удному шипению.
   - Где она? Кто там ближе, посмотрите! - просит профессор.
   - Рядом шипит! - кричу. - Совсем близко!
   - Это, кажется, я, товарищи, - говорит кто-то. - Ногу мне придавили:
Ногу бы мне освободить, тогда, может быть, я перестану шипеть.
   Выглядываю я, а шарик действительно недалеко. Ну, что, думаю, если в
самом деле разорвется? Вот вы решили, наверное, что такая молния не может
иметь какого-либо оборонного значения. А все потому, что, мол, она летит,
куда хочет, и взрывается, когда хочет. Ничего подобного! Нужно только
научиться как следует ею управлять. Этот Опыт, про который я сейчас вам
рассказываю, был, так сказать, первый. Всегда в этом случае какие-либо
неполадки возможны. Оно естественно. того не предусмотрели, другое забыли:
Там какая-нибудь формула оказалась слишком запутанной: Вот на первой
проверке все это и выясняется. Вообще, конечно, бывает это дело иногда
исключительно опасным. Ну, а что поделаешь! И ученые рискуют и нам,
работникам полигона, иногда достается. Я же вам говорил, что работа у нас
очень серьезная:
   Выглядываю я опять из укрытия. Вижу: как будто немного удаляется:
   - Товарищ профессор! - кричу я. - Обратно летит!
   - А шипит почему? - спрашивает Петр Сидорович.
   - Ой, ногу! Ногу освободите, - жалобно говорит придавленный товарищ.
   Прислушиваюсь, а шипение в самом деле увеличивается. Смотрю - опять
приближается!
   - Товарищ профессор! - говорю я. - Сюда передвигается: Долго ли она так
шутить с нами будет?
   - Не знаю, дорогой: Все зависит теперь от влажности воздуха и степени
электрического насыщения в самой молнии, - отвечает профессор.
   Вы не думайте, что в этом самом приборе не было предусмотрено такое
устройство, чтобы, значит, управлять молнией, после того как она вылезет.
   Ничего подобного! Специальный радиопередатчик находился для этого. У
него, значит, такая волна, что захватывает электрический шарик и гонит его
в соответствующем направлении. Ну, вроде как ветер - мыльный пузырь!
Только вот в тот самый момент, про который я вам рассказываю, работало это
устройство еще ненадежно. Так сказать, требовало некоторого
усовершенствования. Потому это так и получилось: Сейчас мне даже трудно
сообразить, сколько времени продолжалась вся эта история. То, понимаете,
молния к нам приближается, то удаляется. То появляется, представьте себе,
над самой головой. "До каких же пор - думаю, - это безобразие будет
продолжаться?! Тут наши ученые находятся! Не могу же я допустить, чтобы
они рисковали жизнью! Надо принимать меры:" Выбрал я момент, когда молния
находилась сравнительно далеко, но явно, так сказать, намеревалась
вернуться обратно, и: решился. "Пусть,- думаю, - я погибну. А жизнь ученых
все-таки дороже. Почему, - думаю, - и мне не пострадать за науку. Раз
такое дело:"
   Хватаю я, представьте себе, лежавшую рядом саперную лопату, выскакиваю
и бегом: прямо к огненному шарику.
   - Товарищ комендант! Что вы делаете? - слышу, кричат сзади. - Вернитесь!
   Подбегаю к молнии. Так шагах в трех от нее замахиваюсь лопатой: И что
же вы думаете? Отлетает :в сторону!
   Отлетела, значит, остановилась. Смотрю - опять направляется к укрытию!
   Ох, и зло же меня взяло!..
   "Да что же это ты, - думаю, - снова лезешь! Хоть ты и высоконаучное
явление, а все же обыкновенной лопаты боишься!" И опять, значит, к ней.
Что тут было, товарищи! Все присутствовавшие выставили головы, чтобы лучше
видеть это зрелище. Петр Сидорович мне потом объяснял, что такого ни
одному ученому, ранее изучавшему шаровую молнию, не могло даже присниться.
Долго я за ней гонялся с лопатой! Как замахнусь, она, значит, от меня: Я
за ней.
   Опять лопатой: Она опять от меня:
   Все кричат:
   - Оставьте, товарищ Воронов! Бросьте! Вы с ума сошли!
   А я и не слышу. В азарт вошел.
   И вот, представьте себе, погнал ее таким манером к лесу. Вижу, поплыла,
милая, полным ходом: И даже высоту набирает:
   Погрозил я ей вслед еще несколько раз, для порядка, лопатой, постоял
немножко и совершенно спокойно возвращаюсь к своим.
   Ну, тут, конечно, полный триумф.
   - Товарищ Воронов! Это поразительно! - говорит Петр Сидорович. -Ваш
поступок, не вдаваясь в его героизм, имеет огромное теоретическое значение!
   Вы даже не представляете, что вы сделали!
   - Ну, а что же такое, - говорю я, помахивая лопатой. - Подумаешь,
молния:
   А чего она к нам лезет!
   - Да нет, - продолжает профессор, - все это неспроста. Тут заложено
глубокое физическое явление: Вот спасибо! Вы помогли мне найти путь к
усовершенствованию моего прибора:
   Все пожимают мне руку и разными другими способами выражают свое
восхищение.
   - Разрешите-ка вашу лопаточку, - говорит мне один научный сотрудник. -
Необходимо ее, по возможности, точно измерить.
   - Пожалуйста! - отвечаю я. - Самая обыкновенная лопата.
   Все о6ступили меня, внимательно рассматривают лопату, измеряют ее длину.
   - Поразительно, но факт! - кричит через некоторое время Петр Сидорович.
- Размеры лопаты очень близко соответствуют половине длины волны нашего
радиопередатчика. Она, товарищи, действительно, работала как отражательный
экран. Теперь все окончательно ясно. Помните, я еще давно говорил, что
нам, возможно, не обойтись без направляющих экранов. Вот на опыте мы
теперь. В этом убедились окончательно: Еще раз спасибо, товарищ Воронов!
   - Не стоит, - говорю я. - Подумаешь, какая мелочь! Да это просто была
моя прямая обязанность.
   - Ну-ка, товарищ Воронов, - обращается ко мне Петр Сидорович, -
Подставьте-ка вашу лопаточку к нашему прибору вот в этом месте. Держите ее
так, чтобы плоскость была направлена к лесу.
   Я, значит, приставляю лопату к аппарату, а Петр Сидорович нажимает
какую-то кнопку: и - пожалуйста! В лесу раздается взрыв! Это, значит,
разорвалась наша молния:
   - Вот видите! - радостно говорит профессор, - Все верно! Железного
экрана действительно не хватало на этом месте. Теперь волна излучается в
нужном направлении.
   И что ж вы думаете? Приезжают в следующий раз, а уж по бокам их машины
укреплены новые приспособления.
   С тех пор, с каждым приездом, шаровая молния управляется у них все
лучше и лучше. А вот последний раз - так совсем здорово получилось!
   Теперь у них скоро вся проблема будет окончательно решена.
   - Так вот, я вам и говорю, как только приедет на полигон профессор
Семенов Петр Сидорович, так сразу спрашивает: "А где же товарищ Воронов?"
Одним словом, любит меня ученый народ.
 
 
 
   авторский сборник "На грани возможного"
 
 
 
   Возврат назад sf.nm.ru



ВАДИМ ОХОТНИКОВ
 
                           Пуговинка фиолетовая 

 
   Густой лес. Солнечные лучи, пробирающиеся сквозь листву, ложатся на
траву в виде маленьких расплывчатых пятен. Громко щебечут птицы. Я сижу на
зеленом бугре и думаю о странной случайности, выпавшей из мою долю.
   Всего лишь несколько минут назад я сделал замечательную ботаническую
находку - открытие необыкновенное, идущее наперекор известным законам
природы, причудливое и удивительное явление, которое должно поразить всех
ботаников мира!
   В руках у меня вещественное доказательство - маленькая веточка с
широкими остроконечными листьями, очень похожими на кленовые. Но это не
клен. И не какое-либо другое известное растение. Чтобы убедиться в этом,
достаточно иметь самые элементарные познания в области ботаники. Скажите,
где, в какой части сьета можно встретить дерево, у которого древесина была
бы окрашена в яркофиолетовый цвет? Ведь, правда же, не существует таких
растений!
   А вот я, студент первого курса химического техникума, представьте себе
- открыл:
   Может быть, вы подумаете, что эта ботаническая находка была мною
сделана в какой-либо далекой глуши, в неисследованной части нашей
необъятной страны?
   Нет! всего лишь в полутора километрах от территории большого
целлюлозного завода, куда я только вчера приехал на практику.
   Возможно, что для истории будут важны подробности этого замечательного
события в ботанике? К сожалению, никаких ярких подробностей нет. Все дело
в чистой случайности.
   Шел по лесу. Остановился, машинально протянул руку и отломил маленькую
ветку. (Скверная привычка, за которую меня часто ругали в детстве.) Вот с
этого и началось. Сломал еще несколько ветвей - там также древесина
фиолетовая! Срезал кору перочинным ножом - фиолетовая древесина! Так что
же это за дерево?
   Немного взволнованный я быстро зашагал домой.
 
   * * *
 
   Николай и Валя, товарищи-сокурсники, с которыми мы вместе приехали на
практику, сразу заметили, что со мной творится что-то неладное.
   - Что с тобой? - тревожно спросила Валя, когда я вошел в комнату.
   Стараясь быть как можно более спокойным, я внимательно оглядел своих
друзей.
   Вот Николай, широкоплечий, приземистый вечно сосредоточеным и потому
немного рассеянный, вот светловолосая Валя, шутница и хохотушка. Да
подозревают ли они хоть в малейшей степени о моей необыкновенной находке?..
   - Кажется, сделал открытие: - наконец проговорил я.
   И,видя, что это сообщение нисколько не ошеломило товарищей, сухо
добавил:
   - В области ботаники.
   - Какое? - еле сдерживая смех, спросила Валя.
   "Буду я еще говорить серьезных вещах, когда они смеются",- подумал я,
но не утерпел и выпалил:
   - Мною обнаружено явление, еще не известное в науке. Я нашел растущее
дерево, у которого внутренность, то есть древесина, фиолетового цвета. Как
вам это нравится?
   Вместо ожидаемых возгласов удивления послышался такой звонкий смех
Вали, что, как мне показалось, слегка задребезжали оконные стекла.
   - Это ты серьезно говоришь? - чуть улыбаясь спросил Николай.
   Меня окончательно взбесили недоверие и шутки друзей.
   - Вот смотрите: любуйтесь!.. - проговорил я, быстро вынимая из кармана
смятую ветку. - Чего смеетесь?
   Лицо у Вали, как это у нее часто бывает, мгновенно стало серьезным.
   - Саша! Дорогой! - сказала она, поднимаясь со стула. - Разве мы смеемся
над твоим открытием? Разве мы можем сомневаться и не верить тебе? Ну-ка,
дай веточку: Ну да: так оно и есть! Все верно: Действительно, ты открыл
никому не известное растение!
   - Быть тебе почетным членом ботанического обшества. - со вздохом
произнес Николай, надламывая ветку и внимательно ее разглядывая.
   - Ты не сердись на нас, - сказала Валя. - Видишь ли, в чем дело: Ведь
мы вправе даже обидеться на тебя! Разве так приходят к друзьям с радостной
вестью? Сделал открытие и сразу загордился!
   - А химия куда интереснее, чем ботаника.. - буркнул Николай, возвращая
мою находку.
   - Всему свое место: и химия нужна, и ботаника нужна, - вступилась за
меня Валя.
   - Химия лучше: - явно на что-то намекая, продолжал Николай. -
Химическим путем все, между прочим, можно окрасить: в любой цвет.
   - Только не живое, растущее дерево, - непоколебимо возразил я.
   Николай собрался еще что-то возразить, но Валя энергично вмешалась и
прекратила наш спор.
   Да, признаться, мне и некогда было спорить. Оставалось всего два дня до
начала практики. За это время я должен как следует оформить свое сообщение.
   Надо сфотографировать дерево, описать прилегающую местность,
подготовить листья, ветки и кусочки древесины для отправки в
соответствующее научное учреждение.
 
   * * *
 
   На следующий же день я убедился, что вокруг "фиолетового" дерева
творятся непонятные и очень странные вещи.
   - Как же ты назовешь свое растение? - интересовалась Валя, когда мы,
вооруженные фотоаппаратом, ножницами и запасом бумаги,приближались к лесу.
   - Ученые что-нибудь придумают, - ответил я.
   - Уж не латинским названием, конечно. А обязательно в честь твоего
имени!
   Тут только я сообразил, что фамилия моя в этом отношении оставляет
желать много лучшего. Меня зовут Александр Ермолаевич Пугов, и
следовательно, только что открытое на земной поверхности новое растение
должно называться не иначе, как "пуговка" или "пуговинка".
   "Неблагозвучно как-то:" - подумал я, но не высказал вслух сьоих
соображений.
   Мы торопились. Солнце было на склоне, и до наступления темноты
оставалось мало времени.
   Вот тропинка, которую запомнил я, возвращаясь. Сворачиваем в сторону и
пробираемся сквозь густой кустарник. Скоро должна быть и знакомая полянка.
   Внезапно впереди послышались чьи-то голоса.
   Мы остановились. Сомненья нет! Сквозь густое сплетение веток я с
трудом, но все же достаточно отчетливо различаю дерево. Мое дерево! Возле
него стоят два человека, одетые в темносиние рабочие комбинезоны.
   - Тут ждать нечего:- тихо проговорил один из них. - Будем ждать -
только время потеряем!
   - Пожалуй ты прав. Придется дать телеграмму. - задумчиво ответил второй
низким и густым басом.
   Мое сердце учащенно забилось. Эти двое только что подошедшие, тоже
обнаружили дерево и: уже собираются куда-то телеграфировать! Но ведь я
обнаружил его первым! Ботаническая находка принадлежит мне!
   Я быстро принял решение. Надо немедленно зафиксировать время. Торопливо
раздвигая ветви, я выскочил на полянку.
   Люди, одетые в рабочие комбинезоны, оглянулись и посмотрели на меня с
удивдением.
   - Вы только что сюда пришли? - обратился я к ним.
   Видно, я сильно волновался, так как незнакомцы продолжали рассматривать
меня молча, с нескрываемым любопытством.
   - Только что: - ответил, наконец, обладатель густого баса.
   - А вы не скажете, который теперь час?
   Обладатель баса, мужчина богатырского телосложения, принялся шарить в
кармане.
   - Извините, но при мне нет часов, - проговорил он, разглядывая Валю,
выходящую из-за кустов.
   - А вот у меня есть! И у моей спутницы тоже есть. Правда, Валя? -
выпалил я.
   Бас уставился на меня строгим, испытующим взглядом.
   - Так зачем же вы спрашиваете, молодой человек, если у вас столько
часов?
   Незнакомцы вскинули на плечи маленькие котомки и молча, не обращая на
нас никакого внимания, углубились в чащу.
   - Саша, что с тобой? Мне стыдно за тебя: - тихо сказала Валя.
   Я посмотрел на девушку и понял, что она не шутит. Признаться, мне
самому было как-то не по себе.
   - Ты ведешь себя глупо - не унималась Валя.- Давай поговорим серьезно.
   Предположим, что ты работаешь над решением какой-нибудь научной
проблемы или изобретением и вот кто-то пытается присвоить себе честь
сделанного тобой открытия или изобретения. Тогда - другое дело! А то
какая-то случайная находка: Ведь ты даже толком не знаешь, что это такое!
А уже волнуешься:
   "Первый!.. Первый!" Да не все ли в данном случае равно - ты обнаружил
фиолетовое дерево или кто-либо другой?!
   Она резко повернулась ко мне спиной и ушла. Я достал бумагу, карандаш,
вынул из футляра фотоаппарат, но работа у меня что-то не клеилась.
 
   * * *
 
   Я уже возвращался домой по примеченной тропинке, когда на опушке леса,
возле молодой липы, снова увидел своих "соперников". Лежа на животе, один
из них сверлил большим буравом отверстие у самого корня дерева.
   "Сок добывают!" - мелькнуло у меня в голове.
   Я перепрытнул через овражек, отделявший меня от незнакомцев, и строго
спросил:
   - Зачем дерево портите?
   - Как портим дерево?- немного растерявшись произнес человек, лежавший
на животе.
   - Мы не портим, а работаем, - степенно пробасил его спутник.
   - Бросьте шутки! Я студент химического техникума и вчера приехал сюда
на практику. Да на мом месте и всякий понял бы, что вы собираетесь
делать,- закончил я, указывая на стеклянную бутыль и резиновую трубку,
лежащую на земле.
   Мой собеседник широко улыбнулся и, видимо, собрался возразить, но я не
дал ему раскрыть рта.
   - Вот еще какое у меня к вам дело - продолжал я сухо. - В этом лесу я
обнаружил необычное дерево с фиолетовой древесиной. Но вы, кажется, нашли
его тоже и, насколько я понял из вашего разговора, собираетесь куда-то об
этом телеграфировать. Прошу вас учесть, что у меня уже готово описание
этой выдающейся находки. Я также сделал фотоснимки, как с самого дерева,
так и с окружаюшей местности. Для обстоятельного научного сообщения все
это может пригодиться:
   Человек, лежавший на земле, приподнялся на локте и посмотрел на меня с
необыкновенным удивлением. Обладатель баса также уставился на меня, как-то
неестественно мигая глазами.
   -Вы химик, говорите?.. Ну, что ж! Это очень хорошо! Вы, конечно,
немного ошибаетесь: Знаете что? Заходите сегодня вечером ко мне на работу,
там я вам все объясню, и мы договоримся. Согласны?
   - Давайте адрес, -ответил я.
   Когда я вернулся домой, в комнате никого не было. На столе лежала
большая картонная коробка. Мне сразу бросилась в глаза надпись на крышке,
сделанная фиолетовыми чернилами:
   Тов. Пугову - ботанику.
   То, что я обнаружил внутри коробки, было в высшей степени странным. В
ней оказались тоненькие, еще живые, древесные веточки с листьями. Странным
же было то, что изломы веток были самых различных цветов: зеленые, синие,
красные и, уже знакомые мне, фиолетовые. Листья были кленовые, ольховые,
дубовые и других хорошо всем известных пород:
 
   * * *
 
   В тот же вечер я пришел к инженеру Захарову. Он принял меня в своем
рабочем кабинете. На Захарве уже не было комбинезона, одет он был в
обыкновенный темнокоричневый костюм.
   - Очень рад: Очень рад: А я уже думал, что вы не придете! Знаете, вы
очень меня удивили, и я, признаться, растерялся:
   Еще в прихожей мне сразу бросился в глаза маленький столик, на котором
стоял телефон. он был сделан из отлично отполированного красного дерева.
Но то, что я увидел здесь, окончательно поразило мое воображение. Панель
из накладного дерева, проходившая вдоль нижней половины стен кабинета,
удобные кресла с округлыми спинками и плавно изогнутыми подлокотниками,
блистающие лаком книжные шкапы - все это было сделано из разнообразных
сортов цветного дерева, подобранных в гармоничных, радующих глаз
сочетаниях. Только люстра из пластмассы, прозрачной и светлой, как стекло,
да хрустальная чернильница на письменном столе составляли исключение. Свет
лампы дробился в их гранях, отражаясь, как в зеркале, на тщательно
полированной поверхности стола, сделанного из прекрасного темновишневого
цвета дерева, удивительно похожего на красное.
   - Нравится? - спросил инженер, любуясь моим замешательством. - Это плод
нашего труда - продолжал он. - Труда моего и моих товарищей. Это опытные
образцы мебели, изготовленные в наших мастерских. Много ходит нелепых
легенд о счастливой случайности или случайной находке в научных открытиях
и изобретениях. Грош им цена! Глубокие знания. Тщательные наблюдения и
упорная работа хорошо слаженого коллектива - вот что приводит к открытию
или изобретению. А люди, рассчитывающие случайно раскопать какой-либо
научный клад:
   Инженер, улы6аясь, посмотрел на меня. не закончив фразы. Да и не нужно
было. Мне и без того все было ясно. Повидимому, слова Захарова целиком
относились ко мне.
   - Зайдите-ка сюда, - сказал вдруг инженер, открывая дверь в соседнюю
комнату.
   Он включил свет, и мне сразу бросилось в глаза множество высоких
цилиндров-мензурок, наполненных разноцветными растворами на редкость
сильных, чистых и сочных тонов. Мы были в лаборатории. Ровный свет,
похожий на дневной, струился из невидимого источника. На стенах
лаборатории было развешано множество цветных таблиц и картин; почти все
они напоминали хорошо сделанные иллюстрации из учебника ботаники. Чаще
всего встречались здесь изображения различных растений, отличающихся
своеобразной формой стебля. На фоне бесплодной африканской пустыни
распластала свои жесткие, кожистые листья приземистая вельвичия. Стройные
калифорнийские секвойи поднимали к небу прямые высокие стволы. В углу, под
портретом Тимирязева, висела полка с моделями, изображающими в разрезе
стебли различных растений с их сложной системой сосудов. Их длинные,
похожие на столбы тела заставили меня вспомнить о том, что именно
древесные стволы послужили когда-то человеку прообразом античной колонны.
   В лаборатории б