Дмитрий Казаков
Рассказы

Алхимик
Башня
Веревка для Фенрира
Вечный странник.
Дитя света.
Живое и мертвое.
Заклинатель
Коронация.
Красота.
Легенда о Ловце Ветра
Ненависть
Последние.
Потрясающий эффект.
Резюме для Саурона.
Смертью рожденный.
Стать человеком
Устройство ј666


			    Дмитрий Казаков
			  Резюме для Саурона.


     Обед удался.  Драконьи пупочки в соусе из сосновых почек получились
просто бесподобно. А если еще прибавить пиво, сваренное лучшим пивоваром
Асгарда,  альвом Хродвитниром,  то можно представить,  в каком блаженном
настроении находился Локи, готовясь к восприятию послеобеденного отдыха.
Осоловело переваливаясь и  отдуваясь,  отправился рыжий  ас  к  любимому
дивану,   как  дверь  самым  непочтительным  образом  отворилась.  Порог
переступило,  точнее, перелетело, темное бесформенное облако с алым оком
в  верхней части.  Локи  некоторое время недоуменно взирал на  странного
пришельца, затем в голубых глазах мелькнуло узнавание:
     - Сау, это ты? Что с тобой сделали?
     Облако некоторое время поколыхалось, словно под сквозняком, а потом
ответило, едва слышным шепотом:
     - Да, это я. Остался без тела, и, что самое плохое, без работы!
     - Эх,  говорил я  тебе,  что Морлот этот твой -  пустышка,  а ты не
слушал, - Локи назидательно покачал головой.
     - Моргот, - в шепоте прорезалось нечто похожее на гнев.
     - Ну ладно, Моргот, так Моргот. Ко мне то ты зачем явился?
     - Помоги,  а?  По  старой дружбе?  -  в  колыхании облака появилась
неуверенность
     - Помочь?  -  удивился хитроумный ас.  -  Ну, тело я тебе сделаю, -
Локи щелкнул пальцами,  и  облако сгустилось в весьма приятного мужчину,
темноволосого и  темноглазого.  Впечатление портил лишь  тяжелый взгляд.
Второй щелчок, и на мужчине образовался приличный костюм.
     - Спасибо,   -  сказал  мужчина  проникновенным  баритоном,  и  без
приглашения уселся на стул. - А с работой чего?
     - С работой плохо.  Я сам в отставке.  Пенсию кой-какую платят,  но
пошалить не дают,  -  Локи скривился.  -  Так что,  могу пособить только
советами.
     - Пособи советами. Где легче всего работу найти?
     - Где?  -  хозяин задумчиво почесал голову.  - В Мидгарде, пожалуй.
Только для этого нужно резюме!
     - А что это такое?  -  Саурон выпятил глаза.  - Деньги, заклинание,
или может быть, особое жертвоприношение?
     - Нет,  Сау,  ты крепко отстал от жизни, - ас улыбнулся. - Это твое
описание, описание твоих достоинств, как работника.
     - Ааа,  - неуверенно протянул бывший хозяин Барад-Дура. - А как его
делать?:
     - Ну, так и быть, я тебе помогу.
     Мгновенно вызванная секретарша притащила пишущую машинку,  и работа
закипела.  Спустя час Саурон вышел из  покоев Локи с  текстом следующего
содержания:


     Саурон Гортхаур
     Урожденный Айнур из рода Майя.
     Сотворен Творцом вместе с остальным мирозданием.
     Начальное и  среднее образование в  области общей теории творчества
получил непосредственно под руководством Творца.
     Высшее  образование в  области  ювелирного,  магического искусства,
общей теории искусств, горнорудного и металлургического дела получил под
руководством Аулэ, искуснейшего из Валар. Диплом защитил с блеском и был
допущен к самостоятельной научной и творческой работе.
     Дополнительное  образование  в  области  менеджмента,   дипломатии,
черной магии,  а  также военного дела получил под  руководством Моргота.
Неоднократно отмечался руководителем,  как блестящий организатор. Первая
должность -  комендант крепости-лаборатории Ангбанд. Именно в Ангбанде в
результате генетических экспериментов были выведены орки.
     В  магическом поединке  одолел  величайшего из  эльфийских магов  -
Финрода Фелагунда.
     Много  раз  возглавлял  войска  в  битвах,  неоднократно  отмечался
наградами командования. В одиночку, с помощью одной лишь магии, захватил
крепость Минас-Тирит, которой затем и управлял более пятисот лет.
     Участвовал   в    научно-практическом   проекте    "Огненный   вал"
государственной корпорации Моргота,  в качестве координатора. Выведенные
в   результате  проекта  драконы  стали   наиболее  совершенным  оружием
Средиземья, обеспечили почти полную победу армии Моргота.
     После  того,   как   Моргот  был  уничтожен,   основал  собственное
государственное предприятие в Мордоре. Правил им более шести тысяч лет.
     По совместительству более пятидесяти лет занимал должность главного
советника  короля   Нуменора,   Ар-Паразона   Златоликого,   организовал
небывалое по своим масштабам войско для вторжения в Валинор.
     Был  идейным  вдохновителем  и  практическим  организатором проекта
"Кольца  Власти".  Выступал  научным  консультантом  при  создании  Трех
Эльфийских,  Семи Гномьих, Девяти Людских колец. Собственноручно выковал
Кольцо   Всевластья,   впервые   в   истории  использовав  на   практике
вулканическое пламя.
     Руководил  проектом  "Назгул",  в  рамках  которого  осуществлялось
создание,  и отрабатывалось применение на практике неуязвимых для оружия
призраков,   наделенных   магической  силой,   но   полностью   лишенных
собственной воли.  Проект завершился успешно,  и только экстраординарные
условия помешали с помощью назгулов завоевать Средиземье.
     Учитывая многовековой опыт  руководства,  богатый  научный опыт,  а
также опыт боевых действий, мог бы претендовать на руководящие должности
в    военно-промышленном   комплексе,    на    серьезный   научный   или
административный пост в области создания современных средств вооружения.
Имея богатейший опыт ведения военных действий, мог бы оказаться полезным
ФСБ или разведке в качестве аналитика или консультанта.


     Спустя неделю после того,  как  данное резюме попало в  базу данных
московского кадрового агентства "Шанс", Саурон Элуватарович Гортхаур был
принят на работу в службу безопасности компании "Медиа-Мост".  Случилось
это, по летоисчислению Мидгарда, в начале 2000 года от рождества бога, о
котором в Асгарде никто ничего никогда не слышал.



			    Дмитрий Казаков
				Алхимик

     Проснулся от  громкого хрипа,  не  сразу  понял,  что  хрипит  сам,
громко,  с  присвистом.  Поднял голову,  откашлялся и только тут осознал
весь  кошмар  ситуации:   "Задремал,   заснул!".  Ужас  холодной  волной
прокатился по телу:  "Заснуть во время Великой Трансформации, как я мог!
Тридцать лет  работы  могут  пойти  прахом".  Мысли  бежали  судорожные,
испуганные.   Несмотря  на  необходимость  спешки,   поднялся  со  стула
медленно, со скрипом, давно уже не молод, да и занятия алхимией здоровья
не прибавляет.  Охая,  проковылял к рабочему столу,  суставы немелодично
поскрипывали.  Песок  в  часах пересыпался всего на  две  трети.  "Слава
создателю" -  от  вздоха  облегчения поднялась  пыль,  закружилась сизым
облачком.  Успокоенный, алхимик выглянул в окно, первый раз за последнюю
неделю. На улице сумрак, то ли утро, то ли вечер, он давно уже сбился со
счета  времени.  Тридцать пять  дней  назад  в  его  атаноре  [Атанор  -
алхимическая печь.]  началась Великая Трансформация,  и с того дня он не
выходил из лаборатории,  почти не ел и почти не спал, за что теперь едва
не  поплатился.  Процесс  Трансформации  долог  и  сложен,  составляющих
расплава многие сотни,  каждую надо  добавлять в  точно  рассчитанное по
фазам Луны и  положению звезд время.  Ошибка в  несколько минут означает
провал. Лишь при соблюдении всех условий, всех мельчайших подробностей в
указаниях древних мастеров,  может появиться на свет философский камень,
Lapis philosophorum,  что способен превращать свинец в золото,  исцелять
болезни, даровать владельцу бессмертие и вечную молодость. Многие, очень
многие пытались получить камень мудрецов, но лишь он один, он, Якобус из
Нейштадта,  так  близко подобрался к  цели.  Три  фазы  Трансформации из
четырех осуществил он: черную, когда едва не отравился ядовитыми газами,
белую,  когда атанор накалился так,  что к  нему нельзя было подойти,  и
красную, когда багровый свет, вырвавшийся из печи, едва не сжег алхимику
глаза.  Для  работы  Якобус  добыл  и  пустил  в  ход  дорогие и  редкие
ингредиенты: живое серебро, аурипигмент, зеленую медь, йеменские квасцы,
маркозит  и   драконью  кровь.   Книги,   что   занимают  все  свободное
пространство лаборатории, стоят целое состояние. Отец Якобуса, почтенный
купец, наверное, переворачивался в гробу всякий раз, видя, как непутевый
отпрыск тратит нажитое десятью поколениями негоциантов,  и  клял себя за
то,  что в свое время послал сына учиться в Эрфурт,  где тот и заразился
бациллой золотоделания.
     Но сейчас все это было уже не важно. Сквозь дверку в атаноре Якобус
хорошо  видел  в  расплаве "философское яйцо",  внутри которого зреет  и
вот-вот будет готов,  вот-вот родится Истинный Царь,  Истинный Меркурий,
коего невежи называют философским камнем. Если роды пройдут успешно, а в
этом Якобус не сомневался, то все затраты окупятся, богатство вернется в
род  Форштайнов,  а  вместе с  ним  к  последнему отпрыску его  придет и
великая слава.
     Отогнав тщеславные мысли,  Якобус повел плечами,  развел руки. Тело
слушалось  плохо,   почти  месяц  без  движения  в   сырой,   полутемной
лаборатории без сна и еды.  Кровь бежала по сосудам медленно,  лениво, в
груди что-то скрипело. Со вздохом опустил руки, повернулся к столу. Взял
огромный  древний  том,  что  агрессивно встопорщился навстречу  языками
закладок,  открыл.  Процесс трансформации столь длителен и  сложен,  что
приходится  постоянно  обновлять  в   памяти  детали  следующего  этапа.
Витиеватый  стиль   авторы-алхимики   сохраняли  даже   в   практических
рекомендациях:  "Когда четвертый цикл  приблизится к  своему завершению,
возьми  красного  свинца,  что  приготовлен  заранее  под  благоприятным
влиянием Юпитера на  растущей Луне.  Четыре  унции  будут  надобны тебе,
отмерь   тщательно.   Осторожно  помести  в   расплав,   подожди,   пока
расплавится,  пока красный цвет не уступит место багровому, пока сумерки
не пожрут пламя.  Тогда быстро закрой свою печь от доступа воздуха,  ибо
утроба при рождении царя очень легко может быть повреждена заразой,  что
в воздухе содержится.  Жди, ибо сказать, сколько будет вылупляться Царь,
не может никто, но не более суток".
     Взглянул на  часы,  -  песок пересыпался почти весь.  Из  ящика под
столом  Якобус  извлек скляницу,  отмерил четыре унции  красного свинца.
Осторожно,  длинной железной ложкой,  поместил в расплав, подождал, пока
ярко-красный цвет не сменится густо-багровым, вернулся к книге. Страницы
сухо  шелестели  в  неподвижном  воздухе  лаборатории:  "Затянет  окисел
поверхность в тигле, подобно тому, как тучи затягивают небо, тогда знай,
что ты почти достиг цели.  Жди момента,  когда разойдутся тучи, и узришь
ты великое чудо.  Сразу поймешь, что достиг ты цели, что родился Великий
Магистерий.  Осторожно  вынимай  тигель  из  печи  и  под  слоем  блеска
обнаружишь ты яйцо,  что стало золотым, в котором и обнаружишь ты Солнце
Мира, ради которого столько трудился".
     Все,   оставалось  совсем  немного,   оставалось  дождаться  знака.
Заглянул  в  атанор,   поверхность  металла  оказалась  покрыта  окислом
дымчато-серого цвета.  Прислушался к  стуку  за  окнами -  пошел  дождь.
Пришло время воспользоваться книгами,  которые он уже давно не трогал за
ненадобностью,  книгами о  свойствах философского камня.  Снял  с  полки
небольшой,  богато украшенный том Василия Валентина.  Узнай святые отцы,
что Якобус хранит у  себя "Двенадцать Ключей Мудрости",  не избежать ему
тогда  общения со  святой инквизицией.  Быстро пролистал,  пыль  столбом
взвилась в воздух,  шершавой рукой полезла в легкие. Нашел нужное место,
слова автора здесь всегда вызывали у него недоумение: "Камень философов,
истинное имя которого есть VITRIOL, не есть камень, а есть дух, помни об
этом.  Его  легко  упустить,  так  что  неосторожному опасно  заниматься
искусством мудрости".
     Перечитал дважды,  но усталость брала свое,  мысль автора понять не
получалось.  Заглянул в атанор и вздох восторга вырвался из груди. Серая
пленка разошлась, открыв взору ровную, темную, но блестящую поверхность.
Группы звездообразных точек  на  ней  образовывали рисунок ночного неба,
складываясь в хорошо известные Якобусу созвездия.  Он провел долгие часы
на  башне,  занимаясь астрологическими наблюдениями,  и  теперь  не  мог
ошибиться.  Вот  Большая медведица,  вот Малая,  вот Гончие псы,  а  тут
раскинул крылья Лебедь.  От удивления даже сперло дыхание,  он вспомнил,
что  надо  дышать,  лишь  почувствовав боль в  груди.  Поспешно вдохнул,
закашлялся.
     Заторопился,   загасил  пламя,  рукавицы  скрыли  под  собой  руки.
Медленно и  осторожно извлек тигель из  атанора,  поставил на  стол.  От
толчка блестящая поверхность пошла волнами, в глубине Якобусу почудилось
золотистое блистание.  Не удержавшись, заглянул внутрь. В этот момент из
тигля словно плюнули золотистым облачком.  Едкий газ  ворвался в  горло,
Якобус закашлялся, почувствовал, как немеет лицо. Попытался поднять руки
к лицу,  не смог, руки словно охватило свирепым морозом. Некоторое время
алхимик еще чувствовал холод, потом наступила темнота.

     Карл встал и в этот день, как всегда, с петухами. Старик служил еще
Гансу Форштайну,  помнил и  деда  нынешнего хозяина.  Утренний ритуал не
менялся уже  десять лет,  с  тех  пор,  как они переехали на  это место:
встретить молочника, растопить печь. Вскоре аромат горячей пищи потек по
полуподвальной кухне.  Хоть  хозяин и  сидит там  со  своими склянками и
книгами,  про еду забывает, но кормить его надо. Кто же это сделает, как
не Карл?  Подниматься по лестнице с подносом не просто,  ступени грубые,
разной высоты, но слуга ходил здесь уже много лет и поднимался уверенно.
Поставил поднос в  специально для  этого приспособленную нишу  в  стене,
постучал.   Огромная,   окованная  железом  дверь  ответила  дребезжащим
грохотом.  Хозяин откликался всегда, даже если отказывался от еды. Но на
этот раз лаборатория молчала,  ни голоса,  ни шороха.  Карл прислушался,
постучал еще раз, - нехорошее предчувствие змеей вползало в сердце.
     Подмастерья соседа-кузнеца долго отказывались идти в  дом к "энтому
чернокнижнику",  крестились,  поминали Господа и Мать Его. Лишь звяканье
монет в ладони Карла убедило их.  Плечистые парни выбили дверь с третьей
попытки.  Карл влетел в лабораторию и окаменел: хозяина не было видно, а
около стола возвышалась статуя. Солнце светило сквозь ажурную раму, и от
статуи бегали по  помещению веселые золотистые зайчики.  Раздался глухой
стук,  Карл обернулся -  один из подмастерьев упал в обморок.  Его можно
было  понять,   никто  в  небогатом  городе  никогда  не  видел  столько
драгоценного металла сразу.
     Долго после этого по городу бродили слухи,  один красочнее другого,
как  старого сумасшедшего Якобуса унес  дьявол,  а  в  расплату за  душу
нечестивца оставил великолепно выполненную статую  алхимика,  отлитую из
чистейшего золота...



			    Дмитрий Казаков
				 Башня

     [Они приходят ко мне раз за разом.  Век за веком, и ноги их пробили
едва заметную тропку в  несокрушимых,  казалось,  скалах.  Мне  не  дано
понять,  зачем они приходят.  Создатели не дали мне этого понимания.  Но
они идут и идут, и ни один не вернулся назад...]

				  Вор

     Камни  противно скрежетали под  ногами.  Мелкие камушки то  и  дело
срывались и  падали,  равномерно постукивая по уступам.  Спина покрылась
потом, дыхание отяжелело и это злило Скара. "Ничего, ничего, не зря же я
лезу на эту верхотуру. Как там эти селяне болтают - несметные сокровища,
что с неведомых времен там лежат. А сокровища - моя работа". Тьма мягкой
кистью смазывала ужас высоты, но все равно он успел заметить, как высока
скала. Но подьем был, об этом болтали в таверне. "Как удачно, что забрел
я  в эти края",  -  руки уже дрожали от напряжения,  в животе поселилась
пустота,  но  цель была близка.  Снизу,  да еще в  темноте,  он башню не
рассмотрел - лишь стройный силуэт на фоне редких звезд. "Кто же ее здесь
выстроил,  не  иначе колдун какой" -  сердито подумал Скар и  неожиданно
провалился вперед.  Мягко перекатился,  мешок со снастью звякнул, впился
острым углом в спину.  Скар чертыхнулся,  встал на ноги,  восстанавливая
дыхание: "Вот и забрался. Теперь внутрь".
     Но сразу не полез,  нашел плоский валун, присел. Мешок распахнулся,
запахло мясом.  Не стоит идти в незнакомое место усталым и голодным, кто
знает,  что  ждет тебя там?  Этому правилу Скар следовал всегда в  своей
воровской карьере, и не раз спасался от трудностей благодаря отдохнувшим
мышцам и выносливости, дать которую может только добрая еда.
     Поел,  посидел немного,  глядя на небо,  на шумящий под ногами лес.
"Да,  тут локтей двести,  не меньше" -  подумал с опаской, - "А ведь еще
спускаться...". Летучая мышь пролетела, закрывая крыльями звезды, в лесу
заухал филин, в дальнем селении выли собаки. "Как по покойнику. Ну, пора
за дело".  Влез в мешок.  На свет появился потайной масляный фонарь,  за
него Скар три года назад заплатил цену лошади,  не  торгуясь,  но фонарь
стоил  того.  Его  свет  был  незаметен со  стороны,  масло  никогда  не
выливалось,  и  пламя не  мог погасить самый сильный ветер.  За  фонарем
последовал короткий острый меч,  его Скар снял с пояса. Закинул мешок за
спину,  приладил лямки,  рукоять меча прилипла к левой ладони, зажженный
фонарь  -   в  правой.  Прошептал  про  себя  молитву  Черному  Лорту  -
покровителю ночных храбрецов,  и  шагнул к  смутно различимой в  темноте
громаде башни.
     В  свете  фонаря башня казалась сделанной из  серого камня,  щупать
Скар  не  стал.  Почти сразу нашелся и  вход,  -  черное полукружье арки
нависало прямо над пропастью.  Вел к ней узкий каменный карниз. Скар еще
раз  помянул Лорта  и  шагнул  вперед.  Луч  фонаря проплясал по  серой,
совершенно гладкой стене,  и  уперся  в  вязкую,  густую  черноту входа.
Словно там,  за аркой находится огромное помещение,  а луч не достает до
стен.  Скар поводил лучом вверх-вниз,  но ничего не обнаружилось. Делать
было нечего, и сапоги мягкой кожи перешагнули невысокий порожек.
     Сделал несколько шагов вперед, остановился, оглянулся. Выход был на
месте,  так же равнодушно светили маленькие ночные светила. Закрывая их,
вновь пролетела летучая мышь. Скар облизал неожиданно пересохшие губы, и
тут  впереди,  в  непробиваемой светом  фонаря  тьме  возникло движение.
Словно заворочалось нечто огромное,  волна воздуха коснулась лица Скара.
Он отпрыгнул назад,  поднял выше фонарь, меч выставил перед собой. Но из
тьмы  ничего не  появилось,  лишь далеко впереди почудился слабый блеск,
искорка на грани видимости...
     Сжал меч покрепче,  чтобы не выскользнул из потной ладони,  мелкими
шажками двинулся вперед.  Почти сразу фонарь высветил что-то,  и  сердце
Скара едва не выпрыгнуло из груди -  золото. Точно, золото, целая груда!
Не  забывая  об  осторожности,  медленно подошел.  Груда  слитков играла
искорками,  кое-где  светились разноцветными глазками драгоценные камни.
"Нашел,  нашел!" -  душа пела майским соловьем, - "А эти тупые крестьяне
боятся сюда ходить!".
     Огляделся,  вокруг никого.  Осторожно поставил фонарь.  Когда  свет
падал  снизу,  куча  драгоценностей казалась  еще  больше.  Мысли  Скара
потеряли стройность.  В воображении, подогреваемом жадностью, рисовались
картины, одна другой соблазнительнее, что он сделает с таким богатством.
Когда  вытянул руки  перед  собой,  то  кисти  слегка дрожали.  Выдержка
изменила вору  первый  раз  в  жизни.  Увидев кучу  золота,  забыл,  где
находится, даже не подумал о том, как спустится с таким грузом.
     Попытался взять в руку слиток, формой напоминающий сердце, крупный,
с красным отливом. Но рука встретила пустоту, кисть словно погрузилась в
теплый воздух,  как от очага.  На