у ткачу в размерах, определяемых  его
положением и работой, которую он выполнял.
     Пурпурный расплачивался за свою ткань волшебными символами.
     Я или мои помощники, нарезали их ему в соответствии  с  потребностью.
Первая партия была вручена Лесте для распространения между его рабочими  в
той же пропорции, что и ткань. Сперва ни Леста,  ни  ткачи  не  поняли  их
назначения, но когда мы растолковали, что каждый символ,  это  обеспечение
будущего  заклинания,  они  закивали  и  быстренько  разобрали  их.  Через
несколько дней они уже вовсю обменивались ими между собой вместо  расплаты
за различные услуги. Другие играли на них  в  кости  -  обычная  игра,  за
исключением  того,  что  они  обменивались  символами  в  зависимости   от
выпадения костей. Шуга решил, что это оскверняет богов - так обращаться  с
магией. Игроки были строго предупреждены, а их символы  конфискованы.  Еще
одного мужчину поймали на торговле своими женами  для  того,  что  создает
семью - за символы. Мы конфисковали его жен.
     Из-за   того,   что   поточное   производство   оказалось   настолько
эффективным,  мы  на  двадцать  процентов  превзошли  прежнюю   совместную
продукцию  всех  четырех  деревень.  Конечно,  доля  Пурпурного  составила
половину этого количества. Но мало кто из ткачей обижался  на  это  -  без
Пурпурного воздушной ткани не было бы вообще. И они знали, что получат  за
нее много больше, чем за старые сорта ткани.
     Одно  время  Пурпурный  подумывал  о  конфискации   всей   ткани   на
строительство воздушной машины, но позволил отговорить себя от этой затеи.
     Если ткачи почувствуют, что работают только на Пурпурного, то  станут
нерадивы и беспечны. Если же они будут знать, что также работают на  себя,
то с каждым кусочком ткани будут обращаться как  со  своим  собственным  -
каковой она и в самом деле может оказаться после распределения.
     Распределение производилось  каждую  вторую  руку  дней.  Большинство
мужчин получало достаточное количество ткани и для собственных нужд, и  на
продажу. Младшим ткачам, подмастерьям и ученикам,  труд  которых  считался
незначительным вкладом в производство даже одного  куска  ткани,  их  доля
выплачивалась волшебными символами. Накопивший три штуки мог  обменять  их
на один кусок ткани.
     То, что ткань очень ценная - секретом  не  было.  Вскоре  возможность
носить накидку, из воздушной ткани  стало  знаком  высокого  положения,  и
материал пользовался большим спросом. Некоторые мужчины - главные ткачи  в
своих деревнях, стали одевать в воздушную  ткань  даже  своих  жен,  чтобы
подчеркнуть этим собственную значимость. Но мы достаточно быстро  положили
этому конец. Не из-за того, что они не имели  право  демонстрировать  свое
богатство. Для этой цели  они  не  должны  были  использовать  своих  жен.
Женщины оказались достаточно горды, что уже доказала история с их именами.
     Мы вовсе не хотели, чтобы они жаловались, будто Мисс  такая-то  носит
воздушную ткань,  так  почему  и  другие  не  могут  носить  ее  тоже?  Мы
быстренько подавили эту тенденцию. Тогда наказанные ткачи стали наряжаться
в эту ткань сами, напяливая ее на себя столько, сколько  могли.  Но  через
несколько дней и это прекратилось. Все еще продолжался  болотный  сезон  -
сезон пота.
     Случился еще один инцидент. У нас произошла кража. Оба виновника были
младшими ткачами - почти мальчишки - и  обоим  не  давали  покоя  огромные
запасы воздушной ткани  Пурпурного.  Они  были  родом  из  другой  деревни
острова и не вполне понимали важность проекта летающей  машины.  Сюда  они
пришли только ради работы и  чудесной  новой  ткани.  Она  притягивала  их
необыкновенно. Но являясь подмастерьями, плату они получали не материей, а
только волшебными символами и горько страдали из-за этого.
     Большинство ткачей не нуждалась в воздухонепроницаемой ткани и  брали
ее такой, какой она выходила из ткацкой машины.  После  окунания  в  кровь
домашнего  дерева  нити  остановились  очень  гладкими.   Ткань   обладала
изумительной  ровностью.  Создавалось  впечатление  накрахмаленности.  Для
Пурпурного ткань откладывалась  в  сторону  для  последней  обработки.  Ее
предстояло окунать снова, на этот раз в склеивающий раствор. Как  раз  эта
груда подготовленной ткани и соблазнила мальчишек.  Их  поймали,  конечно.
Хотя это произошло далеко за полночь и большинство  людей  спало.  Красное
солнце стояло на западе еще достаточно высоко.
     Пурпурный,  привычки  спать  у  которого  не  были  похожи  на  наши,
приветствовал их, в чем фактически грубо ошибался, потому что их руки были
заняты украденной тканью.  Мальчишки  тоже  допустили  ошибку,  побежав  к
ткацким полям. Пурпурный со всех ног ринулся за ними, вопя:
     - Стойте, воры! Стойте!
     Ночные ткачи не знали этого слова. Но они увидели двух бегущих парней
и кричащего, гонящегося за ними волшебника. Они поняли, что  здесь  что-то
не так, перехватили беглецов и держали их до прихода волшебника.
     На голубом рассвете  мы  собрали  совет:  на  который  были  допущены
волшебники, главные ткачи и пять Глав деревень, включая Гортина и меня.
     - Не знаю, как они надеялись отделаться,  -  доверительно  спросил  у
меня Пурпурный. - Какое у вас наказание  за...  -  он  казалось,  подбирал
нужное слово... - за такое преступление?
     - А каким должно быть наказание? У нас раньше такого не случалось.  Я
даже не знаю, что мы можем решить.
     Пурпурный выглядел удивленным. Он словно бы хотел что-то сказать,  но
тут началось слушание дела. Я говорил мало. Решать предстояло  не  мне,  а
Главе той деревни, откуда родом мальчишки. Парни  стояли  и  дрожали.  Они
были примерно того же возраста, что мои Орбур и Вилвил.
     Главы спорили все утро. Не  было  прецедента,  не  было  примера  для
решения. В конце концов именно Шуга решил вопрос. Он сердито вышел в центр
круга.
     - Эти юнцы совершили кражу,  -  заявил  он,  воспользовавшись  словом
Пурпурного. - Пурпурный говорит, что есть такой поступок  там,  откуда  он
прибыл. Лично я рассматриваю это как проявление глупости - брать  что-либо
у волшебника крайне опасно.
     Его слова встретили приглушенное одобрительное бормотание.
     Шуга продолжал:
     - Очевидно, раз взятая собственность принадлежит волшебнику,  то  это
вопрос не для Глав. Это вопрос волшебников.
     И на этот раз Главы горячо заспорили. Шуга задел их за живое.
     - Эти двое воришек хотели  взять  воздушную  ткань,  -  сказал  Шуга,
направляясь к юнцам. Они отпрянули от него назад. - Поэтому  я  предлагаю,
чтобы наказание равнялось поступку... Я говорю -  мы  дадим  им  воздушную
ткань.
     С этими словами он  развернул  огромные  свертки,  которые  мальчишки
стащили у Пурпурного. Получились длинные полосы, первые  полотнища  сшитые
для воздушной машины.
     - Заверните их в ткань, - скомандовал Шуга.
     - Э-э, подождите немного... - начал Пурпурный.
     Шуга не обратил на него внимания. Главные ткачи подтащили мальчишек и
заставили их лечь на землю, прямо на воздушную ткань.
     - Заворачивайте, - приказал Шуга. - Плотно! Плотно их заворачивайте!
     Ткачи так и сделали.
     - Но... Шуга, - запротестовал Пурпурный. - Они же ведь задохнуться.
     - Не знаю такого  слова,  -  отрезал  Шуга,  не  отрывая  взгляда  от
дергающихся под массой ткани тел.
     - Это означает, что они будут лишены кислорода.
     Шуга бросил на него взгляд. Он может быть и вспомнил  это  слово,  но
что из того? Кислород - это газ, который Пурпурный отбрасывал, добывая  из
воды водород.
     - Прекрасно, - ответил Шуга, - пусть задохнутся.
     - Не надо так говорить, - попросил Пурпурный. Он стал совсем бледным.
Шуга с гримасой отвернулся и пошел прочь. Пурпурный издал горлом  странный
звук. Я думал, он пойдет за Шугой, но он не пошел. Теперь  мальчишки  были
завернуты в ткань полностью. Они напоминали  гигантские  жалящие  лучинки,
длинные, коричневые и бесформенные.
     - Мы оставим их  здесь  до  следующего  подъема  голубого  солнца,  -
постановил Шуга. - Оставьте человека проследить, чтобы никто  не  подходил
сюда.



                                    12

     Когда мальчишек развернули, они были мертвы и  даже  окоченели.  Даже
Шуга был потрясен.
     - Никак не ожидал... - он медленно покачал головой.  -  Так  вот  что
означает задохнуться! - Он потрогал тела.  -  Должно  быть  очень  сильное
заклинание. Посмотрите, на них не видно никаких следов?
     Мы посмотрели. Лица их стали темными и холодными.  Языки  высунулись,
глаза изумленно таращились. Но на них не было ни единой царапины.
     Когда мы рассказали об этом Пурпурному, он болезненно застонал  -  но
так, как будто ожидал этого исхода.
     Он спустился на поляну, чтобы осмотреть все самому.
     - Я не должен был этого допустить, - бормотал он по  дороге.  -  Надо
было его остановить.
     Увидев их застывшие тела, он отшатнулся, опустился на бревно,  закрыл
лицо руками и зарыдал. Даже Вилвил и Орбур  отодвинулись  от  него.  Затем
появились отцы мальчиков. Их вызвали  с  другой  стороны  острова,  и  они
потратили почти день на дорогу. Когда они поняли, что случилось,  то  тоже
начали рыдать. Они шли принять  участие  в  наказании,  а  не  в  траурной
церемонии. Да и сам я  чувствовал  себя  странно,  опустошенно,  как-то  с
неприятным чувством потери. Гортин свернул украденную ткань,  обращаясь  с
ней с  повышенной  почтительностью,  и  протянул  Пурпурному.  Тот  поднял
голову, поглядел на сверток и, подавшись назад, покачал головой.
     - Убери ее, убери!
     В конце концов мы похоронили в ней мальчишек.



                                    13

     Потом  я  отыскал  Пурпурного  одного.  Он  угрюмо  сидел   на   раме
незаконченной воздушной машины. Он посмотрел на меня.
     - Я же говорил, что они задохнуться. Им не хватит кислорода.
     - Проклятье твоему ненужному газу! Им не хватило воздуха,  Пурпурный.
Твоя воздушная ткань не пропускает воздух, так же как и газ.
     - Да, конечно, - озадаченно согласился Пурпурный.
     - Так ты знал! Ты знал! - дико закричал я. - Ты знал, что они  умрут?
Если бы ты заставил Шугу  слушать...  или  сказал  бы  мне!  Мальчишки  не
сделали ничего особенного.
     - Прекрати, - простонал он.
     - Ты позволил им умереть, Пурпурный. Из-за такой малости?!
     - Но это в обычае многих диких племен, - сказал он. Запнулся и глянул
на меня.
     - Дикие племена, - повторил  я.  -  Ты  думаешь...  Ты  считаешь  нас
дикими?
     - Нет... нет... Лэнт... Я... - забубнил  он.  -  Я  думал,  что...  Я
никогда не видел как у вас наказывают. И не знал, какой будет ваша кара. Я
считал, что Шуга понимает, что делает. Я... я... Мне очень горько, Лэнт...
Я не знал... - Он закрыл лицо.
     А я неожиданно  успокоился.  У  Пурпурного  не  было  никакого  опыта
общения с нами. Нам следовало признавать его таким, какой он есть, так как
и он воспринимал нас такими, какими мы были.
     Я спросил:
     - Там, откуда ты пришел, за воровство убивают?
     Он покачал головой.
     - Это ни к чему. Если кто-нибудь совершает  тяжкое  преступление,  то
наши... наши советники могут так воздействовать  на  виновного...  на  его
душу... что он никогда не сможет больше совершить подобное преступление.
     Я был поражен.
     - Это мощное заклинание.
     - И сильная  угроза,  -  сказал  Пурпурный.  -  Убийца  после  такого
наказания не сможет защитить ни  себя,  ни  свою  собственность,  ни  даже
своего ребенка. Перестроенный вор не сможет без разрешения воспользоваться
даже водой, если даже горит дом. Но Лэнт, я не понимаю - неужели воровство
у вас такая редкость? Мальчики взяли вещь, которая им не принадлежит.  Они
ее не заработали, не изготовили, не выменяли. Разве это привычное для  вас
поведение?
     - Мы о таком не слышали, Пурпурный. Это у нас впервые.
     - Но... - он казалось, подбирал слова. - Как ты называешь, когда один
берет хлеб у другого?
     - Голод.
     Пурпурный заволновался.
     - Хорошо, а что ты будешь делать, если кто-то возьмет  твои  костяные
изделия?
     - Без платы? Пойду и отберу их назад. Ему их  не  спрятать.  Ни  один
мастер по кости не работает точно так же,  как  я.  Даже  мне  никогда  не
сделать двух одинаковых предметов... кроме зубьев для станков, пожалуй...
     - Тогда необработанная кость - у тебя большие  запасы  необработанной
сырой кости. Что если кто-то ее заберет?
     - А зачем? Зачем она ему нужна? Ее может использовать  только  другой
резчик. Я бы их всех знал. Пошел бы и отобрал назад.
     - Но это абсурдно, Лэнт. Наверняка можно найти что-то такое, что  вор
может украсть. Секреты! - радостно воскликнул Пурпурный. - Леста  трясется
над своими ткацкими станками, как мать над ребенком.
     - Но если кто-то украдет у  него  секреты,  у  Лесты  они  все  равно
останутся. Он все равно сможет изготовлять свою ткань, хотя это уже смогут
делать и другие ткачи. Никто не сможет украсть  пищи  больше,  чем  сможет
съесть, прежде чем она испортится. Никто не сможет украсть дом или  что-то
еще такое тяжелое, чего он не способен поднять. Никто  не  сможет  украсть
инструменты -  инструменты  нужны  только  специалисту,  другому  человеку
придется прежде овладеть профессией. Никто не может  украсть  положение  в
обществе или репутацию...
     - Но...
     - Никто не сможет украсть что-то такое, что легко узнать.  Фактически
единственная вещь, которую можно  украсть,  это  вещь,  выглядевшая  точно
также, как огромное множество точно таких же вещей. - Пока я говорил,  мой
мозг напряженно работал. И я начал понимать недоумение  Пурпурного.  Вещи,
которые выглядят точно так же как  и  другие  вещи.  Ткань  или  волшебные
символы, или зерно... Пурпурный был поражен.
     - Да. Ты прав!
     - Ткань и волшебные символы. Да, до твоего  появления  никто  не  мог
украсть достаточно ткани, чтобы это окупало риск. А кто-нибудь мог украсть
услуги волшебника? Сама эта мысль  была  нелепицей,  пока  не  пришел  ты,
Пурпурный.
     Пурпурный ошеломленно произнес:
     - Я изобрел новое преступление!
     - Поздравляю, - ответил я и покинул его.



                                    14

     Поиски   волокнистых   растений    и    диких    домашних    деревьев
распространились даже до дальних холмов.  Четыре  бригады  каждое  голубое
утро покидали деревню и отправлялись на поиски сырья. И они частенько даже
не возвращались и после  того,  как  солнце  исчезало  за  горизонтом.  Но
слишком часто они стали возвращаться с корзинами, наполненными наполовину.
Волокнистые растения не представляли особой проблемы.  Они  росли  быстро.
Торговцы урожаем  уже  начали  эксперименты,  пытаясь  выращивать  их  для
ткачей. Успели проклюнуться молодые побеги и  казалось,  что  мы  разводим
волокнистые растения уже давным-давно.
     Проблемой  был  сок  домашних  растений,   который   уже   фактически
задерживал нас. Мы оказались под угрозой остаться без  домашних  деревьев.
Шуга освятил все деревья в населенном  районе  -  кроме  трех.  Но  и  эти
деревья почти высохли. Пурпурный боялся совсем  истощить  их  из  опасения
совсем убить. Деревья уже начали  сбрасывать  листья.  Дикие  деревья  еще
оставались конечно, но препятствием к их использованию были те неимоверные
усилия, которые требовались, чтобы доставить огромные  глиняные  сосуды  с
дальних  холмов.  Требовалось  восемь  мужчин,  чтобы  нести  одну   такую
здоровенную и тяжелую емкость. Белис изготавливал их из  дубовых  стволов,
обернутых воздушной тканью. Он  также  изготавливал  емкости  еще  больших
размеров, чтобы использовать их в  качестве  ванн.  Они  были  сложены  из
тяжелого обожженного кирпича и производили превосходные впечатление.
     Но у нас не хватало крови домашних деревьев, чтобы  их  наполнить.  А
груды необработанной ткани продолжали между тем расти.  Нам  хватало  сока
только на пропитку нитей. Но не на вторичное пропитывание.
     На скале между тем каркас лодки обретал  форму.  Первый  его  вариант
получился слишком тяжелым и был демонтирован. От  него  мальчики  оставили
только доску для киля. Вместо сосны они  использовали  бамбуковые  стволы,
связанные вместе и хитро сплетенные. В этом им помогал  Шуга,  хотя  мы  и
редко его видели. В остальных случаях он был слишком занят  благословением
ткацкого производства и другими заклинаниями.
     Второй каркас лодки получился почти полностью бамбуковым. Но все-таки
- это был только каркас. Мальчишки отказались от своего намерения  сделать
покрытие из дерева. Они решили использовать воздушную  ткань.  Получалось,
что из нее можно из готовить корпус целиком, если сложить ее  в  несколько
слоев и натянуть на бамбуковый остов. Там, где это было возможным,  дерево
заменялось на воздушную ткань. Позже, нанеся на нее кровь домашнего дерева
в несколько слоев, ее предстояло улучшить, сделав водонепроницаемой.
     Как только мои сыновья додумались до этого,  так  сразу  же  отыскали
множество  способов,  как  сделать  лодку   максимально   легкой.   Вместо
деревянных досок для сидения применялась все та  же  ткань,  натянутая  на
простую раму.
     Мальчишки  были   в   восторге   от   своей   работы.   Лодка   будет
воздухонепроницаемой, лодка будет крепкой и, что самое главное, она  будет
настолько легкой, что Пурпурному можно будет не  волноваться  насчет  веса
припасов. Единственная часть лодки, которую пришлось все же изготовить  из
древесины, оказался палубный настил, идущий под днищем.
     Я размышлял,  а  нельзя  ли  воздушную  ткань  приспособить  еще  для
чего-либо. Например, не удастся ли  применить  ее  для  постройки  гнезда,
вместо того, чтобы оплетать стены волокнистыми растениями и лианами.  Ведь
можно просто обтянуть ее воздушной тканью. Это было бы и легче и  быстрее.
Дом получался бы более приличным и к тому же защищенным от дождя.
     Хм... или быть может удастся натянуть большой кусок ткани на  жесткую
раму и  использовать  ее  для  укрытия  стада  от  дождя...  или,  скажем,
перегородить ручей. Ткань, очевидно, потребуется многослойная, но не видно
причины, почему бы это не могло получиться.
     Хм... Можно  было  бы  завести  большое  количество  воды  в  прудах,
огороженных воздушной тканью. В землю она просачиваться не будет.  А  если
закрыть тканью воздушную поверхность, то даже жадный Васк-Нотц  не  сможет
ее украсть.
     Я был готов поспорить, что для  этого  материала  найдется  множество
применений, о которых мы просто не думали. Не исключено, что я  продешевил
с Лестой. Ничего, можно пересмотреть условия нашей сделки, после того, как
будет закончена летающая машина Пурпурного.
     Законченный каркас очень напоминал своими очертаниями  лодку,  но  он
был настолько легким, что его пришлось привязывать к скале, чтобы  его  не
сбросил вниз ветер. Один человек мог сдвинуть его с места, а двое волочили
его безо всякого труда. Килем служила отдельная  сосновая  доска,  которую
оставили от первой конструкции. Чтобы сделать киль более эффективным,  его
подвесили на нескольких хитроумных распорках из бамбука. После того, чтобы
предохранить киль от поломки, а каркас лодки держать ровнее, мои  мальчики
построили для корпуса подставку. Теперь же они к подпоркам, которые должны
были поддерживать выносные снасти, добавили перекладины.
     - Зачем перекладины? - спросил я.
     - А затем, - объяснил с довольной улыбкой Вилвил, - чтобы можно  было
добраться из лодки до воздушных толкателей.
     - Воздушный толкатель?
     Я не стал расспрашивать, что это такое. Я все  узнаю  в  свое  время,
подумал я.
     Мальчики продолжали работать с выносными снастями. Скоро  они  начнут
обтягивать  каркас  тканью.  И  тогда,   единственным,   что   нас   будет
задерживать, это воздушные мешки.
     Дальше все зависело от решающих трех обстоятельств:
     Во-первых, мы нуждались в  большом  количестве  ткани.  А  дл