частиц,   а   магнитная   стрелка
непрерывно мечется, и мы шаг  за  шагом  открываем  причины  ее  волнения,
ставшего "спокойным", то есть доступным для изучения в  наш  замечательный
век.
   Но закон берет не только "спокойное", но и "прочное" в явлении.  Каждый
новый  закон  углубляет,  разъясняет,   но   вовсе   не   зачеркивает   то
положительное, что было достигнуто в прошлом.
   Бесчисленные примеры нахлынули  отовсюду...  Каким  незыблемым  зданием
высилась классическая механика, механика Галилея и Ньютона,  но  появилась
теория относительности, которая только  и  смогла  объяснить  удивительные
закономерности  распространения  света.  А  то,  что  в  законах   Ньютона
оказалось "прочным", устояло. Пройдут века, а мосты и  валы  машин,  стены
зданий и корпуса кораблей будут, как и прежде, рассчитываться по  формулам
Ньютона, непригодным для расчета хотя бы быстролетящих атомных частиц.
   А  как  наивно  выглядели  теперь  претензии  некоторых  научных  школ,
заявлявших, что они на грани полного и  исчерпывающего  познания  каких-то
окончательных истин.
   "Явление богаче закона"...  Мы  должны  и  будем  открывать  все  новые
свойства, все новые связи, мы будем идти по  пути  все  более  грандиозных
обобщений, но природа всегда окажется неизмеримо полнее, чем любые законы.
   Бесконечно медленный процесс развития  и  зарождения  звезд  постепенно
становится все более  и  более  "спокойным"  для  научного  раскрытия  его
законов. Связать в единой теории ядро атома и громаду звездного  скопления
- и в моих руках будет ключ к пониманию тайны рождения звезд.
   Иногда я заходил к Топанову. Он  внимательно  меня  выслушивал,  иногда
советовал, и часто после этих бесед я резко менял направление поисков.
   - Бойтесь навязывать природе свои построения, свои схемы, - говорил он.
- У природы всегда найдется чем вас удивить, всегда. И не переносите слепо
примеры из одной области в другую. Старайтесь раскрыть  основные,  главные
противоречия в самой сути явления, проверяйте, дают  ли  эти  противоречия
рост, развитие самой вещи, ее "самодвижение"...
   И вот постепенно  стали  вырисовываться  контуры  будущей  теории.  Мне
пришлось залезать в такие дебри, что, право, я часто терял направление,  с
трудом сдерживая себя от увлечения побочными вопросами.
   И вдруг я понял: я не только на верном пути, но  и  теория  может  быть
_проверена_  экспериментально.  Не  стану  утруждать   тебя   техническими
деталями, передам только суть нашего опыта.
   Прежде всего я должен оговориться, что в этой совершенно новой  области
нет еще устоявшихся взглядов, нет даже подходящих слов.  Мы  назвали  нашу
точку зрения "теорией вакуума", но название безусловно неудачно.
   Наша  теория  не  представляет  собой  попытки  оживления   справедливо
отвергнутой теории эфира, вызвавшей к началу двадцатого века непреодолимые
противоречия. Но мы пришли к заключению, что вывод теории  относительности
об отсутствии всякой среды вообще - неправомочен. Мы задались целью  найти
такие условия, при которых смогли бы проявиться электромагнитные  свойства
этой среды. Случай представился, и случай замечательный!
   Нам удалось "присоседиться" к разработке программы  очередного  запуска
искусственной  планеты.  Не  без  труда  уговорили  включить  в  программу
исследований проверку характера отклонения луча  света  в  поле  тяготения
Солнца. Наши предположения подтвердились.  Безвоздушное  пространство,  не
вызывая торможения звезд или планет, искусственных спутников или метеорных
частиц, все же обладало некоторой  "вязкостью",  вязкостью  особого  рода,
дававшей себя знать в  очень  тонких  эффектах  электромагнитной  природы.
Условия распространения света перед движущимся  Солнцем  оказались  иными,
чем думали до сих пор.
   Тогда-то и были направлены в Космос первые наши искусственные спутники.
Это были  очень  небольшие  спутники,  величиной  с  апельсин,  снабженные
маломощными передатчиками. Но они сделали свое дело.  Излучение  радиоволн
вперед по движению спутника оказалось иным, чем против движения... И снова
бесценные колонки цифр стали источником новых расчетов и обобщений.
   Опыты снова были перенесены в лабораторию.  Мы  решили  воспользоваться
своеобразной  "электромагнитной  вязкостью  пустоты"  для   проверки   уже
окрепнувшей теории.
   И вот все готово... Вокруг  стеклянного  шара  медленно  поворачивается
многотонный  свинцовый  брус.  Шар  внутри  полый,  и  специальные  насосы
(гордость Разумова!) создали в  нем  рекордно  высокий  вакуум.  Особенным
образом наведенные электромагнитные поля,  в  сочетании  с  гравитационным
полем нашей Земли заставили тронуться  с  места  неуловимую  "пустоту".  И
вдруг  одиночные  атомы  натрия,  введенные  внутрь  шара  и  возбужденные
ультрафиолетовым излучением, показали чудовищный сдвиг частоты. Перед нами
открылась дорога к удивительному, фантастическому эксперименту. _Мы решили
осуществить модель рождающейся звезды_... Модель в некоторой изолированной
"полости" пространства с ускоренным ходом времени...
   Неожиданные препятствия встали перед нами. Расчеты  показали,  что  для
успешного  проведения  опыта  необходимо  располагать   огромным   объемом
высокого вакуума. Выйти в Космос и в его просторах произвести наш  опыт  -
это было единственно правильным решением.
   Мы назвали нашу установку "кинехрон".  С  ее  помощью  мы  рассчитывали
резко ускорить ход времени в  замкнутом  участке  пространства.  Установка
весила сравнительно немного, но вся сложность заключалась в том, чтобы наш
кинехрон  мог  раскрыться  в  Космосе  без  участия   человека.   Гирлянды
фотоэлементов, тысячи конденсаторов, сотни секций -  своеобразных  обмоток
кинехрона - все это должно было развернуться в безвоздушном  пространстве,
произвести  самопроверку  и  по  сигналу   с   Земли   начать   проведение
эксперимента.
   Из трех ракет, запущенных нами, только одна оказалась на нужной орбите.
Контейнер  последней  ступени  был  снабжен  автоматическим   устройством,
похожим на  нескладного  карлика-робота;  "шагая"  вдоль  выстроившихся  в
кольцо секций кинехрона, он должен был произвести сборку и  проверку  всех
элементов огромной, диаметром в несколько километров, установки.
   Первый  этап  прошел  благополучно,  а  затем...  Мы  ожидали,  что   в
пространстве, ограниченном сложной конфигурацией полей, возникнет "зародыш
звезды",   излучающий   гамма-лучи   весьма   небольшой    длины    волны.
Предусмотренное  нами  видеоустройство  должно  было  отбросить   в   нашу
атмосферу увеличенное изображение этой "звездочки". Оно оказалось едва  ли
не самым  сложным  узлом  всей  установки.  Ведь  связь  между  "полостью"
кинехрона и внешним миром оказалась необычайно сложной.
   Сюрпризы начались сразу же...
   Спутник совершал один оборот вокруг земного шара  за  треть  суток.  Но
день  шел  за  днем,  прошло  много  томительных  дней,  пока  на   экране
электронно-оптического преобразователя  не  мелькнула  светлая  полоса.  И
вдруг появились светлые комочки, число их росло.  Нет,  это  не  "звезды".
Неужели   -   рождающаяся    микрогалактика?    Это    было    совершенной
неожиданностью...
   Мы вновь рассчитали полученное нами ускорение времени. И оказалось, что
один оборот спутника равнозначен повороту "галактики" вокруг оси.  И  если
Солнечная система, а вместе с ней и Земля делают один оборот  вокруг  ядра
Галактики почти за 200 миллионов лет, то наша модель совершает  его  всего
за восемь часов!  Да,  это  были  звезды,  миллионы  и  миллионы  звезд...
Конечно, это были микрозвезды, но многие, очень многие законы нашего мира,
нашей Вселенной были справедливыми и для них. Только течение  их  времени,
по отношению к нашему, было ускорено в 20 миллиардов раз!
   И новая неожиданность! Кто-то из  моих  сотрудников  обнаружил,  что  в
момент пролета спутника, когда мы все  находимся  у  своих  приборов,  над
лабораторией возникает какое-то прозрачное изображение волнующегося  моря,
что-то вроде фата-морганы. Это очень интересно, но пока у меня нет времени
этим заниматься.

   28 марта. Сегодня, после получения  последней  серии  снимков.  Разумов
предложил дать сигнал на спутник, который прекратил бы действие кинехрона.
"Зародыши звезд" перестанут существовать. Не знаю почему, но  что-то  меня
останавливает... Конечно, то, что сделано однажды, может  быть  повторено,
новый опыт мы  проведем  в  гораздо  больших  масштабах.  Но  что-то  меня
останавливает... Слишком дорога мне  эта  россыпь  блесток,  свидетельство
того, что процессы, приводящие к появлению звезд, могут быть  моделированы
в любой части Вселенной. Мне  уже  чудятся  контуры  космических  станций,
превращающих суммарное излучение  искусственных  звезд  в  высокочастотное
электромагнитное излучение. Его можно будет использовать и на Земле.
   Разумов считает, что наша  первая  микрогалактика  будет  мешать  новым
экспериментам на той же орбите. Попробую его отговорить...  Наука  наукой,
но что-то мешает быть педантичным в этой неслыханной области знаний.
   Только что  был  подан  сигнал  времени,  сейчас  будет  проходить  наш
спутник-ускоритель... Может быть,  в  последний  раз  пройдут  над  нашими
головами  зеленоватые  пятнышки,  уменьшенные  в  невероятное  число  раз,
созданные нашим разумом братья  Солнца...  Я  дарю  тебе  их.  "Мы  солнца
приколем любимым  на  платье,  из  звезд  накуем  серебрящихся  брошек"...
Помнишь?"



        ОШИБКА АЛЕКСЕЯ АЛЕКСЕЕВА

   - Неужели все? - сказал Григорьев, окончив читать письмо. - Так  почему
погиб Алексеев?! Почему  произошла  катастрофа?  Почти  обо  всем  мы  уже
догадывались и без письма! Мы столького ждали...
   - Мы ждали не напрасно... - ответил Топанов, - не напрасно... Мы теперь
твердо знаем, что находится над нами. И те специалисты, которые приехали к
нам и  занимаются  историей  звездных  миров,  оказываются  и  правыми,  и
неправыми... Они правы в том, что мы каждый  день  видим  другое  звездное
скопление, так как за 8 часов внутри кинехрона проходит 200 миллионов лет,
наших лет! Галактика действительно каждый день  другая.  Вспыхивают  новые
звезды, иные взрываются - помните вспышки? - появляются новые ветви, новые
туманности... Но они и неправы, так как по сути дела  это  одна  и  та  же
галактика, рожденная силой человеческого  гения...  И  заметьте,  Алексеев
совершил нечто большее, чем предполагал. Он хотел создать зародыш  звезды,
но получил их во множестве;  он  хотел  изучить  практическую  возможность
использования той энергии, которая таится в Космосе, - а на деле создал  в
безвоздушном пространстве все условия для появления новой  галактики...  Я
не совсем понимаю, что именно послужило основанием для нее,  какие  именно
силы, противоборствуя, дали  начало  этому  невиданному  в  истории  науки
опыту, но для меня это письмо -  доказательство  правильности  всех  наших
поисков... Нет, нет, я вовсе не принадлежу к числу  людей,  что  стараются
оправдать каждый свой шаг, но сегодня закончился важный этап...
   - Максим Федорович,  -  быстро  заговорил  Мурашов.  Он  что-то  быстро
подсчитывал на листке бумаги. - Максим Федорович, а ведь  если  допустить,
что у этих звезд есть планеты,  то  они  должны  вращаться  со  скоростью,
превышающей скорость света в тысячи и сотни раз! Скорость света  -  предел
скоростей...
   - Согласен с вами, - задумчиво сказал Топанов, и  мы  все  поняли,  что
какая-то мысль овладела им целиком. - Согласен, Но почему?..  Не  мне  вам
объяснять, что  скорость  света  тесно  связана  с  силами  тяготения,  со
свойствами пространства, особенно если принять  точку  зрения  Алексеева".
Там, внутри кинехрона, свет так  же,  как  и  у  нас,  распространяется  с
наивысшей _для своего мира_ скоростью...  Возможно,  что  там  выполняются
многие физические законы, которым подчиняется вся  Вселенная...  Возможно,
что там  есть  и  своя  Земля,  возможно,  что  таких  планет  там  многие
миллионы...
   - И на этих планетах какие-нибудь Ньютоны  отыскивают  законы  движения
небесных тел, - усмехнулся Леднев, - а на других Эйнштейны открывают...
   - Позвольте!  -  прервал  его  Топанов.  -  Как  вы  сказали?  Ньютоны,
Эйнштейны?..
   - Да это в порядке шутки, - оправдывался Леднев. -  Естественно,  чтобы
продолжить вашу мысль...
   - Не в этом дело, - сказал Топанов. - Не в  этом...  Я  вот  давно  уже
думаю... Такая, знаете ли, мысль... Такая мысль! Продолжайте обсуждение! Я
сейчас вернусь...
   Топанов схватил свою палку и буквально выскочил из  комнаты.  Мне  было
видно, как он  пересек  улицу.  Обсуждение  продолжалось,  но  шло  как-то
вяло... Мы все привыкли, что Топанов, с присущими ему  особенной  хваткой,
взглядом, словом, улыбкой, вводит в  нужное  русло  внимание  всех  членов
комиссии. Вот он опять показался... Он бежал откуда-то со стороны  моря...
Нет, остановился, ждет, вот повернул обратно и скрылся...
   - Что с ним? - прошептал Леднев. - Таким мы его никогда не видели...
   - Он что-то придумал! - сказал Григорьев. - И он боится ошибки,  так  я
считаю... Видимо, что-то серьезное... Ну, товарищи, прошу не  отвлекаться,
прошу к делу...  Я  внимательно  просмотрел  последнюю  работу  Алексеева,
присланную нам из редакции "Вестника Академии наук". Пользуясь открытым им
математическим  приемом,  Алексеев  построил  весьма  интересную   картину
пустоты, картину  межзвездного  пространства.  По  его  мнению,  "пустота"
представляет собой всюду плотно заполненное пространство, в котором только
намечаются, как бы "просвечивают" частицы... Это пространство воспринимает
и трансформирует в фон  электромагнитных  колебаний  случайного  характера
любое излучение...  Таким  образом,  вакуум  не  остается  безразличным  к
излучению  звезд,  вакуум  насыщается  излученной  энергией...   Особенное
внимание в работе обращено  на  процессы  поляризации  света.  Недаром  те
участки Галактики, где, как мы знаем, идут наиболее  интенсивные  процессы
звездообразования,  характеризуются  более  сильной  и  более  закономерно
распределенной поляризацией света. И  в  некоторых  точках  Вселенной  эта
энергия может проявиться в форме новой звезды...
   Мы попытались сосредоточиться на том, о чем говорил Григорьев. Во время
его выступления в комнату как-то бочком прошел Топанов и  сел  поодаль  от
всех. Он был в сильнейшем волнении.
   - ...Алексеев идет даже дальше, - продолжал между тем Григорьев.  -  Он
пытается проследить пути,  по  которым  следует  эта  энергия,  говорит  о
громадной роли уже появившихся звезд...
   - Это было в его  письме!  -  воскликнул  Леднев.  -  Помните,  "звезда
помогает звезде..."?
   -  Да,  но  это  предположение,  облеченное  в  математическую   форму,
несравненно усилено. Во всяком случае теперь проливается свет  на  причины
появления  двойных  звезд.  Думаю,  что  разработанная  Алексеевым  теория
принесет еще очень интересные плоды. Он буквально все предусмотрел...
   - Не все! - вдруг громко сказал Топанов и вышел на середину комнаты.  -
Нет, не все предусмотрел Алексеев! Он не предусмотрел жизнь! Да, товарищи,
он многое, я верю вам, нашел и применил, предсказал и объяснил, не  он  не
учел главного... Не просто зародыш  звезд  мы  фотографируем  и  наблюдаем
каждый день! Это не просто слепок, модель галактики, да, да!.. Это гораздо
большее...  Это  настоящая  галактика!  Настоящая!..   Вокруг   микрозвезд
вращаются  микропланеты...  По-видимому,  звезды  эти  так  же  велики  по
сравнению с атомами, из которых они состоят, как и в нашей Вселенной, а на
бесчисленных планетах этих бесчисленных звезд есть  жизнь,  есть  мыслящие
существа... И если наше Солнце вместе со всеми планетами вращается в общем
звездном потоке вокруг центральной части  Галактики  Млечного  Пути,  если
наша  старушка  Земля  сделала  только  10-15  оборотов,   то   "галактика
Алексеева" совершила никак не меньше четырехсот оборотов вокруг своей оси,
ведь она поворачивается трижды за сутки... А значит, над  нами  проносится
мир, мир, полный живого огня, проносятся миллиарды планет, а на них  люди,
именно люди, ведь многое в этом мире подобно нашему... Они уже прошли  то,
что нам предстоит  сделать  в  грядущих  веках.  Рассеянное  по  отдельным
планетам человечество успело объединиться в одно чудесное могучее целое...
И, когда Алексеев послал сигнал окончания опыта, он и не  подозревал,  что
занес руку над целым миром, миром, обогнавшим  нас  в  своем  развитии  на
миллиарды лет! Алексеев этого не  знал,  не  догадывался...  Да,  он  мог,
конечно, мог прекратить этот опыт в самом начале,  но,  когда  закрутились
сияющие ветви галактики, когда в том мире прошли миллиарды лет,  было  уже
поздно... Созданный Алексеевым и его сотрудниками мир стал сильнее нас,  и
в момент посылки опасного для них сигнала, сигнала,  который  заставил  бы
распасться это все еще загадочное колесо кинехрона, они  смогли,  вероятно
объединенными усилиями, защититься... Не исключено, что  они  знали  тайну
ускорителя времени, не исключено, что они многое знают и о нас... Да,  они
защитились,  они  ответили,  и  лаборатория   Алексеева   превратилась   в
непроницаемый  хрустальный  слиток...  Это  жизнь,  решительная  и  умная,
бесконечно смелая и могучая, сохранила "комочки-звездочки"... Это жизнь, а
ей ничто не страшно!
   - Но позвольте! - вскричал Леднев. - Позвольте! Ведь был послан  сигнал
длительностью в несколько микросекунд, миллионных долей секунды!
   - Ну и что же? - ответил Топанов. - А в мире  Алексеева  секунда  равна
чуть ли не пяти тысячелетиям, вот что для них секунда.  А  микросекунда  -
это сутки, товарищи! Это были  тревожные  сутки  для  этого  мира,  но  он
победил! Он выстоял!
   - У меня все это просто не воспринимает голова, - сказал  Леднев.  -  Я
чувствую, что в этом разгадка всех тайн, но не могу поверить...
   - Да, он  возник,  этот  мир,  -  ответил  Топанов,  -  но  теперь  все
человечество, все люди Земли бессильны изменить на волос его судьбу... И я
никому не советовал бы предпринимать такую попытку...


   Весь ход эксперимента Алексеева стал ясен. Вакуум оказался полным самых
неожиданных  сюрпризов.  Не  оказывая  никакого  ощутимого   сопротивления
движущимся  сквозь  него   телам,   он   обладал   свойствами,   подобными
сверхтекучести  жидкого  гелия   при   сверхнизкой   температуре.   Однако
приведенный  во  вращательное  движение  сложным  сочетанием   переменного
электромагнитного   и   гравитационного    поля,    вакуум    обнаруживает
поразительную и  чудесную  способность  образовывать  своеобразные  вихри,
вихри, к которым начинала стекаться из окружающего пространства рассеянная
энергия.  Теперь  стало  понятным,  почему  абсолютный   нуль   температур
принципиально   недостижим.   Электромагнитные   и   гравитационные   поля
представляли своеобразный и чуткий "фон"  пустоты,  способный  освобождать
кванты электромагнитного излучения в любой своей точке...
   Один за другим покидали нас члены комиссии. Их  нетрудно  было  понять.
Переворот в теоретической физике,  звездной  астрономии,  эволюции  звезд,
полная революция взглядов на межзвездную среду породили множество гипотез,
догадок,  захватили  каждого   из   ученых,   кому   довелось   заниматься
расследованием "аварии" в Институте звезд.
   Мурашов однажды влетел ко мне с  каким-то  людоедским  криком.  Татьяна
спряталась за мою  спину  и  тихонько  спросила  меня,  постукав  согнутым
пальчиком по своей голове: "Вин того? З глузду зъихав?" Но Мурашов вытащил
из кармана свои записи, и через несколько минут я был вынужден разделить с
ним его радость.
   - Да понимаете ли, о чем все это говорит? -  охрипшим  от  необычайного
волнения голосом говорил он. - Звезды либо встречаются  в  одиночку,  либо
парами, либо небольшими  группами,  чаще  всего  парами,  но  на  огромном
расстоянии друг от друга, и сейчас я знаю,