ояс.
Потом заглянул в единственный купол и увидел кучу набитых мешков.
   На куче, целясь мне в живот из пистолета, сидел Том Минти.
   - А, профессор, - весело приветствовал он меня.  -  Рад  встретить  вас
здесь. Садитесь, если желаете. Я хочу с вами поговорить.



15

   Несколько секунд я тупо смотрел, не понимая, как ему удалось меня найти
и какого черта ему от меня надо. Пистолет он держал с каким-то озабоченным
видом.  Проследив  за  моим  взглядом,  Минти  посмотрел  на  пистолет   с
преувеличенным интересом, словно видел его первый раз в жизни.
   - Впечатляющий инструмент, профессор, -  заметил  он.  -  В  буквальном
смысле убийственный. Сколько бед от этих  игрушек!  Если  бабахнет,  может
насквозь продырявить. Но не волнуйтесь, я  умею  с  ним  обращаться.  Хотя
все-таки лучше не рисковать, правда?
   К моему удивлению и облегчению, он положил пистолет  рядом  с  собой  и
любезно улыбнулся.
   - Садитесь, - повторил он.
   Я почти упал на толстый мешок.
   - Простите, что заставил вас поволноваться, - продолжил Минти, - но мои
занятия считаются противозаконными. Я знал, что это вы идете, но мне  надо
было убедиться, понимаете?
   - Боюсь, что не понимаю.
   Он рассмеялся.
   - Один совет, профессор. Не считайте, что вы  хорошо  спрятались,  если
никого не заметили на ферме. Я шел наискосок по склону и еще за милю знал,
что вы здесь - ваши мысли скулили у меня в голове, как загнанный мохнатик.
Не исключено, что вас слышно даже в поселке. Это ваша беда, профессор:  вы
все время боитесь.
   - Что поделаешь.
   - Да кое-что можно. - Он хитро улыбнулся. - Но  об  этом  мы  поговорим
позже. Пушку я на всякий случай оставлю вам.
   - Черт возьми, что все это значит? - спросил  я.  -  В  какую  игру  ты
играешь? Ты на моей стороне или нет?
   Я совсем перестал его понимать.
   - Считайте меня нейтральным. Мне не очень нравится, когда люди  обижают
друг друга; это в  общем-то  противоречит  моей  философии.  Я  нейтрален.
Загляните ко мне в разум, профессор, и скажите, что вы видите.
   Я  уставился  на  него  и  сосредоточился,  понимая,   что   уже   сама
необходимость  сосредоточиться  весьма  удивительна.  Ведь  я   все   утро
улавливал разнообразные волны из поселка, и все-таки неожиданное появление
Минти захватило меня врасплох. Наконец я уловил его  излучения  -  слабые,
спокойные, безмятежные.
   - Не волнуйтесь, профессор, - негромко сказал он.  -  Будьте  спокойны,
как я. Ваш разум, как толстик в окружении чернуг. Но вы заметили,  что  не
заражаете меня страхом?
   Я озадаченно моргнул и потерял его мысли.
   - Хорошую идею, - продолжал он, - подала миссис Эрншоу. Я с  ней  долго
беседовал. Она замечательная женщина, хоть и старушка. Она рассказала, как
вы с нею и с Джейн предотвращали ссоры просто за счет  честного  признания
фактов. Жалко, что это годится не для всех... Скажите мне вот что, профес-
сор. - Он наклонился вперед, глядя мне прямо в глаза. - Вы убили Шейлу?
   От этого вопроса мой разум  вопреки  всякой  логике  наполнило  чувство
вины. То ли от неожиданности, то ли от того, что я  знал,  что  в  поселке
меня считали убийцей - но на мгновение  меня  охватил  ужас,  и  я  ощутил
беспомощность и злость на себя за свою глупую реакцию,  а  еще  попробовал
оценить, смогу ли добраться до пистолета раньше Минти.
   Но Минти откинулся назад.
   - Ладно, я понял, - сказал он. - Значит, они все ошибаются. Но зачем вы
стремитесь  доказать,  что  они  правы?  В  вашем  разуме  есть   какая-то
странность, какая-то мысль, до которой я не могу добраться. Вы чуть ли  не
рады, что она мертва. Как будто вы ее теперь возненавидели. Что произошло,
профессор? Вы ее не убивали, это я понял. Почему же вы чувствуете вину?  В
чем дело?
   Этот юнец видел меня насквозь, и я  испугался,  что  ненароком  передам
образ Шейлы, бегающей по склону  с  неизвестным  мужчиной...  И  вместе  с
испугом эта мысль почти оформилась, отчего брови Минти поползли вверх.
   - Как Джейн? - я резко сменил тему. - Ты видел ее?
   Том помолчал, пытаясь разглядеть прерванное видение.
   - Да, - сказал он наконец. - Она в порядке. Сидит с обеими старушками в
вашем доме, и никто их не трогает. А остальные по-прежнему  точат  на  вас
зубы, так что если бы не утренние новости, они уже были бы здесь.
   - Новости? По радио?
   - Ну да. Похоже, лед тронулся. И похоже вовремя, потому что ночью у нас
такие дела творились!.. Когда толпа примчалась обратно в  поселок,  а  вас
там не оказалось, они взъелись на Перса Уолтерса - наверное,  потому,  что
он был за вас, - и кое-кто отправился выкуривать его из дома.
   - Что? Они подожгли его дом?
   Я ужаснулся. Как я мог забыть, что Перс меня поддерживал!  Естественно,
они учуяли его настроение... Подобно многим независимым  колонистам,  Перс
жил в деревянном доме.
   Минти кашлянул.
   - Они попытались, да ничего не вышло. Перса любят. Ему даже не пришлось
стрелять - он выскочил из дому,  как  разъяренный  ворчун,  и  дал  одному
прикладом по башке. Остальные испугались,  а  тут  и  сторонники  подошли.
Короче, получилась хорошая драка. Атмосфера была такая, что от ненависти в
глазах темнело.  К  счастью,  ни  у  кого  не  оказалось  оружия,  а  Перс
благоразумно исчез. Все так устали, что в конце концов забыли, из-за  чего
дерутся, и те, кто еще мог ходить, разошлись по домам. В общем,  эффектный
получился спектакль, только конец как-то  смазали.  Может,  сегодня  будет
продолжение, хотя, учитывая новости, вряд ли.
   - Какие новости? - снова спросил я.
   -  Ну,  похоже,  сегодня  прибывает  автоцистерны  с  ядохимикатами.  В
правительстве  зашевелились,  потому  что  ночью  сожгли  половину  Старой
Гавани. - Он замялся. -  Вы  все  это  специально  делаете,  профессор?  В
смысле, сшиваетесь неподалеку, чтобы люди ненавидели вас, а не друг друга?
   - Мне казалось, что это хорошая идея, - признался  я.  -  Но,  судя  по
твоим рассказам, получается не больно здорово.
   - Да нет, почему же, - решительно возразил Том. - Было бы в десять  раз
хуже, если бы они не сосредоточились на вас. По-моему, это  большое  дело.
Я... Я сожалею, что мы с вами не всегда ладили...
   Он смотрел на меня чуть ли не с благоговением.
   - Это ничего, Том, - неловко сказал я. - Все  мы  устроены  по-разному;
вот  из-за  чего  нам  трудно  с  этим  Эффектом.  Так   когда   прибывают
автоцистерны? Я хочу посмотреть, что там будет...
   - Где-то во второй половине дня. Э-э... Вы думаете то же, что и я?
   - Насчет чего?
   - Я думаю, им не удастся отравить воду, - произнес  он  медленно.  -  Я
думаю, Разумы так или иначе помешают. Все прочее они  предотвращали.  И  я
думаю, будет жаль, если Разумы не остановят этих, потому что  они  напрочь
отравят все море, а толку не будет...
   - Что значит не будет? Том, если они убьют Разумы, то прекратят  Эффект
и спасут много жизней.
   - Нет никакой необходимости убивать Разумы, - объяснил Минти.  -  Мы  с
миссис Эрншоу уже придумали, как прекратить драки. Я хочу сказать, что  мы
с ней основательно побеседовали и нашли решение проблемы.
   Он заявил это с таким апломбом, с такой  великолепной  небрежностью,  с
какой можно выложить четверку тузов, зная,  что  данная  сенсация  доживет
лишь до следующей сдачи. Тут, кажется,  кто-то  переживал  из-за  Разумов?
Знаете, у меня есть решение. Так, порядок, что там дальше?
   - Постой, Том. Подожди минуту. - Боже, как мне хотелось ему  верить.  -
Что ты имеешь в виду? Какое решение?
   - Я же сказал, не о чем волноваться... -  Он  неожиданно  улыбнулся.  -
Решение буквально валяется у нас под ногами, только вы не подозреваете.
   Под ногами у нас, вообще-то, валялись мешки, но я не стал прерывать его
спектакль.
   - Хорошо, расскажи мне, о чем речь, - смиренно попросил  я  с  бьющимся
сердцем.
   - Ну, - начал Том, - мы  с  миссис  Эрншоу  говорили  о  беспорядках  в
поселке, и она стала вдалбливать в меня свою идею - знаете, как она  умеет
въедаться в печенки, - хотя я уже давно все понял. Вообще-то миссис Эрншоу
добрая, - произнес он  задумчиво.  -  С  ней  чувствуешь  себя  человеком.
Комитет Риверсайда - собрание  кретинов!  -  взорвался  он  вдруг.  -  Ну,
выбрали они меня туда - весь поселок выбирал, - и что же? Я оказался среди
баранов, которые слова сказать не давали. Мне же все время  затыкали  рот,
помните? Ну, я и махнул рукой на все. Сидел и помалкивал, а они гнули свою
линию.
   - Но миссис Эрншоу не такая, - подсказал я.
   - Не такая. Она умеет слушать, и у нее есть идеи. Она  поняла,  что  вы
объясняли насчет неправильного подхода к Разуму. Что надо не  Разум  учить
думать по-нашему, а самим к нему  приспосабливаться.  И  первое,  что  она
придумала - пусть каждый выкладывает все,  что  у  него  на  уме.  Но  она
чувствовала, что этого недостаточно. Ее метод опирается на здравый  смысл,
а у народа здравого смысла мало. Вот она и спросила,  как  мне  удается...
Ну, в общем, она сказала, что видит в моей голове спокойствие,  будто  мне
совсем не  хочется  лезть  в  драку,  хотя  я,  по  ее  словам,  известный
провокатор. Что,  в  общем,  правда.  Мне  нравится  раззадоривать  людей.
Скучно, если все движется по наезженной колее.
   - На днях ты втравил меня в неприятную историю.
   - Поймите меня правильно, профессор. Все говорили про вас и Джейн.  Вам
это все равно пришлось бы выслушать -  не  от  меня,  так  от  кого-нибудь
другого, да еще, может, и с ножом. Хотя в тот момент я об этом  не  думал.
Мне,  наверно,   просто   нравится   подначивать   людей.   Такой   уж   я
легкомысленный.
   - Но теперь тебе удалось сделать нечто хорошее, - напомнил я.
   - Сейчас объясню. Позвольте мне рассказать вам одну историю, профессор.
Это займет не больше минуты...
   Несколько лет назад жил один  человек,  который  по  неопытности  купил
разваливающуюся  ферму.   Он   просто   хотел   поселиться   подальше   от
Премьер-сити, держать небольшое стадо и зарабатывать на  кусок  хлеба.  Он
был человек безобидный и легковерный, да и отчетность выглядела  хорошо  и
была подтверждена налоговым ведомством.
   Итак, купил он эту ферму, но очень скоро  обнаружилось,  что  земля  не
хороша, что приличный скот стоит дорого,  потому  что  его  производят  от
доставленных с Земли животных, и вообще все цены чертовски высоки. Похоже,
ему не светило разбогатеть, и он не  понимал,  почему  человек,  продавший
ферму, доказывал, что она процветала, и подтверждал это цифрами.
   Потом он все выяснил. Оказывается, прошлые прибыли поступали от продажи
щебенки  правительству  по  контракту   с   местным   дорожно-строительным
управлением. Дороги давно проложили, так что щебенка уже  мало  кому  была
нужна.
   Он почувствовал, что его обманули. Возможно, следовало с самого  начала
получше приглядеться к цифрам, а теперь было поздно. Он пошел скандалить в
налоговое управление, но без толку. Они сказали,  что  подтвердили  только
размеры доходов; за источники этих доходов они не отвечали. Вот так  он  и
застрял на разваливающейся ферме, которую не мог сбыть с рук и которая  не
могла его прокормить.
   Он мне все это рассказал однажды. Рассказал, как в один прекрасный день
не смог оплатить счета за корма,  как  брел  по  полям,  и  его  от  всего
тошнило, а вокруг паслись тощие аркоровы. Он сел у пруда  и  смотрел,  как
его животные пьют грязную воду пополам с нечистотами,  потому  что  он  не
смог устроить нормальный дренаж и подвести чистую воду.
   Так он сидел у пруда и все жевал какой-то корешок, и думал, не сигануть
ли ему в навозную воду и не положить ли всему конец. Он долго сидел там  и
думал, и постепенно, ни с того ни с сего, ему стало казаться, что  все  не
так уж плохо...
   Он пошел домой и долго думал, какого черта  так  обрадовался,  ведь  он
знал, что веселиться вроде бы не с чего. Но уныние-то  прошло.  Ему  стало
настолько хорошо, что хватило ума сообразить: это как-то  связано  с  тем,
что он жевал корешок. Тогда он вернулся на берег пруда и нарвал еще...
   Он высушил корешки, смолол на мельнице и стал вовсю употреблять  каждый
раз, когда становилось невмоготу.
   Позже, через много лет, мы с Джимом и Биллом пришли к  нему  предложить
помощь  с  ремонтом  крыши  и  разговорились.  Мы  пожаловались,  как  нас
третируют в поселке, а он  предложил  нам  попробовать  кое-чего.  Ну,  мы
попробовали да так с тех пор и пробуем. К этому корешку не привыкаешь; его
можно бросить в любой момент. От него просто некоторое время  хорошо  себя
чувствуешь.
   Я сказал тогда, что это, по-моему, просто  здорово  и  для  такой  вещи
можно найти покупателей. И я нашел покупателей на материке, и очень  скоро
фермер Блэкстоун уже зарабатывал на этом достаточно, чтоб прожить...
   Минти посмотрел мне прямо в глаза; он и не думал оправдываться.
   - Я - толкач, профессор. Так меня называют знакомые в городе -  толкач.
И мои занятия противозаконны, меня за это могут посадить. Я продаю порошок
на черном рынке. У нас ведь как? Если вы хотите почувствовать себя хорошо,
вы идете в "Клуб", заказываете несколько кружек  пива,  и  если  выпиваете
достаточно, то тупеете и  вас  тянет  в  драку.  Еще  вы  можете  выкурить
сигарету, но от этого вам в общем-то не становится  хорошо  -  просто  вам
плохо, если вы ее не выкурите. Вы привыкаете к табаку, и  от  него  у  вас
может начаться рак. А порошок, который  молол  фермер  Блэкстоун  из  этих
корешков, просто примиряет вас с жизнью  -  больше  ничего.  Конечно,  это
наркотик, но он не вызывает привыкания, как сигареты,  или  отупения,  как
пиво. Вы - прежний, но счастливый. Вам не хочется драться.  Вы  все  время
полностью отдаете себе отчет  в  своих  действиях;  у  вас  не  появляется
заблуждений вроде того, что вы умнее, или круче всех, или еще  что-нибудь.
Вы можете принимать его, а можете бросить.  Лично  я  принимаю  его  очень
часто. Но я - преступник, угроза обществу. Можете вы поверить во все  это,
профессор?
   - Да, Том, я могу поверить, - медленно проговорил я. -  Я  давно  хотел
понять, почему животные не чувствительны к Эффекту. Меня удивляло, что они
не впадают в ярость от волн страха  или  не  топятся  в  реке  на  прокорм
чернугам. А они все время едят эти корешки. Они не реагируют  на  страх  и
ненависть.
   - Как я, Джим и Билл, - сказал Минти, улыбаясь. Он похлопал  по  мешку,
на котором сидел. Поднялось облачко рыжеватой  пыли.  -  Рискнете  принять
дозу? Полное отсутствие побочных эффектов. Почему бы вам не стать  первым?
Главное, зачем я пришел сюда нынче утром -  отнести  мешок  к  вам  домой.
Миссис Эрншоу устала быть честной. Ей все  время  хочется  высказать  мисс
Коттер все, что она о ней думает, но каждый раз  в  последний  момент  она
успевает передумать... А потом попробуем толкнуть его всему поселку.
   Всего лишь на несколько дней, подумал я... Если нам  удастся  уговорить
колонистов принимать это вещество всего несколько дней, пока опасность  не
отступит...
   Если Артур еще здесь, можно организовать отправку запасов на материк.
   Наркотик чистой радости,  способный  подарить  всем  ощущение  эйфории,
достаточное, чтобы игнорировать Передающий Эффект...
   Собственно, Эффект прекратится, потому что не будет неприятных  мыслей,
которые можно передавать. Только добрая  воля,  помноженная  на  население
поселка...
   Мы вернулись в дом, и я налил стакан воды. Минти бросил в него  щепотку
рыжего порошка. Порошок не  растворился,  но  он  был  достаточно  тонкого
помола и  после  размешивания  образовал  взвесь.  С  некоторым  трепетом,
чувствуя себя тайным  наркоманом,  я  выпил.  Напиток  оказался  чуть-чуть
сладковатым, почти безвкусным. Минти тоже выпил стакан.
   - Ваше здоровье, - сказал он, облизывая губы.
   Вскоре я почувствовал себя очень хорошо.



16

   Оставив меня  в  этом  новом  просветленном  состоянии,  Минти  куда-то
убежал. Вскоре со двора послышался грохот, и я  выскочил  посмотреть,  что
случилось. Минти притащил тележку - четырехколесную, с длинной ручкой,  на
каких по причалу перевозят корзины с рыбой.  Потом  он  нырнул  на  склад,
выполз оттуда, шатаясь под тяжестью мешка, и с глухим стуком свалил его  в
тележку.
   При виде этой картины я почувствовал прилив  симпатии  к  юноше.  Может
быть, на меня так  действовал  порошок,  но  факт  оставался  фактом:  Том
трудился на общее благо. Я начал прозревать на его счет. Я  вспомнил,  как
Минти  все  время  напрашивался  на  неприятности,  и  понял,  что  в  его
противостоянии с обществом виновато общество. Риверсайд прогнил насквозь и
был гнилым с момента основания. Талантливому человеку, желавшему  изменить
порядок вещей, здесь было от чего прийти в отчаяние.
   Я  впервые  задумался,  удастся  ли  ему  и   миссис   Эрншоу   убедить
риверсайдцев принимать порошок.
   - Погоди, Том! - закричал я. - Я помогу тебе дотащить ее до горы.
   Мы взялись за ручку и бок о бок покатили тележку  со  двора.  Сразу  за
воротами начался долгий подъем через поле до самой кромки хребта, и катить
стало намного труднее. Маленькие  колеса,  предназначенные  для  дороги  с
твердым покрытием, на каждом шагу застревали или утыкались в острые камни,
торчавшие из травы.
   Мы обменялись взглядами; Минти слабо улыбнулся, по его лбу стекал  пот.
Вдруг он остановился.
   - Посмотрите!
   Он показал направо, где среди полей и пастбищ петляла дорога. В сторону
материка, приближаясь  к  повороту  на  ферму,  шла  машина  на  воздушной
подушке.
   Я узнал машину Артура и увидел внутри четырех людей.  Команда  выбывала
из игры. Я закричал и замахал рукой. Они были ярдах в двухстах под нами  и
ехали медленно - наверно,  искали  меня.  Машина  резко  затормозила,  они
помахали в ответ, подъехали к повороту,  свернули  налево  и  помчались  к
ферме, поднимая за собой облако пыли.
   - Слушай, Том, -  сказал  я.  -  Оставим  тележку  пока  здесь.  Пойдем
послушаем, что нам расскажет Артур.
   Мы встретили их во дворе; четверка  понуро  стояла  возле  опустившейся
машины.
   - Привет, Марк, - угрюмо приветствовал меня Артур. -  Рад  видеть  тебя
живым. Мы беспокоились, но ничем не могли помочь.
   - Уезжаете? - спросил я.
   Они виновато переглянулись.
   - Похоже на то, - подтвердил Дон Маккейб. - Мы сделали все, что  могли,
и наблюдать, как в реку будут перекачивать  несколько  миллионов  галлонов
яда, нам не  доставит  удовольствия.  Я  не  хочу  на  это  смотреть.  Нас
отозвали, и мы спешим убраться. Скажем прямо, мы потерпели фиаско.
   - Вы действительно  думаете,  что  Разумы  позволят  отравить  реку?  -
спросил я. - Они же проявили изрядную гибкость, защищаясь.
   - А каким образом они смогут помешать? - желчно возразил Артур.
   От всей группы исходили волны отчаяния.
   - Не знаю, - признался я. - Но я еще многого не знаю о Разумах.
   Артур прищурился.
   - Что за черт в тебя вселился? - неожиданно спросил он.  В  его  мыслях
удивление и любопытство потеснили уныние. - Ты что, больше не боишься?  Ни
за себя, ни за поселок?.. Да ты... Ты просто счастлив! Как и этот  парень.
- На его лице отразилось недоумение. - О чем ты думаешь? Ты  узнал  что-то
новое?
   - Возможно.
   Я коротко изложил события последних нескольких часов и  свою  беседу  с
Минти. Я рассказал о Блэкстоуне и его нелегальном бизнесе. Наконец я отвел
их в маленький купол и показал мешки с порошком. Сначала  мне  показалось,
что они нам не верят, но паши разумы служили доказательством. Я решил, что
настало время для демонстрации, поэтому мы пошли  в  дом,  где  все  члены
группы с напряженными лицами, словно их заставили отведать вино  домашнего
изготовления, попробовали порошок.
   В первый раз я увидел со стороны те  поразительные  изменения,  которые
происходят в мыслях человека после того, как  он  принимает  наш  порошок.
Четыре  человека  стояли  вокруг  стола,  нервно  следя  друг  за  другом,
вглядываясь друг другу в лицо, словно ждали, что превратятся в волко