нием дела проследить весь ужасный процесс долгого и  насильственного
умерщвления..."
     Воронку  окружили  кольцом  постов,  свободный  подступ  к  ней   был
прекращен.
     Гораздо позже стали  достоянием  гласности  "Статистические  выборки"
доктора Глена Хюссена. Не отрицая возможности того, что Голос в самом деле
может быть отражением наших собственных переживаний, он еще раз подчеркнул
насильственность многих смертей. Этим самым он как  бы  прилюдно  связывал
Голос с Воронкой.
     Новый интерес к Воронке,  предельно  к  тому  времени  изолированной,
вспыхнул десять лет назад после истории с Людвигом. Очень  опытный  пилот,
летавший в свое время по трассе  Земля-Несс,  Людвиг,  выйдя  в  отставку,
пожелал остаться на морской планете.  Сюда  же  прибыла  его  единственная
двадцатилетняя дочь, с которой он любил бродить по скалистым  окрестностям
Деяниры.  Они  считались  уже  опытными  горовосходителями,  когда  Людвиг
объявил о своем решении подняться на Северный пик хребта Ю.  Сообщение  не
вызвало особого интереса. Но через три дня тела Людвига и его дочери  были
найдены на Губе. Осталось тайной, как  они  могли  пройти  сквозь  тройное
кольцо постов. Но они прошли... Исследования криминалистов  показали,  что
первой была убита дочь. Ее убивали долго и необыкновенно  жестоко.  И  все
это время, судя по следам, сам Людвиг находился рядом. Он пообедал (один),
он прибрал мусор и, видимо, отдыхал, сидя лицом к Воронке. Он  не  мог  не
видеть мучений дочери, но не сделал ничего, чтобы ей  помочь.  А  ведь  во
внутреннем кармане его куртки нашли лазерный пистолет.
     После дочери пришла очередь отца...
     После  истории  с  Людвигом  Воронка  была   блокирована   полностью,
активизировались службы здоровья. Однако, среди белого дня, застрелив двух
помощников, ушел к Воронке полицейский Уинд. Его убили случайным выстрелом
уже на Губе.
     Я затребовал дело Оргелла.
     Ответ оказался знакомым: с делом Оргелла, как и с  самим  художником,
можно ознакомиться на Земле.
     Отключив инфор, я задумался.
     Услышу я снова Голос? Что  он  означает?  Почему  далеко  не  каждый,
услышав Голос, торопится к  Воронке?  Почему  не  погиб  Уиллер?  Ошиблись
вертолетчики? Но ведь велась съемка... Почему люди идут на верную  смерть,
что с ними происходит?
     Лин  прав:  до  поры  до   времени   Воронку   следует   изолировать.
По-настоящему изолировать, со всех сторон. Что же касается дел  Уиллера  и
Оргелла, то я опять подключился к Большому Компьютеру и затребовал с Земли
оба дела.
     В конце концов, я имел право на подобные траты.



                                    10

     ИНСПЕКТОР АЛЛОФС ВГЛЯДЫВАЕТСЯ В ВОРОНКУ. КАКОЕ  БУДУЩЕЕ  ПРЕДУГОТОВИЛ
НАМ ИНСПЕКТОР АЛЛОФС? ЧЛЕН СОВЕТА ЛИН ГОВОРИТ: ИНСПЕКТОР АЛЛОФС  ОТНОСИТСЯ
К ПРОБЛЕМАМ НЕСС ПОНИМАЮЩЕ.
     В ресторане я с удовольствием подсел к Рикарду. Мы опять оказались  с
ним вдвоем.
     - Рыбу-сон? Турбо?
     - Что-нибудь новенькое.
     - А я пристрастен в своих привязанностях,  -  не  без  самодовольства
заметил Рикард. - Это помогает сохранять чувство уверенности.
     - Вы в этом нуждаетесь?
     - А вы нет?
     Я пожал плечами.
     - Впрочем, вы всего лишь гость, -  неодобрительно  сказал  Рикард.  -
Придет "Церера", вы вернетесь на Землю... А нам оставаться, - он  взглянул
на часы. - Сегодня, к сожалению, нам не придется поболтать, я спешу,  -  и
уткнулся в свое блюдо.
     - Скажите, Рикард, а вам  совсем  не  жалко  Воронку?  -  спросил  я,
разглядывая глобус, нежно светящийся под аркой. - Загадка ведь,  тайна!  А
ее придавят стиалитовым колпаком, завалят  скальными  породами,  перекроют
сверху космопортом... Ведь это надолго.
     - Скажите, инспектор Аллофс, а вам совсем не жалко  колонистов?  -  в
тон мне ответил Рикард. - Люди ведь, смертные! А Воронка  будет  работать,
Голос звучать, опять кто-то полезет через полицейские  кордоны  на  верную
смерть... Ведь это навсегда.
     - Ладно, - усмехнулся я. - Квиты. Вы слышали что-нибудь об этой новой
попытке пройти через посты?
     - Конечно. На Несс нет секретов.
     - Кто это был?
     - А вот это пока неизвестно. Он сумел оторваться от  полицейских,  но
его найдут. Он сам  явится.  Нельзя  жить  с  адом  в  душе...  -  Рикард,
помрачнев, взглянул на часы. - Я не очень  мягкий  человек,  но  я  привык
ценить себе подобных.
     - Что будет с этим человеком, когда он отыщется?
     Рикард рассмеялся:
     - Ему повезло: вышлют на Землю, чтобы не повторял попыток.  Некоторые
не могут  добиться  такой  поездки  годами...  Но  не  будем  об  этом,  -
отмахнулся он. - Вы увидели Воронку, она впечатляет. Теперь вы  летите  на
Южный архипелаг. Разумно. Вид Морского водопада смягчит общее впечатление.
Кстати, не прихватите ли вы  на  обратном  пути  образцы,  собранные  моим
Землекопом?
     - Где он работает?
     - Я дам вам координаты, - Рикард встал. Пожимая мне руку, он закончил
несколько загадочно: - Там и поговорим.



                                    11

     Я остался один.
     Вулич, несомненно, был мастером, его барельефы привлекали внимание.
     Откуда, кстати, это название - Несс?
     Ну да, кентавр... Если поискать, на  планете  найдется  много  других
имен. Скажем, Гилл или Иола. Конечно, Геракл...
     Утро человечества, прячущееся в дымке веков.
     Человек не может не таскать за собой свою  собственную  историю.  Она
позволяет ему сохранять чувство уверенности, как сказал бы Рикард. Правда,
Несс не был человеком.  Получеловек,  полуконь.  Не  следует  думать,  что
кентавры просты и незлобивы: кентавр  Несс,  предложив  Гераклу  перевезти
через реку его жену Деяниру, оказался не  столь  уж  и  бескорыстен.  Если
верить мифам, (а чему еще верить?) кровь играла в нем, как вино. Все равно
чистым безумием было покушаться на честь Деяниры  в  присутствии  великого
героя. Геракл убил кентавра стрелой, пропитанной  ядом  Лернейской  гидры.
Нессу хватило бы, наверное, и простой стрелы, но в мифах подобные переборы
не редкость. Умирая, поверженный Несс успел шепнуть  Деянире:  "Он  бросит
тебя. Он уйдет от тебя. Я говорю о Геракле". И дал совет: "Вымочи  в  моей
крови хитон Геракла. Если он посмеет бросить тебя, вручи ему этот хитон".
     И умер.
     Дальнейшее хорошо  известно:  Иола,  дочь  эхалийского  царя  Эврита,
покорила  сердце  Геракла.  Влюбленный  герой  всегда  опасен:  победив  в
стрельбе из лука всех  соперников,  Геракл  заодно  вырезал  и  всю  семью
Эврита. Он забыл об одной малости: Деянира все еще была рядом,  и  она  не
желала делить ложе с Иолой. Она вспомнила совет кентавра и послала Гераклу
тот самый хитон. Наброшенный  Гераклом,  он  прирос  к  его  коже.  Весьма
неприятное ощущение, если великий герой, не выдержав мук, сам  бросился  в
огонь.
     "Сам бросился в огонь..."
     Я невольно повел плечом.
     В человеке самой природой поставлены столь мощные  ограничители,  что
их не так-то легко сорвать:  броситься  в  огонь,  в  водопад,  шагнуть  в
Воронку...
     Но шагали в Воронку или падали случайно?
     Тень упала на столик и я поднял голову.
     Женщину я узнал: это она стояла у  прозрачного  борта  вертолета  над
Воронкой, и балахон был на ней тот же. А вот мужчина меня поразил.
     Плечистый, медлительный, в расстегнутой бесформенной куртке, в шортах
и в обязательных сандалиях, он еще чуть-чуть  сутулился,  наклоняя  вперед
голую шишковатую голову,  поросшую  снизу  чудовищно  густой  бородой.  Не
понять, чего в нем было больше: волос или голого черепа.
     Я снова взглянул на женщину.
     Удручающе красива. Но бледна. Глаза темные, пронзительные. Она  и  на
вертолете смотрела на меня странно. Балахон висит до  самого  пола,  очень
тонок, но не прозрачен. Зачем ей перчатки? Ей холодно.
     Я встал:
     - Отто Аллофс. Инспектор.
     - Зоран Вулич. Художник, - лысый бородач медлительно  наклонил  голую
шишковатую голову. - Мою подругу зовут Бетт Юрген.
     - Я догадался.
     - Как вы могли догадаться? - вспыхнула Бетт.
     - По голосу.
     - Но я не сказала ни слова, -  она  перевела  беспомощный  взгляд  на
Вулича.
     Я пожал плечами.
     - Почему вы вычеркнули меня  из  списка?  -  похоже,  Бетт  не  умела
кривить душой. - Мне было нужно встретиться с вами.
     - У меня нет на всех  времени,  -  холодно  напомнил  я.  -  Я  занят
достаточно узкой проблемой. В принципе, мне хватает консультаций Лина.
     Лицо Бетт Юрген перекосило от ненависти:
     - "Узкой проблемой..." Еще бы! Лин всегда дальновиден, как крыса!
     В этот момент я не завидовал Лину: Бетт  Юрген  всего  было  отпущено
сверх меры - и красоты, и ненависти,  и  обаяния,  и  издевки.  Даже  этот
пепельный балахон ничуть ее не портил. Но перчатки...
     - Вам холодно? - спросил я.
     - Нет, - резко ответила Бетт и спрятала руки за спину.  С  непонятной
мне ненавистью она всматривалась в меня, оценивала каждый мой жест.  Потом
чуть ли не через силу выдохнула: - Почему _в_ы_?
     - Не понимаю.
     - Почему _в_ы_? - выдохнула она  с  тоской  и  отчаянием.  -  Воронка
существует много веков. Она существовала до вас, до меня,  до  этой  крысы
Лина. Она существовала до того, как Нестор Рей высадился  на  Несс.  Потом
Лин сказал: "Воронки больше не будет". Потом прилетели вы. Почему _в_ы_? -
не понимала она. - Я слышала о вашем Управлении,  но  какое  ему  дело  до
Несс?
     - Колонию Несс основали бывшие земляне,  -  напомнил  я.  -  Неплохое
место, но, согласитесь, у вас есть сложности. Наш долг помочь вам.
     - Зоран, - беспомощно протянула Бетт, - почему они все такие?
     Голос ее вновь наполнился гневом:
     - Зоран, почему они всегда готовы  лететь  туда,  где  обнаруживается
хотя бы намек на чудо? Зоран, почему они считают весь мир  своим?  Они  же
поденки. Они живут так мало, что не успевают осмыслить собственную  жизнь.
Почему же они считают весь мир своим?
     - У нас есть некоторое право на это, - сухо возразил я, понимая,  что
Вулич, привычный к ее эскападам, вмешиваться не будет.
     - Право? - она задохнулась от возмущения. - Вы таскаетесь  из  одного
края галактики в другой в своих тесных смердящих ящиках и все, к  чему  вы
прикасаетесь, приобретает вкус обыденности и скуки.
     Вулич успокаивающе положил свою смуглую лапищу на тонкую  руку  Бетт,
обтянутую перчаткой.
     - Земля далеко, - вздохнул я. - Жаль, что наши  корабли  кажутся  вам
тесными и смердящими ящиками. Других у нас пока нет.  Но  когда-нибудь  мы
непременно поставим себе на службу что-нибудь более эстетичное.
     - Но зачем? - спросила она все с тем же отчаянием. -  Зачем  вам  все
это?
     - Одним потому, что они долго  учились,  другим  потому,  что  они  с
детства мечтали  увидеть  другой  мир,  третьим  потому,  что  они  желают
приумножить богатства Земли. Мало ли причин? - я говорил только для  того,
чтобы успокоить Бетт. - Разве вам не хочется того же?  Давно  вы  были  на
Земле?
     - На Земле? - Бетт посмотрела на меня с недоумением. - Я  никогда  не
была на Земле.
     - Как? Совсем?
     - Разумеется. Я родилась на  Несс,  -  впервые  за  всю  беседу  Бетт
улыбнулась. - Это моя планета. Мне здесь нравится. Что мне делать на вашей
Земле?
     - Но вы же не хотите, чтобы Несс затерялась где-то на  забытой  Богом
обочине?
     - "На обочине"! - она усмехнулась. - Обочины тоже бывают разные. Есть
такие, куда никому и не надо лезть,  -  она  быстро  обернулась  и  обвела
глазами пустой зал, ожидая кого-то или боясь. -  Мне  нужно  поговорить  с
вами, Аллофс.
     - Завтра, - сказал я. - Вечером после одиннадцати. Я  буду  свободен.
Меня легко найти.
     - Завтра? - Бетт непонимающе  уставилась  на  меня,  потом  глаза  ее
помрачнели: - Ну да, у вас расписан каждый час. Ваше  расписание  известно
каждому колонисту... Пусть завтра, - решила  она  и  повторила  с  мрачной
решимостью: - Завтра...
     И пошла к  выходу,  удивительно  прямая  и  легкая  рядом  с  тяжелой
сутулящейся фигурой Вулича.



                                    12

     -  Вы  наделены  некоей  фундаментальностью,  это  хорошо,  Отти,   -
одобрительно сказал Лин.
     Он улыбался. Он был доволен.
     Он сделал все, чтобы  я  был  под  завязку  набит  цифрами,  схемами,
графиками, расчетами.
     - Я уверен, из вас выйдет настоящий инспектор, Отти. Инспектор самого
высокого класса.
     - Выйдет? - удивился я. - Я еще не настоящий?
     - Почти, почти настоящий! Верьте  мне,  я  хорошо  чувствую  подобные
вещи! - Лин льстил грубовато, но верно. - Времени у тебя  немного,  но  ты
управишься. "Церера" подойдет через неделю, отчет я  пошлю  с  тобой.  Вот
увидишь, года через два мы пригласим тебя на открытие космопорта.
     - Спасибо, - пробормотал я.
     - Послезавтра я отправлю вас на Южный  архипелаг.  Нельзя  уносить  в
памяти только Воронку... - Он устало откинулся на высокую спинку кресла. -
Я прилечу чуть позже. Признаюсь, я люблю наши острова...
     Он вдруг удивленно приподнял брови.
     - Почему вы ни разу не прогулялись по Деянире, Отти?
     - У меня не было на это времени.
     - Пожалуй, да, - он рассмеялся. - Но сегодня у  тебя  время  есть.  Я
отпускаю тебя до десяти часов, занимайся чем хочешь.
     Жаль, он не сообщил этого раньше. Я мог бы назначить встречу  с  Бетт
на сегодня... Но вслух я спросил:
     - Где здесь музей?
     - Правильно, Отти, - одобрил Лин мое решение. - Шагай прямо по аллее,
мимо не пройдешь.
     - Послушайте, Лин, а почему Оргелл выслан  на  Землю  под  присмотром
полицейского?
     - С чего вы взяли, что под присмотром? - Лин был здорово  удивлен.  -
Они - участники одного события, только этим и объясняется такая компания.
     - Вот как?
     - Оргелл дважды пытался пройти к Воронке. Мы не одобряем самоубийц, -
глаза Лина вспыхнули. - Закрывая Воронку, мы  возвращаем  Оргеллу  родину.
Родившиеся на Несс тяжело переживают разлуку с планетой. Дай Бог, скоро мы
всем гарантируем безопасность.
     "Скоро мы всем гарантируем безопасность..."
     Неплохо сказано.
     Но я помню и  другие  слова:  "На  Несс  есть  люди,  не  разделяющие
взглядов Совета..." Что так рвется сообщить мне Бетт?
     "На Несс есть люди, не разделяющие взглядов Совета..."
     Неторопливо бредя под голыми каламитами, почти  не  дающими  тени,  я
недоумевал: кто эти люди? Оргелл? Бетт? Вулич? Чего они хотят?
     Ветер раскачивал ветви каламитов, они деревянно  постукивали  друг  о
друга. Лин не соврал: я  буквально  уперся  в  мощную  колоннаду  высокого
здания.
     Прихрамывающий  старик,  морщинистый,   благодушный,   выступил   мне
навстречу.
     - Я уж подумал, вы пройдете мимо.
     - Так бывает?
     - Не лучшее время для искусства, - вздохнул старик,  враз  теряя  все
свое благодушие. - Люди на островах, Деянира почти пуста. Скоро мы  вообще
начнем вымирать, - он неожиданно улыбнулся, - если Земля не поможет нам.
     - Вы меня знаете?
     - Конечно. Я ведь смотрю канал С.
     Он опять благодушно махнул рукой.
     - Входите. Здесь есть на что поглядеть.
     Как там говорил Рикард?  "Я  люблю  простые  вещи  -  четкий  рельеф,
внятный голос..."
     Кивком я отпустил служителя.
     Анфилада просторных,  умело  освещенных  комнат.  Именно  комнат,  не
залов, я чувствовал себя почти как дома.
     Я  шел  мимо  суровых  пейзажей  с  каламитами  и  без,  мимо   мирно
фосфоресцирующих марин, освещенных двумя, а то и тремя лунами; за  стеклом
стеллажей таинственно поблескивали незнакомые минералы, загадочные изделия
из горного стекла.
     Я остановился у темного аквариума. Наверное, в нем никто не живет...
     И вздрогнул.
     Из темной  воды  надвигалась,  наваливалась  на  меня  круглая  тень,
напоминающая  расплющенное  человеческое  лицо.  Нас  разделяли   какие-то
сантиметры.   Я   поежился:   на   блюде   рыба-сон   выглядела    гораздо
привлекательнее.
     В одной из комнат я нашел обломок стабилизатора  космолета  "Зонд-V".
Кажется,  это  на  нем  летал  легендарный  Нестор  Рей;  впрочем,  я  мог
что-нибудь перепутать. Думаю, "ящики"  в  его  время  было  гораздо  более
тесными и смердящими, чем могла представить себе Бетт Юрген, но Нестор Рей
и его спутники добрались на них до звезды Толиман...
     В портретной галерее я неожиданно наткнулся на портрет Уиллера.
     Гладкая прическа, недовольное желчное лицо. Характер у Уиллера,  судя
по всему, был несладкий. Неприятные, колючие глаза... Я даже засомневался,
тот ли этот Уиллер? Поддастся ли такой человек какому-то  там  Голосу?  Но
нет, подпись подтверждала: специалист по приливным  течениям  Уиллер.  Без
всяких инициалов; возможно, тогда так было принято. Он прославился  хитрой
сеткой, позволяющей с большой точностью высчитывать высоту приливов.
     Я покачал головой. Уиллера давно нет. Тень тени.  И  умер  он  не  на
Несс, на Земле. Музеи не знают времени.
     Один из просторных залов (на этот раз - залов) был  целиком  посвящен
моделям Воронки.
     Грубо говоря, это был, наверное, самый большой в  мире  музей  вечных
двигателей. Теоретически, конечно, вечных. Ни одна из моделей  подолгу  не
работала. Я не стал терять на них время. Если механизм анграва за три века
не был понят специалистами, мне тут нечего делать.
     Но стена меня заинтересовала.
     На темном фоне вырисовывалось большое  четырехугольное  пятно,  часть
его занимала таблица со сложными расчетами. Но раньше здесь висело  что-то
другое. Может, картина больших размеров.
     Оргелл не раз рисовал Воронку... Как  сказал  Рикард:  "По-моему,  он
только этим и занимался..." Ему разрешали писать с натуры? Или он писал по
памяти? И откуда он выкопал этот необычный псевдоним?  Уве  Хорст.  Редкое
совпадение...
     Я шел мимо пестрых карт, картин, таблиц, мимо буровых колонок. Иногда
взгляд вырывал из этого месива какое-то имя или строку из текста. Я  видел
снежную бурю на перевале Хадж, видел апокалиптическую картину боя в  сезон
веерных ливней, где каждая фигура была выписана  в  натуральную  величину;
видел, наконец, Черное течение. Раз в несколько лет теплые воды  Лингворта
прорываются к холодным каменным островам Арктос. На протяжении многих миль
в океане гибнет  планктон,  рыба,  вода  становится  мутной.  Концентрация
образующегося сероводорода такова, что днища судов, курсирующих вдоль цепи
островов Арктос, чернеют... В том же  зале  я  увидел  и  покорившую  меня
марину кисти некоего Парка: невероятные пирамиды белых кучевых облако  над
низким закатным морем. Ничего, кроме облаков и моря.  Первозданность.  Еще
одно подтверждение: планета морская.
     Оргелл в музее никак не был представлен.
     - У  вас  есть  другие  работы?  -  спросил  я  служителя,  терпеливо
поджидающего меня на выходе.
     - Конечно. Будь возможность, я организовал бы второй такой музей и он
оказался бы ничуть не скучнее. Нам катастрофически не  хватает  средств  и
рабочих рук.
     Я пропустил жалобу мимо ушей.
     - Что самое интересное в запасниках?
     - О, там много интересного. Скажем, Парк.  Великий  пейзажист.  Часть
его работ выставлена в галереях Земли. Интересны Стойческу и Илидор...
     - А Оргелл?
     - А-а-а, Оргелл... - служитель выразительно развел руками. - Если  вы
его поклонник, вам повезло - его работы отправлены на Землю...
     - Но что-то же у вас осталось?
     - Практически нет.
     - Что значит практически?
     Служитель замялся.
     - Наброски, этюды, ранние работы... Правда, ранние работы  Оргелла  -
это совсем другой мир: робкий, наивный. Он и подписывался тогда иначе. Уве
Хорст... Работы Хорста - вовсе не работы Оргелла...
     - Неужели на Несс не осталось зрелых работ художника?
     - Ну, почему? Остались,  наверное...  -  служитель  смотрел  на  меня
растерянно, он даже отступил на шаг. -  Обратитесь  в  Совет,  они  знают.
Кстати, почему бы вам не поговорить с Лином?
     - Д