ключом
стандартную фразу: "Все благополучно". Oднако никакого ответа с земли так
и не было слышно.
   Первым заметил признаки нефтеносного песчаного слоя Богдыханов. Он
увидел его очертания в левом углу экрана. Слой находился на довольно
большом расстоянии от турбобура, который выделялся на экране в виде прямой
вертикальной линии.
   - Нефть! - закричал Богдыханов радостно. - Александр, поворачивай!
   Но радость их была охлаждена коротким и скептическим замечанием Гоги.
   - Посмотрим на дальномер: - буркнул он, протягивая руку к
никелированному прибору, установленному на стене.
   B самом деле, до видневшегося впереди нефтяного пласта было не близко.
Так вот почему бурение до сих пор не давало результата! Надо было сверлить
скважину на значительном расстоянии от того места, где она проходит в
настоящее время.
   - Мы доказали еще одно преимущество подземной лодки перед бурильными
инструментами! - возбужденно заговорил Корелин. - Смотрите, как быстро тут
можно разбираться в подземной обстановке!
   - Давайте соединим месторождение с бурильной скважиной. Грунт
подходящий, - сказал Гога.
   Это предложение было встречено громким "ура", глухо прозвучавшим в
маленькой овальной кабине.
   Друзья представили себе радость людей, находящихся там, на поверхности,
когда они увидят, как из скважины появится нефть. Может быть, она даже
забьет фонтаном: Новые драгоценные источники черного золота, так
необходимого стране:
   - Но надо сначала проверить, хватит ли нам энергии в аккумуляторах,
чтобы выбраться на землю, - спохватившись, проговорил Богдыханов.
   Корелин остановил лодку, и друзья в полной тишине принялись производить
расчеты и измерения.
   - Не густо: - заметил Богдыханов, когда Гога закончил свои подсчеты на
листике бумаги. - Может быть, не стоит рисковать?
   Однако желание подать нефть наверх было слишком велико и заманчиво, да
и месторождение находилось сравнительно недалеко.
   - Рискуем, товарищи? - громко спросил Корелин, снимая по-прежнему
безответные наушники.
   - Да, - тихо сказал Богдыханов. Огибая крупные подземные камни, лодка
быстро пошла к нефтяному пласту.
   Путь оказался необыкновенно трудным.
   Несколько раз приходилось возвращаться назад, чтобы обойти препятствия.
Но самое неприятное случилось, когда лодка уткнулась носом в песчаный
слой, пропитанный нефтью. Видно, черная жидкость хранилась в нем, как это
бывает, под огромным давлением. Нефть ринулась в проход, проделанный
лодкой, и в кабине стало слышно, как клокочет могучая струя, несущая в
себе мелкие и крупные камни. Их барабанная дробь о стенки машины заглушала
шум моторов.
   Лодку стало сильно качать. Ее поворачивало из стороны в сторону. Иногда
она даже принимала вертикальное положение, и путешественники скатывались
вниз, к хвосту, стараясь ухватиться за что попало.
   C большим трудом удалось друзьям вывести свой подземный корабль из
мощного подземного вихря. Но и обратный путь оказался не таким легким, как
этого можно было ожидать. Сзади за лодкой следовал напор нефти. Он давил
на хвост и сильно затруднял управление.
   Когда лодка подошла к буровой скважине, ее несколько раз ударило о
стальную трубу. Но дело уже было сделано: по свободному пространству между
трубой и скважиной нефть поднималась наверх.
   Долго пришлось уходить от разбушевавшейся нефти. Лодка спасалась от
нее, разыскивая сыпучий грунт. Наконец послышалось шипение размалываемого
песка, и управление стало более легким. Песок засыпал проход, оставляемый
лодкой, и подземная буря постепенно стала утихать.
   Когда наконец лодка вышла в толщу "спокойной" земли, путешественники
поняли, во что обошлось задуманное ими дело - запас электроэнергии в
аккумуляторах значительно уменьшился Корелин надевает наушники, рука его
тянется к ключу: Тщетно! Земля не отвечает. Но, может быть, там, на
поверхности, их все же слышат? Скрытая глубоко в недрах, подземная лодка
посылает на поверхность свою последнюю радиограмму.
   Все попытки связаться с землей по радио оказались безрезультатными.
   Прорадировав последний раз о том, что запас электроэнергии подходит к
концу, Корелин решил больше не включать аппарат. Он не знал, что последние
слова его радиограммы были прекрасно услышаны на поверхности.
   Друзья подкрепились горячим какао, хранившимся в термосах, и,
прижавшись друг к другу, в тесной кабине уснули беспокойным, тревожным
сном. Наутро было принято решение: пробиваться на поверхность
самостоятельно.
   Почему Корелин выбрал направление для движения лодки именно на
северо-запад, для остальных оставалось загадкой. Ясно было одно - лодка не
могла подыматься вверх по вертикали. Она должна была постепенно "набирать
высоту", так же как это делают самолеты.
   Друзья Корелина понимали, что запаса электроэнергии не хватит, чтобы
добраться до поверхности.
   Чем же руководился Корелин, твердо настаивая на том, чтобы двигаться
именно нас северо-запад?
   Прошло несколько часов, и подземные странники могли убедиться, что их
друг не ошибся в расчетах. На экране возникло огромное пустое пространство.
   - Подземный грот! - радостно закричал Корелин.
   Только тут друзья вспомнили о слышанной ими легенде.
   Так вот в чем дело! Их товарищ, любитель природы, поэзии и народных
преданий, оказался прав. Грот действительно существовал.
   - Есть ли тут чем дышать? - глухо проговорил Богдыханов, осторожно
отвинчивая люк, после того как лодка высунулась носом в пустое
пространство.
   Через узкую щелку в лодку проникла струя холодного воздуха. Богдыханов
вышел из кабины и осветил подземелье электрическим фонариком.
   Внизу - хаос каменных глыб, свалившихся с потолка. Черные стены мрачно
высятся и замыкаются дугообразной аркой, с которой свисают вот-вот готовые
сорваться камни. Сыростью и холодом веяло от этого огромного подземелья.
   - Выход должен быть! - уверенно заявил Корелин. - Ведь легенда-то
оправдывается! Паскопаем завал и выйдем:
   Друзья принялись энергично готовиться к походу. На веревке было спущено
вниз самое необходимое снаряжение, вслед за ним спустились один за другим
и сами путешественники.
   Трудно определить истинные размеры грота. Свет электрического фонарика
теряется в густой темноте. Узкие ходы ведут к угрюмым пещерам. Друзья
внимательно осматривают каждую из них, карабкаясь по скользким и острым
камням.
   С каждым шагом идти становилось все труднее. Проход начал круто
подыматься вверх. Местами потолок опускался настолько низко, что
приходилось становиться на четвереньки и даже ползти по земле. Наконец
друзья достигли того места, где был когда-то вход в пещеру. По всему было
видно, что много лет назад здесь произошел обвал. Значит, поверхность была
недалеко.
   Отдохнув, друзья принялись работать лопатами и кирками.
   - Стойте! - воскликнул вдруг Богдыханов.
   Приставив к уху ладонь, он внимательно к чему-то прислушивался. В
отдалении, еле различимый за мощным валом темной слежавшейся земли,
раздавался глухой, нарастающий звук:
   Буровая машина, сверлящая в земле широкое отверстие, сделала свое дело.
   Через несколько минут подземные пленники вышли на свободу.
 
 
   * * *
 
 
   Прошло два дня. Проникнув в грот, сотрудники института вновь снабдили
машину запасом энергии и кислорода. Точно в назначенный час из-под земли
раздалось приглушенное гудение моторов. Потом земля слегка всхолмилась, и
лодка, со скрежетом вращая в воздухе стальными резцами, вышла на
поверхность.
 
 
 
   "Знание - сила", 1948, 10б стр.23-26 тематический номер "Путешествие в
завтра"
 
   OCR - Дмитрий Безруков, 2001г.
 
   sf.nm.ru




BAДИM OXOTHИKOB
 
 
                        УГОЛЬНЫЙ ГEHEPATOP
 
 
   Как будто вот сейчас стоит передо мной друг моих ранних, юношеских лет
Семен Крапко, задумчивый украинский хлопец с ясными голубыми глазами,
немного сутулый и всегда такой серьезный, что наши девчата стеснялись с
ним разговаривать.
   Семен был не намного старше меня: в маленьком уездном городишке,
заброшенном за двадцать километров от ближайшей железной дороги и изрядно
разрушенном во время недавно окончившейся гражданской войны, нас связывало
много большее, чем юношеская дружба. Мы оба (я - ученик реального училища,
а он - помощник машиниста в местной механической мастерской) были
страстными любителями физики и электротехники. Мы были оба неутомимыми
экспериментаторами и мечтателями, умеющими видеть в обыкновенном
заржавленном электрическом звонке вполне реальную основу для изготовления
мощной искровой радиостанции или какого-нибудь электромотора.
   Странная история, которую я собираюсь рассказать, началась, собственно
говоря, с того момента, когда мне сообщили о случае с кладбищенскими
крестами.
   Однажды, поздно вечером, подходит ко мне на улице старушка и говорит:
   - Как тебе только не стыдно, Сереженька! Разве можно глумиться над
усопшими?
   - Не понимаю, бабушка, к чему вы мне все это говорите, - отвечаю я ей.
   - Полно тебе! Не понимаешь! - продолжает она. - Ты же все-таки мальчик
из интеллигентной семьи. Стыдно тебе! Пусть уж Крапко или, предположим,
тот же Грицько Горобец, которого только что в милицию повели, так они из
темного народа. А тебе непростительно: - старушка погрозила пальцем и
медленно побрела своей дорогой.
   Я долго смотрел ей вслед.
   При упоминании имени этого мальчишки, Грицько Горобца, страшное
подозрение появилось у меня в голове. Дело в том, что совсем недавно он
притащил нам цинковые пластинки, вырезанные из какого-то сосуда странной
формы. Цинк нам был нужен в большом количестве для изготовления
гальванических батарей, и мы просили Горобца достать нам еще.
   "Так вот из какого цинка мы мастерили с Семеном нашу батарею: -
мелькнула у меня в голове страшная догадка. - Неужели Горобец утащил с
кладбищенского креста цинковую овальную коробку, в которой обычно висят
венки, и выдал ее за бывший умывальник?" Я тотчас отправился к Семену.
   Путь мой пролегал как раз мимо нашего единственного городского кладбища.
   Иду по узкой тропинке и стараюсь почему-то поменьше смотреть в ту
сторону, где виднеются темные силуэты крестов. Не то что я был в то время
пугливым, а просто так: На душе как-то было нехорошо - видно, от сознания,
что я косвенным образом стал соучастником в осквернении могил. А ночь
чудная. В пряном весеннем воздухе необычайно тихо. Над самыми верхушками
деревьев повисла луна, уже озарившая шпиль колокольни маленькой
кладбищенской церкви.
 
   Неожиданно меня поразила очень странная вещь: Мне показалось совершенно
отчетливо что на шпиле колокольни вспыхивают какие-то голубоватые огоньки.
Я даже остановился. Что такое: Начинаю с некоторым страхом всматриваться.
Как будто ничего нет: Но ведь было же совершенно отчетливо!
   Помню, что дальнейший свой путь я постарался проделать как можно
быстрее и вскоре стоял перед знакомой хатой Семена, запыхавшийся и немного
взволнованный.
 
   * * *
 
   Комнату моего друга Семена описать очень трудно. Для того чтобы по ней
можно было свободно передвигаться, следовало бы прежде всего перерезать не
менее полусотни проводов, протянувшихся в самых разнообразных направлениях.
   Единственный стол завален был вещами, каких не увидишь ни в какой
другой хате. Тут и самодельные динамомашины, электрическая машина, катушка
Румкорфа, разные грубо сделанные электроизмерительные приборы, а больше
всего - стеклянных банок. Они служили нам для изготовления самых
разнообразных гальванических элементов.
   Над столом горела крохотная электрическая лампочка из карманного
фонаря, получавшая электроэнергию от батареи, правда, огромного размера,
но зато весьма оригинальной конструкции. Электрического освещения,
конечно, в то время в городе не было, и эта лампочка, озарявшая жиденьким
светом белые стены хаты, вызывала восхищение у многих жителей города и
необыкновенно подымала среди них наш авторитет.
   Одним словом, комната Семена была своеобразной лабораторией, где мы
проводили свои, непонятные многим, опыты по электротехнике.
   Конечно, какой-нибудь настоящий инженер-электрик подивился бы, заглянув
в эту хату. Нелегко ему было бы сообразить, как мы смастерили все эти
приборы из таких неподходящих материалов. Стоило бы ему посмотреть хотя бы
на динамомашину, построенную из кровельного железа! Еще больше поразился
бы инженер, узнав, что мы не только строим свои электрические приборы, но
и производим с ними опыты, стараясь найти новые, еще неведомые пути в
электротехнике. Ко всему этому нужно добавить, что на изготовление
самодельных приборов и опыты с ними Семен тратил значительную часть своего
скудного заработка.
 
   * * *
 
   Мой друг встретил меня в каком-то сильно возбужденном состоянии. Таким
я никогда его раньше не видел.
   - Семен! Грицько Горобец воровал цинк: - начал было я.
   Но он резко перебил меня:
   - Тише! Погоди немного: Опять начинается: - проговорил Семен шепотом.
   Босиком, с засученными рукавами, он стоял посередине комнаты, протянув
дрожащую руку к большому самодельному вольтметру, установленному на краю
стола. Я с удивлением смотрел то на качающуюся стрелку вольтметра, то на
Семена, то на его черную тень, резко обрисовывавшуюся на белой стене. B
низенькой комнате пахло чем-то паленым.
   - Видишь? - зловеще прошептал он. - Напряжение больше одного вольта:
   Я почему-то невольно вспомнил, что в наших батареях поставлен цинк,
украденный с могилы, и мне сделалось немного не по себе.
   - Семен: - начал было я опять, - цинк, который в батареях:
   - Какой там цинк! - вдруг заорал на меня Семен. - Сейчас не цинк, а
уголь.
   Ты понимаешь? Уголь! Вот так уже целый вечер. То появляется, то
исчезает. Ты понимаешь? A совсем недавно:
   Он схватил меня за руку и потащил к столу. Стрелка вольтметра качалась
какими-то лихорадочными рывками. Иногда она показывала довольно высокое
напряжение.
   Вот тут-то я и заметил нечто такое, что заставило меня вздрогнуть от
неожиданности. Прямо передо мной было маленькое окошко. Яркий лунный свет
уже давно заливал находившуюся рядом кладбищенскую церковь, и она была
хорошо видна из окна. Теперь, когда уже прошло много лет, я продолжаю
помнить все это вполне отчетливо. Семен же, будучи немного близоруким,
кажется, больше поверил моим словам, чем увидел собственными глазами.
Может быть, поэтому он так упорно, но совершенно бесплодно продолжал свои
опыты даже тогда, когда уже стало ясно, что их нужно было бы отложить до
лучших времен.
   Я увидел совершенно ясно, как вблизи церковного шпиля вспыхивают
голубоватые огоньки, смутно виденные мною уже раньше: Но самое
замечательное было в том, что каждая вспышка обязательно сопровождалась
резким увеличением напряжения в нашем вольтметре.
   - Видишь, Cемен?.. - бормотал я захлебывающимся от возбуждения голосом,
показывая пальцем на окно.
   - Да, да: Что? - ответил он, крепко сжимая мою руку.
   - Церковная колокольня: сверху: слева:
   Но в это мгновение я уже тоже ничего не увидел. Темная человеческая
фигура неожиданно выросла перед нашим окном и все заслонила собой.
Раздался громкий и настойчивый стук, а уже через минуту в нашу
комнату-лабораторию входили два рослых милиционера в серых солдатских
шинелях.
   - Будем делать обыск: - деловито проговорил один из них.
   Только теперь я вспомнил, что не успел сообщить Семену о грозившей нам
неприятности.
 
   * * *
 
   - Что за дьявольщиной вы там занимаетесь? - строго спросил нас
круглолицый и низкорослый начальник уездной милиции, когда мы пришли к
нему.
   Мы сидели на табуретках в просторной комнате, наполненной запахом
махорки и сапогов, обильно смазанных дегтем.
   Мы явились в милицию с полным сознанием своей невиновности, так как
действительно не знали, откуда Грицько Горобец доставал цинк. Начальник
был известен в городе как добродушный и очень веселый человек. Бояться его
у нас не было никаких оснований.
   - Алхимики вы, что ли? - спросил он улыбаясь.
   - Нет, мы не алхимики: - ответил я. - Мы электротехники -
экспериментаторы.
   - Электротехники? Так зачем же вы пользуетесь крадеными кладбищенскими
принадлежностями?
   - Мы не знали, что они краденые, а тем более кладбищенские, - отвечал
я. - Нам просто были нужны цинковые пластинки.
   - Цинковые вам нужны: А почему именно цинковые? А железные? Железные
вам не нужны? Как насчет крыш, я могу быть спокоен?
   Семен был задумчив. Видно, он продолжал размышлять о прерванном опыте и
его необыкновенных результатах.
   - Ну-ка, объясните, зачем вам нужен цинк? - настаивал начальник.
   - Вы, конечно, знаете, как устроены гальванические элементы: - начал я
неуверенно.
   - Нет, не знаю. Даже понятия никакого не имею, - ответил начальник,
откидываясь на спинку стула. - Это, которые для звонков, что ли?
   Голос начальника показался мне настолько добродушным, что я решил
объяснить ему все как можно лучше.
   - А вы вот возьмите банку с водой, - начал я немного неуверенно, - и
насыпьте туда столовой соли, чтобы вода лучше проводила электричество:
   - Ну:
   - А дальше, в эту же банку нужно сунуть медную пластинку и цинковую
пластинку: Только смотрите, чтобы они не соприкасались друг с другом!
   - Ну и что:
   - А то, что вы сразу получите простейший гальванический элемент. На
концах проводников, прикрепленных к пластинкам, образуется электрическое
напряжение.
   - До чего просто! - удивился начальник.
   - Вы понимаете? - продолжал я. - Цинк-то, окисляясь в жидкости, то-есть
соединяясь с ее кислородом, ведь должен выделять энергию! Ну, так же, как,
скажем, уголь, который выделяет энергию в виде тепла, когда окисляется на
воздухе, иначе говоря - сгорает. Куда деваться энергии от окисления цинка
- я вас спрашиваю? Ну, вот она и превращается в электрический ток. Сгорая
незаметно в жидкости, цинк вырабатывает электроэнергию. Вам понятно?
   - Да так, как будто бы сравнительно ясно. - угрюмо проговорил начальник.
   - Иногда медная пластинка, - продолжал я, - заменяется пластинкой из
прессованного угля. Она так же, как и медная, не растворяется в жидкости.
A служит только для того, чтобы выводить электрический ток из жидкости.
   - Ну, а цинк разве ничем заменить нельзя? - осторожно спросил
начальник. - Цинк ни в коем случае, - твердо ответил я. - Без него пока
что немыслим ни один практически работающий элемент. Разве только вот что:
   Я вопросительно посмотрел на Семена, не зная, можно ли открывать нашу
тайну. Но начальник не заметил моего замешательства.
   - Очень жалко, - проговорил он со вздохом, видно, вспоминая про
ограбленное кладбище. - Вот что, - продолжал начальник, - все для меня
ясно.
   Спасибо, конечно, за популярное объяснение. Мне непонятно только, зачем
вам необходимо такое количество: этих самых элементов. Ну, сделали один,
ну, два. Я понимаю, что вы большие любители этого дела. Но почему, я вас
спрашиваю, все кладбище обезображено? Так же нельзя, ребята! У нас тут,
конечно, нигде цинка и не достанешь. Но нельзя же допускать
надругательство над мертвецами.
   - Мы делаем опыты. - понурясь, проговорил Семен. - Мы хотим построить
такую батарею, чтобы она могла освещать весь город: - Что? - переспросил
начальник. - Весь город? Да, раз вы объясняете, что без цинка никакие
батареи невозможны, то на какие-такие кладбища вы надеетесь?
   И вот тут-то Семен неожиданно для меня открыл перед начальником нашу
тайну.
   - Это мы делаем предварительные опыты. - начал он. - Так сказать,
практикуемся. А дальше нам цинк не нужен будет. Мы придумываем такой
гальванический элемент, у которого растворялся бы не цинк, а уголь. Пусть
уголь сгорает в элементах и за счет этого получается электроэнергия. Тогда
незачем его будет сжигать в топке паровой машины, чтобы получать
электричество от вращения динамо. Электростанции будут не нужны:
   Начальник начал улыбаться.
   - A разве без вас не нашлось умников, чтобы так сделать? - весело
спросил он.
   - Нет, не нашлось! - горячо вставил я.