бе не в чем себя  винить.  Все
мы люди, и чем скорее мы это поймем, тем больше надежды, что мы преодолеем
этот Эффект. Отныне никто не  может  лгать.  Человеческому  роду  придется
стать честным. Мне легче, потому  что  я  богата  и  могу  позволить  себе
говорить то, что думаю. Некоторым из вас будет трудновато. Например,  этой
юной леди...
   Джейн посмотрела на миссис Эрншоу с выражением решительного  несогласия
на лице.
   - Незачем больше скрывать, дорогая. Как раз чувства,  подобные  твоему,
нам и нужны. Никто из нас не обидит тебя за  то,  что  ты  чувствуешь.  Ты
молода и думаешь -  если  пользоваться  вашим  языком,  -  что  я  мерзкая
старуха. Но ты не понимаешь одного: я знаю, что я мерзкая старуха, и  меня
этим не обидишь. Ты не злая, и это ободряет...  Так  вот,  в  комнате  нас
четверо, и вскоре мы узнаем все, что можно узнать друг о друге и  о  самих
себе. У нас есть что скрывать друг от друга, потому что каждый увидит себя
глазами остальных и может возненавидеть их за то, что они ему показали. Но
ты и профессор Суиндон никогда друг друга не возненавидите...
   - Это бывает без взаимности, - пробормотала Джейк.
   Я желал, чтобы миссис Эрншоу заткнулась. Я желал этого от всей души.
   - Нет, я не заткнусь, профессор Суиндон. Вы здесь самая темная лошадка.
Вы знаете про меня. Вы знаете про Элси Коттер. Чувства юной Джейн тоже вам
ясны. Но что известно о вас,  профессор?  Марк  Суиндон,  морской  биолог,
человек, который рассуждает логично  и  холодно,  подобно  рыбам,  которых
исследует. Марк Суиндон, который наблюдает животные джунгли в своих рыбных
загонах  и  считает  человеческую  жизнь  такими  же  джунглями,  видя   в
насильственной смерти своей невесты подтверждение этих взглядов.  Жизнь  -
поле боя, думает профессор Суиндон, и он  прав.  Но  он  заходит  в  своих
выводах слишком далеко  и  забывает  или  не  признает,  что  у  нас  есть
качества, которых нет у рыб...
   - Замолчите, черт побери! - Оказалось, что я кричу.
   - Я сумасбродная старуха. Я знаю. Все мы  знаем.  Но  что  мы  знаем  о
загадочном Марке Суиндоне? Он специально думает о других  -  маловажных  -
предметах, особенно когда его взгляд падает на присутствующую  здесь  юную
леди... И все же правды не скрыть. Я знаю, что он  не  признается  в  этом
даже себе. Я знаю, что он не может преодолеть странное чувство вины  из-за
смерти невесты. Не потому, что мог бы предотвратить ее,  и  тем  более  не
потому, что в чем-то виновен... Но память  о  Шейле  кричит  в  его  мозгу
каждый раз, когда он смотрит на  ее  сестру.  Вот  почему  он  никогда  не
признается, что влюблен в эту самую сестру  -  присутствующую  здесь  юную
девушку, при виде которой его сердце начинает биться чаще. - Миссис Эрншоу
посмотрела мне прямо в  глаза,  и  оказалось,  что  я  не  могу  выдержать
твердого взгляда этих потухших старых глаз. - Профессор Суиндон, когда  вы
смотрите на Джейн, перед вами  встает  образ  Шейлы.  А  это  Джейн,  юная
девушка. Господи, неужели вы не можете этого понять?
   Джейн недоверчиво взглянула на меня.
   - Она говорит ерунду, правда, Марк? - неуверенно спросила она.
   Я не мог упорядочить вихрь чувств в своей душе и  был  не  в  состоянии
ответить ни да ни нет.
   - Ну хорошо, если вы по-прежнему хотите нас всех обманывать, дело ваше,
- ядовито сказала миссис Эрншоу. - Я знаю ваши мысли и надеюсь, что  Джейн
тоже знает. Я уверена, что даже Элси о чем-то  догадывается,  -  бестактно
добавила она. - Вы бы лучше проводили Джейн до дому, профессор Суиндон. Мы
с мисс Коттер устали и собираемся ложиться спать.
   Я действительно не знал, что говорить  и  думать.  Я  подошел  к  окну,
отдернул занавески и посмотрел на огоньки поселка. Ночь была  безоблачная;
на небе сияли все  шесть  лун  Аркадии,  соединившиеся  в  тесную  группу.
Огромная, освещенная лунным светом река простиралась широкой черной гладью
до затопленной улицы  в  тридцати  ярдах  под  нами.  Левее,  в  скоплении
огоньков около дороги на материк, творилось что-то странное...
   - Горят два домика у моста, - сообщил я. - Не знаю, надо ли  бежать  на
помощь. Наверное, хозяева вызвали пожарных.
   - Оставайтесь дома, профессор, - приказала миссис Эрншоу. -  Хозяева  -
тупицы, недостойные люди, которые уловили ненависть  в  мыслях  соседей  и
воспользовались  этим,  чтобы  дать  выход  своей  собственной  ненависти.
Злодеи, которые поняли, что разоблачены,  бьют  первыми...  В  эти  недели
сгорит много домов, но это будет как прополка. Выживут лучшие. Иногда  мне
хочется оказаться в их числе...
   - Я хочу остаться здесь, Марк, - выпалила Джейн, избегая моего взгляда.
- По-моему, миссис Эрншоу высказала  правильную  идею.  Сейчас  главное  -
ужиться друг с  другом.  Может  быть,  нашей  четверке  удастся  поладить.
По-моему, мы сумеем простить друг другу недостатки.
   После этого мы сели, выпили еще и решили, что пора ложиться спать.  Нам
не удалось отговорить миссис Эрншоу от неожиданного решения  спать  внизу,
поэтому мы сделали три временных  постели,  заперли  окна  и  двери,  а  я
отправился наверх.
   Я смотрел на огни пожаров; дома у моста  еще  горели,  и  я  подумал  о
событиях, которые происходили пятьдесят два года назад.  Сегодняшняя  ночь
была вехой, началом пути, но его конца я себе не представлял...
   Я подумал об Артуре и о том чувстве полного поражения, которое уловил в
его разуме, когда он понял, что наша попытка в Якорной Заводи провалилась.
   Я подумал о правительстве и об опасениях Дона Маккейба насчет того, что
оно захочет действовать немедленно, не думая о  будущем.  Невозможно  было
предсказать, до чего они могут додуматься...
   И все-таки я чувствовал, что выход есть. Сегодня вечером  мы  вчетвером
кое-что доказали...
   Мы доказали, что если нельзя повлиять на Разум, то  сам  Человек  может
приспособиться к обстоятельствам. У меня снова мелькнула какая-то  неясная
мысль, какое-то неопределенное воспоминание о происшествии в "Клубе", и  я
опять не смог поймать ее. Почему-то перед моим мысленным взором встал ста-
рый Джед Спарк с вытаращенными слезящимися глазами...



12

   Ночью меня разбудил глухо прозвучавший ружейный выстрел. Какое-то время
я лежал, размышляя, не приснился ли он мне или,  может  быть,  это  миссис
Эрншоу хлопнула дверью... Потом снова заснул.
   Встали мы поздно. Меня, в конце концов, поднял робкий стук в  дверь.  Я
сонно пробормотал приглашение войти, и появилась мисс  Коттер  с  кофе  на
подносе, слегка покрасневшая и смущенная. Она объяснила,  что  ее  послала
миссис Эрншоу, и ясно дала понять, что ни за что не вторглась бы ко мне по
собственной воле. Я ей верил: взгляд компаньонки метался по  комнате,  как
испуганная птичка; она  старалась  не  смотреть  на  меня.  Полагаю,  Элси
впервые в жизни находилась в спальне  мужчины.  Но  кофе  оказался  весьма
приятным.
   Во время завтрака появился Артур.
   - У причала собралась толпа, - объявил он без предисловий. -  По-моему,
они что-то задумали. Ты должен пойти туда, Марк. Может быть, тебе  удастся
их хоть немного образумить. Мне это не под силу.
   - А Марку? - спросила Джейн. - Вы же сами говорили, что  ему  лучше  не
показываться несколько дней. Что, собственно, они задумали?
   Артур был бледен. Мы предложили ему чашку кофе, и  он  проглотил  ее  с
видом человека, который предпочел бы что-нибудь покрепче. Когда он  ставил
чашку на блюдце, слышалась нервная  дробь  дребезжащего  фарфора.  Похоже,
Артур считал, что события выходят  из-под  контроля.  Под  неодобрительным
взором миссис Эрншоу он разжег трубку. Его губы нервно подрагивали,  когда
он быстро выпустил несколько облачков дыма.
   - По-моему, все-таки лучше тебе пойти, Марк, - сказал он.  -  Я  бы  не
стал  беспокоить  тебя  по  пустякам.  Боюсь,  они   натворят   что-нибудь
непоправимое. Этой ночью в поселке уже наделали бед, и теперь несут всякую
дичь.
   - Какую? - раздраженно спросил я. - Что они говорят?
   - Кажется, они хотят взорвать Разум.
   - Что?! Идиоты! Неужели они воображают, что Разум только один?  Неужели
не понимают, что другие Разумы могут отомстить?
   -  Я  пытался  объяснить,  но  после  вчерашнего  абсурдного  заявления
правительства они ничего не желают слушать.
   - Какого заявления?
   - Вы что, не слушали радио? Власти наконец раскачались. И случилось то,
чего мы больше всего боялись - они решили отравить прибрежные воды.
   - О Боже... Вот, значит, как.
   У меня сразу стало так скверно на душе,  что  даже  очаровательный  вид
Джейн в пижаме, сидевшей напротив меня,  не  мог  развеять  ощущения,  что
сбываются самые  мрачные  предчувствия.  Конец  нашему  Риверсайду.  Конец
рыболовству, конец Биостанции. Конец всему на долгие  годы  -  по  крайней
мере на мой век. Непоправимая глупость!
   - В таком случае, чего хочет толпа? - тупо спросил я.  -  Зачем  что-то
взрывать? Когда течение разнесет яд, на всем  побережье  не  останется  ни
одного Разума. Да и вообще ни одного живого существа.
   -  Независимых  колонистов  это  не  устраивает.  По  всей   видимости,
автоцистерны   доберутся   сюда   только   послезавтра.   Эта    проклятая
бактериологическая смесь производится в правительственной  лаборатории  на
срединной  равнине.  Властям  придется  перевозить  ее  на  грузовиках,  и
операцию надо проводить одновременно по всему побережью, чтобы  Разумы  не
смогли как-нибудь предупредить друг друга и принять ответные меры.
   - И что, мы не продержимся два дня?
   - Независимые колонисты считают, что нет. Эта ночь была тяжелой: сожгли
три домика, и в ходе вспышек немотивированного насилия погибло одиннадцать
человек.  Имело  место  нападение  на  Станцию,   причем   с   применением
огнестрельного оружия. Передающий Эффект очень силен;  сегодня  утром  все
нервничают.  Они  говорят,  что  надо  взорвать  Разум  сейчас,  пока  еще
кого-нибудь   не   убили.   Чего,   дескать,   дожидаться   правительства?
Распространился слух, что  военные  заблокировали  дороги  на  материк,  и
колонисты больше никому не верят. Трудно их винить за это. Я думаю, что по
всему побережью происходит то же самое.
   Я когда-то читал, что если вам  удастся  сохранять  голову  на  плечах,
когда  все  вокруг  свои  головы  теряют,  то,  скорее  всего,  вы  просто
недооцениваете   реальную   обстановку.   Чего,    собственно,    добилось
правительство? Если оно хотело успокоить народ и предотвратить  паническое
бегство на материк, то блокада привела как раз к обратному. Поселок теперь
был убежден, что Совет, сидя в безопасном  Премьер-сити,  не  представляет
себе, что здесь происходит...
   - Там есть кто-нибудь из наших людей? - спросил я.
   - Нет. - Артур поколебался. -  Марк,  надеюсь,  ты  не  рассердишься?..
Понимаешь, после того что случилось ночью, я отдал несколько распоряжений.
Я закрыл Станцию и отправил всех работников по домам до тех пор, пока  это
пс закончится.
   - С каких это пор ты руководишь Станцией?
   - Тише, Марк. Ты знаешь, как независимые колонисты относятся к Станции.
Противостояние может перерасти в войну.
   Он, конечно, был прав. Мне пришлось подавить свою гордость.
   - Хорошо. - Я встал. - Я спущусь, посмотрю, что там можно сделать. Хотя
вряд ли они меня  послушаются.  Среди  независимых  колонистов  мои  акции
сильно упали.
   Вода быстро убывала. Из  стремительного  потока  показался  мост,  а  с
соседних деревьев стекал ил. На мокрых камнях причала  собралась  огромная
толпа; над  головами  людей  вознесся  старческий  силуэт  Эрика  Фипса  и
раздавался его визгливый голос. Слова ясно  доносились  до  нас,  пока  мы
подходили - он полностью пошел в роль оппозиционера...
   - И мне нет нужды доказывать вам, что это  значит  для  поселка  и  для
рыболовства,  которое  нас  кормит.  С  нами  будет   покончено,   друзья.
Покончено! В этих водах еще много лет не  появится  рыба.  Траулеры  будут
лежать и гнить в грязи. Наша  жизнь  придет  в  упадок.  Риверсайд  станет
городом-призраком.
   Я удивился, услышав, что Фипс осознал, какую опасность  несет  политика
правительства. Этой ночью погибли люди, но митинг начался не из-за паники,
как предполагал Артур. Фипс смотрел вперед: он думал, что сможет опередить
правительство. Я подозреваю, что он поддерживал связь с другими  поселками
на побережье. Сегодня утром подобные митинги пройдут повсюду.
   Дальнейшая речь Фипса подтвердила мои предположения.
   - Они заблокировали дороги, но не заглушили  радиоволны.  Мы  не  одни,
друзья. Все прибрежные поселки с нами. Это будет одновременной  операцией.
Через  час  мы  взорвем  Разум.  Мой  сын  сейчас  везет   взрывчатку   из
каменоломни. По всему побережью поселки устранят угрозу.  Через  час  наши
мысли снова станут нашей собственностью!
   Последовал взрыв аплодисментов.
   Я пробился сквозь толпу, обнаружил, что Фипс стоит на крыше автомобиля,
и вскарабкался к нему. Он протянул руку, чтобы помочь мне. Его лицо пылало
от возбуждения.
   - Я их расшевелил, профессор! Мы покажем  правительству,  как  делаются
такие дела.
   - Боже мой, Эрик, - запротестовал я. - Неужели никто здесь не понимает,
во что вы ввязываетесь? Дай мне сказать пару слов.
   - Хотите уговорить их разойтись по домам и обо всем забыть? Вы напрасно
теряете время.  -  Фипс  заговорил  по-другому.  Он  почуял  противника  и
сделался воинственным. - Друзья! - прокричал он. - Тут  профессор  Суиндон
считает, что мы совершаем ошибку. Он хочет, чтобы мы разошлись по домам  и
позволили правительству действовать  по-своему.  Мы  все  знаем,  что  это
значит, правда? - Толпа взревела. Они знали, что это значит. -  Итак,  ему
слово, - проорал Фипс. - Профессор Суиндон и точка зрения правительства!
   Толпа навалилась на автомобиль, и он опасно  накренился;  мы  с  Фипсом
зашатались. Я посмотрел На лица внизу и увидел лишь враждебность.  Фипсово
вступительное слово лишило меня последней надежды образумить  их.  Они  не
хотели слушать. Я попытался. Я поднял руку  и,  когда  шум  немного  стих,
проревел:
   - В Дельте не один Разум! Вдоль  побережья  их  сотни!  Неизвестно,  на
какое расстояние действует Передающий Эффект. Если вы  убьете  нескольких,
остальные отомстят!
   - Откуда вы это знаете, профессор? - Фипс сморщил нос. - Он ни черта не
знает! - прокричал он в толпу. - Мы нашли  один  Разум.  Возможно,  других
нет! А если в Дельте и есть другие, мы разбомбим их тоже! Никто не  знает,
так ли это. Может, профессор Суиндон  знает  больше,  чем  говорит?  -  Он
многозначительно понизил голос. - У профессора, как  известно,  есть  свои
секреты...
   Я увидел в толпе Кларка, спрыгнул с крыши и направился к нему. Отовсюду
сыпались удары, один  раз  меня  здорово  саданули  по  спине.  Наконец  я
пробился к полисмену и рухнул в его объятия.
   - Выведите меня отсюда.
   Я чувствовал, что толпа жаждет крови; идея расправы, злобная, жестокая,
носилась в воздухе от одного колониста к  другому,  набирая  силу.  Сейчас
достаточно было одного  слова,  чтобы  от  мыслей  они  перешли  к  делам.
Ненависть сплотила толпу в один разум, и ненависть  эта  крепла  с  каждой
минутой. В данный момент им нечего было бояться Эффекта - все мыслили  как
один. Но я в их глазах представлял власть, и мне было чего бояться...
   На мгновение мне показалось, что Кларк тоже увлечен общим потоком;  это
было бы неудивительно, но здравый смысл и тренировка пришли на помощь  ему
- и мне.  Он  начал  прокладывать  дорогу  в  толпе.  Ожесточившиеся  люди
неохотно расступались; наконец толпа стала редеть. Мы выбрались. У меня за
спиной Фипс начал новую речь. Он объявил о подготовке детонаторов. Артур с
испуганным видом ждал неподалеку.
   Мой страх перешел в злость.
   - Какого черта мне там делать? - резко  спросил  я.  -  Ты  видел,  что
произошло. Мне повезло, что я остался  жив!  Эрик  совсем  свихнулся.  Его
опьянила власть!
   Такое превращение я наблюдал и раньше - если Фипс чувствовал, что толпа
на его стороне, он не знал удержу.
   - Извини, Марк, - пробормотал Артур. - Я не думал, что  все  зашло  так
далеко. Они все спланировали. По-моему, мы ничего не сможем поделать.
   Он оглянулся на нашего представителя  закона,  но  Кларк  с  отрешенным
видом уже стоял среди слушателей. Я  увидел,  как  помогают  забраться  на
крышу его преподобию. Тот сказал несколько неразборчивых слов.  Уходя,  мы
услышали, как гул толпы упорядочился и перешел в заунывные звуки какого-то
гимна.
   По дальнему склону быстро спускался грузовик на воздушной  подушке.  Он
притормозил, осторожно проехал  по  грязному  узкому  мосту,  разбрызгивая
грязь, потом пронесся мимо нас. Молодой Алан Фипс привез динамит.


   С этого дня старый Риверсайд во многом безвозвратно ушел в прошлое.
   То бедствие, которое произошло здесь  пятьдесят  два  года  назад,  так
по-настоящему и не  оценили.  Слишком  скудны  оказались  документы  эпохи
первопроходцев.
   В те годы даже центральная колония в Премьер-сити считалась молодой. На
каждом корабле прибывали новые поселенцы; многие  из  них,  увидев  вокруг
себя бетон и пластик, отрабатывали пару недель на государственной службе и
уходили со всеми пожитками в джунгли. По всему побережью  вырастали  новые
поселки, новые маленькие сообщества, в которых деревянные  домики  теснили
стандартные пластиковые жилые купола у кромки воды.
   Возник независимый колонист - человек, предпочитающий все делать сам.
   Вскоре правительство в  Премьер-сити  -  и  поныне,  надо  сказать,  на
редкость уродливом городе - решило, что подобная децентрализация в порядке
вещей, и  начало  строить  дороги.  Бедствие  разразилось,  когда  система
коммуникаций еще не вошла в строй; несколько слабых криков о помощи  дошли
до Совета, но там так  и  не  поняли  серьезности  кризиса  и  опоздали  с
действиями.
   На этот раз мы готовились; на этот раз у  планеты  было  пятьдесят  два
года, чтобы что-то предпринять. И все  же  масштаб  кризиса  вновь  застал
Всеаркадийский совет врасплох.
   Может быть, в следующий раз, еще через пятьдесят два  года,  все  будет
по-другому. Мы написали отчеты о Разумах и Передающем Эффекте, так  что  я
надеюсь,  что  будут  предприняты  соответствующие  шаги.   Но   маленькую
трагедию, разыгравшуюся в Риверсайде в  день  возмездия,  после  того  как
ночью бессмысленно погибло одиннадцать колонистов, забудут не скоро...
   Мы с Артуром снова перешли мост и отправились по дороге к Мысу. Идя  по
первому лугу, мы видели как толпа на другом берегу суетилась  на  причале.
Готовилась лодка для короткой поездки в Якорную Заводь; у меня  на  глазах
Алан Фипс передал сидевшему в лодке отцу динамит,  а  Кларк  в  это  время
держал носовой фалинь.
   - Какие церемонии, - процедил Артур. - Еще лодку готовят. Нет бы  сразу
отправиться пешком и бросить взрывчатку с берега! - Он говорил язвительно,
казалось, потеряв всякую надежду. Вскоре мне предстояло убедиться, что так
оно и есть. Выпавшие нам испытания обнаружили его слабость...
   - Я думаю, что у них еще сохранились остатки здравого смысла, - ответил
я. - Они знают, что чернугам не  прорезать  дно  лодки,  так  что  в  этом
отношении они в безопасности. Но они признают, что Разумов может оказаться
много. Они, очевидно, собираются  плыть  по  течению  и  смотреть  в  оба,
взрывая  все  подозрительные  скопления  планктона.  Проплывут  под   этим
берегом, а потом вернутся, держась другого. Таким образом  они  собираются
взорвать большую часть Разумов в реке.
   - А нужно - все, - возразил Артур безнадежно. - Мы с Маккейбом и Хорсли
обследовали этот берег до самого Мыса и нашли по меньшей мере два  десятка
мест, в которых могут находиться Разумы. Не может быть и речи о том, чтобы
удалось взорвать все. Кроме того, что, по-твоему, после первого же  взрыва
сделают остальные Разумы? Неужели они позволят продолжать?
   - Ты предполагаешь, что Разумы поддерживают друг с другом связь? Но это
неизвестно. Возможно,