щай внимания на то, что я тут изрекал, - произнес отшельник. - Я не рискну сказать правду, пока не увижу вашего хитрого устройства или не взгляну на этого дона Таддео, который, между прочим, тоже заинтересовал меня. Если хочешь получить от меня толковый совет, подожди, пока я не исследую сущность новой эры более детально.
     - Да, но ты не сможешь увидеть лампу - ты же никогда не приходишь в аббатство.
     - Я не выношу вашей отвратительной стряпни.
     - И ты не сможешь встретить дона Таддео, так как он поедет другой дорогой. Если ты собираешься исследовать сущность новой эры уже после ее рождения, то не будет ли слишком поздно предсказывать это рождение?
     - Чепуха. Исследовать чрево, в котором зреет будущее, опасно для младенца. Я буду ждать, а затем я смогу сказать, что новая эра родилась, а то, чего жду я - нет.
     - Какая веселенькая перспектива! Так чего же ты ждешь?
     - Того, кто крикнул мне однажды...
     - Что крикнул?
     - ?Иди!?
     - Какой вздор!
     - Хммм-хннн! Говоря по правде, я не очень надеюсь на то, что Он придет, но я приговорен к ожиданию и, - он пожал плечами, - я жду.
     На мгновение его сверкающие глаза превратились в две узкие щелки, он подался вперед с неожиданным пылом.
     - Пауло, приведи этого дона Таддео к подножию горы.
     Аббат отшатнулся в притворном ужасе.
     - Неотвязный пилигрим! Пугало для послушников! Я пришлю к тебе Поэта-Эй, ты! - пусть он явится к тебе и останется навсегда. Привести дона к твоему логову! Видано ли такое тяжкое оскорбление!
     Беньямин снова пожал плечами.
     - Ладно. Забудь, о чем я тебя просил. Будем надеяться, что на этот раз дон будет на нашей стороне, а не с теми, другими.
     - Другими, Беньямин?
     - Манасом, Киром, Навуходоносором, фараоном, Цезарем, Ханеганом Вторым... Я должен продолжать? Самуил предостерегал нас от них, когда давал их нам. Когда у них есть несколько умных людей, которые связаны необходимостью служить им, они становятся еще более опасными, чем обычно. Вот и все, что я могу тебе посоветовать.
     - Ладно, Беньямин, я сегодня получил от тебя столько, что мне хватит этого на последующие пять лет, так что...
     - Оскорбляй меня, трави меня, гони меня...
     - Прекрати. Я ухожу, старик. Уже поздно.
     - Разве? А как твое преподобное чрево выдержит поездку верхом?
     - Мой живот?
     Дом Пауло остановился, проверяя свое состояние, и нашел, что чувствует себя лучше, чем когда-либо за последние несколько недель.
     - Он почти в порядке, - удивился он. - Странно, ведь твои слова не столько лечат, сколько ранят.
     - Правда... Эль Шадам милосерден, но он также и справедлив.
     - Оставайся с богом, старик. После того, как брат Корнхауэр заново изобретет летающую машину, я пошлю на ней послушников, чтобы они бросали в тебя камни.
     Они нежно обнялись. Старый еврей проводил его до уступа горы. Аббат спустился вниз, к дороге и направился в свое аббатство, а Беньямин все стоял, укутанный в молитвенное покрывало, чья тонкая выработка резко контрастировала с грубой холстиной набедренной повязки. Дом Пауло мог еще некоторое время видеть его в свете заходящего солнца - его тощая фигура выделялась на фоне сумеречного неба, когда он кланялся и шептал молитву над пустыней.
     - Memento, Domini, omnium famulorum tuorum , - прошептал аббат в ответ и добавил. - И пусть он в конце концов выиграет в ножички стеклянный глаз Поэта.

17

     - Я могу сказать вам со всей определенностью: война будет, - говорил посланник Нового Рима. - Все силы Ларедана направлены к Равнине. Бешеный Медведь ушел из своего лагеря. По всей Равнине происходят кавалерийские стычки - это обычная тактика язычников. Но государство Чиахуахуа угрожает Ларедану с юга. Так что Ханеган готов послать войска Тексарканы к Рио-Гранде - чтобы помочь ?защитить? границу. С полного одобрения Ларедана, конечно.
     - Король Джеральди - маразматик и болван! - воскликнул дом Пауло. - Разве его не предупредили, что Ханеган - предатель?
     Посланник улыбнулся.
     - Дипломатическая служба Ватикана всегда с должным уважением относится к государственным секретам, когда ей удается узнать их. Чтобы не быть обвиненными в шпионаже, мы всегда осторожны в...
     - Его предупредили? - настойчиво повторил аббат.
     - Конечно. Но Джеральди сказал папскому легату, что тот лжет и обвинил церковь в разжигании разногласий среди союзников Святой Карающей Десницы с целью усилить власть папы. Этот идиот даже рассказал Ханегану о предостережении легата.
     Дом Пауло вздрогнул и даже присвистнул.
     - И что же сделал Ханеган?
     Посланник заколебался.
     - Я полагаю, что могу сказать вам: монсиньор Аполло арестован. По приказу Ханегана его лишили дипломатического иммунитета. В Новом Риме поговаривают о том, чтобы объявить все королевство отлученным от церкви. Разумеется, Ханеган уже подвергнут отлучению ipso facto, но это, кажется, не беспокоит большинство его подданных. Как вам, наверное, известно, почти восемьдесят процентов населения Тексарканы исповедуют разные еретические культы, а католическая вера правящего класса всегда была лишь показной.
     - Так вот, значит, как обстоят дела с Маркусом, - печально пробормотал аббат. - А что с доном Таддео?
     - Я совершенно не представляю себе, как он в данный момент собирается пересечь Равнину, не заполучив нескольких дырок от мушкетных пуль. Становится ясно, почему он так не хотел пускаться в это путешествие. Но пока мне ничего о нем не известно, отец аббат.
     Лицо дома Пауло исказила болезненная гримаса.
     - Если то, что мы отказались отправить нужные материалы в его университет, приведет к его гибели...
     - Не расстраивайтесь по этому поводу, отец аббат. Ханеган сам присмотрит за ним. Я уверен, что дон прибудет сюда, хотя и не знаю, каким образом.
     - Я слышал, что его гибель была бы для мира невосполнимой утратой. Ну, ладно, расскажите мне теперь, почему вы извещаете нас о планах Ханегана? Мы находимся в пределах империи Денвер, и я не вижу угрозы этому району.
     - Да, но я рассказал вам только начало. Ханеган надеется в конечном счете объединить весь континент. После того, как он будет крепко держать в узде Ларедан, он захочет уничтожить сдерживающее его окружение. Следовательно, следующий ход будет против Денвера.
     - Но ведь при этом линии снабжения должны протянуться через всю языческую страну? По-моему, это невозможно.
     - Это чрезвычайно трудно, но именно это делает следующий ход несомненным. Равнина образует естественный географический барьер. Если она обезлюдеет, Ханеган сможет считать свою западную границу в безопасности. Но язычники вынуждают все государства, примыкающие к Равнине, держать вокруг нее немалые военные силы. Единственный способ подчинить себе Равнину - контролировать обе плодородные полосы, на востоке и на западе.
     - Но даже если это так, - удивился аббат, - язычники...
     - Для них Ханеган разработал воистину дьявольский план. Воины Бешеного Медведя легко одолеют кавалерию Ларедана, но они не смогут справиться с чумой скота. Племена Равнины еще не знают об этом. Но когда Ларедан отправит войска, чтобы наказать язычников за пограничные набеги, впереди погонят несколько сот голов больного скота, чтобы смешать его со стадами язычников. Это идея самого Ханегана. В результате наступит голод, и тогда будет просто натравить одно племя на другое. Мы не знаем, конечно, всех деталей, но главная цель - создать легионы язычников под командованием марионеточного вождя, вооруженные Тексарканой, лояльные Ханегану и готовые двинуться на запад, к горам. Если это получится, то этот район окажется под ударом в первую очередь.
     - Но почему? Ведь не думает же Ханеган, что варвары смогут образовать надежные военные отряды и помогут создать империю!
     - Нет, мой господин. Но языческие племена будут разъединены, а Денвер будет растоптан. Тогда Ханеган сможет легко подобрать куски.
     - Что он будет с ними делать? Такая империя долго не устоит.
     - Зато она будет безопасной со всех сторон, а сам он сможет без оглядки на тылы ударить на восток или северо-восток. Конечно, прежде чем дойдет до этого, его планы десять раз могут пойти прахом. Так или иначе, этот район имеет все основания опасаться опустошительного нашествия в отнюдь не отдаленном будущем. В ближайшие несколько месяцев следует предпринять шаги для обеспечения безопасности аббатства. У меня есть инструкции обсудить с вами вопрос о сохранении Книги Памяти.
     Дому Пауло показалось, что вокруг него начинает сгущаться темнота. После двенадцати столетий в мир пришла маленькая надежда, но вот появился безграмотный князь с варварскими ордами, чтобы всадить в нее острые шипы и...
     Он ударил кулаком по столу.
     - Мы не пускали их в наши стены тысячу лет, - прорычал он, - и не пустим их еще тысячу. Это аббатство трижды подвергалось осаде во время нашествия Орды, и еще раз снова во время раскола антипапы Виссариона, но мы сохранили наши книги.
     - Но сейчас существует еще одна опасность.
     - Что же это такое?
     - Широко распространились пороховые ружья и картечь.

***

     Праздник Вознесения пришел и минул, но никаких известий об отряде из Тексарканы не поступало. Священники аббатства начали принимать частные обеты от пилигримов и странников. Дом Пауло отказывался даже от легкого завтрака. Шептались, что он наложил на себя епитимью за то, что пригласил ученого: Равнина теперь стала опасной.
     На сторожевых башнях постоянно бдили братья, да и сам аббат часто поднимался на стену, чтобы посмотреть на запад.
     Вскоре после вечерни на праздник святого Бернарда послушник доложил, что видит вдалеке полоску пыли. Но наступила темнота, и никто больше не мог ее разглядеть.
     Пропели всенощную и ?Salve Regina? , но никто так и не появился у ворот.
     - Это мог быть высланный вперед разведчик, - предположил приор Голт.
     - Это могло быть плодом воображения брата-сторожа, - возразил дом Пауло.
     - Но если они разбили лагерь за десять миль или около того ниже по дороге...
     - Мы бы увидели с башни их костер. Ночь ясная.
     - Успокойтесь, домине. Когда взойдет луна, мы сможем послать верхового.
     - О нет. Это хороший способ получить пулю просто по ошибке. Если это действительно они, то, вероятно, держат пальцы на курках всю дорогу, особенно ночью. Подождем до рассвета.
     Было уже позднее утро, когда долгожданный отряд появился с запада. С вершины башни дом Пауло моргал и щурился на сухие, выжженные окрестности, пытаясь заставить близорукие глаза что-то увидеть вдали. Пыль от лошадиных копыт уплывала к северу. Отряд остановился, очевидно, для совещания.
     - Мне кажется, что их двадцать или тридцать человек, - недовольно проговорил аббат, с досадой протирая глаза. - Их действительно так много?
     - Приблизительно, - ответил Голт.
     - Как мы сможем принять их всех?
     - Я не думаю, что нам придется принимать тех, кто в волчьих шкурах, господин аббат, - холодно заметил молодой священник.
     - В волчьих шкурах?
     - Язычники, мой господин.
     - Людей на стены! Закрыть ворота! Опустить щит! Выломать...
     - Постойте, они не все язычники, домине.
     - Да? - дом Пауло повернулся и снова стал рассматривать отряд.
     Совещание кончилось. После некоторого замешательства отряд разделился на две группы: большая часть поскакала назад, остальные всадники подождали некоторое время, затем повернули лошадей и рысью пустились к аббатству.
     - Шестеро или семеро из них - в военной форме, - пробормотал аббат, когда они подъехали поближе.
     - Это дон Таддео и его отряд, я уверен.
     - Но почему с язычниками? Хорошо, что я прошлой ночью не позволил вам послать верхового. Что они делали вместе с язычниками?
     - Возможно, это были проводники, - неуверенно сказал отец Голт.
     - Как мило со стороны льва возлежать рядом с овцой!
     Всадники приблизились к воротам. Дом Пауло сглотнул горькую слюну.
     - Ладно, пойдем приветствовать их, отец Голт, - вздохнул он.
     Пока священники спускались со стены, путники остановились возле самого монастыря. От них отделился всадник, поскакал вперед, потом спешился и протянул бумаги.
     - Дом Пауло из Пекоса, аббат?
     Аббат поклонился.
     - Tibi adsum .
     - Добро пожаловать от имени святого Лейбовича, дон Таддео. Добро пожаловать от имени его аббатства, от имени сорока поколений, которые ожидали твоего прихода. Это твой дом. Мы - твои слуги.
     Слова шли от самого сердца. Слова хранились много лет, дожидаясь этого мгновения. Услышав в ответ невразумительное бормотание, дом Пауло медленно выпрямился.
     На мгновение его взгляд встретился со взглядом ученого. Он почувствовал, как быстро тают теплота и сердечность. Ледяные глаза, холодные и обыскивающие. Скептические, злые и гордые. Они изучали аббата, как изучают безжизненное изваяние.
     ?Пусть это мгновение станет мостом над пропастью в двенадцать столетий?, - пылко молился Пауло. Еще он молился, чтобы на этом мосту древний ученый-мученик протянул руку завтрашнему дню. Это была настоящая пропасть, это понимали все. Аббат неожиданно ощутил, что он вообще не принадлежит этому веку, что его каким-то образом оставили на песчаной отмели реки времени, и что никакой опасности в действительности не было/
     - Входи, - сказал он мягко. - Брат Висклайр позаботится о твоей лошади.
     После того, как гости были размещены в своих комнатах, он вернулся в уединение своего кабинета. Улыбка на лице деревянного святого напомнила ему самодовольную ухмылку старого Беньямина Элеазара, говорящего: ?Миряне тоже последовательны?.

18

     - А теперь о временах Иова, - начал брат-чтец с кафедры в трапезной. - И был день, когда пришли сыны Божий предстать пред Господом; между ними пришел и Сатана.
     И сказал Господь Сатане: ?Откуда ты пришел??
     И отвечал Сатана Господу: ?Я ходил по земле и обошел ее?.
     И сказал Господь Сатане: ?Обратил ли ты внимание твое на раба моего, Некоего князя? Ибо нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла?.
     И отвечал Сатана Господу и сказал: ?Разве даром богобоязнен Некий князь? Не Ты ли кругом оградил его и дом его и все, что у него. Дело рук его Ты благословил, и стада его распространяются по земле; но простри руку Твою и коснись всего, что у него, - благословит ли он Тебя??
     И сказал Господь Сатане: ?Вот, все, что у него, в руке твоей; только на него не простирай руки твоей?. - И отошел Сатана от лица Господня.
     Но Некий князь не был похож на святого Иова, и когда земли его стали терзать заботы, а люди его утратили прежнее богатство, когда он увидел, что враги его стали сильнее, страх вошел в него и утратил он веру в Бога, думая про себя: ?Я должен первым ударить, дабы враги с мечом в руке не сокрушили меня!?
     И был день, - продолжал брат-чтец, - когда князья мира отвратили свои сердца от закона Божьего, и не было предела их спеси. И каждый из них думал про себя, что лучше пусть все вокруг будет уничтожено, чем другой князь возьмет верх над ним. Так сильные мира соревновались за высшую власть надо всем. С помощью коварства, предательства и обмана пытались они управлять, и страх их усилился, и трепетали они.
     Потому Господь повелел мудрецам того времени найти способ, каким весь мир мог быть уничтожен, и дал им в руки меч архангелов, коим был повержен Люцифер, чтобы эти мудрецы и князья убоялись Господа и смирились перед всевышним. Но они не смирились.
     И Сатана сказал Некоему князю: ?Не бойся обнажить меч, мудрецы твои обманывают тебя, говоря, что весь мир будет им уничтожен. Не слушай советов слабых, ибо страхи их чрезмерны и служат твоим врагам, удерживая руку твою, занесенную над ними. Ударь на них, и знай, что ты станешь владыкой всего?.
     И князь тот прислушался к слову Сатаны, и вызвал всех мудрецов своего королевства, и обратился к ним, испрашивая совета, как уничтожить врагов, не навлекая бед на собственное царство. Но многие мудрецы сказали: ?Господин, это невозможно, ибо у врагов твоих тоже есть меч, такой же, какой мы дали тебе, и пламя его подобно адскому пламени и неистовству солнца, от которого он и был зажжен?.
     ?Так вы сделайте мне другой меч, который был бы в семь раз горячее, чем сам ад?, - приказал князь, чье высокомерие превосходило высокомерие фараона.
     И многие мудрецы сказали: ?Нет, господин, не проси нас об этом, ибо даже дым от этого огня, если мы зажжем его для тебя, принесет погибель многим?.
     И тогда князь разгневался на их ответы и решил, что они предали его, и послал к ним своих шпионов, дабы испытать их и подвергнуть их сомнению; и мудрецы испугались. Некоторые из них изменили свой ответ, чтобы ускользнуть его гнева. И трижды он вопрошал их, и трижды они отвечали: ?Нет, господин, и твой народ погибнет, если ты сделаешь это?. Но один из мудрецов был подобен Иуде Искариоту, и его словеса были искусными, и он предал своих братьев, и лгал всем людям, чтобы не боялись они демонов Радиоактивных Осадков. И князь прислушался к советам этого фальшивого мудреца, чье имя было Очернитель, и приказал он своим шпионам обвинить многих мудрецов перед народом. Испугавшись, слабые духом мудрецы советовали князю согласно с его желанием, сказав: ?Оружие можно использовать, но не преступай такой и такой предел, иначе все непременно погибнет?.
     И князь ударил по городам врагов своих новым огнем, и три дня и три ночи его большие катапульты и железные птицы обрушивали на них дождь гнева его. Над каждым городом взошло солнце и оно было ярче, чем солнце на небе, и тут же этот город вянул и таял, как воск в факеле, и люди там умирали на улицах, и их кожа дымилась, и они уподоблялись охапкам хвороста, брошенным на угли. И когда неистовство солнца спадало, город бывал охвачен пламенем, и страшный гром спускался с неба, как некий огромный таран, круша все. Ядовитые испарения выпали по всем землям, и они светились ночью вторичным пламенем, и губительное вторичное пламя изъязвляло кожу, и волосы выпадали, и кровь застывала в жилах.
     И страшное зловоние вознеслось от земли до самых небес. Земля сделалась как некогда Содом и Гоморра, и всюду были руины, и на земле того, ибо враги его не удержали своей мести, послав огонь, дабы истребить его города, как были истреблены их собственные. Зловоние от этого побоища было неугодно Господу, и Он сказал Некоему князю: ?Что за огненное жертвоприношение приготовил ты для меня? Что за запах вздымается от костра его? Ты принес мне в жертву овец или коз, или тельца пожертвовал своему Богу??
     Но князь не ответил Ему, и Господь сказал: ?Ты принес мне в жертву сыновей моих?.
     И Господь истребил его вместе с Очернителем, предателем, и наступил мор на земле, и безумие охватило людей, и они побили камнями мудрых и сильных мира, какие еще остались.
     - Но был в то время человек по имени Лейбович, который в юности, как святой Августин, возлюбил мудрость мирскую превыше мудрости Божией. Но теперь, увидев, что большое знание, будучи само по себе хорошо, не спасло мир, он обратился в покаянии к Господу, взывая...?
     Аббат постучал по столу и брат-чтец немедленно умолк.
     - И это все, что вы знаете об этом? - спросил дон Таддео, когда они сидели в кабинете аббата.
     - О, имеется несколько версий, - ответил дом Пауло. - Они отличаются лишь незначительными деталями, но ни в одной из них не указывается определенно, какой народ напал первым - и в данной версии этому также не придается особого значения. Текст, который только что читали, был написан через несколько десятилетий после смерти святого Лейбовича... вероятно, это один из самых первых рассказов, а потом его не раз переписывали. Автором, наверное, был некий молодой монах, который сам не жил во времена уничтожения. Он воспринял этот рассказ из вторых рук, от последователей святого Лейбовича, первых Запоминателей и Книгонош, и был склонен к подражанию старинным рукописям. Я сомневаюсь, есть ли где-нибудь единый, точный и полный