тили это
почти сразу же из уважения к предрассудкам местных жителей и  из-за  того,
что мы будем неправильно поняты такими, как вы, земляне.
   - Еще бы вы это тогда не прекратили! Ваше положение было на волоске  от
критического... Впрочем, войны на  планете  "с  успехом"  продолжаются,  и
никто не в силах будет проследить, если  вы  вздумаете  продолжать  такого
рода "торговлю".
   - Покончим на этом, я не имею ни малейшего  желания  слушать  лекцию  о
лумбаганской истории! - зашипел Шлуш. - Поговорим  лучше  о  зле,  которое
взращивается в кабинетах нашего Корпуса!
   В этот момент дверь зала резко распахнулась.
   - Пусть простят верного слугу за вторжение  без  доклада,  -  заговорил
торопливо показавшийся охранник, - но...
   - Как ты посмел так врываться?! - вскричал Шлуш, вскакивая из-за своего
стола. - Ты, мерзкий бездельник! Кто это там с тобой?
   Охранник, не говоря больше ни слова, шатающейся походкой стал входить в
зал. За ним шел лумбаганец. У него был один единственный глаз,  три  ноги,
огромный рот, и в руках здоровенный, но устаревшей марки пистолет.
   - Выкинуть его немедленно! - заорал Шлуш, обращаясь  к  Вилту,  который
жался к самой дальней стене.
   - Я... Я... забыл з-зарядить револьвер... - лепетал  тот,  проклиная  в
душе Ретифа и роняя бесполезное оружие на пол.
   - Кто из вас, чужеземцы, здесь главный гроасец? - резко и требовательно
спросил вошедший.
   - Вилт, я тебе приказываю... - уже по инерции шипел  Шлуш,  завороженно
глядя на пистолет лумбаганца, смотревший ему в грудь своим черным  жерлом.
- Зачем и кому это надо знать? - спросил он, обращаясь уже к лумбаганцу.
   - Кое-кто очень хочет с ним повидаться, - сказал тот. - Поторопитесь, -
продолжил он, оглядывая по очереди всех  присутствующих,  -  он  не  любит
долго ждать.
   "Надо полагать, - подумал Ретиф, - это и есть начальник Шлуша".
   Лумбаганец посмотрел на свои часы, купленные  на  базаре  у  землянина,
марки "Дэйл-Эванс".
   - Быстрее! Через полчаса я меняю свое амплуа и мне уже будет  наплевать
и на вас, и на того, что хочет с вами увидеться. Но я  люблю  всякое  дело
доводить до конца!
   - Ну, что ж... - начал Шлуш, поднимаясь с кресла.
   - Спокойно, Шлуш, - сказал вдруг Ретиф. -  Очень  тронут  тем,  что  вы
хотели меня выгородить, но надо быть честным. Эй, вы! Я пойду с вами.
   - Пытался обмануть меня? - засмеялся  лумбаганец,  наставляя  на  Шлуша
свой пистолет, покрытый со всех сторон ржавчиной. - Тебя бы пристрелить за
это! Ну да ладно. Патроны я изготовил сам,  хотя  это  было  нелегко.  Так
зачем их тратить без пользы, верно? - С этими словами он перевел  дуло  на
Ретифа.
   - Пошли, приятель, - он чуть помедлил,  но  вдруг  сказал:  -  Все  вы,
чужеземцы, для меня на одно лицо, но ты, сдается мне, чем-то  все-таки  от
них отличаешься. - Он переводил взгляд с Ретифа на охранника, стоявшего  в
углу, потом на Вилта, на Шлуша. - Две ноги... Живот... Одна  голова...  А,
вот! У них по пять глаз, а у тебя только два - это какое-нибудь неприятное
воспоминание для тебя? Небольшое побоище с дружками?
   - Дефект от рождения, - мрачно выговорил Ретиф.
   - Извини, приятель. Не подумай, что хотел обидеть. Ну и черт с ними,  с
остальными глазами. Глянь на меня - я и вовсе одноглаз, ха-ха!



7

   Когда Ретиф, конвоируемый лумбаганцем, покинул наконец притихший домик,
в котором размещался штаб Самого Высокопоставленного  Гроасского  Лица,  и
вышел  на  улицу,  в  лицо  ему  ударил  довольно  сильный  свет  от  двух
лумбаганских лун. Одна большая, больше земной, а другая совсем маленькая.
   - Думал, что повидаю в эту ночь тайных чиновников  Гроа,  а  оказалось,
что и вождей тоже доведется, - говорил сам себе вслух Ретиф. Тем  временем
они повернули назад на запад, к побережью. - Куда вы меня ведете?
   - Узнаешь, -  коротко  бросил  лумбаганец,  вращая  своим  единственным
глазом во все стороны, стараясь предупредить возможные препятствия  на  их
пути. - Главное, добраться без проблем.
   - Вы ожидаете нападения? - спросил Ретиф.
   Лумбаганец кивнул.
   - А как же! - сказал он мрачно.  -  С  какой  стати  сегодняшний  вечер
должен отличаться от прочих?
   - Я думал, что  уличные  баталии  -  радость  для  здешних  жителей,  -
продолжал Ретиф начавшийся разговор. - Во всяком случае каждый  лумбаганец
всегда готов перерезать горло кому-нибудь, если представится  возможность.
А в вас что-то немного энтузиазма.
   - О, небольшая потасовка на улице или приятельская драка  в  баре,  или
соседская поножовщина на базаре - это, пожалуйста! Я такой же, как все. Но
у всего есть свои пределы. Если откровенно, господин...  э-э...  как  тебя
зовут?
   - Ретиф.
   - Меня Глут. Так вот,  как  я  уже  говорил,  Ретиф,  всему  есть  свои
пределы. Мне надо немного остепениться, отдохнуть от всего этого. Мне  уже
столько попадало, что самое время попроситься в отпуск,  понимаешь?  Здесь
многие такого же мнения.
   - Тогда почему же вы продолжаете?
   - Это нелегко объяснить чужеземцу. Я просто плыву по течению. Все,  что
не мешает мне, я согласен оставить так, как есть,  но  бывает  тако-о-е!..
Некоторые побоища просто невыносимы! Ты понимаешь, о чем я?
   - Пытаюсь понять, - сказал Ретиф.  -  Кстати,  ваш  пистоль...  Он  еще
стреляет?
   Глут и сам с сомнением покосился на  свое  оружие,  но  тут  же  грозно
сказал:
   - Не беспокойся. Всякий, кто  посмеет  выпрыгнуть  на  нас  из  кустов,
получит такую плюху, что утром долго будет думать,  какой  орган  заменить
сначала. - После этих слов Глут как-то погрустнел  и  добавил:  -  Правда,
заряда хватит, пожалуй, только на одного молодчика.
   - На единственный выстрел?  -  Ретиф  стал  лихорадочно  соображать.  -
Послушайте, как у вас с меткостью?
   - Обычно я попадаю - куда целюсь - с первого раза.
   - Как насчет той вывески? Даю пять монет.
   - Шутишь? Я снес бы ее ко всем чертям при любой погоде.
   -  Говорить  легко,  -  подзуживал  Ретиф,  с  удовлетворением  отмечая
поднявшийся ветерок,  который  стал  раскачивать  тот  кусок  жестянки,  в
который он предлагал Глуту всадить его последний заряд. -  Я  слышал,  вы,
лумбаганцы, друг в друга на расстоянии десяти шагов не попадаете.
   - Ты слышал?! - презрительно сказал Глут. Поднял свою пушку. Б-бах!!!
   Вывеска подлетела высоко в небо, разваливаясь в  полете  на  части.  На
тихой улочке звук выстрела отозвался грохотом настоящего землетрясения.
   Когда Ретиф пришел в себя,  он  услышал,  как  впереди  хлопнули  сразу
несколько дверей, раздались гневные вскрики. По мостовой застучали  чьи-то
подошвы. Шаги стремительно приближались, но пока в темноте ночи ничего  не
было видно.
   - Что ты наделал?! - зашептал Глут.  -  Все  из-за  тебя!  Давай,  пора
отсюда ноги уносить! - Он развернулся  и  бросился  назад  по  дороге,  по
которой они еще пять минут назад спокойно шли и болтали. Из боковой  аллеи
вдруг выскочили сразу несколько фигур в темно-красных плащах.
   - Вон они! - раздался хриплый крик. - Хватайте этих недоносков!
   - Давай туда! Наверх! - прохрипел Глут. - Быстрее!
   Ретиф отыскал ступеньку лестницы, ведущей вверх  по  шершавой  каменной
стене. Вот он уже преодолел нависший карниз. Секундой позже за его  спиной
показался карабкающийся Глут. Еще минута, и снизу  раздался  яростный,  но
уже не страшный вопль опоздавших преследователей...
   - Они были совсем близко! - переводя дыхание, горячо шептал Глут. - Это
ребята из Городской Стражи. К ним лучше не попадаться.
   - Они вояки из кадровых? - спросил Ретиф.
   - Да. Свое дело знают.
   - Но я слышал, что вы очень часто меняетесь ролями?
   - Правильно. Когда свисток просвистит, наступает пятиминутная пауза,  в
течение которой даже полицейские с ворами меняются местами.
   - Цивилизованно, - произнес Ретиф.
   - Побережье уже близко, но... - Глут посмотрел на свои часы  и  хлопнул
себя по коленке. - Эх, что же  ты  наделал,  Ретиф!  Пришло  и  мне  время
сменить баррикады. А ведь, приведи я тебя, куда вел, получил  бы  неплохие
денежки! Да что там денежки, я же просто должен был!
   - Вы могли бы объяснить им, что нас задержали...
   - А дальше? Передать тебя  им?  Этим  бездельникам,  с  которыми  я  по
недоразумению еще полчаса назад был в одной компашке? Да  если  даже  я  и
приду к ним сейчас с повинной за опоздание, они с меня шкуру спустят.
   - Разве они не сменили баррикады вместе с вами?
   - Может быть, но теперь все равно у  них  своя  дорога,  у  меня  своя.
Чужеземцу этого не объяснишь. Даже я сам иногда запутывался. - После  этих
слов Глут осторожно подполз к краю крыши, чтобы глянуть вниз.
   - Сдается мне, - сказал он, - что все эти наши дела  уже  вышли  из-под
контроля. В эти денечки ни один молодчик не скажет с уверенностью, кого он
будет бить через пять минут.
   - А как быть с  нами?  -  спросил  Ретиф.  -  С  чужеземцами?  Как  нам
разобраться, если даже вы этого не можете сделать?
   - Вы - в стороне. То, что я тебя сцапал  -  это  что-то  новое.  Ну,  а
теперь я переменил лошадок, и ты можешь ничего не бояться, никуда  я  тебя
больше не поведу. Откровенно,  Ретиф,  я  слышал,  что  у  вас,  гроасцев,
довольно поганые душонки, но ты смотришься славным парнем.  А  я  все-таки
подамся в порт обратно... Что-нибудь придумаю.
   - А к кому вы меня все-таки тащили, Глут?
   - Один молодчик. С острова Гру. А зачем тебе?
   - Хотел бы с ним познакомиться. Он же вызывал меня.
   - Ник чему это теперь. Сейчас я член одной  портовой  шайки,  и  у  нас
наклевывается одно дельце.
   - А если я пойду с вами?
   - Прости, но я тебя на Гру уже не поведу,  да  и  нет  у  меня  времени
водить туриста по местным достопримечательностям. - С этими  словами  Глут
встал и уже хотел было спускаться, как метрах в трех  перед  ним  возникли
три фигуры, все в тех же темно-красных плащах.
   - Вот они где! - раздался в темноте грубый крик. - Хватай!
   Не долго думая, Глут бросился на них.  В  воздухе  мелькнули  увесистые
кулаки, и вот уже один из стражников с  воплями  откатился  в  сторону  от
общей свалки. В ту же секунду на Глута прыгнули остальные двое и, раскачав
его за руки, впечатали головой в оказавшуюся поблизости печную трубу.  Они
не заметили Ретифа, и это было их ошибкой. Тот напал на них сбоку и отвлек
от Глута. Еще секунда - и лумбаганец пришел в себя. Еще секунда -  и  один
из стражников в облаке своего развевающегося плаща полетел  с  крыши  вниз
головой. Последний противник получил от  Ретифа  сильнейший  удар  коленом
прямо в лицо - тут уж было не до этикета - и без звука повалился на землю.
   - Вот это драка, Ретиф! - смеялся и потирал руки Глут. - Ты вел себя по
дружбе, вот это я понимаю! Как друг!
   - Или как враг. Это смотря по тому, как вы отнесетесь к этому, когда  в
следующий раз будете менять баррикады.
   - Это верно. Но в настоящий  момент  я  считаю,  что  ты  показал  себя
недешево! Смотри-ка: больше никого не видать в округе - чистая работа.
   - Так ли уж вам обязательно затесываться сейчас в банду пиратов?
   - Это, старик, уже решено. Команда выбрана, и осталось  только  поднять
паруса.
   - Как лицо дипломатическое, - заметил Ретиф, - я не могу  одобрить  ваш
выбор.
   Глут покачал головой.
   - Тебя я не привел и ребята будут сердиться, но я  им  в  конце  концов
что-нибудь наплету. К тому же ты был нужен тому молодчику с Гру, а мы ведь
джонка: сплавай туда, сплавай сюда. А кроме того, пять минут назад  я  дал
понять стражникам, что по крайней мере на сегодня я не на  их  стороне.  А
тебе, чужеземцу, я вообще советую лечь пока на дно.
   - Хорошая мысль. На борту вашей джонки меня скорее всего найдут враги.
   Глут вздохнул и достал из кармана пистолет.
   - Я не хочу казаться неблагодарным, Ретиф, но... Ты сам понимаешь...
   - Единственный выстрел, помните?
   Глут озадаченно смотрел на пистолет и на Ретифа, потом хлопнул себя  по
лбу и захохотал:
   - Ах ты, плут! Я должен был тогда догадаться! - Он весело посмотрел  на
Ретифа. - Но скажи, почему  нам  не  разойтись  все-таки  каждому  в  свою
сторону?
   - Трудно объяснить... Понимаете, пропал один человек  и  мне  надо  его
отыскать. Мне кажется, что тот молодчик с  Гру,  который  требует  к  себе
главу гроасского штаба, где вы меня сегодня арестовали, знает о пропавшем.
Вы все еще можете доставить  меня  к  нему  и  сдать  с  потрохами.  Ведь,
насколько я помню, за это платили какой-то выкуп? Зачем же  его  упускать?
Я, как товар, ценюсь довольно высоко. А вы, как торговец, прекрасно можете
поторговаться.
   - Нельзя сказать, что это самая плохая  идея,  -  задумчиво  проговорил
Глут. - Хорошо, я сдам тебя Гру. Это ведь в конце концов  твой  начальник.
Но тебя еще надо туда довезти на нашей джонке, а на ней ребята  простые...
Они не цацкаются с чужеземцами.
   - Постараюсь спасти свою шкуру.
   - Да уж! Пиратская  джонка  длиной  в  шестьдесят  футов  -  прекрасное
местечко, чтобы спасать там свою  шкуру.  Ну,  в  конце  концов  это  твои
проблемы, а не мои. Главное для меня,  это  то,  чтобы  ты  дожил  до  той
минуты, когда со мной расплатятся. И ты доживешь до той минуты.



8

   Запах рыбы, водорослей и гнилой древесины доносился с джонки,  стоявшей
в гавани под  треугольным  парусом.  Рослый  лумбаганец,  довольно  средне
раскрашенный  и  довольно  просто  устроенный  по  сравнению   со   своими
соотечественниками, вышел из тени, чтобы загородить дорогу приближающемуся
Глуту и Ретифу.
   - А, это ты, Снулт, -  окликнул  его  Глут.  -  Это  Ретиф.  Он  пришел
посмотреть на наш рейс глазом чужеземца.
   - Да? - спросил Снулт. В его голосе одобрением и не  пахло.  Он  бросил
назад через плечо короткую команду, и перед гостями  показались  еще  двое
здоровых аборигенов. - Выбросьте-ка этого шпиона рыбам на ужин. -  Шпионом
он назвал Ретифа. - А этого  подвесьте  на  нок-рее  на  полчасика.  Пусть
оттуда расскажет нам, почему так опоздал. - Он повернулся к Глуту и Ретифу
спиной, сплюнул и развинченной походкой моряка отошел в тень.
   Зато на первый план вышли два его приятеля. С каким-то  даже  деловитым
выражением лиц они направились к  Ретифу.  В  самый  последний  момент  он
сделал "нырок" вниз и в сторону, захватил руку ближнего к нему  лумбаганца
и  по  всем  правилам  земной  борьбы  айкидо  развернул  ее   в   сторону
противоположную сгибу локтевого сустава. Бедняга, чтобы избежать перелома,
стал нагибаться головой вперед и в самый  неожиданный  момент  натолкнулся
носом на колено Ретифа.
   С ним было покончено: вопя от боли, он полетел с пирса в  воду.  Второй
бродяга сделал неожиданный, как ему казалось выпад, но Ретиф  упредил  это
нападение и пресек его в самом начале,  нанеся  сопернику  прямой  удар  в
челюсть. В воздухе сверкнули раскинутые руки, и через  секунду  лумбаганец
присоединился в воде к своему барахтающемуся там товарищу.
   Ретиф оглянулся и увидел Снулта, который не успел, оказывается уйти,  а
теперь  было  уже  поздно.  Тяжело  вздохнув,  он,  понимая,  что   бежать
бесполезно, сделал попытку выйти  сухим  из  воды  и,  глядя  через  плечо
Ретифа, сказал с уважением:
   - Хорошая работа! Сразу двое!
   Сзади к нему неслышно подошел Глут и без всяких церемоний, схватив  его
за ноги, опрокинул в темнеющую глубь воды.
   - Трое, - поправил он Снулта, голова которого только что показалась  на
поверхности, быстро уносимая течением прочь от пирса.
   Глут протянул свою шестипалую ладонь Ретифу.
   - Морское путешествие,  кажется,  вот-вот  начнется.  Но  если  здешние
порядки меня устраивали еще сегодня утром, то теперь положение изменилось.
Обойдемся без них. Мы свергли Снулта  и  теперь  я  капитан  этой  джонки,
Ретиф! Поднимаем якорь, пока сюда  не  прибежал  взвод  отборных  фараонов
поболтать с нами о тех парнях, что барахтаются в сливной грязи, ругая  нас
на чем свет стоит.
   Через минуту Глут уже важно поднимался по трапу на свое судно, на  ходу
хрипло выкрикивая приказы.
   Команда не задавала много вопросов и, надо отдать  ей  должное,  быстро
смирилась со сменой начальства. Особенно после того, как Глут раздал  пару
крепких плюх нерасторопным и замечтавшимся.
   Снарядить и вывести корабль в открытое море из спокойной водички  бухты
было делом от силы часа.
   - Наша цель на сегодня - партия  товара  с  самой  захудалой  в  округе
барки. Зато груз - фуф! - говорил Глут своему новому другу,  когда  они  -
через час после выхода их бухты - лежали на  корме  в  гамаках,  посасывая
доморощенный эль и любуясь залитыми лунным светом джунглями  проплывающего
мимо острова. - Он идет из  Дэлариона.  Это  через  несколько  островов  к
западу отсюда. Фуф изготавливается только там: свои мастера, свои секреты.
Отличный наркотик! Несколько капель фуфа в твоем  кальяне  -  и  тебе  уже
больше ничего от жизни не надо.
   - А эта барка, с которой мы  хотим  встретиться...  Это  ведь  торговля
наркотиками, насколько я понимаю? Законом запрещено, не так ли?
   - В открытом море о законе лучше не  заикаться  -  здоровее  будешь,  -
сказал, улыбаясь, Глут. - На земле - другое дело. Там  жизнь  поганая,  ты
сам видел. Но знаешь... Я бы назвал торговлю фуфом полулегальной. За товар
ведь платятся налоги. Если, конечно, таможенники не настолько тупы, что не
могут взять их. За товар взятки раскидываются направо  и  налево.  Правда,
недавно эти ребята потеряли свое самое лучшее судно, "Пикадилло", вместе с
командой. Без него они сейчас еле  сводят  концы  с  концами.  -  Он  стал
вглядываться вдаль. - Эта  халупа  уже  должна  вертеться  где-то  за  тем
островом, и скоро мы ее увидим.
   - Вы вроде бы в  курсе  оппозиционных  настроений  на  Лумбаге,  да?  -
спросил вдруг Ретиф.
   - Я должен бы, конечно,  знать  об  этом  всю  подноготную.  В  прошлую
неделю, когда я работал на плантациях фуфа,  по  горло  наслушался  всяких
россказней об оппозиции или как ее там...
   - На плантациях фуфа? Но ведь это же, как вы говорили, на Дэларионе?  Я
не  знал,  что  вы,  лумбаганцы,  способны  менять  место  жительства  как
перчатки.
   - Я был там военнопленным. Когда однажды сменялась  охрана,  я  получил
возможность оттуда убраться и я убрался. Кстати, обрати  внимание  на  тот
бот, на  котором  мелькает  световая  дуга  на  угольных  электродах.  Это
Островная  и  Береговая  Стража.  По  идее  они  здесь  не  должны  сейчас
околачиваться, но никогда наперед не знаешь, где вляпаешься в них.
   - Я вижу, вы хорошо подготовились  к  рейсу,  раз  просчитали  даже  их
маршрут.
   - Как же! Мне ли не знать их маршрута, если еще месяц назад я  сам  был
фараоном на этом боте!
   - Вы, лумбаганцы, чуть ли не каждый день меняете свое амплуа.  Наверно,
такие смены подвертываются не всегда кстати? - спросил Ретиф. - Иной раз я
представляю, как вы палите себе в лоб,  искренне  думая,  что  перед  вами
враг.
   - Привыкнуть можно ко всему, - философски заметил Глут. - Мы привыкли и
к этому.
   - А не Гру ли это по правому борту? - спросил Ретиф, показывая рукой на
темные очертания. - Не пора ли поворачивать к нему?
   Глут зевнул.
   - Чуть попозже, может быть, - лениво сказал он. - Я  решил,  что  можно
обойтись и без  всякого  выкупа  -  хлопот  не  оберешься.  А  я,  знаешь,
предпочитаю тянуть добрый эль на ночной палубе и вдыхать запах водорослей,
чем ощущать, как твое тело расползается на глазах и удирает  по  частям  в
разные стороны...
   Его слова были прерваны шумом в районе фок-мачты.  Он  вскочил  и  стал
оглядываться. У мачты собрались матросы и что-то кричали, показывая руками
в море. Глут взял  бинокль.  По  левому  борту  стремительно  приближалась
смутно угадываемая большая тень...
   - О, боже! Сдается мне... Неужели это Бламп?.. - Глут рванулся на  нос,
крича своим матросам: - Эй, вы что, ослепли?!
   Те все побледнели, как  смерть,  не  в  силах  пошевелиться.  Громадина
подползала теперь медленней, но неумолимо. По воде сверкнул  ослепительный
л