ействительно, - хмыкнул я.
     Уходя, я был уверен: благодушный служитель непременно сообщит Лину  о
моем визите в музей.



                                    13

     Я ждал Бетт весь вечер.
     Я просмотрел груду документов, я с головой ушел в мир цифр и схем. Со
всех точек зрения проект Большой Базы выглядел безукоризненно. В нем  даже
было величие: заложить в фундамент Воронку!
     Что сообщит мне Бетт?
     Почему  сам  я  не  слышу   больше   Голос?   Оказался   неинтересным
собеседником? Бессознательно подавлял в себе эхо внутренних волнений?
     Возможно.
     Я ждал.
     К полуночи обещали связать с Землей. Я жаждал увидеть дела Оргелла  и
Уиллера. При этом, как ни странно, я жалел Бетт.
     Неистовство лишь выдавало ее  отчаяние.  Человек,  как  правило,  сам
вызывает на себя напасти. Сегодня ты не помог  кому-то,  завтра  получаешь
заслуженное, но с Бетт, я чувствовал, происходит что-то другое.
     Несколько раз, выключив свет, я подходил  к  окну.  Вдали  еще  слабо
просматривались черные контуры хребта Ю.
     Ни одного прожектора.
     Ночь.
     Что гонит  этих  несчастных  к  Воронке?  Они  ведь  знают,  что  это
смертельно опасно. Их может подстрелить в темноте  неопытный  полицейский,
можно сломать ногу, свалиться с  Губы...  Неужели  они  не  видели  снимки
трупов, найденных в районе Воронки?
     Я видел. У Лина. Снимки впечатляли.
     Что слышат эти несчастные? Что вообще  надо  услышать  такое,  чтобы,
бросив все, двинуться навстречу своей гибели?
     Хитон кентавра Несса...
     Эта Воронка как хитон, наброшенный на планету. Познавший муки  Голоса
бросается не в огонь - в Воронку.
     Лин прав: будущий космопорт - это не только выход в  Далекий  Космос,
не только связь с другими мирами, тесная, необходимая  связь,  это  еще  и
надежная защита от неизвестного. Попробуй пробейся  в  Воронку,  если  она
отгорожена от тебя трехсотметровой каменной подушкой и мощным  стиалитовым
колпаком!
     Почему за Бетт следили? Что Бетт хочет мне сообщить?
     Я терпеливо ждал.
     Время шло, хребет Ю растворился во тьме. Я  стоял  у  окна  и  думал:
никогда  нельзя  откладывать  встречи.  Особенно  -  неназначенные...  Мне
следовало поговорить с Бетт сразу. Я  не  должен  был  вычеркивать  ее  из
списка.
     Поздние сожаления...
     На городской площади пробили часы. Полночь.
     Ложиться? Какой смысл? В любой момент мог заработать инфор...  Стоять
у окна?
     Я включил канал С и замер.
     Бетт не пришла, но я все же ее увидел.
     Бетт  Юрген  шла  по  аллее  под  голыми,  почти  не  дающими   тени,
каламитами. На ней было короткое откровенное  платье.  Она  обезоруживающе
улыбалась.  Никакого  надрыва,  никаких  пепельных  балахонов.  Нормальная
красивая женщина. Очень красивая женщина. Она кому-то помахала рукой.
     Наверное, давняя съемка. Год? Два?
     Я удивился, увидев рабочие титры. Такой живой, уверенной, полной  сил
Бетт выглядела всего три месяца назад.
     Неужели три месяца могут так изменить человека?
     Вспомни Бента С., сказал я себе. Его изменили часы.
     Не надо о Европе...
     Над застывшим изображением Бетт вспыхнула, пульсируя, литера Т - знак
опасности и внимания.
     Бетт Юрген, бывший синоптик с Южного архипелага, подозревалась в том,
что двое суток назад она пыталась тайно пройти к Воронке.  Сообщение  было
сделано спокойно, без какого либо нажима. Бетт ни в чем не упрекали. Посты
заграждения помешали ей, Бетт ушла. Теперь Бетт срочно просили  обратиться
в Совет, в полицию, в любое из общественных Управлений.
     Это всегда так? Для жителей Несс такое вовсе не сенсация?
     Теперь  было  ясно,  почему  Бетт  ходила  в  бесформенном  пепельном
балахоне,  натягивала  на  руки  перчатки.   Наверное,   прятала   синяки,
полученные под Воронкой. В ту ночь, вспомнил я, прожектора вдали были  так
красивы... Для меня. А для Бетт та ночь была наполнена ужасом...
     Что сделают с Бетт Юрген, когда она появится в Совете или в полиции?
     Ах, да, их высылают... "Тех, кто остался живым..."
     Как ни странно, эта мысль чуть ли  не  обрадовала  меня.  Бетт  могут
выслать только на "Церере", а это мой рейс!
     Я не успел понять причину такой странной радости, - включился рабочий
инфор.
     Я нехотя взглянул на экран.



                                    14

     Я увидел сад.
     Самый настоящий яблоневый сад. Он был весь в цвету,  в  розовой  и  в
белой пене.
     По саду, легко ступая по плоским камням, заменяющим  дорожку,  лукаво
помаргивая бледными ресничками, даже подхихикивая  на  ходу,  шел  крепкий
легонький старичок. Не знаю, сколько ему было лет, но держался он хорошо и
щечки у него были на диво румяные. Двое мужчин, следовавшие за  ним,  явно
представляли какую-то организацию. С близкими людьми старичок держался  бы
иначе.
     Ничего желчного, взгляд лукав, не колюч - пребывание на  Земле  пошло
Уиллеру на пользу.
     Уиллер? Он жив?
     Я остолбенело следил за происходящим на экране.
     Да нет, не  может  быть.  Скорее  всего,  запись  сделана  много  лет
назад...
     Я взглянул на титры. Да, давняя запись... При всем при  том,  в  день
съемки старичку  Уиллеру  стукнуло  сто  шестьдесят  три  года!  Не  малый
возраст, а он прыгал по камешкам, подхихикивал над спутниками,  щечки  его
пылали как фонари.
     Возможно ли это?
     Я быстро расшифровал официальный комментарий.
     Сидней  Уиллер.  Специалист  по  приливным  течениям.  Автор   "Сеток
Уиллера"  (сто  девять  выпусков).  Постоянное  место  жительства:  Земля,
планета Несс, снова Земля.
     Тот ли это Уиллер?
     Тот, тот. Ошибки быть не может. Данные о  рождении  каждого  человека
вносятся в Общий Компьютер. Ты  можешь  жить,  где  угодно,  работать  под
любыми  именами,  в  нужный  момент  тебя  легко  идентифицируют.  Никаких
проблем.
     Передо мной гулял по яблоневому саду Уиллер. Имя Сидней почему-то  не
шло к нему. В момент съемки ему действительно стукнуло сто шестьдесят  три
года, но, судя по комментарию, Уиллер и сегодня мог  быть  жив.  Дата  его
смерти в комментарии отсутствовала.
     Он что, бессмертный?
     Я включил звук.

     "Вопрос: Беспокоит вас Голос? Здесь, на Земле?
     Уиллер (лукаво, но и с насмешкой): Вы что!  Знать  о  нем  больше  не
знаю! И не хочу! (Со  старческой  значительностью):  Никогда  не  слушайте
чужих голосов.
     Вопрос: Это был _ч_у_ж_о_й_ Голос?
     Уиллер (задиристо): А вы меня не сбивайте. Мне надоело. Он меня прямо
преследовал.
     Вопрос: Голос?
     Уиллер: Ну да. О том и речь. Смотришь в  окно,  видишь  дерево,  а  в
голове: что это? Да дерево, скажешь себе. О чем тут спрашивать? Живешь как
придурок. Что это? Зачем это?  Почему  это?  Я  не  энциклопедия!  (Грозит
пальцем): Я сразу понял, что-то со мной не то. Я весь пожелтел из-за этого
Голоса. Я так и решил: пойду к Воронке.
     Вопрос: Вы дошли до нее?
     Уиллер: А с чего бы мне не дойти? Я был крепкий. Я и сейчас крепкий.
     Вопрос: Что вы делали на Губе?
     Уиллер (моргает белесыми ресничками, кажется, хитрит):  А  вы  ничего
такого  не  слышали?  Тут  по-разному  говорят...  Я   на   Земле   хорошо
подлечился...
     Вопрос: Вы шли к Воронке с желанием самому задать какие-то вопросы?
     Уиллер (со старческой убежденностью): Уж я бы ее  переговорил!  Я  бы
заставил ее попрыгать! Я бы ее не слушал. Я бы сам тыкал  пальцем:  а  это
что? а это зачем? почему камень?.. Она бы у меня сбежала с Несс!
     Вопрос: Вы считаете, Воронка может менять положение?
     Уиллер (недовольно): Ну  что  я,  чокнулся?  Может,  она  просто  как
передатчик? Бубнит и бубнит на нашей волне?!
     Вопрос: О чем вас спрашивал Голос? Это были сложные вопросы?
     Уиллер (беспокойно): Кому как... Мне, может,  сложней  и  не  надо...
Бубнит и бубнит..."

     Конец записи.
     Даже внимательно прослушав комментарий, я не понял, побывал ли Уиллер
в самой Воронке? Вертолетчики зафиксировали падение  человека  в  Воронку,
расшифровка компьютера  подтвердила  это.  Но  каким  образом  Уиллер  мог
выбраться из Воронки? Там  отвесные  трехсотметровые  стены,  внизу  глыбы
базальтов перетирает в пыль. Почему Уиллер ничего не помнит из  того,  что
могло происходить с ним в те часы? Он прекрасно помнит, как решился  пойти
к Воронке, он  помнит,  что  взобрался  на  Губу...  Потом  возвращение  в
Деяниру: "Тоже вот так, как сейчас, по  камням  прыгал..."  Он  возмущался
высылкой на Землю: "Что я такого совершил? Подумаешь,  память  отшибло..."
Но и хихикал лукаво: "Лучше уж на Земле. Тут мне ничто не мешает."
     "Как вы себя сейчас чувствуете?"
     "Отлично. Вот врачи надоели. Я от них бегаю. Заберусь в горы  и  живу
там тихо год, другой. Пока там тебя отыщут..."
     "А те  вопросы,  которые  вам  задавал  Голос...  Какой  из  вопросов
понравился вам меньше всего?"
     Уиллер как-то даже  гнусновато  хихикнул,  его  мышиные  глазки  живо
зажглись. Помните басню про человека,  который  все  искал  правду?  Этому
человеку казалось: правда, она  где-то  рядом.  Вот  отойди  за  угол  или
заверни в переулочек, обязательно на нее  наткнешься.  Придурок,  хихикнул
Уиллер. Так вот и бродил по переулочкам, забирался все дальше и дальше,  в
совсем уж плохие места, знаете,  есть  такие.  Вот  там  его  и  встретили
однажды. Трое. Вышли навстречу, закатали рукава: это ты тут правду искал?

     "Вопрос: Как понимать вашу притчу?
     Уиллер (лукаво): Вот я и спрашиваю, как понимать ваши вопросы?"

     Он оказался долгожителем, этот Уиллер.
     Жизнь на Земле? Предпочитает жить  дальше  от  центров.  Любит  горы,
одиночество. Увлекся садоводством. Память,  связанная  со  случившимся  на
Несс, выборочна. Будто специально вырезан кусок...
     Год смерти?
     Год смерти Уиллера не был указан. Если инспектор  Аллофс  настаивает,
зарос будет передан на Землю.
     Я настаивал.
     В конце концов, Совет не разорится. Я  видел  перед  собой  человека,
судя по свидетельству очевидцев, побывавшего в Воронке и  вернувшегося  из
нее. Это было невозможно и я хотел знать, откуда  пошла  путаница.  Еще  я
хотел знать, где, когда и при каких обстоятельствах окончательно оборвался
жизненный  путь  старого  лукавого  специалиста  по  приливным   течениям,
оставившего на Несс неплохую память о себе.
     Запрос приняли.
     Я вздохнул и включил вторую запись.



                                    15

     Художник Оргелл оказался человеком весьма заметным.
     Во-первых, рост. Полицейский Берт Д., стоя  рядом,  казался  ниже  на
голову. Во-вторых,  Оргелл  знал  себе  цену  и  держался  соответственно.
Наконец, он нисколько не походил на человека, которого можно  выставить  с
планеты. Однако, он был выставлен с нее и на Землю летел  в  сопровождении
полицейского.
     Они прошлись перед камерой: Оргелл снисходительно,  полицейский  Берт
Д. со смущенной улыбкой, потом сели в плетеные кресла, вынесенные для  них
на террасу какой-то живописной усадьбы.

     "Вопрос: Оргелл, чем вы занимались на Несс?
     Оргелл: Писал Воронку.
     Вопрос: Именно так? Именно  Воронку?  Считаете,  такая  специализация
возможна?
     Оргелл (снисходительно): Да.
     Вопрос: Вас не манили другие темы? Пейзаж, натюрморт, ню. Мало ли что
стоит перед глазами художника?
     Оргелл: Когда-то я  занимался  этим.  Давно  и  не  очень  удачно.  С
некоторых пор я перестал писать то, что маячит перед глазами.
     Вопрос: Как вас понять?
     Оргелл: Очень просто. Я пишу будущее. Пытаюсь  передать  ощущение  от
того, что нас может ожидать в будущем."

     Наконец я увидел несколько работ Оргелла.
     На первый взгляд, все они были похожи. Может потому, что их объединял
один мотив - хребет Ю. Чудовищная громада,  еще  более  впечатляющая,  чем
наяву.
     И свет.
     Странный рассеянный свет, некое эфирное сияние,  пронизывающее  толщу
хребта...

     "Вопрос: Разве это Воронка?
     Оргелл (снисходительно): В некотором смысле. Писать Воронку так,  как
мы пишем дерево или небо, ни к чему. Да у нас и не очень-то доберешься  до
Воронки, правда, Берти?
     Полицейский удрученно кивнул. Наверняка он помнил больше, чем Оргелл.
Это его и удручало.
     Оргелл: Если говорить всерьез, натура никогда меня  не  интересовала.
Если я даю очертания хребта Ю, это, скорее, привычка. Я мог бы обойтись  и
без очертаний. Фон может быть любым. В конце  концов,  хребет  Ю  выглядит
таким  только  для  нас  и  сегодня.  Меня   интересует   его   вид   _в_о
в_р_е_м_е_н_и_.  Понимаете? Живущий. Изменяющийся. Для меня вообще  важнее
всего  ощущение  _и_з_м_е_н_я_ю_щ_е_г_о_с_я_  мира.   _В_о_з_м_о_ж_н_о_г_о
мира, если такое утверждение имеет смысл.
     Вопрос: Пожалуйста, разъясните подробнее.
     Оргелл  (чуть  раздраженно):  Любая  вещь,  даже   самая   бездарная,
оставляет  в  человеке  определенное  ощущение.  Как   правило,   ощущение
прошлого.  Вот  вы  смотрите  на  портрет  женщины.  На  портрете  женщина
прекрасна. В то же время она стоит рядом с вами. Ей  гораздо  больше  лет,
чем на портрете, ее красота увяла. Вы любуетесь не самой  женщиной,  а  ее
портретом, то есть вы любуетесь уже ушедшим. Но в то же  время  вы  можете
проводить  взглядом  другую  женщину  -  юную,  цветущую.   Это   ощущение
настоящего, текущего сейчас...  И  лишь  совершенно  особое  сознание  (не
обязательно - художника) может уловить ощущение будущего, того, что еще не
случилось. Скажем, написать женщину, которую  ты  еще  не  встретил,  мир,
который еще не случился...
     Вопрос: Это возможно?
     Оргелл: Почему же нет? Течение времени прихотливо.  В  душной  пустой
оранжерее можно уловить аромат будущего цветка. Неслучившееся всегда рядом
с нами. Если ты его предугадываешь, почему же его не написать?
     Спасибо, Оргелл."

     Я вздохнул: не очень богато. Как и Уиллер, Оргелл помнил все,  что  с
ним происходило на Губе и все, что с ним  происходило  позже.  Но  и  все.
Никаких деталей, касающихся Воронки.
     Больше, чем Оргелл, меня заинтересовал полицейский.
     Интересно,  почему  он  в  мундире?  Они  специально  уговорили   его
появиться в таком виде перед камерой?
     Неважно.
     В отличие от Оргелла, Берт Д. помнил все, что ему пришлось увидеть  и
услышать. Он дежурил во внутренней полосе сцепления и сам  непосредственно
участвовал в операции. Жаль, беседовали  с  Бертом  Д.  наедине.  Было  бы
любопытно увидеть реакцию Оргелла.

     "Вопрос: Вы видели все сами?
     Берт Д.: Конечно, сам. Я все видел сам."

     Говорил он глуховато, но точно. У него был цепкий взгляд. Я будто сам
увидел сумерки  над  Воронкой,  размерено  перетирающей  все,  что  в  нее
попадало. Слабое  сияние  чуть  высвечивало  поверхность  Губы.  Время  от
времени  луч  прожектора  заставлял  вспыхивать  клубы  пыли,  праздничные
отсветы ложились на отполированную поверхность Губы.
     Первым ползущего между камней человека заметил  именно  он,  Берт  Д.
Человек  был  крупный,  прятаться  ему  было  нелегко,   иногда   открытое
пространство он преодолевал прыжком или короткой перебежкой.
     Дав сигнал напарникам, Берт Д. легко нагнал прячущегося человека. Они
сцепились. Втроем полицейские справились все же с Оргеллом и доставили его
на таможню, как они в шутку называли свой  пост,  расположенный  метрах  в
трехстах от Губы.
     Я художник, заявил Оргелл в таможне. Я пишу будущее, вы не вправе мне
препятствовать.
     Манера Оргелла выражать свои мысли не понравилась полицейским. У  вас
есть разрешение на посещение Воронки в ночное время? Ах, нет... Ну,  тогда
какие споры... Ваш долг внимательно вглядываться в то,  что  может  пугать
или отталкивать людей? Удивительно, долг полицейских заключается  примерно
в том же, только они выполняют его не  тайком,  а  открыто.  Что,  кстати,
собирались вы делать на Губе? У вас есть с собой карандаши, краски? Ах, вы
не нуждаетесь в этом, вы рисуете  по  памяти,  вам  важно  просто  увидеть
объект!.. Отлично. Только зачем вы идете к Воронке ночью и без разрешения?
Вы не нуждаетесь  в  разрешении?  Извините,  но  это  ошибка.  И  не  надо
говорить, что в полиции служат одни ослы. Мы приличные люди.  Мы  защищаем
таких, как вы, от вас же самих.
     На этот допрос (предварительный, разумеется) был  закончен.  Утром  в
Деяниру отправлялся колесный патруль, до утра Оргелла оставили в служебной
пристройке и он сразу завалился спать. Беготня по каменным россыпям - дело
нелегкое, как объяснил Берт Д. А хватились Оргелла лишь  под  утро.  Койка
оказалась пустой, окно высажено. К чести полицейских, они  практически  не
потеряли ни минуты. Берт Д. и два его напарника тут же  вышли  к  Губе,  в
воздух были подняты дежурные вертолеты.
     Полицейские увидели Оргелла уже на Губе.  Он  бежал  по  ее  выпуклой
отшлифованной, как зеркало, поверхности, скользя,  оступаясь,  но  все  же
сохраняя равновесие. На оклики он  не  отвечал.  Он  просто  бежал,  будто
намереваясь обогнуть Воронку по  кругу.  Было  уже  светло,  очень  душно.
Полицейские видели каждое движение сумасшедшего художника. Но лучше видели
его сверху вертолетчики. Они засняли каждый его шаг и, разумеется, падение
в Воронку. В  отличие  от  истории  с  Уиллером,  здесь  запись  оказалась
качественной.

     "Вопрос: Вы все это видели сами?
     Берт Д.: Да.
     Вопрос:  Поднявшись  на  Губу,  установив,   что   Оргелла   на   ней
действительно нет, вы вернулись в таможню?
     Берт Д.: Нет. По рации нам приказали покинуть Губу и занять  под  ней
удобные наблюдательные  позиции.  Нам  приказали  внимательно  следить  за
происходящим. Обычно ничего там не  происходит,  все  остается  таким  же,
каким и было, но приказ есть приказ. Я  залег  на  плоском  высоком  камне
метрах в сорока от Губы  и  видел  всю  ее  поверхность  и  гладкий  край,
обрывающийся в Воронку. Очень хорошо видел.  (Смущенно):  У  меня  хорошее
зрение.
     Вопрос: Вы чего-то ждали?
     Берт Д. (пожимает плечами): Нет, ничего не ждал. Я же знал, что  этот
сумасшедший ухнул в Воронку. Просто в таких случаях чувствуешь себя как-то
неуютно.
     Вопрос: Вы все трое находились рядом?
     Берт Д.: Нет. Мы заняли три разных точки, примерно метрах в  двадцати
друг от друга.
     Вопрос:  Вы  родились  и  выросли  на  Несс  и,  конечно,  знаете   о
существовании Голоса. Как по-вашему, этот Голос ведет людей к Воронке?
     Берт Д.: Не мое это дело думать о Голосе.
     Вопрос: Разве полицейские не подвержены влиянию Голоса?
     Берт  Д.:  Риск  есть  риск.  Полицейские  тоже  люди.  Мы   проходим
специальное тестирование. Если  что-то  тебя  беспокоит,  в  наряд  ты  не
попадешь. А то  и  вообще  загремишь  из  полиции.  Куда-нибудь  на  Южный
архипелаг.
     Вопрос: На островах Голос себя не проявляет?
     Берт Д.: Всякое говорят.  (Неуверенно):  Я  ничего  такого  точно  не
знаю... Обычно полицейских подбирают из крепких ребят.
     Вопрос: Крепких физически?
     Берт Д.: Ну да... И это... Психологически тоже...
     Вопрос: Что произошло на Губе в восемь  часов  шестнадцать  минут?  Я
правильно называю время?
     Берт Д.: Правильно. Я сам его отмечал. Я  лежал  на  камне,  они  там
теплые, и смотрел на Губу. Без всякой цели.  Просто  она  блестит,  а  все
блестящее привлекает внимание. Она даже серебрится, если на  нее  попадает
свет. Будь там трещины, я бы видел каждую. Я  задумался...  Знаете,  когда
устаешь, тянет в задумчивость... Вот вся Губа  была  передо  мной.  Я  еще
подумал, какой у нее круглый край, там и зацепиться не за что... А  потому
что-то мелькнуло. Там, а Губе... Но не камень. Их иногда подбрасывает  над
Воронкой, но это сразу видно. Тут было что-то  не  то...  Вроде  как  рука
высунулась... Будто кто-то карабкался из Воронки. Но  там  же  не  за  что
ухватиться, все округлено и  сглажено.  Да  и  не  может  никто  лезть  из
Воронки. Прошло н