ние и напряг  зрение.  Я  не  сразу
понял, на какой глубине находился объект. Наконец я увидел его отчетливо.
   Он  был  круглый,  размером   приблизительно   с   футбольный   мяч   и
фосфоресцировал в черной воде.
   - Что ты видишь? - спросил Артур шепотом, как будто  странный  шар  мог
нас подслушать.
   - Трудно сказать. Я никогда не видел ничего подобного. Нужно посмотреть
поближе.
   Меня трясло; вначале я принял этот предмет за лицо... Не в  пример  мне
Артур повел себя уверенно.
   - Джейн, дайте нам какую-нибудь палку, - попросил он. - Мы его немножко
потормошим.
   Джейн  осмотрелась,  нашла  длинную  ветку,  оставленную   отливом,   и
перебросила ее нам. Я перехватил ее тревожный взгляд.  У  Артура  не  было
нашего опыта, а мы чувствовали, что здесь нужно поостеречься...
   Он нагнулся и, сосредоточенно хмурясь, начал опускать ветку в  воду.  Я
увидел, как преломленная палка приблизилась к светящемуся шару,  несколько
раз осторожно ткнулась рядом, а потом  проскользнула  под  него  и  начала
поднимать...
   Вдруг Артур с криком отшатнулся. Выронив палку, он прижал руки к вискам
и зашатался, балансируя на краю глубокой воды. Я схватил его  за  плечи  и
повалился вместе с ним на острые камни. Его  сотрясала  крупная  дрожь.  Я
заметил, что его правая нога лихорадочно дергается, сбрасывая в воду поток
камешков.
   Я беспомощно сидел и держал его, пока приступ не прошел. Наконец  Артур
успокоился, открыл глаза и встряхнул головой. Его тело все еще вздрагивало
из-за дергающегося колена; он с ужасом  посмотрел  на  свою  ногу  и  сжал
колено руками. Вскоре нога успокоилась. Артур шумно вздохнул и  передернул
плечами.  За  неимением  лучшего,  я  предложил  ему  сигарету,  и  он   с
благодарностью затянулся.
   -  Боже...  -  пробормотал  он  наконец.  -  Это  было  ужасно...   Мне
показалось, что я схожу с ума...
   - Что произошло? - послышался с берега встревоженный голос Джейн.
   - Не знаю... Мне показалось... Мне показалось, что я  получил  от  шара
какое-то предупреждение. Он как током меня ударил. В  голову  и  в  правое
колено, словно на нерв подали напряжение... - Он замолчал. Лицо  его  было
бледно. - Интересно... - начал он медленно.
   И тут Джейн закричала.
   Я и так издергался, а из-за этого крика как безумный вскочил  на  ноги,
озираясь с бьющимся сердцем. Я проследил, куда она смотрела.
   Шар всплыл. Он лежал перед нами, покачиваясь на мелких  волнах  Заводи,
медленно вращаясь вместе с течением. Я глядел на него остолбенев. От  шара
исходила непонятная угроза, и весь он был какой-то непристойный, плотский,
порочный. Мне казалось, что он следит за мной...
   - Оно живое, - прошептал Артур.
   Он сидел, обхватив руками большой камень, словно боялся утратить  связь
с реальностью.
   Я заставил себя переползти на край валуна и, лежа на  животе,  свесился
над водой. Сзади Артур издал  какой-то  странный  сдавленный  звук,  будто
заскулило умирающее животное.
   Шар плавал в нескольких дюймах от моего лица, и я мог различить  слабый
запах, напоминавший запах гниющей рыбы. Течение приблизило шар ко мне, и я
отпрянул, но успел увидеть достаточно.
   По всей его поверхности мельтешили тесно слепившиеся рачки. Поверхность
эта ползала у меня на глазах, мокро блестя  в  последних  лучах  солнца...
Планктон, собравшийся в плотный шар. Со всего океана они приплывали в нашу
и в другие дельты, чтобы соединиться и умереть, а  умирая,  возродиться  в
количестве, в миллионы раз большем, и вновь выйти в море, и  странствовать
пятьдесят два года, пока  выжившие  не  пробьются  обратно  в  дельты  при
высоких приливах и не возобновят цикл...
   Пока я смотрел, от шара отделилось слабое сияние. Оно отплыло струйкой,
закручиваясь в спираль, - молодой планктон отправлялся в путешествие к мо-
рю. Шар снова стал погружаться, и скрылся  в  глубине,  оставив  несколько
крошечных пузырьков, плававших посреди черного пятна на месте рождения.
   Я повернулся к Артуру. Он сидел на камнях с непроницаемым видом,  глядя
на то место, где плавал шар.
   - Ты был прав, - сказал я. - Вот так  они,  оказывается,  размножаются.
Неудивительно, что я не видел этого раньше. Неудивительно, что мне не уда-
валось раскрыть их жизненный цикл. Такое и в голову не могло прийти.
   Неожиданно я с энтузиазмом начал думать о статье, которую напишу...
   - Ты кое-что забыл, - сказал Артур. Взгляд его был загадочен. - Это  не
просто комок размножающегося планктона. Это не просто колыбель. Это еще...
Это еще и Разум...



7

   - Разум, - говорил Артур, - появился в результате эволюции  для  защиты
рачков в репродуктивный период при помощи стражей-чернуг. Я уверен, что  и
нынешние вспышки немотивированного насилия в поселке,  и  бунты  пятьдесят
два года назад объясняются его влиянием. Пока непонятно,  как  именно  это
происходит, но мы обязательно выясним.
   Аркадийское солнце только  что  скрылось  за  холмами;  глубокое  русло
оказалось уже в тени, и только на вершине хребта розовые верхушки деревьев
напоминали нам, что до захода еще час.
   Артур постепенно пришел в себя. Джейн предложила вернуться в  "Клуб"  и
восстановить силы, но Артур хотел сначала  провести  несколько  опытов.  Я
предупредил его,  что,  судя  по  всему,  воздействие  Заводи  в  сумерках
усиливается, но он в ответ только самоуверенно пожал плечами.
   - Всего парочка экспериментов, - сказал он, - пока светло.  У  нас  еще
целый час. В случае чего мы всегда можем убраться отсюда.
   Итак, мы сели на камни, и Артур с сосредоточенным видом стал  думать  о
треугольниках и других  геометрических  фигурах,  а  мы  с  Джейн  праздно
наблюдали за ним. Никто не согласился с его теорией о  том,  что  Разум  в
Якорной Заводи - настоящий телепат.
   - Ты подходишь к этому неправильно, - сказал я наконец, когда он  вытер
лоб, собираясь с силами, чтобы заняться  цветом.  -  Ты  снова  применяешь
земные подходы.
   - Телепатия, - возразил он, - никогда не встречалась на Земле.
   - Я не о том. Эта тварь в Заводи никогда  не  встречала  геометрические
фигуры, математические формулы и  цвета.  Она  неопытна,  невежественна  и
слепа. И способности, которые она проявила, нельзя назвать телепатическими
в обычном смысле слова. Она делает  кое-что  другое...  -  Я  поколебался,
затем решился: - Дайте попробовать мне. Последняя попытка, а потом  пойдем
домой. У меня есть идея.  Если  я  окажусь  прав,  ты  удовлетворишься  на
сегодня?
   Артур кивнул и набил трубку - как мне показалось, с облегчением.
   - Вот что,  Джейн,  -  начал  я,  -  я  хочу,  чтобы  ты  о  чем-нибудь
сосредоточенно подумала.  О  чем-нибудь  неприятном,  ужасном.  Смотри  на
Заводь, но думай для меня. О чем-нибудь страшном...
   Я попытался открыть свой разум,  представил  себе  школьную  доску,  на
которой должны появиться слова. Я сосредоточился, но слова не  появлялись.
Я стоял и вглядывался в Заводь.
   Быстро темнело, и в водовороте стали мелькать сполохи, подобные голубым
звездам. Там, в глубине, вслепую тыкался подвешенный  в  пустоте  Разум  -
новорожденное сознание, у которого в течение  отпущенного  ему  месяца  не
будет  другой  точки  отсчета,  кроме  инстинкта  самосохранения.   Разум,
пытавшийся познать окружающий мир.
   Мне пришло в голову, что когда-то в прошлом подобный Разум  мог  успеть
что-то понять, но планктон уплыл, предназначение  было  выполнено,  и  ему
пришлось умереть никем не понятым, как и всегда... Разум  младенца,  разум
идиота, способный лишь бить в испуге наугад... Вихревая туманность слепого
сознания, которая вращается, вращается...
   - Марк!
   Неожиданно возник образ меня самого, очень медленно падающего в  темную
воду - образ, появившийся не на увиденной школьной доске, а внутри  самого
мозга, словно часть моего черепа превратилась в трехмерный телевизор...
   Артур ухватил меня за локоть.
   - Спокойно, - сказал он. - Ты Чуть не упал. Сядь. Попробуй еще раз.
   Я поморгал и взглянул на них. Джейн смотрела на меня с тревогой.
   - Получилось, - медленно произнес я, едва веря собственным словам. -  Я
кое-что уловил. Я увидел себя, падающего в Якорную Заводь,  то  ли  твоими
глазами, то ли глазами Джейн.
   Артур пристально посмотрел на меня.
   - Ты уверен? А ты не думаешь, что у тебя просто закружилась  на  минуту
голова и ты увидел проекцию собственного страха, когда потерял равновесие?
   - Нет... Я увидел себя с расстояния в два ярда. Слева от меня...
   - В таком случае это Джейн. - Он  возбужденно  пососал  трубку.  -  Это
очень интересно... Очевидно, у тебя что-то получается, Марк. Скажи, как ты
это объясняешь?
   - Мне кажется, - начал я  медленно,  -  что  у  Разума  не  может  быть
интеллекта в нашем понимании - по крайней мере пока, потому что у пего еще
не было случая чему-нибудь научиться. Это мыслящий  на  уровне  инстинктов
организм   с   некоторыми   телепатическими   способностями.   Способности
проявляются  случайно,  ненаправленно  и,  на  настоящей  стадии  развития
Разума, только в форме... в форме посредничества.
   Артур заинтересовался.
   - Ты хочешь сказать, что  он  работает  как  ретрансляционная  станция?
Принимает и передает мысли, не понимая, что они означают?
   - По-моему, так. Причем передаются только бурные, непроизвольные мысли,
потому что Разум настроен на работу с хищниками. Самые яркие мысли  -  это
те, которые приходят внезапно, заглушая все остальное. Так что  из  опытов
ничего не выйдет, во всяком случае, пока. Кто знает, какую силу эта  тварь
наберет в будущем...
   Передо мной снова возникло  пугающее  видение  Риверсайда,  охваченного
пожаром бунта...
   - Мы должны предупредить людей, - сказал Артур. - Я сообщу Совету... Но
что они смогут сделать? Бесполезно посылать войска для  поддержания  мира,
поскольку они также подпадут под действие Разума. - Он минуту  подумал.  -
Интересно... - пробормотал он.  -  Вы  не  возражаете  против  еще  одного
эксперимента?
   Холмы уже почернели, колючие деревья застыли на фоне неба.
   - Мы же договорились, что пойдем домой, - напомнил я. - Не  стоит  пока
слишком усердствовать.
   - Не стоит, - согласился Артур. - Но  эксперимент  может  дать  решение
проблемы. Мы знаем, что эта тварь способна передавать сильные мысли. Но из
чего следует, что мысли должны быть неприятными?
   Мне вспомнился полузабытый  эпизод...  Артур  пристально  посмотрел  на
меня. Он умел видеть людей насквозь, его этому обучали. Мне это совсем  не
нравилось...
   - Давайте вернемся, - предложил я.
   - Подожди. Это важно. Поверь мне. Джейн?
   Она взглянула на Артура; ее лицо побледнело в сумерках.
   - Да?
   Она не знала,  как  отказаться.  Ей  хотелось  вернуться  в  безопасный
поселок.
   - Я  хочу,  чтобы  вы  напряженно  подумали.  Сосредоточьтесь.  Я  буду
называть предметы, как в старом тесте на ассоциации. Но я не  хочу,  чтобы
вы отвечали. Представьте себе, как  выглядят  эти  предметы.  Пусть  слово
превращается в картинку. Не пытайтесь сопротивляться этому. Мне  нужно  не
только видение, но и эмоция; поэтому,  если  я  скажу,  например,  "паук",
думайте о нем, не сдерживаясь. О большом,  волосатом.  Пусть  вас  охватит
ужас...
   "О Боже, - подумал я. - Джейн..."
   - Давайте вернемся в поселок, - повторил я. - Займемся этим завтра.
   - Нет. Вы готовы, Джейн? Хорошо. Чернуга!
   И появилось яркое видение... Люди падали в воду, я чуть ли не слышал их
крики...
   - Пиво!
   Ничего. Или что-то мелькнуло?.. Нет. Артур вглядывался в  мое  лицо.  Я
помотал головой. Сам он оказался не очень чувствительным. Мне  показалось,
что я скоро этому обрадуюсь...
   - Мохнатик!
   Ничего. Совсем ничего.
   - Хоринда! - Я увидел ее, желтую ядовитую  змею  со  срединных  равнин.
Извивающуюся, ленивую.
   Артур произнес спокойно и решительно:
   - Любовь!
   Джейн  попыталась  сдержаться,  и  у  нее  вырвался  негромкий  возглас
отчаяния,  когда  невольно  выскользнул  полусформировавшийся  образ...  Я
услышал всхлип. Она отвернулась и начала яростно  карабкаться  по  скалам.
Она убегала от нас, от Разума и людей, готовых обнажить ее  самые  личные,
интимные чувства...
   С криком: "Джейн!" - я кинулся за ней, но Артур удержал меня. Джейн, не
обращая на нас внимания, карабкалась вверх...
   - Ты негодяй, - холодно бросил я.
   - По необходимости, - ответил Артур. - И Джейн не нужно ни в  чем  себя
винить; она ведь не сделала ничего плохого, верно? Ты что-нибудь уловил?
   Я не ответил. Этого удовольствия я ему не доставил.


   Джейн не присутствовала на совете у меня дома. Я решил,  что  ей  нужно
время, чтобы оправиться от обиды, прежде чем  снова  заговорить  со  мной.
Артур сел, благодушно закурив. Он был доволен собой - хотя проблема еще не
решена, ему по крайней мере удалось наметить путь.  У  нас  уже  сложилась
теория  относительно  прошлых  бунтов.  Теперь  предстояло   решить,   как
предотвратить их повторение.
   - Должен тебе заметить, - говорил он, - что обычный человек  совершенно
не следит за своими мыслями. Ему бывает приятно помечтать о  том,  как  он
даст в челюсть своему недругу. Стоит нам покопаться в  себе,  и  окажется,
что у каждого есть свои антипатии. Есть знакомые, из которых  мы  были  бы
рады вышибить дух, хотя им в лицо никогда этого не скажем...
   Даже у такого мягкого человека, как Джон из вашего "Клуба". Помнишь, ты
рассказывал, как он отзывался об Уилле  Джексоне?  Так  вот,  они  уходили
вместе; Уилл был последним посетителем, и Джон  терпел  его  разговоры  до
закрытия. Наконец он запер свое заведение и пошел следом за Уиллом.
   Возможно, Уилл продолжал  трепаться,  ошиваясь  около  двери  -  он  не
способен понять, что не всем приятно выслушивать бесконечные описания  его
сексуальных переживаний. Джон  начал  злиться.  Мимо  прошла  какая-нибудь
девушка, которую Джон втайне обожал  -  все  мы  люди.  Уилл  начал  нести
похабную околесицу.
   Наверно, Джон в этот момент уловил образ  из  разума  Уилла,  не  поняв
этого... Джон излучил чувство  резкой  антипатии,  которое,  должно  быть,
обрушилось на Уилла, как кувалда.  Разъяренный  Уилл  ударил.  Негодование
Джона возросло и передалось Уиллу в полную силу. Уилл  продолжал  молотить
несчастного, а когда тот упал - бить ногами.
   Впоследствии Уилл не мог толком понять, за что он ударил Джона:  то  ли
Джон что-то сказал, то ли ударил первым, то  ли  еще  что-нибудь.  Ему  не
пришло в голову, что он прочитал мысли Джона... И, несомненно, он  к  тому
же был здорово пьян.
   Опасная штука эта обратная связь. Ты не любишь кого-нибудь, и  внезапно
он это чувствует. Тогда его антипатия возвращается к тебе, с усилением - и
пошло-поехало. Стоит этой вражде возникнуть, как она начинает разрастаться
во все стороны, увеличиваясь в амплитуде, пока не доходит до драки. Обрат-
ная связь за счет Передающего Эффекта.
   - Счастье, что тот торговец, дезодорантами так быстро убежал, - заметил
я.
   - Ты мог стать убийцей, - подтвердил Артур. - Из  твоих  слов  следует,
что он против тебя едва ли выстоял бы.  К  счастью,  коммивояжер  оказался
трусом и, уловив агрессивность твоих эмоций, сбежал.  К  счастью  для  вас
обоих.
   - Беда в том, что мы привыкли к злобе,  -  задумчиво  продолжил  он.  -
Эффект может и не создавать проблем, если люди хорошо  уживаются.  Чувство
братства и любви усилилось бы - ведь Эффект работает в обе стороны.  Разум
передает любую сильную эмоцию... - Артур пристально посмотрел на  меня.  Я
почувствовал себя голым. -  Она  красивая  девушка,  -  добавил  он,  и  я
подивился, что психиатр может оказаться таким бестактным.
   - Ладно, - резко оборвал я его. - Он работает в  обе  стороны.  А  этот
частный аспект оставим, хорошо?
   - Я только хотел удостовериться, -  сказал  он  примирительно.  -  Это,
знаешь ли, важно.
   - Знаю.
   - Хорошо. В  таком  случае,  что  же  нам  теперь  делать?  К  счастью.
Передающий  Эффект  действует  не  все  время,  хотя  я  предполагаю,  что
ближайшие две недели по мере развития Разума он будет усиливаться. Сейчас,
похоже, мы можем ставить  опыты  только  в  непосредственной  близости  от
Разума. В поселок Эффект прорывается лишь изредка, как радиосигнал далекой
станции.
   - Почему бы нам просто не бросить в воду гранату?
   Он посмотрел на меня как на сумасшедшего.
   - И уничтожить такую возможность? Возможность изучить абсолютно  свежий
Разум, начавшийся с нуля? Боже мой, Марк, я думал, что  ты  считаешь  себя
ученым!
   - Я беспокоюсь из-за поселка. Я здесь живу и всех знаю здесь.
   - Лучше эвакуировать поселок, чем убить Разум. И  потом,  ты  упускаешь
важный момент. Ты предположил, что в Дельте только один Разум, а я в  этом
сомневаюсь. И в этой Дельте он наверняка не один, а вдоль всего  побережья
их сотни и тысячи. Нельзя убить всех. Нет! Мы должны найти другой подход.
   Мне стало стыдно за свое предложение. Я испытывал смутную  антипатию  к
Артуру Дженкинсу - возможно, я не сумел простить ему  разоблачение  чувств
Джейн... Но было в нем что-то  неприятное  -  я  не  мог  определить,  что
именно.
   Однако он был прав, отвергнув мою идею убийства Разума. Это привело  бы
- если бы было проделано с необходимым размахом - к уничтожению  планктона
в море. Потом исчезли бы толстики, и экономике прибрежных районов  был  бы
нанесен удар, не говоря уже о потере ценного пищевого  запаса...  Но  меня
все-таки беспокоил подход Артура.
   - Прежде всего нужно предупредить  людей,  -  говорил  он.  -  Придется
созвать собрание поселка и все объяснить. Параллельно  я  отошлю  в  Совет
полный отчет, чтобы они смогли провести работу по  всему  побережью.  Если
люди будут настороже, если они  поймут,  что  должны  контролировать  свои
эмоции, а иначе могут вызвать скандал или что похуже  -  риск  уменьшится.
Сто четыре года назад прибрежных поселков практически не  было.  Пятьдесят
два года назад они оказались совершенно не  готовы.  Сейчас  мы  расскажем
людям, чего ожидать. Они  вольны,  если  захотят,  покинуть  побережье  на
несколько недель.
   - В то же время мы  проведем  серию  опытов,  чтобы  попробовать  найти
оптимальное решение.
   - Да. Нам придется вместе поработать над этим...
   Артур подошел к окну. Я встал рядом с ним, и мы посмотрели на  поселок.
Приветливо светились окна. Трудно было  представить  себе,  что  в  каждом
домике живут люди, которые не по  своей  вине,  если  не  считать  обычных
человеческих  слабостей,  могут   в   ближайшие   несколько   дней   стать
грабителями, бунтовщиками и убийцами...
   - Посмотри!
   Артур поднял руку. На западе,  поднимаясь  над  темной  линией  холмов,
выплывала в ночное небо первая из аркадийских лун, огромный Далет.
   Мы стояли  и  смотрели.  Меня  одолевали  мрачные  предчувствия.  Артур
переступил с ноги на ногу. Кажется, он хотел что-то сказать, но промолчал.
   И вдруг я понял. Внезапно, будто  кто-то  подсказал  мне,  будто  тихий
шепот прозвучал у меня в ушах.
   Артур Дженкинс втайне был гомосексуален. Поза самоуверенного курильщика
трубки служила для отвода глаз. Он не был настоящим мужчиной.  Я  ненавижу
таких. Эти гнилые извращенцы отвратительны, у меня от них мурашки по коже.
Меня тошнит от одного их присутствия. Таких  надо  бить!  Я  сжал  кулаки.
Господи, если Артур...
   - Спокойно, - послышался рядом его низкий голос. - Не  горячись,  Марк.
Недавно я сказал, что все мы люд". Мы все разные. Я не могу себя изменить,
- добавил он  тихо,  -  как  и  ты.  Не  вини  меня.  Вини,  если  хочешь,
человеческую природу. Вини Разум, который нас  разоблачает.  Но  над  этой
проблемой нам предстоит работать вместе. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
   - Ты  прав,  -  сказал  я  после  долгой  паузы.  -  Завтра  мы  должны
предупредить поселок...



8

   Собрание мы решили назначить на два часа дня, чтобы не оставлять  много
времени для тревожных  предположений.  Объявление,  призванное  обеспечить
полную явку, пришлось