ржал сцепленными до тех пор, пока их
не начало трясти, нестерпимый жар бежал по предплечьям, заставляя сердце
обезумевшей птицей  колотиться в  клетке  ребер,  моля  о  снисхождении.
Спихнув ногой  на  землю заранее приготовленный сук,  Марк  приготовился
атаковать. Момент - и гладкий, блестящий горб оказался прямо под ним. Он
едва не закричал от боли,  сбрасывая с рук пышущий жаром комок,  но удар
достиг  цели.  Метуна просто разорвало на  части.  Взрывная волна  мягко
сдернула Марка с  ветки и  швырнула в  сторону,  в  переплетение ветвей.
Пришел в  себя он к  вечеру,  немилосердно болела голова от удара,  тело
было слабым и вялым - потратил очень много энергии, в правой икре торчал
кусок  панциря уничтоженного чудовища.  Обработав рану,  Марк  встал  и,
преодолевая слабость, пустился в обратный путь.

Интерлюдия 4: из ленты новостей "Euronwes" 24 июля 2040 г.

     "15:07  -  прервалась связь по  всем каналам с  Кельном.  Последним
сообщением, прошедшим через Сеть было "Машины сошли с ума..."

				  ***

     Погода  стояла  ясная,  восходящее солнце  бросало неяркий свет  на
вырядившиеся в  желтый осенний цвет деревья.  На  лесной просеке,  около
сломанной сосны,  стояли  двое:  пожилой,  но  еще  крепкий крестьянин с
роскошной,  окладистой бородой и  молодой,  гладко  выбритый мужчина,  с
солнечно-желтыми,  усталыми глазами. На земле виднелась уродливая черная
проплешина, кругом были разбросаны искореженные куски металла.
     - Железо,  ничего живого.  Да и железо странное какое-то. Не думаю,
что наш кузнец знает, что это за железо такое - говорил бородач, вертя в
руках блестящий кусок панциря.
     - Вы довольны?  -  голос ответившего тих и  слаб,  как после долгой
болезни.
     - Да. Деньги готовы.
     - Остатки этого - Марк обвел рукой просеку, - соберите и хорошенько
закопайте.
     - Хорошо,  хорошо,  так и поступим,  - закивал староста, - и за что
нежить так людей ненавидит?
     - Есть за что,  - слова выходили из горла с трудом, с шипением, как
воздух из дырявых мехов.
     - Люди  их  создали.  Давно,  еще  до  Катастрофы.  А  потом  стали
уничтожать.  Вот они и  отвечают.  Кроме того,  им  нужно мясо для того,
чтобы жить, а человека и его животных легче всего поймать и съесть.
     - Да,  страшные вещи вы  говорите.  А  это что такое?  -  на  куске
металла  в  руках  бородача красовалась трехлучевая звезда,  вписанная в
круг.
     - Это  клеймо.  Как  сельский кузнец ставит клеймо на  созданный им
плуг, так и маги прошлого клеймили свои творения.
     - И как же звали того, кто создал эту мразь?
     - Его  звали  Мерседес,   -   налетевший  ветер  подхватил  чуждое,
непричастное яркому живому миру слово,  разодрал его на  тысячи кусков и
швырнул в  траву,  туда,  где уже лежали обломки чужеродного,  ненужного
миру творения рук человеческих.



			    Дмитрий Казаков
			      Последние.


     Холод пробирал до костей.  Промозглая ноябрьская сырость забиралась
под одежду,  заставляя плотнее запахивать кафтан и пододвигаться ближе к
огню.  Дрова в  камине были  отборные,  горели жарко,  но  даже  очаг не
помогал согреться.  "Ничего себе  маг"  -  подумал старик,  что  сидел в
кресле перед камином, - "Мерзну как самый последний нищий". Но даже маги
не властны над временем,  а старость - это старость даже для мага, когда
от  холода подступающей смерти не  спасут ни  огонь,  ни заклинания,  ни
вино, ни даже тепло женского тела.
     Он спрятал мерзнущие руки в обшитые мехом рукава, так стало чуточку
теплее.  Мысли текли вялые,  неторопливые,  видимо им тоже было холодно.
Два дня назад ручной ворон принес на  окно перстень из меди со вставками
из гематита.  На буровато-красном камне была вырезана одна,  только одна
руна:  Соулу.  Это значит очень много, это значит то, что умер последний
из собратьев по ремеслу,  и  Гистольф из Нигдебурга остался единственным
магом на весь населенный мир.  "Да,  более трех веков прошло от разгрома
Школы,  а  магов больше нет,  и не будет больше.  Как быстро мы вымерли.
Новых магов не подготовить без Школы, а возродить ее так и не удалось. И
все дело в том, что мы, выжившие, не смогли договориться. Жаль".
     Осторожный стук  в  дверь прервал размышления.  Маг  поднял голову,
спросил вяло:
     - Входи, Астольф. Что там?
     - Господин маг, к вам бургомистр.
     - Поставь еще кресло к очагу и пригласи его сюда, - Гистольф закрыл
глаза,  пытаясь расслабиться.  Слышно было,  как сопит слуга, передвигая
кресло.  "Сто  пятьдесят  лет  живу  я  здесь.  Городовой  маг.  Пережил
двенадцать бургомистров в вольном городе Нигдебурге. Этот - тринадцатый.
Чего он хочет? Зима еще не началась, о море и болезнях нет слухов. Может
нашествие грызунов?". Послышались шаги, тяжелые шаги грузного, солидного
человека. Маг открыл глаза.
     - Добрый день, бургомистр. Присаживайтесь.
     - Добрый день,  господин маг. Только он совсем не добрый, - ответил
дородный,  молодой еще  мужчина с  золотой цепью  главы  города на  шее,
садясь в предложенное кресло.
     - Что же случилось?
     - Дракон.
     - Дракон? - улыбка появилась на лице старика, словно цветок посреди
сугробов.  -  А я думал,  что в этой жизни не осталось вещей,  способных
меня удивить.
     - Он  появился около южных ворот.  Десятник стражи примчался только
что. Огромный, говорит, - страх прорезался в уверенном обычно голосе.
     - Значит,  дракон,  - слова мага звучали обреченно, и Гистольфу это
не понравилось.
     - Господин  бургомистр,   я   решу  эту  проблему  до  вечера.   Не
беспокойтесь, - эта фраза получились гораздо лучше, уверенно и твердо.
     - Хорошо,  господин маг,  - ответил бургомистр, вставая. - Это все,
что я хотел от вас услышать. Не буду вам мешать. Но на лице главы города
читалось  явное  сомнение.  "И  эта  старая  развалина  когда-то  носила
прозвище Гистольф Драконоубийца? Сейчас он почти ни на что не годен. Эх,
придется самим справляться" - думал бургомистр, спускаясь по лестнице.
     Маг все сидел в кресле, глядя в огонь. Вставать не хотелось, встать
значит  уйти  от  огня,  который  дает  хоть  какое-то  тепло.  Но  долг
пересилил,  старик поднялся и двинулся к двери. Холод мгновенно впился в
тело тысячами ледяных когтей,  раздирая внутренности.  Гистольф с трудом
сдержал кашель:
     - О, боги! Астольф, плащ мне!
     Посох он взял сам.  По лестнице спускался медленно, осторожно, ведь
последний  раз  делал  это  еще  в  прошлом  году.  С  домашними  делами
справляется  слуга,   а  колдовать  можно  и  на  верхнем  этаже  башни,
отведенной городом для волшебника.
     Маг медленно шел по улице,  опираясь на посох.  Когда есть что-то в
руках,  не так заметно,  что они дрожат.  Вне дома еще холоднее,  низкое
ноябрьское солнце совсем не  греет.  "Драконы.  Самое большое зло нашего
мира.  Думали,  что нет их  больше.  Ан нет.  Прилетел вот один неведомо
откуда.  А  ведь  более ста  лет  ничего не  было слышно об  огнедышащих
ящеров" - думал Гистольф, шагая по мостовой.
     Стража  на  воротах  почтительно  отсалютовала  магу,   он  вежливо
поклонился в  ответ.  Маг -  тот же боец,  только бьется он с существами
такими,  с которыми обычным людям никак не справиться. У ворот собралась
вся  городская  власть:   капитан  стражи,   бургомистр,  все  купцы  из
Городского Совета.  "Смотреть пришли" -  думал Гистольф,  проходя мимо -
"Пусть смотрят. Какая разница".
     Недалеко от  ворот,  на поле,  грязно-серым пятном на черном платье
земли,  сидел дракон. Для тех, кто никогда в жизни не видел драконов, он
был  действительно страшен:  огромный,  размером с  двух  хороших быков,
пасть  полна  зубов,  острые когти  и  могучий хвост.  Но  Гистольф едва
сдержал возглас удивления,  настолько жалко выглядел летающий ящер. Зубы
сточены,  что  видно  издалека,  чешуя  местами осыпалась,  крылья висят
жалкими тряпками.  Он  был стар,  этот дракон,  очень стар,  и  столь же
близок к смерти, как и маг.
     Когда  Гистольф подошел,  дракон заговорил.  Слова  давались ему  с
трудом, видимо давно не практиковался.
     - Приветствую тебя, маг Гистольф, убийца многих моих братьев.
     - Привет и тебе, дракон. Зачем прилетел ты сюда?
     - Я,  дракон Фоснир,  последний из рода Парящих в Пламени, прилетел
умирать.
     - Ты последний? Значит, этому миру не нужны более драконы?
     - Не нужны,  и маги тоже, - в словах рептилии не было издевки, лишь
печаль.
     - Ты прав, маги тоже не нужны, - теперь слова с трудом давались уже
человеку.  -  Вы,  драконы, всегда несли людям смерть и разрушение, а мы
лечили и строили.  Так было всегда.  Но уже не будет. Все меняется. Люди
научились убивать, производя разрушения большие, чем десятки драконов, и
научились восстанавливать разрушенное,  лучше,  чем это сделали бы маги.
Им  не нужны маги и  не нужны драконы.  А  мы?  Мы истребили друг друга.
Триста  лет  назад  была  уничтожена  Школа  магов.  Чуть  позже  начали
исчезать,  вырождаясь,  драконы.  И что осталось теперь? Что делать нам,
оставшимся?
     - Нам остается только уйти.  Уйти достойно, - ответил дракон. - Для
этого я и прилетел к людям.
     - Да,  уйти достойно.  Словно эхо,  отозвался маг.  - Спасибо тебе,
дракон, что подарил такую возможность и мне.
     - Не надо благодарностей. Я - последний дракон, ты - последний маг.
Если мы погибнем,  как полагается, в бою, а не от старости, то очередная
страница  мировой  истории,  на  которой  было  отведено место  магам  и
драконам,  будет дописана,  и можно будет переходить к следующей. В этом
случае есть шанс,  что когда-нибудь мы сможем вернуться.  Если же сгинем
без памяти,  то недописанная страница сделает будущее мира ужасным,  и у
нас не будет возможности возродиться в будущем.
     - Тогда начнем, - маг поднял посох. - Прощай, дракон.
     - Прощай, маг, - и пламя зарокотало в глотке дракона.
     Лишь  через  час  люди  осмелились  приблизиться к  месту  схватки.
Участники ее  были мертвы,  хотя повреждений и  ожогов на  телах не было
видно.  Земля  вокруг бойцов оказалась опалена и  разрыта,  словно после
пляски огненных великанов. На губах мага застыла легкая улыбка, и на всю
жизнь  запомнили  городовые  стражники,  то  счастливое  выражение,  что
застыло на невыразительной морде мертвой рептилии.



			    Дмитрий Казаков
			  Потрясающий эффект.


     Газета приятно шелестела и  вкусно пахла  краской.  Марк  Семенович
развернул ее со всевозможной тщательностью, и принялся за чтение. Пройдя
первые   полосы,   одолев   новости  политики  и   экономики,   скандалы
местечкового масштаба,  он  добрался до  раздела частных объявлений.  На
этом месте потер подбородок и отдернул руку -  щетина уже кололась, хотя
утром успел побриться.
     Как всегда,  открыл раздел "Разное". Тут пестрит рекламой всяческих
Магистров  Черной,   Белой  и  Серо-буро-малиновой  Магии,   посвященных
Седьмого Круга Храма Пта,  или  же  баб  Мань,  ведьм в  сто тринадцатом
поколении.   Эти  профессионалы  оккультизма  готовы  за   сходную  цену
заштопать карму,  подправить энергетику,  улучшить судьбу,  изрядно  при
этом облегчив карман клиента.
     В  самом  низу  длинной  колонки,  после  фотографии сурового  вида
мужчины с  пронизывающим взором,  что,  судя по рекламе,  готов избавить
всех  поголовно  от  импотенции,  Марку  Семеновичу  бросилось  в  глаза
небольшое  объявление,   обведенное  рамкой:   "Алхимик,   вещества  для
проведения внутренних и  внешних трансформаций".  И  телефон.  Коротко и
четко.
     Марк  Семенович  провел  по   подбородку  еще  раз,   ощутил,   как
увеличивается щетина,  и тяжко вздохнул. Его проблему не могли решить ни
ведьмы, будь у них хоть двести поколений девственниц в предках, ни самые
могучие маги  Ордена  Фиолетовой Жабы,  ни  колдуны низменностей Тибета.
Проблема оставалась и давала знать о себе каждый день.  Марка Семеновича
доставали волосы на лице,  вернее,  скорость их роста.  Он брился по два
раза на  дню,  и  все равно,  упрямые черные волоски лезли со скоростью,
превышающей рост бамбука,  и  спустя час  после бритья приятный во  всех
отношениях,  и довольно молодой человек,  выглядел уже изрядно небритым.
Сие свойство организма изрядно мешало и  в  профессиональной и  в личной
жизни.  Он ходил к врачам, отчаялся, ходил к магам, без особого эффекта.
Теперь просматривал колонку объявлений более по привычке.
     На звонок ответил молодой, и какой-то бесплотный голос:
     - Я слушаю.
     Марк Семенович отчего-то смутился, и залепетал невнятно:
     - Эээ, добрый день, мне бы господина алхимика... я по объявлению.
     - Я  слушаю,  -  повторила  трубка,  и  столь  же  неожиданно,  как
разволновался, Марк Семенович и успокоился.
     Договорились  встретиться  на  следующий  день,  в  восемь  вечера.
"Раньше  никак"  -  сказал  алхимик,  назвавшийся мирским  именем  Антон
Иванович, - "Занят". Одно благо, что живет сей современный последователь
Луллия  [Знаменитые алхимики средних веков] и  Парацельса недалеко,  две
остановки на автобусе.

     Дверь  Марку Семеновичу открыл изможденный молодой человек.  Впалые
щеки,  горящий взор,  кучерявые патлы до плеч.  Одет, однако, нормально.
Марк  Семенович,  после  многочисленных визитов  к  ведьмам  и  колдунам
привыкший к экстравагантности, почувствовал легкое разочарование. Ожидал
увидеть мантию,  преклонного годами,  хоть и бодрого, человека. А тут на
тебе!    Последняя    надежда    развеялась,    когда    кучерявый    на
полувопрос-полуприветствие "Антон  Иванович?"  кивнул,  и  посторонился,
пропуская гостя.
     Марк Семенович вздохнул обреченно,  и переступил порог. Зато запахи
здесь витали самые настоящие,  алхимические. От резкой вони зачесалось в
носу.  Марк  Семенович сморщился,  прилагая титанические усилия к  тому,
чтобы не чихнуть. Сия борьба не прошла мимо внимания хозяина:
     - Прошу простить, - развел руками алхимик. - Ничего не поделаешь, я
вот привык.
     Улыбка на усталом лице была немного виноватая.
     Комната  встретила  странными  звуками,   и   не   менее   странной
обстановкой.  На  огромной каменной (каменной!)  плите,  поставленной на
ножки,  пыхтела,  словно толстяк, пытающийся забраться в гору, необычная
кривобокая печка.  Отводная труба  кишкой уходила в  форточку,  отблески
пламени гуляли по  гладкой поверхности камня.  Рядом,  в  многочисленных
сосудах,  спиралях,  и прочем, что напомнило Марку Семеновичу самогонный
аппарат,   текли,   смешивались,   бурлили,  нагревались  и  охлаждались
разноцветные жидкости. Один сосуд светился. Зеленая взвесь в нем бросала
дрожащий свет в стороны, придавая странные оттенки всему в комнате. Лицо
хозяина, например, показалось желтым.
     Выслушал алхимик Марка Семеновича со вниманием, кивал сочувственно,
глядя на выбритый перед самым визитом подбородок,  где первыми ростками,
черной порослью уже начинала пробиваться щетина.
     - Так значит,  вы хотите,  чтобы волосы росли медленнее?  - спросил
напоследок.
     - Да, - сказал Марк Семенович, с трепетом ожидая ответа.
     - Это возможно,  -  и далее алхимик назвал сумму за услуги,  весьма
небольшую, надо сказать.
     Благодарностей Марка Семеновича слушать не стал,  велел зайти через
неделю, и тогда же принести деньги.

     Несмотря на  воскресенье,  поднялся Антон  рано.  Разбудил телефон.
Некий  голос,   напомнивший  о  прыщавой  юности,   домогался  любовного
эликсира.  "И  это уже третий за  неделю!"  -  подумал Антон со злостью,
когда обладатель голоса был послан весьма далеко.
     Последний  нормальный  заказ   Антон   вспомнил  с   удовольствием.
Евреистого вида  гражданин,  что  просил  жидкость для  замедления роста
волос,  ушел  довольным.  Получил  склянку  с  розовой,  чуть  пенящейся
жидкостью,   выслушал  инструкции,  с  трудом  сдерживая  нетерпение,  и
выскочил за дверь. Применять побежал.
     Но,  если день начался плохо,  то  продолжается он обычно еще хуже.
Зловредный аппарат,  выдуманный явно  на  погубление рода человеческого,
вновь подал голос.  Затрезвонил пронзительно.  Антон покосился на него с
тоской,  надеясь,  что тот смолкнет.  Но  телефон продолжал трезвонить с
упрямством проповедующего мученика,  которому язычники готовят  страшную
казнь.
     - Алло, Антон Иванович, это вы? - звонивший был изрядно взволнован,
и Антон не сразу узнал клиента, того самого, с волосами.
     - Да, а что случилось?
     - Можно я к вам приеду,  тут такое,  такое!  -  в словах прорезался
страх,  истинный, животный страх, который современный человек испытывает
столь редко, заменяя его суррогатом стресса.
     - Хорошо, приезжайте.

     Спустя  полчаса раздались звонки  в  дверь.  Давешний клиент,  Марк
Семенович,  имя все же  удалось вспомнить,  просто ворвался в  квартиру.
Глаза  были  дикие,  испуганные.  На  голове  гостя  по  случаю  холодов
красовался малахай,  а лицо сияло необычной, невиданной белизной. Словно
у мальчишки, не знающего бритвы. Никаких следов щетины.
     - Ха,  -  сказал Антон самодовольно,  надеясь успокоить клиента.  -
Смотрю, мое снадобье дало потрясающий эффект!
     - Да,  - с дрожью в голосе согласился гость, и снял шапку. - Именно
потрясающий!
     Антон  вытаращил глаза  и  нервно сглотнул,  ощущая,  как  сохнет в
горле.  Голая, словно бильярдный шар, голова, самодовольно отражала свет
лампы,  мня  себя второй луной.  Только тут Антон заметил,  что на  лице
клиента не хватает бровей и ресниц.
     - О,   ого,  о,  -  только  пролепетал  алхимик,  пытаясь  шевелить
одеревеневшими челюстями.
     - Именно "О",  -  горько сказал Марк Семенович.  -  И  так по всему
телу.  Выпив ваше снадобье,  я  лег спать,  а утром проснулся вот таким!
Верните мне волосы!
     - Похоже,  я перестарался,  -  Антон ощутил,  что внутри становится
холодно.  Невозможная догадка, невозможная, но единственно верная, нашла
путь к поверхности разума.  - Вещество, что я вам дал, сработало слишком
сильно! Волосы стали уменьшаться, и, похоже, волосяные мешочки полностью
разрушились. А результат налицо, то есть на лице.
     С глухим стуком Марк Семенович рухнул на пол.

     Газета приятно шелестела и  вкусно пахла  краской.  Марк  Семенович
развернул ее со всевозможной тщательностью, и принялся за чтение. Пройдя
первые   полосы,   одолев   новости  политики  и   экономики,   скандалы
местечкового масштаба,  он  добрался до  раздела частных объявлений.  На
этом  месте  потер  подбородок,  и  разочарованно отдернул руку  -  кожа
оставалась гладкой.
     Как всегда,  открыл раздел "Разное". Тут пестрит рекламой всяческих
Магистров  Черной,   Белой  и  Серо-буро-малиновой  Магии,   посвященных
Седьмого Круга Храма Пта,  или  же  баб  Мань,  ведьм в  сто тринадцатом
поколении.   Эти  профессионалы  оккультизма  готовы  за   сходную  цену
заштопать карму,  подправить энергетику,  улучшить судьбу,  изрядно  при
этом облегчив карман клиента.
     В  самом  низу  длинной  колонки,  после  фотографии сурового  вида
мужчины с  пронизывающим взором,  что,  судя по рекламе,  готов избавить
всех  поголовно  от  импотенции,  Марку  Семеновичу  бросилось  в  глаза
небольшое  объявление,   обведенное  рамкой:   "Алхимик,   вещества  для
проведения внутренних и  внешних трансформаций".  И  телефон.  Коротко и
четко.
     При  виде  этого объявления Марк  Семенович ухмыльнулся,  провел по
подбородку еще раз.  Что-то царапнуло ладонь.  Сдерживая нетерпение,  он
сложил  газету  и  встал,  быстрым  шагом  двинулся к  зеркалу.  Похоже,
снадобье,  которое,  как обещал алхимик, должно вернуть волосы на место,
начало действовать.
     Из  прямоугольной рамы  зеркала  смотрела  знакомая,  но  несколько
измученная физиономия.  Марк  Семенович протер глаза,  затем  пододвинул
лицо ближе, и с трудом сдержал крик. Голову, подбородок и щеки, усеивали
точки проклюнувшихся волос, кое-где топорщились первые колосья - яркого,
медно-рыжего цвета.



			    Дмитрий