- ...теперь ты опять принялся за старое. С чего ты взял, что я вместо
свидания соглашусь отправиться на митинг возрождения  религии,  Крошка  Эд
Уандер?
     Эд принялся торопливо объяснять. Он сказал, что  отправил  бы  вместо
себя Маллигэна, если бы это не было поручение Общества Стивена Дикейтьюра.
Он сказал, что подумал, что Элен будет в восторге от возможности выполнить
свой долг перед Обществом. Он сказал, что они смогут уйти тотчас  же,  как
только она пожелает. Он сказал, что распознает подрывной элемент с  первых
слов его речи. Он сказал, что  всю  жизнь  только  тем  и  занимался,  что
разоблачал красных. Он сказал, что распознал в двух  своих  одноклассниках
скрытых коммунистов еще в третьем классе.
     Последнее ее доконало, и она состроила ему недовольную гримасу.
     - Ну ладно, умник. Следи  только,  чтобы  папа  не  услышал,  как  ты
валяешь дурака. Он к этому обществу относится серьезно.
     Позже, когда они уже сидели в фольксховере, Элен спросила:
     - Когда ты уже избавишься от работы в это кошмарное время, Крошка Эд?
Мне казалось, идея была дать твоей передаче окрепнуть, а  потом  перевести
ее на телевидение и пустить по воскресеньям утром.
     - А-ну, - сказал Эд, - я предполагал именно так. Но  старина  Толстяк
Маллигэн почему-то не соглашается. Он просто не понимает,  сколько  народу
интересуется этой ерундой. Чуть ли не каждый человек в нашей стране  верит
в те или другие  сверхъестественные  штуки.  Именно  такие  ребята  готовы
просидеть половину своей жизни перед ящиком для идиотов. - Эд  откашлялся.
- Послушай, если бы ты попросила отца намекнуть...
     - А, папу не очень  заботит  телерадиостанция,  -  сказала  Элен  без
интереса. - То, что она ему принадлежит, - еще не причина. Ему много  чего
принадлежит. Вот общество его интересует по-настоящему.
     Они добрались до пустыря на окраине  города.  Почти  точно  в  центре
пустыря располагалась средней величины палатка. Только подобравшись ближе,
они разглядели, что за ней прячется еще одна.
     - О, матерь божья! - протестующе  воскликнула  Элен.  -  Неужели  там
кто-то живет внутри - как цыгане?
     В месте, предназначенном для парковки, машин было немного. Эд опустил
машину рядом с остальными и погасил фары.
     - Похоже, они уже начали, - сказал он.
     - Когда у тебя будет настоящая машина, Крошка Эд? - сказала Элен. - Я
себя чувствую тараканом, когда выкарабкиваюсь из этой штуки или  забираюсь
в нее.
     Протискиваясь к дверце из-под руля, Эд беззвучно пробормотал:
     - Когда я разбогатею, милая. Когда разбогатею.
     Он взял ее под руку и  направился  туда,  где,  похоже,  был  вход  в
больший из полотняных шатров.
     Элен сказала:
     - Не забывай, что мы собрались зайти туда и выйти обратно так быстро,
что они увидят вместо нас туманное пятно.
     На входе был приемный комитет, две особы среднего возраста и девушка.
Нельзя сказать, что они преграждали путь в буквальном смысле слова, но все
же проще было задержаться.
     Одна из особ скорчила гримасу, которая, вероятно, означала  улыбку  и
спросила:
     - Кто вы, добрые души? Пилигримы на пути в Элизиум?
     Эд мгновение подумал, прежде чем ответить:
     - Вряд ли.
     - Могу точно сказать, что я - нет, - ответила Элен.
     Избавление  пришло  с  неожиданной  стороны.  Девушка  из   приемного
комитета мягко рассмеялась и сказала:
     - Да, боюсь, что вы не пилигримы -  пока,  по  крайней  мере.  -  Она
протянула руку. - Я Нефертити Таббер. Сегодняшний оратор, Говорящий Слово,
- мой отец.
     - Не только сегодняшний, - вмешалась одна из особ. - Иезекиль  Джошуа
Таббер - единственный Говорящий Слово. Наставник пути в Элизиум.
     - Любой может нести учение людям, Марта, - мягко сказала Нефертити.
     - Я перестала понимать, о чем речь, - сказала Элен. - Давай войдем  и
посмотрим представление.
     Эд Уандер пожал протянутую девушкой руку. Она оказалась  одновременно
твердой и мягкой, и это его  смутило.  Девушка  улыбнулась  им  вслед.  Эд
последовал за Элен в палатку. Она направилась к  переднему  ряду  стульев.
Уандер подумал, что Элен собралась хулиганить. Он сам сел бы сзади.
     Митинг уже  начался.  Некоторое  время  вновь  прибывшие  не  слушали
оратора. Помогая Элен снять пальто и устроиться на шатком складном  стуле,
Уандер всей душой желал, чтобы ничего не случилось. Два  десятка  человек,
которые  составляли  аудиторию,  не  производили  впечатления   фанатиков,
готовых сжечь живьем каждого, кто не разделяет  их  убеждений.  И  все  же
митинг возрождения религии был последним местом, где Эду хотелось затевать
беспорядки.
     Элен сказала громким театральным шепотом:
     - С этим бобровым мехом он похож больше на Авраама Линкольна, чем  на
проповедника.
     - Шшш, - сказал Эд. - Давай послушаем, что он говорит.
     Кто-то позади тоже шикнул, и Элен повернулась посмотреть, кто это.
     Собственно говоря, решил Эд,  Элен  права  насчет  его  внешности.  В
старике, стоящем на возвышении, действительно было нечто линкольновское  -
высшая красота, проступающая  сквозь  некрасивость  черт.  И  безграничная
печаль.
     Он говорил:
     - ...неважно, каким образом организована  система  представления  или
делегирования  правительственной  функции,  в  любом   случае   происходит
отчуждение части свобод и средств граждан...
     Элен сказала Эду, не поворачивая головы:
     - Что это на нем надето? Костюм из джутового мешка?
     Эд сделал вид, что не слышит.
     - ...все партии без исключения, поскольку  они  стремятся  к  власти,
представляют собой разновидности абсолютизма.
     Элен выхватила эту фразу и громко спросила:
     - Даже коммунистическая партия?
     Таббер - Эд Уандер решил, что это и есть  Иезекиль  Джошуа  Таббер  -
прервал изложение и мягко глянул на нее.
     -  Особенно  коммунисты,  добрая  душа.  Коммунизм  не  в   состоянии
признать, что человек, хотя и является общественным существом и  стремится
к  равенству,  в  то  же  время  любит  независимость.  Собственность,  по
существу, происходит из желания человека освободиться от коммунистического
рабства, которое представляет собой самую примитивную форму  общества.  Но
собственность в своем развитии  также  доходит  до  крайности  и  начинает
нарушать равенство и  поддерживать  переход  власти  к  привилегированному
меньшинству.
     Удовлетворил ответ Элен Фонтейн, или нет, Эд не  знал,  но  он  начал
удивляться, какое все это имеет отношение к религии. Он шепнул Элен:
     - Кем бы он ни был, он не красный. Пойдем.
     - Нет, подожди. Я хочу послушать, что еще скажет  старый  козел.  Как
вообще эта скелетина заимела такую пухленькую  милашку-дочь?  Он  выглядит
так, будто ему на днях стукнет восемьдесят.
     Позади кто-то снова зашикал, а кто-то другой сказал:
     - Потише, добрая душа. Мы не слышим Говорящего Слово.
     На этот раз Элен не потрудилась обернуться,  но  на  некоторое  время
угомонилась, к облегчению Эда. Он уже видел  воочию,  как  их  натуральным
образом вышвыривают из палатки. А  если  Эд  Уандер  что-то  по-настоящему
ненавидел, так это  насилие,  особенно  когда  таковому  подвергалась  его
собственная персона. Он снова сосредоточился на Таббере, который,  похоже,
перешел к сути рассматриваемого вопроса.
     - Итак, мы утверждаем, что настало время избрать путь в Элизиум. Наша
жажда  обладания,  наша   безумная,   отчаянная   драка   за   блага,   за
собственность, за  материальные  предметы  возросли  так  сильно,  что  мы
превратили  эту  благословенную  землю,  данную  нашим  предкам   Всеобщей
Матерью, в  настоящую  пустыню.  Нация  потеряла  уже  треть  плодородного
верхнего  слоя  почвы,  который  был  на  этой  земле,   когда   пилигримы
высадились. Потребление нефти со времени окончания  Второй  мировой  войны
возросло втрое, и, хотя мы владеем всего одной седьмой частью известных на
планете ресурсов, в нашем безумии мы  потребляем  более  половины  мировой
добычи нефти. Когда-то мы были ведущим в мире экспортером меди,  а  теперь
мы - ведущий  импортер.  Наши  некогда  огромные  запасы  свинца  и  цинка
настолько уменьшились, что их скоро будет невыгодно разрабатывать.
     Но безумная гонка не прекращается. Мы желаем потреблять  еще  и  еще.
Потребляйте! Потребляйте! - требуют от нас. Ищите счастья в  вожделении  к
вещам. Потребляйте! Потребляйте! -  говорят  нам,  и  бессчетные  миллионы
тратятся на  извращенцев  с  Мэдисон  Авеню,  чтобы  наш  народ  продолжал
требовать, требовать все больше вещей, которые им не нужны. О добрые души,
знаете ли  вы,  что  в  своем  безумном  стремлении  вовлечь  нас  во  все
возрастающее потребление те, кто наживается на этом, тратят в год  пятьсот
долларов на каждую семью нашей нации только  на  упаковку  вещей.  Пятьсот
долларов в год только на то, что выбрасывается! Тогда как  наши  братья  в
таких странах как Индия имеют доход на душу населения всего тридцать шесть
долларов в год.
     Теперь, решил Эд  Уандер,  оратор  разошелся  по-настоящему.  Но  это
по-прежнему имело мало общего  с  религией.  Если  не  считать  упоминания
Всеобщей Матери, кем бы она ни  была,  и  привычки  Таббера  обращаться  к
аудитории  "добрые  души",  это  больше  напоминало  нападки  на  общество
изобилия, чем на поиски спасения души.
     Эд краем глаза посмотрел на Элен. Ему  показалось,  что  общие  места
утомили ее озорную натуру, и ей скоро надоест этот палаточный митинг.  Ему
также показалось, что, невзирая на ее насупленно-сосредоточенный вид,  она
воспринимает только каждую вторую фразу из обличительной речи Таббера.
     - ...бездумное  потребление.  Мы  больше  тратим  на  поздравительные
открытки, чем на  медицинские  исследования.  Больше  тратим  на  курение,
азартные игры и выпивку, чем на образование. Больше тратим  на  зрелища  и
украшения, чем на фундаментальные научные исследования или на книги...
     Эд начал шепотом:
     - Послушай, этот тип  -  не  подрывной  элемент.  Просто  хронический
недовольный. Пойдем отсюда, как ты думаешь?
     Но Элен не поддалась на его  уловку.  Раздался  ее  ясный  и  громкий
голос:
     - О чем ты стонешь, папаша? В Америке самые высокие мировые жизненные
стандарты. Никто еще не жил так хорошо.
     Упало молчание.
     Даже те, кто все время шикал сзади, не нарушили его.
     Непостижимым образом немолодой  человек  с  мягким  печальным  лицом,
который, несмотря на суть  своих  нападок,  говорил  тихим  проникновенным
голосом, вырос на несколько дюймов и увеличился в размерах.  На  мгновение
Эд невольно задался вопросом, выдержит ли шаткая кафедра добавочный вес.
     Он шепнул Элен:
     - Ты сказала, Эйб Линкольн? Он больше похож на Джона Брауна, готового
освободить рабов в Харперз Ферри.
     Элен начала что-то говорить, но ее  голос  потонул  в  громовом  реве
Иезекиля Джошуа Таббера.
     - Жизненные стандарты, глаголешь ты! Есть ли то  жизненный  стандарт,
что мы должны иметь новую машину каждые два-три года, выбрасывая старую за
ненадобностью? Есть ли то жизненный стандарт, что женщина должна нуждаться
в полдюжине купальных костюмов, а иначе считает себя униженной? Есть ли то
жизненный стандарт, что все устройства сконструированы так - они  называют
это запланированным устареванием - что почти немыслимо доставить их  домой
из магазина раньше, чем они придут в негодность? Воистину мы в Соединенных
Штатах использовали больше мировых ресурсов, чем все  население  Земли  за
всю писаную историю человечества до 1914 года, в  этой  ложной  погоне  за
жизненными стандартами. Добрая душа, это безумие! Мы должны стать на путь,
ведущий в Элизиум!
     Эд Уандер тряс Элен за руку, но остановить ее было невозможно.
     - Прекрати называть меня "добрая душа", папаша. Если тебе  приходится
жить в палатке и носить джутовую дерюгу, это еще не значит, что  остальные
хотят последовать твоему примеру.
     Иезекиль Джошуа Таббер вырос еще на шесть дюймов.
     - Ты не сумела услышать слово, о суетная женщина. Разве не говорил я,
что дары Всеобщей Матери бездумно расточаются  во  имя  суетных  и  мнимых
благ, о коих глаголешь? Обрати взор свой на себя. На платье свое,  которое
наденешь лишь несколько раз, прежде  чем  выбросить  ради  нового  фасона,
новой моды. На туфли свои, столь  непрочные,  что  нуждаются  во  внимании
сапожника, будучи всего несколько раз надеты. На лицо  свое,  раскрашенное
дорогостоящими красками в ущерб дарам Всеобщей Матери. Не  говорил  ли  я,
что мы почти исчерпали наши запасы меди?  И  все  же  каждый  год  женщины
выбрасывают сотни миллионов латунных  футляров  из-под  губной  помады,  а
латунь делается преимущественно из  меди.  Ступи  на  путь  в  Элизиум,  о
суетная женщина!
     - Слушай, Элен... - Эд Уандер с несчастным видом тормошил ее.
     Но Элен разошлась не на шутку. Она вскочила на ноги и  рассмеялась  в
лицо разгневанному пророку.
     - Может быть, твоя дочь, там, снаружи, с удовольствием отправилась бы
на свидание, вместо того, чтобы слоняться вокруг палатки  -  если  бы  она
немного занялась своей внешностью, папаша. Ты  можешь  трепаться  хоть  до
утра про этот путь к Всеобщей Матери, но не уговоришь  ни  меня,  ни  кого
другого, если у него  есть  хоть  капля  здравого  смысла,  отказаться  от
жизненных удобств. Число людей, которым  небезразличны  комфорт  и  стиль,
растет, и ты с этим ничего не поделаешь.
     - Слушай, пойдем отсюда, - взмолился Эд. Он  тоже  встал  с  места  и
тащил Элен к проходу между рядами, ведущему к выходу. Он еще раз  невольно
поразился, как шаткий деревянный помост, на котором стоял Иезекиль  Джошуа
Таббер, выдерживает бурю ярости этого  человека.  Даже  занятый  тем,  что
тянул  Элен  к  выходу,  Эд  отметил  потрясение,   застывшее   на   лицах
немногочисленных слушателей.
     Таббер только на миг задержал дыхание, затем раздался его голос - рев
такой силы, что он перекрыл бы даже трубный глас.
     - НЫНЕ ВОИСТИНУ ПРОКЛИНАЮ СУЕТНУЮ ГОРДОСТЬ  ЖЕНЩИН!  ИСТИННО  ГОВОРЮ,
ЖЕНЩИНА, ЧТО БОЛЕЕ НИКОГДА НЕ НАЙДЕШЬ ТЫ НАСЛАЖДЕНИЯ В СУЕТЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ.
ВОИСТИНУ БОЛЕЕ НИКОГДА НЕ НАЙДЕШЬ ТЫ  НАСЛАЖДЕНИЯ  В  КРАСКЕ  ИЛИ  ПЕСТРЫХ
ОДЕЖДАХ!
     Впервые за последние пять минут раздался  тишайший  звук  со  стороны
группы верных  последователей,  которые,  похоже,  потеряли  дар  речи  от
безрассудной смелости Элен. Кто-то в благоговейном ужасе выдохнул:
     - ...Сила...



                                    2

     - Ну пойдем же, - понукал Эд сквозь стиснутые  зубы.  -  Ты  что,  не
понимаешь, что эти чокнутые могут тебя линчевать?
     Он потащил ее по проходу между рядами, стараясь придать их уходу  вид
искреннего извинения и сохраняя при этом такой вид, будто все  случившееся
- лишь небольшое недоразумение. Он сомневался, что это у него  получается.
Элен тихо хихикала. Ему хотелось ее придушить.
     Наплевательское поведение Элен переходило всякие границы. Эд  всерьез
задумался над тем, какие еще усилия потребуются от него  для  того,  чтобы
вступить в удачный с деловой точки зрения брак.
     Перед самым выходом он бросил беглый взгляд  через  плечо.  Слушатели
сидели, как громом пораженные. Старик Таббер на возвышении, похоже, вернул
себе самообладание. Он уменьшился до своих первоначальных размеров. У него
снова был  вид  вежливого  Линкольна,  а  лицо  выражало  печаль  высокого
сострадания.
     Когда они выбрались наружу, Элен выдернула руку.
     - Пошли, - хихикнула она. - Мне удалось заставить  его  вскипятиться,
верно?
     - Да уж, ты  заставила  его  вскипятиться,  возразить  трудно.  Давай
выбираться отсюда, пока он не передумал и не решил отправить своих  верных
последователей за нами в погоню.
     Однако Эд говорил эти слова, не веря, что от старика  и  горстки  его
последователей может исходить физическая угроза.
     Со  стороны  маленькой  палатки  подбежала  девушка,  которая  раньше
представилась им как Нефертити Таббер.
     - Что... Я слышала, как отец...
     Элен сказала:
     - Уймись, милашка. Ничего не случилось.
     - Ты должна присматривать за стариком, - сказал Эд Уандер. -  Он  так
может когда-нибудь того.
     Эд окинул взглядом девушку с головы до ног. Она того стоила.
     Девушка остановилась.
     - Я... слышала, как он возвысил голос в гневе.
     Элен зевнула.
     - Ты изъясняешься почти так же цветисто, как и он, милашка. Он просто
малость разозлился, только и всего.
     - Но, мисс Фонтейн, отец никогда не должен терять самообладание. Ведь
он - Говорящий Слово.
     Элен нахмурилась.
     - Откуда ты знаешь мое имя?
     Нефертити начала что-то говорить, но тотчас  сжала  губы,  а  ее  шея
порозовела.
     - О, матерь божья! - засмеялась Элен.  -  Эта  девушка  краснеет!  Не
думаю, что я за последние несколько лет видела, чтобы кто-то покраснел.
     Эд сказал:
     - А все-таки, откуда вы знаете имя Элен?
     Девушка не сразу ответила:
     - Я... Я видела вашу фотографию в газете, мисс Фонтейн.
     Они уставились на нее. Элен снова засмеялась.
     - Ага, значит, пока папочка возглашает речи против косметики и  моды,
дочка читает светскую хронику в газетах и томится.
     Краска залила щеки девушки.
     - О нет... нет...
     - О да, Красная Шапочка. Это уж как пить дать. - Элен  повернулась  к
Эду Уандеру. - Пойдем отсюда, Крошка Эд.
     И она направилась к машине.
     Прежде чем последовать за ней, Эд посмотрел на девушку.
     - Прошу прощения, что мы разволновали старика,  -  сказал  он.  -  Он
хорошо говорит. По крайней мере, он искренне верит в то, что говорит.  Мне
по работе приходилось сталкиваться с разными людьми.
     У него было такое чувство, что девушка не  привыкла  разговаривать  с
мужчинами. Во всяком случае, наедине. Она опустила взгляд и произнесла:
     - Я думаю, это так и есть, Эдвард Уандер.
     Затем быстро повернулась и ушла в палатку.
     Эд посмотрел ей вслед. Что за черт, она  знала  и  его  имя.  Что  ж,
самодовольно пожал он плечами, это не так удивительно,  как  то,  что  она
знала имя Элен. Очевидно, его передача достигла такого уровня,  когда  его
начинают узнавать. Проклятье, если бы ему только удалось протащить  ее  на
телевидение, уж он бы развернулся. Эд поспешил вслед за Элен.


     Когда они оказались в машине, по дороге назад, Эд и  Элен  поменялись
ролями. Теперь, когда физическая опасность, которая могла им грозить, была
позади, Эд Уандер  находил  смешные  стороны  в  происшествии.  Зато  Элен
протрезвела, задумалась над подробностями  и  мрачным  смыслом  того,  что
случилось. В конце концов она сказала:
     - Может быть, мне не следовало этого делать.
     - Я не ослышался? Наша сорвиголова из  высшего  света,  Элен  Фонтейн
собственной персоной, раскаивается в содеянном?
     Элен попыталась хихикнуть.
     -  Старик  в  сущности  приятный  человек.  Ты  уловил   этот   ореол
искренности?
     Эд сказал нечто прямо противоположное тому, что он говорил Нефертити.
     - Это обычный прием религиозных маньяков. Тебе бы  стоило  посмотреть
кое на кого из тех, кто участвует в моей передаче. Один из них  утверждал,
будто видел, как совершила посадку летающая тарелка. Он подошел к ней, его
взяли на борт и повезли на Юпитер. На Юпитере  -  надо  полагать,  он  мог
дышать тамошним воздухом, и гравитация была, как на Земле, -  они  научили
его местной религии и велели ему отправляться на  Землю  и  распространить
учение. Они сказали, что уже несколько  раз  бывали  на  Земле  и  обучали
человека, чтобы он распространил учение, но всякий раз  посланцы  искажали
истину. Моисей, Иисус, Магомет  и  Будда  были  среди  тех,  кто  переврал
истинную религию - откровение юпитерианцев.
     - Заткнись, ладно? -  сказала  Элен.  -  Слушать  тошно.  Как  ты  не
рассмеялся этому типу прямо в лицо?
     Эд чуть сильнее надавил на педаль газа.
     - Об этом я и говорю. Послушать парня, так он просто вы