ми бесчисленными ножками и вперив в меня свой голубой
глаз циклопа. Их рыльца лежали у них на груди. Мокрилии
верещали и пересвистывались.
   Бессмысленно пересказывать в деталях мою жизнь пленника,
тем более что я вскоре потерял всякое ощущение времени, да и
память у меня сильно ослабла. Я хорошо помню все, что
предшествовало моему пленению. А все, что было потом,
представляется мне смутным воспоминанием. Я даже не уверен,
что могу восстановить последовательность событий. Да это и
не имеет особого значения. Постараюсь вкратце пересказать
то, что узнал, а узнал я до смешного мало.
   Мне кажется, что я нахожусь в лабиринте под зоопарком, из
которого выбраться не надеюсь. Я плохо представляю его
размеры. Уверен, что он гораздо глубже, чем там, где мне
довелось побывать. Мокрилии не мешают моим передвижениям,
но в некоторых местах я наталкиваюсь на преграды из
прочнейших волокон. Сами мокрилии проходят через эти
волокнистые заграждения, растворяя их, а затем
восстанавливая за собой.
   Несомненно, что лабиринт сообщается с искусственной
пещерой в загоне и что меня доставили сюда в бессознательном
состоянии именно через этот вход. Наверно, есть и другие
выходы. Но где они, я не знаю. Меня держат здесь как
домашнее животное. Относятся ко мне неплохо, но постоянно
исследуют и подвергают тестам, а также заставляют выполнять
мелкие работы, смысл которых совершенно ускользает от меня.
Сдается, что они почти не используют металлы, а для своих
машин и электропроводов применяют нечто вроде пластмасс. Их
познания в органической химии куда обширнее наших. Я не
могу постичь их технологии то ли потому, что увиденное мне
мало о чем говорит, то ли оттого, что они не подпускают меня
к секретам, которые могут навести на след. Они общаются
между собой с помощью псевдоподий, а также криков и
пересвистываний.
   Мне так и не удалось узнать, добился ли Шметтерлинк
подтверждения своей теории. Его участь мне тоже неизвестна.
Здесь нет никаких следов человеческого пребывания.
Возможно, мокрилии понимают опасность совместного содержания
пленников, и их жертвы размещены в изолированных секторах.
А может, их убили. Мокрилии наделены невероятной силой. Я
не решился на бунт. Больше того, я не решаюсь даже
приближаться к ним, хотя привык к их виду и запаху. К тому
же мой бунт ни к чему не привел бы. Я решил продержаться
здесь как можно дольше, и не ради продления собственной
жизни, а из сознания, что это необходимо человечеству. Я
попал в их логово не по своей воле, но не доведи своих
исследований до крайности, не оказался бы в их власти.
Кое-какую истину я все же усвоил. Героем можно стать в силу
случая или собственного упрямства, а не только благодаря
мужественному складу характера. Я считаю себя героем, даже
когда ползаю в нагом виде по их ходам - моя одежда уже давно
пришла в негодность. Может, так думать и наивно, но это
помогает вынести многое. Труднее всего с пищей. Они делают
для меня все возможное. Думаю, они оставляют мне свои
лучшие куски, на которые набрасываются там, наверху. Они,
наверное, дезинфицируют мясо, иначе я давно бы умер от
отравления. Изредка они заставляют меня принимать
таблетки-витамины или антибиотики. Поят чистой водой, но
она вся пропитана их запахом.
   Они дали мне прослушать записи. Похоже, они пытаются
изучить французский, чтобы наладить общение со мной. До сих
пор наши беседы сводились к обмену знаками и рисунками. Их
записи очень искажены. В первый раз, когда я слушал
записанные ими в зоопарке разговоры и радиопередачи, у меня
навернулись слезы. Хотелось бы узнать, какое сегодня число.
И поговорить с кем-нибудь. Они пытаются воспроизвести звуки
нашей речи, но пока почти безрезультатно.
   Надо думаю, их цивилизация находится приблизительно на
том же уровне, что и наша. Не представляю себе, как они
могли остаться незамеченными до наших дней в самых
затерянных уголках Земли. А может, они явились из другого
мира? Но я едва отваживаюсь выдвинуть подобную гипотезу. С
Марса? С Венеры? Когда-то я читал Камилла Фламмариона и
"Войну миров" Уэллса. Неважно, пришельцы ли они или
уроженцы нашей планеты - неизвестная ветвь эволюции, или
выходцы из иного измерения, главное в том, что они готовят
человечеству свое будущее. Я не знаю их количества, но мне
доводилось видеть одновременно несколько десятков мокрилий.
Те, что живут наверху, сплошной обман. У них есть чувства,
о которых я едва подозреваю. Они заняты делами, которые мне
непонятны. Из глубин земли иногда доносится рокот. Боюсь,
они готовят вторжение, и час его близок.
   Но, я чувствую, на Земле всю живое объединится против
них. Даже животные поняли опасность. Сопротивление уже
началось. Если лабиринт - плацдарм вторжения, я - авангард
обороны. В верхних коридорах лабиринта можно наткнуться на
ходы крыс, кротов, землероек. А значит, от поверхности меня
отделяет несколько метров. Я не рассчитываю на бегство, но
надеюсь, что смогу предупредить человечество. И как ни
трудно наладить общение с братьями нашими меньшими, я их
достаточно приручил, чтобы они приносили мне свою скромную
добычу. Именно они собрали для меня эти листки. Я не
сомневаюсь, что они же вынесут их на поверхность. Я буду
писать, пока смогу. Надеюсь, мои записки попадет в руки
человека, достаточно любознательного, чтобы их прочесть,
вполне образованного, чтобы их понять, и лишенного
предвзятости, чтобы им поверить...

   На этом кончается это странное послание, врученное мне
слоном. Животное оправдало веру автора в солидарность
уроженцев планеты. Я тщательно переписал его. Некоторые из
страниц могли пропасть. Этим можно объяснить, что нигде нет
имени автора и рода его занятии.
   Возможны три гипотезы - текст написан либо сумасшедшим,
либо мистификатором, либо действительно несчастным
пленником. Если верны две первые гипотезы, записки не
отражают действительности. Если верна последняя -
убежденность автора не вызывает сомнений.
   При чтении текста бросается в глаза некоторое многословие
пишущего. Первая часть, предшествующая похищению, намного
длиннее второй. В ней содержатся рассуждения, не имеющие
ничего общего с данным делом. Вторая, "подземная", часть,
напротив, кратка и бедна деталями. Конечно, мистификатору
куда труднее изобрести "чуждую" цивилизацию, чем описать
зоопарк. Но следует допустить, что человек, переживший
тяжелые испытания, в угнетенном моральном состоянии отдает
предпочтение воспоминаниям о безмятежной жизни. В последней
части текста автор явно стремится поскорее закончить
послание. Повторы и неточности учащаются. Мистификатор
приложил бы все силы, чтобы текст везде звучал одинаково
убедительно. Думаю, что к концу он нагромоздил бы побольше
деталей, чтобы лучше обыграть шутку.
   На мой взгляд, текст принадлежит перу человека в здравом
уме и памяти. Рассказчик, похоже, убеждает сам себя в
истинности своего приключения, по крайней мере вначале, и
делится своими сомнениями. Умелый же мистификатор
непременно был бы отмечен талантом, чего не скажешь об
авторе записок. Канули в Лету дни, когда Мериме мог
мистифицировать мир "Театром Клары Гасуль".
   Автор явно имеет определенные познания в области
естественных наук. Можно лишь пожалеть о его недостаточном
знакомстве с научно-фантастической литературой. Это не мог
написать любящий розыгрыши ученый: автор умеет подмечать
детали, но ему не хватает методичности Он излишне
эмоционален. Но именно такому человеку пришла в голову
гипотеза о земном происхождении тварей. Он не стал думать
ни о марсианском, ни о венерианском их происхождении. Более
того, он слишком плохо знает астрономию.
   Большая масса и огромная сила этих существ наталкивает на
иную гипотезу. Мы знаем, что карликовая звезда, звезда
Бернарда, относительно близкая к нашему Солнцу - всего в
шести световых годах, - имеет спутник, масса которого в
полтора раза превышает массу Юпитера Скорее всего, этот
темный спутник - гигантская планета. А может, и не стоит
искать колыбель мокрилий в отдаленных глубинах космоса?
Тогда понятным становится их желание жить под землей - они
скрываются от мощного излучения нашего Солнца. Но это
предположение... Мокрилии действительно существуют. Я
проверил это на месте. Они в самом деле неприятны на вид.
Мне не довелось увидеть их третий глаз, но два остальных
выглядят ложными.
   Я отыскал заметки в прессе, о которых упоминает автор.
Они не имеют документальной ценности. Я дважды или трижды
пытался расспросить библиотекаря о профессоре Шметтерлинке,
но старый библиотекарь ушел от ответа. Кажется,
"профессор", а вернее, просто лаборант так и не объявился.
Упомянутые в рукописи клошары известны владельцу кафе, где я
по утрам завтракаю. Ходят слухи о таинственных световых
вспышках.
   Я пытался выяснить тайну личности рассказчика, изучая
список пропавших без вести людей. Проверка картотеки
розыска в интересах семьи, публикуемой в специальных
изданиях, тоже не дала результата. Рассказчик никогда не
упоминал о соседях или семье. Значит, он жил один, и
полицию не предупредили. Затрудняло мои поиски и незнание
точной даты событий.
   Похоже, все произошло месяца три назад - в июле или в
августе, поскольку сейчас стоит осень. Ну а исчезновение
человека в августе в городе Париже может пройти совершенно
незамеченным. Послание написано не в прошлом году, ведь оно
бы не сохранилось за зиму. К тому же мокрилии появились в
зоопарке лишь в феврале...
   Почему же в этих условиях я не поднял на ноги полицию и
прессу. Если записки подлинны, можно согласиться даже стать
всеобщим посмешищем ради спасения человека, ради судьбы
нашей цивилизации. Я воздержался от огласки из боязни
остаться непонятым. Ни одна из деталей рассказа не может
служить доказательством, даже если они все вместе
подтверждают подлинность событий. Скорее всего, меня
обвинят в выдумке. Наш мир слишком миролюбив, чтобы
поверить во вторжение. Однако...
   Вторжение не равносильно неожиданной атаке противника.
Оно требует подготовки. Нужны разведчики, авангард,
плацдарм. Позвольте спросить, где найти лучший плацдарм,
чем зоопарк, где легче укрыться воинственным пришельцам? Их
внешний вид не позволяет им проникнуть в наше общество. При
минимальных мерах предосторожности они обретут и убежище, и
место подготовки. Зоопарки имеются во всех столицах и
крупных городах Земли. Именно поэтому я обращаюсь ко всем
директорам зоопарков с настоятельной просьбой проверить, не
появились ли в их коллекциях новые, неведомые виды животных.
Не думаю, что умным и решительно настроенным пришельцам
трудно попасть в зверинец в качестве экспонатов. Как ни
чудовищны и ни отвратительны они на вид, они могут найти
людей, готовых продать родную планету из жадности или
глупости. Судно из далеких стран, зверинец цирка могут
стать троянским конем. Директора зоопарков, и в этом их
нельзя упрекать, всегда рады новым животным, особенно если
они недорого обошлись, а содержание их стоит сущие пустяки.
Я не уверен, что мокрилии любят тухлое мясо, но зато такое
меню экономично. Неплохое начало военных действий.
   Мне интересно, что произойдет в день вторжения. Уверен,
что разведчики соединили свои галереи с канализационной
сетью, а также с метро и подвалами. И враг, вместо того
чтобы свалиться с неба на голову, выплывет из дерьма
неукротимой армией, ибо, несомненно, у мокрилии есть
передатчики материи. Им остается лишь распахнуть двери в
сердцах городов, и через брешь, пробитую в нашем
пространстве, хлынут вооруженные легионы...
   Быть может, у нас осталось немного времени, чтобы
организовав сопротивление. Но надо убедить людей в наличии
опасности, вместо того чтобы выступать в роли Кассандры и
тратить драгоценное время на пустые речи. Надо добыть
неопровержимые доказательства.
   Поэтому я отправляюсь в зоопарк, вооружившись "береттой"
и "экзактой". На всякий случай я запасся сгущенкой. Я знаю
об опасности и не пойду на напрасный риск, ограничившись
ролью наблюдателя. Если моя ночная вахта не даст результата
сразу, я продолжу ее. Некогда я прошел специальную
подготовку и кое-что усвоил. Я привык к опасности и не
совсем заплыл жиром. Я - холостяк. И не побоюсь, если
надо, стать вторым солдатом этой странной войны.
   Оставляю на столе записку и доставшиеся мне разрозненные
листки. Они будут опубликованы, если я не вернусь или
доставлю решающее доказательство.
   Но я все еще надеюсь, что это лишь шутка...




Жерар Клейн

                         Иона

                  Gerard Klein "JONAS"

                                   Перевод А. М. Григорьева


Файл с книжной полки Несененко Алексея
http://www.geocities.com/SoHo/Exhibit/4256/


   Он был рожден героем, но душа его была полна горечи.
Живи он на двести пятьдесят лет раньше, он бы гасил горящие
нефтяные фонтаны, укрощал диких лошадей, пилотировал нелепые
конструкции из ткани и деревяшек, осваивая дооблачные выси.
Но он появился на свет и вырос в космосе, где нет силы
тяжести, а потому его рост достигал двух с половиной метров
и весил он не более пятидесяти килограммов. Кости его были
хрупки, как стекло, а пальцы - нежны, как стебельки цветов.
Попади он на Землю, ему даже не удалось бы отогнать от лица
назойливую муху. Своим видом он напоминал длинноногого
комара и, как комар избегает ветра, избегал тех мест, где
действуют страшные силы гравитации. Вот почему он замкнулся
в горьком одиночестве. Его не спасало даже всеобщее
уважение. Звали этого человека Ришар Мека. Сейчас шло
совещание, и он предчувствовал, что ему снова придется,
соперничая с Геркулесом, укрощать чудовище.
   Он парил чуть в стороне от длинного стола в сферическом
конференц-зале. Не спасали даже асбостальные стены - каждым
своим нервом он ощущал окружающее пространство и чудовищную
губчатую массу взбесившегося биоскона. Он не слышал слов,
которые произносили три беспомощных человечка, прижатые
ремнями к креслам и жадно втягивающие дым сигар, словно им
не хватало воздуха. Его мысли были заняты биосконом и
шансами на успех операции.
   Три лягушки. Три планетянина. Он притворялся, что
прислушивается к их словам. Но они уже который час твердили
одно и то же. Черты лица у них заострились от напряжения и
усталости, а утомленный Мека забыл их имена. Сердца этих
людей леденил ужас. Один из них то и дело возвращался к
мысли о трех планетах и двух миллиардах их жителей, за
судьбу которых отвечал. Наверное, впервые в жизни он не мог
укрыться за безликой статистикой цифр, ведь биоскон угрожал
каждому из этих двух миллиардов. Перед его мысленным взором
неизменно вставали одни и те же картины - планеты, лица
людей, снова планеты, похожие на прыгающие на волнах
пробковые буи, опять лица людей, сливающиеся в одно огромное
лицо, которое сгорало в мгновение ока, не успев послать
проклятия биоскону. Второй считал и пересчитывал мертвых -
их было уже двадцать пять тысяч на одной чаше весов, а на
другую он клал удлиненную, почти грациозную, если забыть о
размерах, громаду губчатой плоти и гору денег - ведь биоскон
стоил баснословно дорого. Третий был творцом биоскона,
вернее, тот вышел из чрева его лаборатории. На этот раз
что-то не сработало. Человек искренне переживал неудачу и
хотел предотвратить грядущую катастрофу. Следовало
выяснить, что отказало в тонкой и невероятно сложной
механике биоскона.
   Перед Мека стояла иная проблема. Биоскон интересовал
Мека не потому, что он кого-то уже уничтожил и мог
уничтожить еще, не потому, что его волновала причина отказа
системы. Главное для Ришара Мека было понять биоскон.
   - Боюсь, вы не справитесь, - процедил представитель трех
планет. - Лучше его прикончить.
   Ришар вздрогнул и медленно, словно рассекал теплую воду,
отвел руку.
   - Думайте потише. Он может услышать.
   Его дело было предупредить, хотя Мека знал, что помещение
надежно изолировано и даже обрывок мысли не может
просочиться сквозь асбосталь - удивительное вещество,
защищающее от огня и видений, вещество, которое отражало
неощутимый телепатический поток, плотиной вставало на пути
яростных мыслей и лукавых вихрей подсознания Биоскон,
несмотря на тончайший телепатический слух, не мог ничего
услышать.
   - Мы зашли в тупик, - произнес ученый. - Не знаю, как
выбраться из него без вашей помощи.
   Мека кивнул. У него была удлиненная голова с плоским
лицом, на котором светились два неправдоподобно громадных
глаза.
   - Вы правы. Он находится слишком близко. Вам не удастся
его уничтожить, не нарушив равновесия всей системы. И у вас
нет времени на эвакуацию двух миллиардов человеческих
существ.
   Транспортник вспомнил о двадцати пяти тысячах погибших и
выплюнул огрызок сигары.
   - Нам надо выяснить, что с ним произошло. Иначе придется
прикрыть лавочку. Мы не вправе терять груз и сложа руки
ждать, когда это повторится.
   - Один голос за уничтожение. Два - за сохранение, -
подвел итог Мека. - Вы отдаете его мне.
   Представитель трех планет вздрогнул и заерзал в кресле,
хотя был крепко-накрепко пристегнут к нему ремнями.
   - Минуточку, - воскликнул он. - Единогласия нет. Просто
большинства мало.
   Он отвернулся, чтобы не встретиться с испытующим взглядом
чуть выпуклых глаз Мека.
   - Если бы вам удалось увести его подальше от системы...
   - У меня нет полной уверенности, - сказал Мека. - Но я
готов рискнуть.
   Он закрыл глаза. "Я готов встретиться с биосконом, дать
ему проглотить себя, чтобы проникнуть в его сумрачное чрево.
Я готов затеряться в лабиринте его безграничной глупости, в
этой чудовищной и необъятной массе, пытаясь на ощупь
отыскать лопнувшие нити. Я готов вступить в бой с драконом
и увести его от стен города. Мне страшно, но я попытаюсь
укротить биоскон".
   - Можно ли надеяться на успех там, где потерпел крах
вожак?
   - Никто не знает, что произошло, - возразил ученый. -
Мне кажется, вины вожака здесь нет. Мы подобрали лучшую
команду транспортников с большим опытом межзвездных
перелетов. Почувствуй они неладное, непременно связались бы
с нами. Нет, бунт явился полной неожиданностью. У них не
было никакой возможности вернуть себе управление.
   - Уж не хотите ли вы сказать, что биоскон действовал по
собственной воле.
   - Чего не знаю, того не знаю, - ответил ученый, - но
очень хотел бы знать. Вот почему я настаиваю на том, чтобы
Мека совершил попытку. Если он не возражает, конечно. Сам
я в пасть к этому чудовищу не сунусь и против воли никого не
пошлю. Но, если Мека согласится, я готов уплатить треть
вознаграждения вне зависимости от общей суммы и шанса на
возврат биоскона в строй.

   Транспортник одобрительно кивнул.

   - Я готов поступить так же. Мека с его особым талантом
уже обработал для нас двадцать три снарка. Он добивался
успеха там, где были бессильны команды из пяти-шести отменно
подготовленных людей. Однако сейчас мы столкнулись с особым
случаем. Обычно остаточное излучение на расстоянии
ощущается очень слабо, а то и вовсе отсутствует. А тут оно
настолько мощно, что мы могли бы воспринимать его, не имей
эта комната асбостальной защиты. Это значит, что биосконом
управляет нечто иное, а не вожак, и это нечто ведет себя
непредсказуемо. Именно с ним придется вступить в борьбу
Мека, если он согласится пойти на риск.
   Представитель трех планет пожал плечами и поднял глаза на
Ришара. Он едва владел собой.
   - Эта парочка рассуждает так, словно им безразлична жизнь
двух миллиардов человеческих существ. Ответьте мне
откровенно. У вас были неудачи?
   - Случались.
   - Опасность была велика?
   - Как видите, я жив.
   - Знать бы, сколько времени он будет сохранять
спокойствие.
   - Этого знать никому не дано, - ответил Мека. - Он и сам
этого не знает. Как не знаете и вы, какое решение примете.
   В его голосе не было ни ноты горечи или усталости, хотя
ночь была долгой и трудной, а к согласию они так и не
пришли. Голос звучал даже равнодушно, словно все это мало
касалось его.
   Согласно официальной терминологии, снарком был би