-Корд.  -  Выдающийся
ученый.
     Эд Уандер закрыл глаза в немом призыве к высшим силам.
     Но Базз быстро сказал:
     - Значит, вы с ним были знакомы, когда он был моложе.  Послушайте,  а
он в то время питал какие-либо идеи насчет создания новой религии? Религии
со множеством социоэкономических аспектов.
     -  А  самое  важное,  не  упоминал  ли  он  вам  что-нибудь  о  своей
способности,  о  Силе  проклинать?  Накладывать   заклятие   на,   скажем,
телевидение? - спросил Эд.
     - Не говорите ерунды, - сказал профессор Мак-Корд.
     Эд щелкнул переключателем на столе.
     - Билла Оппенхеймера, - сказал он.
     Экран заполнило лицо Оппенхеймера. Эд видел его  впервые  со  времени
вчерашнего допроса. Оппенхеймер сказал:
     - Да, сэр.
     - С этой минуты вы отвечаете за выяснение прошлого Таббера, -  сказал
Эд. - В качестве отправной точки у нас есть данные о его учебе. Он получил
академическую степень по  экономике  в...  минутку...  -  он  обернулся  к
Мак-Корду. - Какой колледж?
     - Гарвард.
     Эд Уандер посмотрел на него с упреком.
     -  Ну  конечно,  это  не  мог  быть  какой-нибудь  дурацкий   колледж
библейского толка. Непременно Гарвард!
     Он повернулся обратно к Оппенхеймеру.
     - В Гарварде. Отправьте туда команду. Нам нужно все, что угодно,  что
только можно узнать о Таббере. Что он изучил.  Проанализировать  слово  за
словом все книги, которые он держал в руках.  Отыскать  его  соучеников  и
выяснить все подробности, которые они в состоянии вспомнить. Раскопать его
знакомства. Найти всех женщин, с которыми он  встречался,  они  сейчас  по
крайней мере среднего возраста. У него есть  дочь.  Выяснить,  на  ком  он
женился. Что случилось с его женой. Жива ли она еще... Ладно, не  вам  это
объяснять. Нам  нужен  полный  отчет  обо  всех  периодах  жизни  Таббера.
Проясните этот вопрос с генералом Крю, если  необходимо.  Если  вам  нужны
люди, есть ЦРУ, ФБР и Сикрет Сервис.
     - Понял, - сказал Оппенхеймер. - Слушаюсь, сэр.
     Его лицо исчезло с экрана.
     - Ну, ты даешь, -  сказал  Базз.  -  Эд,  у  тебя  появились  замашки
настоящей большой шишки.
     -  Если  вы  интересуетесь  Джошем  Таббером,  -   сказал   несколько
заинтригованный Мак-Корд, - вы в Гарварде много не найдете. Он там получил
только академическую степень. Насколько я помню, докторат он  заработал  в
Сорбонне, и, если не ошибаюсь, до того  учился  либо  в  Лейдене,  либо  в
Гейдельберге. По-моему, изучал классическую философию.
     - Философию? - повторил Эд Уандер.
     - Приоритеты этического гедонизма, как  мне  помнится,  -  подтвердил
Мак-Корд.
     Базз допил содержимое своего стакана одним отчаянным глотком.
     - Гедонизм! - сказал он. - И Таббер. Типа ешь, пей и веселись, потому
что завтра все помрем, да?
     - Ну, знаете ли, гедонизм более  серьезное  учение,  -  сухо  заметил
Мак-Корд. - Вкратце: Эпикур учил,  что  человек  не  только  действительно
стремится к наслаждению, но, более того, ему следует так поступать, потому
что наслаждение - это единственное, что есть хорошего. Однако существенным
является его определение наслаждения...
     - Ладно, - сказал Эд. - Значит, Таббер расширил свой кругозор, изучая
философию. Послушайте, профессор, я передам вас в руки  моих  ассистентов,
которые запишут все, что вы вспомните о  Таббере,  а  также  все,  что  вы
можете сказать о либанах, колдунах-знахарях, заклинаниях и проклятиях.
     Когда профессор ушел, Эд взглянул на Базза, а Базз на Эда.
     Через некоторое время Эд включил экран и сказал:
     - Майора Дэвиса.
     Когда появилось лицо Дэвиса, Эд сказал тоном упрека:
     - Ленни! Этнологи, конечно,  ученые,  но  они  не  знают,  что  такое
проклятия.  Найдите  нам  таких  ученых,  которые  в   этом   разбираются.
Возьмитесь за это всерьез, Ленни. Нам нужны результаты.
     Майор Леонард Дэвис тоскливо посмотрел на него, открыл рот, собираясь
очевидно запротестовать или, по крайней мере, пожаловаться, но поразмыслил
и закрыл его.
     - Слушаюсь, сэр, - сказал он. -  Ученых,  которые  знают,  что  такое
проклятие.
     Его лицо исчезло.
     - Ты быстро делаешь успехи, - одобрительно сказал Базз.
     Они еще некоторое время смотрели друг на друга.
     Наконец Эд включил экран и сказал:
     - Соедините меня  с  Джеймсом  С.  Уэстбруком.  Он  живет  к  югу  от
Кингсбурга.
     - Да, сэр, - сказала Рэнди, и через  несколько  мгновений  на  экране
возникло лицо Джима Уэстбрука.
     - Привет, Крошка Эд, - сказал он. - Прошу прощения,  я  жутко  занят.
Если ты не против...
     Эд Уандер пропустил его слова мимо ушей.
     - Послушай, когда мы в прошлый раз говорили о чудесах, ты сказал, что
в них веришь. То есть, что ты  веришь  в  существование  явлений,  которые
нельзя объяснить при помощи нынешних научных знаний.
     У Джима Уэстбрука на экране был такой вид, будто он торопится, но  он
все же ответил:
     - Я рад, что ты стал выражаться точнее,  приятель.  Мне  не  нравится
термин чудо.
     - Ладно, послушай, ты веришь в проклятия? - спросил Эд. Он ждал,  что
собеседник станет отрицать.
     - Разумеется, - сказал Уэстбрук. - Я немного занимался этим вопросом.
     - Я говорю не про эти колдовские штучки, когда жертва  убеждена,  что
заболеет, раз колдун  наложил  на  нее  заклятие  -  ну  и  в  результате,
естественно, умирает. Я имею в виду...
     - Я действительно тороплюсь, - сказал  Уэстбрук,  -  но...  Послушай,
приятель, колдуну не приходится убеждать  жертву  в  том,  что  она  будет
жертвой. Жертва убеждается потому, что она на  самом  деле  заболевает.  Я
пришел к выводу, что предзнаменования - это что-то, с чем не стоит шутить.
Они не зависят от веры или суеверий, ни со стороны жертвы, ни  со  стороны
практикующего. Точно так же, как ивовый  прут,  он  же  "волшебная  лоза",
работает у людей, которые совершенно убеждены, что он не сработает.
     - Продолжай, - сказал Эд.
     - Проклятия осуществляются таким же образом. Я это обнаружил на одной
вечеринке в канун дня всех святых. Если хочешь испытать,  ну,  назовем  их
так, необычные эмоциональные переживания, постарайся представить себе, как
снять проклятие, про которое ты не веришь, что ты  сможешь  его  наложить,
потому что проклятий вообще не  существует  -  только  бедная  жертва  уже
основательно проклята, а ты ничегошеньки не знаешь о проклятиях. Приятель,
это раза в три хуже,  чем  гипнотизер-любитель,  который  ввел  кого-то  в
транс, навел постгипнотическое внушение, а теперь не может  его  отменить.
По крайней мере, по гипнозу есть книги в  библиотеках,  из  которых  можно
вычитать, как поступать в таком случае. Но попробуйте найти в книгах,  как
отменить проклятие кого-то, кого ты случайно, и сам в это не веря проклял.
Приятель, это дело такого же рода, как "Я не знал, что ружье заряжено!"
     Джим Уэстбрук хотел сказать что-то еще, но бросил взгляд на часы.
     - Послушай, Крошка Эд, у меня  больше  нет  времени  разговаривать  с
тобой о заклятиях.
     - Это тебе кажется, - ухмыльнулся Эд.
     Уэстбрук нахмурился.
     - Что это должно значить, приятель?
     Эд радостно сказал:
     - Ты только что поступил на работу, которая состоит  в  том,  что  ты
отболтаешь себе весь язык, рассуждая обо всех аспектах проклятий,  которые
тебе известны.
     - Ты бы лучше навестил врача, Крошка Эд, - сказал его  собеседник.  -
Пока.
     Он прервал связь.
     -  Стереотип,  да?  -  радостно  сказал   Крошка   Эд.   Он   щелкнул
переключателем интеркома. - Майора Дэвиса, - сказал он.
     Появилось лицо  майора,  и  он  отозвался  одновременно  утомленно  и
настороженно:
     - Да, сэр.
     - Есть такой Джеймс  С.  Уэстбрук,  живущий  на  окраине  Кингсбурга.
Доставьте его сюда немедленно и выясните у него все, что  ему  известно  о
проклятиях. И, послушайте, майор. Он может  не  захотеть  пойти.  Но  этот
человек... мм... чрезвычайного приоритета. Пошлите лучше четверых.
     - Да, сэр. Для ускорения дела: что еще о нем известно,  сэр?  Где  он
работает? Чем занимается? Его может не оказаться дома.
     - Он инженер-консультант, специалист по лозоходству, - сказал Эд.
     - По лозоходству, - тупо сказал майор Дэвис.
     - Ну да, лозоходство. Поиск подземных  вод  и  минералов  при  помощи
ивового прута.
     У майора Дэвиса был такой вид, будто его жестоко обидели.
     - Да, сэр, Чрезвычайный приоритет. Забрать  этого  человека,  который
занимается лозоходством.
     Его лицо, выражающее подлинную трагедию души, исчезло с экрана.



                                    10

     Эду Уандеру предоставили квартиру в Нью Вулворт  Билдинг,  тогда  как
Элен Фонтейн и Базза Де Кемпа разместили  в  ближайших  отелях.  Утром  Эд
Уандер спустился в свой офис пораньше, но, как видно,  недостаточно  рано.
Его сотрудники, мужчины и женщины, во  внешних  помещениях  уже  развивали
кипучую деятельность. Ему стало смутно интересно, чем они заняты.  Он  еще
не успел отдать столько приказов, чтобы занять хотя бы часть сотрудников.
     Он остановился рядом с одним столом и спросил:
     - Чем вы заняты?
     Молодой человек поднял на него взгляд.
     - Чарами,  -  сказал  он.  Перед  ним  была  стопка  книг,  брошюр  и
манускриптов, а также микрофон, подключенный к диктофону в левой руке.
     - Чарами? - переспросил Эд.
     Сотрудник, который уже успел вернуться к своему занятию, снова поднял
на него взгляд. Он явно не узнал  в  Эде  своего  начальника.  Эд,  кстати
сказать, тоже его не узнал. Он никогда его не видел до сих пор.
     - Чарами, -  повторил  молодой  человек.  -  Чары.  Произнесение  или
распевание слов, которые, как предполагается, имеют магическое значение. Я
собираю основополагающие данные.
     - Вы хотите сказать, что у нас в штате есть  сотрудник,  который  все
свое рабочее время только тем и занимается, что собирает сведения о чарах?
     Молодой человек посмотрел на него с сожалением.
     - Лично я перевожу заклинания с сербо-хорватского.  Еще  пятьдесят  с
лишним человек занимаются переводами с других языков.  Теперь  прошу  меня
извинить. - Он снова склонился над книгами.
     Эд Уандер отправился к себе в кабинет.
     Рэнди Эверетт сообщила ему новости, которых было несколько.  За  ночь
размеры  офиса,  предназначенного  для  проекта   "Таббер",   основательно
увеличились, равно как и штат  сотрудников.  Они  теперь  работали  в  три
смены. Эд этого не знал. Мистер Де Кемп еще не пришел,  но  звонил,  чтобы
уведомить их, что он чувствует недомогание.
     В этом месте доклада мисс Эверетт Эд фыркнул:
     - Недомогание! Позвоните этому лодырю  и  скажите,  чтобы  он  явился
сюда, неважно, с бодуна он или не с бодуна. Скажите ему, что  я  пошлю  за
ним взвод морской пехоты, если он не явится.
     - Да, сэр, - сказала Рэнди.
     - Соедините меня с майором Дэвисом, - сказал Эд.
     Тип, появившийся на экране, имел майорские нашивки на  воротнике,  но
это не был майор Дэвис.
     - Где Ленни Дэвис? - спросил Эд Уандер.
     - Дэвис с нами больше не работает, сэр. У него нервное истощение  или
что-то в этом духе. Моя фамилия Уэллс.
     - Нервное истощение, в самом  деле?  Хм.  Ладно,  послушайте,  Уэллс,
чтобы с вами, военными, такого больше не было. Ясно?
     - Да, сэр.
     - Если кто-то здесь и имеет право на нервное истощение, это я один.
     - Да, сэр.
     Эд попытался вспомнить, зачем ему  понадобился  майор  Дэвис,  но  не
смог. Он  выключил  экран.  Тот  немедленно  загорелся  снова,  и  на  нем
появилось лицо полковника Фредерика Уильямса.
     - Дуайт  Хопкинс  хочет  немедленно  видеть  вас,  Уандер,  -  сказал
полковник.
     - Иду, - сказал Эд. Он встал с места.  Жаль,  что  нет  Баззо,  чтобы
поддержать его. В должности большого начальника есть свои острые углы.
     На выходе из помещений проекта "Таббер" за ним пристроились Джонсон и
Стивенс, охранники. То  есть  по  существу  он  продолжал  находиться  под
стражей. Ну и ладно, какая разница. Он бы не нашел дорогу в офис  Хопкинса
самостоятельно. У него было смутное ощущение, что вся  эта  комиссия,  или
как там официально  именовалось  учреждение,  за  прошедшую  ночь  выросла
вдвое. В  коридорах  было  больше  суеты,  еще  больше  оборудования  было
нагромождено в холлах, и еще  больше  помещений  были  заполнены  столами,
стеллажами,   телефонами,   интеркомами   и    прочими    бюрократическими
причиндалами.
     Его немедленно впустили к Дуайту  Хопкинсу.  Правая  рука  президента
заканчивал пресс-конференцию  с  пятнадцатью-двадцатью  избранными  типами
делового вида,  лишь  несколько  из  которых  были  в  форме.  Эд  не  был
представлен.  Все  они  покинули  кабинет,   за   исключением   профессора
Брейсгейла, единственного из них, кто был знаком Эду Уандеру.
     - Садитесь, мистер Уандер,  -  сказал  Хопкинс.  -  Как  продвигается
проект "Таббер"?
     Эд вытянул руки ладонями вперед.
     - Как он может продвигаться? Мы начали только  вчера  после  полудня.
Сейчас мы изучаем природу проклятия. Или, по крайней  мере,  пытаемся  это
делать. Мы также  пытаемся,  насколько  возможно,  собрать  все  данные  о
прошлом Таббера - возможно, нам встретится намек на то, каким  образом  он
получил свои способности.
     Хопкинс немного поерзал на стуле, как  будто  то,  что  он  собирался
сказать, было ему не по душе. Он произнес:
     -  Ваша  гипотеза,  гипотеза  о  Таббере,  приобретает  все   большую
убедительность, мистер Уандер. Мне пришло в голову, что один  из  аспектов
нынешнего кризиса может быть вам неизвестен. Вам известно,  что  радар  не
затронут?
     - Мне интересно это узнать, - ответил Эд.
     - Но не это сводит с ума наших технарей. Не затронуто и радио  в  тех
случаях, когда оно используется в международной  торговле,  мореходстве  и
так далее. Что вовсе уж невероятно, учебные кинофильмы  можно  показывать.
Прошлой  ночью  я  провел  час  на  грани  безумия,  наблюдая,  как   наша
суперкинозвезда Уоррен Уорен великолепно исполняет комментарий к  учебному
кинофильму по географии для средних школ. Он любезно  пожертвовал  на  это
некоторую часть  своего  драгоценного  времени.  Но  когда  мы  попытались
запустить один из его обычных фильмов, "Королева и я",  пользуясь  тем  же
самым проектором и совершенно аналогичной  пленкой,  в  чем  нас  заверили
исследователи, у нас на  экране  получилась  эта  фантастическая  задержка
кадра.
     Взгляд Дуайта Хопкинса был спокойным, но каким-то странным образом за
этим спокойствием крылось бешенство.
     - Телевидение в тех случаях, когда оно используется в телефонах, тоже
не затронуто, - сказал Эд. - Проклятие избирательно так же, как с книгами.
Нехудожественная литература не затронута  так  же,  как  и  беллетристика,
которая нравится Табберу. Черт побери, даже реплики в его любимом  комиксе
остались нетронутыми. Но все это  не  новости.  Зачем  вы  опять  об  этом
говорите?
     Профессор Брейсгейл заговорил впервые за все это время.
     - Мистер Уандер, одно дело,  когда  мы  рассматривали  вашу  гипотезу
наряду со многими другими. Но положение дел склоняет  нас  к  тому,  чтобы
счесть вашу теорию единственной, имеющей смысл. Самая безумная гипотеза  в
результате оказывается самой правдоподобной.
     - Что случилось с пятнами на Солнце? - спросил Эд.
     -  Если  разобраться,  -  сказал  Хопкинс,  -  солнечная   активность
способна, конечно, вызвать радиопомехи, но вряд ли избирательно. Ну  и  уж
совсем  трудно  себе  представить,  чтобы  она  осуществляла  цензуру  над
развлекательным чтивом.
     - Значит, вы стали подозревать, что я не такой псих, как вам  вначале
казалось.
     Чиновник пропустил его слова мимо ушей. Он сказал:
     - Причина, по который мы вас вызвали, мистер  Уандер,  заключается  в
том, что мы хотим с вами проконсультироваться по  поводу  нового  проекта.
Было предложено передавать телепрограммы  в  дома  по  телефонным  линиям.
Проект получит статус чрезвычайного и будет начат немедленно. Через  месяц
или около того в каждом доме Соединенных Процветающих Штатов Америки снова
будут привычные развлечения.
     Эд Уандер встал, перегнулся через стол  Дуайта  Хопкинса  и  заглянул
Хопкинсу в лицо.
     - Вы не хуже меня знаете, что можно сказать  по  поводу  этой  глупой
идеи. Вы что, хотите окончательно расстроить экономику страны,  выведя  из
строя телефон и телеграф вдобавок к радио и телевидению?
     Хопкинс уставился на него.
     Эд Уандер в ответ воззрился на Хопкинса.
     Брейсгейл кашлянул.
     - Именно этого мы и боимся. Значит, вы полагаете...
     - Да. Таббер проклянет ваше новое кабельное телевидение,  как  только
оно появится.
     Похоже было, что перед ними более уверенный в  себе  Эд  Уандер,  чем
тот,  с  которым  они  разговаривали  всего  лишь  вчера.  Дуайт   Хопкинс
оценивающе осмотрел его и наконец произнес:
     - Профессор, что если вы познакомите  мистера  Уандера  с  последними
разработками, связанным