вездным небом. Он был уютно обставлен. Всего
собралось человек десять, некоторые из них знали друг друга. Председатель
филиала, высокий полнеющий мужчина с выхоленным лицом и приятными манерами
дипломата, попросил у собравшихся разрешения открыть вечер.
   - Друзья, - сказал он, - мы занимаем в обществе довольно высокое
положение. В "Клубе - ста четырех" Вамопы состоит на учете тридцать тысяч
сто пятнадцать человек, мы в полной мере можем отнести себя к элите
цивилизации... Мы собрались здесь, чтобы еще раз посмотреть друг на друга,
ощутить родство душ, которое дает общий коэффициент. Общение необходимо,
оно обогащает нас, объединяет, позволяет найти островок отдыха среда
шумного мира суеты... Среди нас новый член, наш гость, прилетевший с
далекой планеты Люп. Он еще юн, надеюсь, мы окажем ему гостеприимство на
старушке Земле, в нашем родном городе, самом древнем городе Заселенных
Земель. Его имя Джим Мортон, прошу любить и жаловать. Он захлопал в
ладоши, не отрывая от меня гостеприимного взгляда. Пришлось встать и
раскланяться. Среди присутствующих было несколько девушек. Пока официанты
обносили нас подносами с шампанским, одна из них, стоявшая неподалеку,
подошла ко мне.
   - Позвольте представиться, - сказала она. - Я дочь Холмса Синклера,
председателя Клуба. Вы давно прилетели? Меня зовут Джин.
   - Сегодня.
   - У нас немного консервативно. Вы, наверное, обратили на это внимание.
   Расскажите что-нибудь о местах, где вы живете.
   - Это не интересно, - промямлил я.
   - Должно быть, в тех местах, откуда вы, полно всякой экзотики? В лесах
встречаются кадавры и вампиры, вы не расстаетесь с бластерами?
   Она, конечно, смотрела те же фильмы про дальние миры, что и я, - а в
них полным-полно всяких чудовищ.
   - Не совсем так, - ответил я после паузы. - Хотя вы, без сомнений, во
многом правы... Я здесь новый человек, ни разу не был на Земле. Не
согласились бы вы стать моим гидом?
   - С удовольствием. В меру возможностей... Молодежь в наше время так
разобщена...
   Рядом остановился с почтительным поклоном официант. Мы взяли по фужеру
с шампанским и продолжили разговор, вооруженные напитком.
   - Последнее время я стала очень серьезной, - сказала Джин. - Знаете, в
голову приходят забавные мысли. Я часто бываю в Клубе, он у нас за
городом, в дивном месте, в субботу я вас туда отвезу, не возражаете?..
Ведь вы, Джим, не будете возражать?
   - Никогда, - сказал я как можно признательней. Начало новой жизни
нравилось мне.
   Вдобавок мое имя и имя девушки были похожи. Можег быть, между нами есть
и внутренняя схожесть?
   - В Клубе такие умные люди, - сказала Джин, - на прошлой неделе
отмечали открытие в области физики, его сделал наш хороший знакомый,
Густав Кейвуд, я вас познакомлю... Я подумала тогда, зачем живут остальные
люди, ну те, кто ничего не может? У кого квалификационный балл ниже "ста".
Можно как-то оправдать существование девяностых или восьмидесятых, но что
делают на Земле пятидесятые или там сороковые? Неужели у них не
развивается чувство собственной неполноценности?.. Не могу понять.
   - Не всем же делать открытия в физике, - решил возразить я. - Наверное,
остальные создают им условия. Кто-то должен растить хлеб, печь из него
булки или разносить шампанское, накрывать на стол, дежурить на станциях,
которые дают свет и тепло.
   - Правильно, - обрадованно всплеснула руками Джин, - как я сама не
додумалась.
   Но они такие безликие, словно роботы. Посмотрите, - кивнула она в
сторону официанта, - на его лице следы вырождения... Все-таки разница
между людьми с разной квалификацией бросается в глаза. Сравните официантов
и членов Клуба. У вас, например, - простите, что я про присутствующих, -
читается мысль в глазах, видно, вы умный человек.
   - А если бы вы не знали мой балл, сколько бы дали?
   - Сто четыре, - рассмеялась Джин.
   - Как вы относитесь к тем, у кого "двадцать" или "тридцать"?
   - Не знаю, как на вашей планете, мы их не замечаем. Они - пустое место.
Вы совершенно правильно сказали, их дело выполнять необходимую черновую
работу. Для этого они созданы. Каждому свое - как когда-то заметили
древние.
   - Есть ведь такие, кто получает совсем низкий балл, скажем, "два" или
"три".
   Джин рассмеялась, у нее была очаровательная улыбка. Наверное, она об
этом знала, потому что смеялась часто.
   - Не могу представить. Ни разу не сталкивалась. По-моему, их место в
больнице, это не люди даже.
   - Пришлось как-то слышать, - продолжал я, - что бывают отдельные
экземпляры, которые на квалификационных испытаниях вообще не получают балл.
   - Не верю, - изумилась Джин. Глаза ее стали большими и изумленными, как
будто, я рассказал полную чудес историю из жизни собственной планеты.
   - Тем не менее это правда. У моего приятеля по университету был в
классе парень, он не получил никакого балла.
   - Как забавно... Папа, папа, иди сюда!
   К нам, снисходительно улыбаясь, подошел председатель Клуба. Он наклонил
голову, еще раз здороваясь со мной, и вопросительно посмотрел на дочь.
   - Папа, Джим рассказывает интереснейшие вещи. Я буквально отказываюсь
верить.
   Представляешь, он утверждает, что существуют молодые люди, вообще не
получившие на квалификационных испытаниях никакого балла. Не может быть!
Джим утверждает, что такой мальчик учился в классе у его приятеля. Машина
не поставила ничего.
   Вот бы взглянуть на него в тот момент, представляю, какое забавное было
зрелище.
   Холмс Синклер с любопытством посмотрел на меня.
   - Это правда?
   - Совершеннейшая. Гарри, - это мой приятель, - утверждает, что это был
нормальный парень. Более того, по многим предметам он был первым учеником
в классе.
   - Что с ним стало потом?
   - Исчез. Гарри говорил, никто ничего не знает, он несколько раз
интересовался у родителей, но те не говорят. Или не хотят, или тоже не
знают.
   - Я вроде бы слышал о подобных случаях, Джин. Мистер Мортон говорит
правду. Это одна из загадок цивилизации. Говорят, каждый год появляются
один или два человека, которые не получают квалификационного балла.
   - Что с ними бывает? - заинтересовалась девушка.
   - Трудно сказать. Сведений мало. Этим занимаются там, - сказал Холмс
Синклер и ткнул пальцем в потолок. - Если я не нужен больше, отпустите
меня к моим обязанностям.
   Он ушел, а Джин произнесла:
   - Надо же, какие чудеса! Я об этом нигде не читала. И было начала
думать, что на свете нет ничего удивительного.
   - Так как бы вы отнеслись к такому человеку?
   - Не знаю... - рассмеялась она. - Их нужно сажать в клетки, как в
зоопарке, и показывать за деньги, как невероятную диковинку.
   До субботы Джин показывала мне город. Деньги таяли, но я о них не
жалел. Мне нравилось изображать любопытного, несколько неот„санного, но
облагороженного высоким баллом провинциала.
   Где мы только не побывали: на выставке космической экзотики, на
экспозиции объемных фильмов - последнего новшества, где, подключившись к
аппарату, можно было как наяву совершать сказочные подвиги, летать в
космолетах, сражаться с армадами коварных инопланетян, - побывали в
городке развлечений, от которого весь следующий день кружилась голова,
ездили в парк, куда пускали членов Клубов от "ста" и выше. Там в прудах
плавали настоящие лебеди, белые и черные, и в одном месте ходили по мелкой
воде розовые фламинго. В парке было безлюдно, мы бродили с Джин по аллеям,
от одного любопытного места к другому, она брала меня под руку, и я с
непонятным чувством, в котором были и нежность и откровенная
растерянность, ощущал тепло ее ладони у себя на руке.
   Вечера мы тоже проводили вместе, Джин добросовестно осуществляла
обязанности экскурсовода. Сидели в тихих изысканных ресторанчиках,
подобных я и представить не мог. Оформленные в стиле "ретро", они казались
вдвойне приятными, потому что в свое время я прочитал много книг о тех
временах, когда люди предпочитали аэрол„там запряженных лошадей и не
считали зазорным, вернувшись из космического полета, надевать кирзовые
сапоги и пахать землю при помощи сохи.
   Джин переодевалась в вечернее платье, каждый раз новое, мы часто с ней
танцевали, она пахла чем-то манящим, от чего кружилась голова, и была
нежна со мной.
   Меня не тревожило будущее, казалось, что отныне оно устроится. Что мне
стоило сказать, что решил остаться на Земле?! Знаний наверняка хватит,
чтобы поступить в университет, - а Джин такая красивая девушка.
   В пятницу мы поцеловались. Это произошло само собой, когда мы
спускались из ресторана к стоянке такси. Было поздно, огромная Луна
серебрила ступени, Джин поскользнулась, пришлось подхватить ее, мы
прижались друг к другу и поцеловались.
   Она попросила проводить ее, и у дверей дома мы поцеловались еще.
   Спать ни капли не хотелось, и я решил посидеть в баре. Я уже знал
несколько неплохих заведений и попросил водителя везти меня в "Фиалку", на
улицу Разрушенной цитадели... По видео передавали последние известия, и я,
отпивая холодный, с мороженым, коктейль, стал их смотреть. Ничего
особенного в этот день в цивилизации не произошло. Потом диктор сказал,
что сейчас покажут фильм молодого режиссера под названием "Побег".
   Перед глазами стояла Джин, ее блестящие, притягивающие глаза, улыбка,
делающая ее лицо живым и неотразимым.
   Внезапно я вернулся на Землю!.. На экране возник Центр и бедный
мусорщик, испуганно барабанящий в дверь!
   Кровь прилила к лицу! Что это! Что это значит?!
   Между тем появился покинутый грузовик, примятая под ногами трава вела
на площадку, с которой я улетел на аэрол„те. Мой путь повторился в
точности: и касса аэропорта, где брал билет, и салон самолета, и даже лицо
соседа, с которым сидел. Потом я увидел растерянного парня с Люпы и отель
"Карла XI", в котором остановился. Камера обплывала номер. Затем возникла
уютная обстановка ресторана, оформленного в стиле "ретро", и танцующая
пара, издалека напоминающая меня и Джин... Фильм проходил под негромкую
музыку. В финале возникло незнакомое лицо с поэтической непричесанной
шевелюрой и принялось речитативом читать строки, из которых следовало, что
беглец должен вернуться сам, индекс он знает, небесное око следит за
каждым его шагом, но важен принцип добровольности, пропавший должен
обнаружиться самостоятельно.
   - Какую муть стали показывать по ящику, - проронил сосед по столику,
заспанного вида мужчина в помятой рубашке.
   Я подозрительно посмотрел на него. Не мог ничего понять. Хотелось
сорваться и бежать, бежать без оглядки неизвестно куда...
   В гостиницу я не вернулся. Ночь бродил по улицам, внимательно следя, не
идет ли за мной кто-нибудь. Освещенные яркими фонарями улицы оставались
безлюдными. Я нырял в подворотни, бежал до изнеможения по узким переулкам,
останавливался, снова оглядывался - меня никто не пытался преследовать.
   На востоке светало, когда я зашел в автомат и позвонил Джин. Кроме нее,
у меня никого не было.
   - Джин, - сказал я, - как ты относишься к тому, что я открою тебе
маленький секрет?
   - Мортон, - сказала она, - я очень рада, что ты позвонил, но тебе не
кажется, что еще слишком рано?
   - Пока мы не виделись, со мной кое-что произошло. Ты можешь вы слушать
меня?
   - Могу, - ответила она, - сейчас зажгу свет. Подожди минутку. В трубке
зашуршало, потом ее голос гораздо приветливей сказал:
   - Слушаю, - Джин, - начал я, - я не тот, за кого себя выдаю.
   Произнеся главную фразу, я оглядел улицу - она по-прежнему была
пустынна.
   - Во-первых, меня зовут не Джим, а Нино, фамилия - Мискевич, родился и
вырос здесь, на Земле, в Пепате, это маленький городок тр„х часах лета
отсюда. Я не учусь ни в каком университете, только в прошлом году, шесть
месяцев назад, закончил школу и прошел испытания.
   - Разыгрываешь - я не верю тебе.
   - Это не вс„, Джин. Помнишь, в первый вечер мы говорили о тех, кто не
получает на испытаниях балла. Так вот, я один из них. Я сбежал из места,
где содержатся такие, как я. Теперь ты все знаешь, можешь по мочь мне?
   Джин в трубке молчала, я подождал, потом снова повторил вопрос.
   - Не думала, что тебе понадобится разыгрывать меня под самое утро я так
хорошо спала. - ответила она нерешительно.
   - Вс„, что сказал, сущая правда. Им удалось выследить меня, не знаю
как, они зачем-то предупредили меня об этом. Мне нужно скрыться на время,
чтобы меня не нашли. Это вопрос жизни, пойми.
   - Ты неумно шутишь, - наконец сказала Джин, но сердито, тоном которым
никогда не разговаривала со мной. - Я скажу прямо, если ты не тот, за кого
себя выдаешь, это чудовищно, это хуже самого гнусного предательства, хуже
самого плохого. Если ты не шутишь и сказал правду, я не хочу тебя видеть.
Скажи спасибо, что не сообщу куда следует. Если же ты появишься еще, то я
это сделаю непременно...
   Если же это шутка, то она не умна, ты наверняка пьян, советую тебе
пойти домой и как следует выспаться. Я на тебя обижена, ты, наверное,
принимаешь меня за кого-то другого.
   - Спасибо, Джин, - поблагодарил я ее и отключился.
   В кабине стало тихо - вдалеке из-за угла показался мужчина с собакой. Я
вышел и быстрым шагом свернул в переулок.
   Скоро утро, долго я так не выдержу. Я почти бежал по темному,
окруженному высокими зданиями пространству. Рассвет высоко в небе
заголубел холодной кляксой. Мужчины с собакой сзади не было - должно быть,
он обыкновенный ранний прохожий.
   Впереди оранжевым засветились окна ночной забегаловки. Я перевел дух,
оглянулся и только после этого открыл дверь.
   Небольшой бар пуст, положив голову на стойку, дремал хозяин, его
розовая лысина блестела от жары. Он не поднял голову на звук дверного
колокольчика, я остро позавидовал его безмятежному спокойствию.
   Как бы мне хотелось беззаботно улечься где-нибудь, где могу чувствовать
себя спокойно и ни о чем не думать. Закрыть глаза и спать. Я присел на
высокий табурет и постучал по стойке, рядом с ухом хозяина, монетой.
   Он поднял голову, еще не разглядев меня как следует, схватил полотенце
и начал протирать и без того чистый пластик.
   - Кофе, - сказал я.
   - Может быть, мальчик закажет выпить? - услышал я сзади женский голос.
   Рядом села женщина - она была изрядно напудрена, ресницы излишне черны,
губы вызывающе красные. Я без труда догадался, что она делает здесь, в
баре, и зачем подошла ко мне, но не испугался. Мне ли бояться таких
мелочей.
   - Что Вы пьете? - спросил я.
   Она подняла на мое "Вы" удивленные глаза, но ответила:
   - Какую-нибудь бурду получше, например виски.
   Я кивнул хозяину, он зевнул и сказал: "Деньги". Пришлось вынимать
бумажник.
   Когда он увидел пачку сотенных купюр, от волнения уронил полотенце.
   Женщина присмирела и сидела молча... Я допил кофе и спросил:
   - Где вы живете?
   - Рядом, - ответила она и посмотрела на меня вопросительно. Мы вышли из
бара, я схватил ее под руку и попросил идти быстрей.
   - Зачем вам я? - сказала она хриплым грубоватым голосом. - За те
деньги, которые у вас есть, вы проведете время с хорошенькой маленькой
девочкой. Ваш коэффициент, наверное, где-нибудь за шестьдесят?
   - Сто четыре, - сказал я автоматически.
   Она остолбенела, замерла на месте и посмотрела на меня так раболепно,
что сразу показалась старой и жалкой. От ее нетрезвой уверенности не
осталось следа.
   - Мне нужно выспаться, - сказал я. Она кивнула и зашагала как могла
быстро. Это меня устраивало. И, несмотря ни на что, я долго не мог
заснуть. Восстанавливал в памяти подробно, до мельчайших деталей,
небольшой фильм, который показывали после известий по видео. Без всяких
сомнений, фильм предназначался для меня. Я ничего не мог понять. Значит,
мой побег с самого начала снимали? Нет - ведь ни разу на экране не
промелькнул я. Лишь перед финалом в сцене из ресторана кто-то отдаленно
похожий на меня и Джин танцевал вместе... В темноте чужой комнаты,
расположившись на старом, от этого мягком и удобном диванчике, стало
казаться, что меня преследуют сверхъестественные силы - от них нет
спасения... Спасение лишь в покое, в тишине вокруг. Сон пришел сам по
себе, я упал куда-то в темноту и усталость. Провалился спиной в небытие, а
когда открыл глаза, то услышал, как за стеной негромко играет музыка...
   За стеной негромко играла музыка, я оглядел незнакомую комнату
вспомнил, как попал сюда.
   Уснул, ощущая вокруг присутствие сверхъестественного существа.
окружившего меня и забавлявшегося мной, словно марионеткой. Сейчас же, в
свете дня, под оркестр из-за стены, вчерашние загадочные события не
казались столь необъяснимыми.
   Должно быть, за время, что спал, в голове не прекращалась прежня
работа, раз открыл глаза, готовый к рассуждению.
   Кто я? Один из немногих, которым не повезло. Последние месяцы ушел в
свои проблемы, меня интересовал лишь я сам и то, каким способом сохранить
жизнь и свободу. В глазах исследователей я представлял собой жалкого
подопытного кролика, запас которых пополняется каждый год. Они проведут
надо мной и мне подобными серию экспериментов, выяснят, что необычного
содержится в нас, определят патологию заставившую машину поставить нас вне
квалификации, - и потеряют к нам интерес. У них все рассчитано. Процесс
опытов продолжался полгода. За это время они набирали достаточно данных,
чтобы еще полгода, до новой свежей партии, ломать копья в научных
диспутах. Мы же становились лишними и, вероятно, опасными - для нас
существовала резервация... Я предполагал, что по окончании экспериментов,
затерявшись в большом городе, останусь незамеченным.
   Станут ли меня особенно искать? Нет, конечно. Ведь для этого нужно
затратить большие средства, привлекать огромное количество людей, техники
и энергии.
   Районном; отделению Службы Преследования, куда передадут сообщение о
побеге, наверняка это не под силу. Понимал, что, когда меня искали в
заповеднике, я был нужен, представляя из себя загадочную, необследованную
единицу. Теперь же другое дело.
   Освободив мусорщика, обнаружив брошенную машину и отсутствие аэрол„та,
мои преследователи сбились бы со следа, потому что я пропадал в огромном
мире, где кишели миллиарды людей. Через некоторое время они бы потеряли
надежду обнаружить меня и забыли бы обо мне.
   Так казалось... На деле произошло другое. С момента побега до момента,
когда мне показали фильм, прошло четыре дня. В фильме не было меня,
значит, можно предположить, что сбежал я удачно, - просто они не менее
удачно шли по моим стопам. Найти машину и брошенный неподалеку от
аэропорта аэрол„т несложно. Но обнаружить, на каком самолете я вылетел и
куда, - гораздо трудней. Еще тяжелей проследить мой путь в Вамопу и
сделать это так быстро. Для этого нужны усилия Центральной Службы, а она
не занималась пустяками. Об этом я знал точно. Истории удачно раскрытых
преступлений постоянно расписывались по видео, мы с ребятами из школы
подробно интересовались работой Службы. Мы считали себя знатоками, многие
из нас мечтали попасть служить туда и прекрасно знали ее возможности.
   Обнаружив, они могли без особого труда схватить меня. Почему этого не
сделали?
   Более того, предупредили меня, что им все известно. Зачем? Какой в этом
смысл?
   Чтобы посмотреть, что буду делать дальше? Возможно. Они использовали
этот прием, когда нужно, чтобы разыскиваемый привел их куда-то, к цели,
которую знал только он. Что хотят они от меня - у меня нет цели... Только
одного, чтобы я снова набрал злополучный код? Им зачем-то нужно это.
   Но если так, то, значит, они уверены, что не выпустят меня из виду.
Это, в свою очередь, означает, что я представляю для них большой интерес,
гораздо больший, чем я предполагал.
   Должно быть, еще эксперимент. Пусть так, постараюсь, чтобы он обошелся
им как можно дороже. Я влечу им в копеечку!
   В дверь постучали, потом она приоткрылась, и в комнату вошла вчерашняя
женщина.
   Она была в домашнем халате, но лицо ее было ярко накрашено.
   - Уже проснулись? - спросила она. - Шесть часов вечера.
   - Я, наверное, причинил вам