сколь загадочным,  столь и верным утверждением,
Локи отправился в Мидгард.  Нужный цвергам "телефисор" он просто украл в
магазине.  Но  сколь  не  бегали  вокруг полученного цверги,  сколько не
щелкали чем-то,  ничего не  показал им  подарок из Мидгарда.  Сошлись на
том,  что злые маги Мидгарда заколдовывают вещи своего мира так, что они
работают только в его пределах. Но договор есть договор, и алмазная цепь
досталась Локи.
     К  назначенному сроку все  было  готово,  асы-зрители расположились
гораздо дальше,  чем в первый раз, асиньи не пришли вовсе. Фенрир явился
вовремя,  позволил надеть на  себя  цепь.  Затем Локи и  Тюр  отбежали в
сторону,  Владыка Огня махнул рукой.  Фенрир дернул, взревел, дернул еще
раз и  потянул изо всех сил.  Рев его был столь громок,  что у  зрителей
заложило уши.  Иггдрасиль трясло,  с него падали огромные ветки, листья,
шлепнулась пара жуков-древоточцев размером с  хорошего кабана.  Но  цепь
выдержала первый натиск,  Фенрир перестал тянуть и  рев  его стих.  Один
довольно усмехнулся и  отправился к  Локи,  видимо хотел поздравить.  Но
Волк не сдался,  он отскочил к  стволу и  вновь ринулся вперед,  потянув
привязь с  рывка.  Цепь  распалась вихрем блистающих осколков.  Алмазный
дождь пролился на ошеломленных небожителей и  притихший Асгард.  Посреди
опадающих осколков стоял довольно оскалившийся Фенрир, и алмазная крошка
превращала его шкуру в драгоценную вышивку..
     - Я доказал,  рррр. Я - самый сильный. Ха-ха, - волчара смерил асов
презрительным взглядом.
     - Постой.  Ты что не знаешь, что героев всегда испытывают три раза?
- на  Локи жалко было смотреть.  Куда только исчезла его обычная злобная
жизнерадостность.  Но он не сдался.  - Через десять дней третья попытка.
Выдержишь, - признаем самым сильным. Нет, - не обессудь.
     - Рррр.  Ладно.  Но это будет последний раз,  -  и Фенрир,  победно
оросив ствол мирового древа, скрылся из глаз.
     - Я  сделал  все,  что  мог!  -  простонал Локи,  обхватывая руками
голову. - На большее не хватает даже моего коварства.
     - Твоего не  хватает -  иди к  Мимиру.  Он  у  нас самый мудрый.  -
ответил  подошедший  Один  и   твердой  поступью  отправился  в  сторону
Вальгаллы  -  заливать  неудачу  пивом  в  компании  эйнхериев.  За  ним
потянулись  и  другие  боги,  один  Локи  остался  на  месте  испытания,
продолжая с  отчаянием смотреть на  то,  что  некогда было самой прочной
цепью Девятимирья.

				  ***

     Злился Локи,  злился, но ничего лучше, чем отправиться за советом к
Мимиру,  так и не придумал.  Путь к источнику мудрости неблизкий, но что
такое расстояние для аса,  особенно для Локи с его крылатыми сандалиями.
Не успело солнце пройти и  половины дневного пути,  как Локи уже стоял у
корней  Иггдрасиля и  оглядывался в  поисках старого йотуна.  Неподалеку
бурлил в большой каменной чаше источник мудрости,  но хранителя нигде не
было видно. Воровато оглянувшись, ас подкрался к источнику и вгляделся в
бурлящую воду.  На ровном песке,  хорошо различимый даже сквозь бурлящую
воду,  лежал глаз владыки Асгарда, повелителя асов и альвов, глаз Одина.
"Никогда не  предполагал,  что  у  него  такие  глазищи" -  думал  Локи,
разглядывая глазное яблоко. От размышлений его отвлекли сотрясение земли
и громкий рев:
     - Вор, держи вора! - пожилой, если не сказать древний йотун, мчался
к  источнику с  завидной  прытью,  потрясая  седой  бородой  и  огромным
топором. Намерения у него были самые решительные.
     - Стой Мимир, стой. Это я - Локи, - завопил хитроумный ас, проворно
отскакивая в сторону.
     - Это ты,  Лофт?  Это ты,  непоседливый сын Форбаути и Лаувейи?  Не
ожидал.  Чего тебе надо?  -  Мимир остановился и опустил топор,  -  а то
ходют тут всякие почем зря. Отойдешь на секундочку нужду справить, а они
тут как тут.
     - Я к тебе за советом, о Мудрейший, - от льстивого тона и вежливого
обращения Мимир раздулся чуть не вдвое.
     - И что за совет тебе нужен? Ведь ты всегда жил своим умом.
     - Тут моего ума не хватает. Как укротить Фенрира? Подскажи.
     - Твое порождение?  Это сложный вопрос, мне надо подумать. А думать
я  люблю  сидя,  -  йотун щелкнул пальцами.  Раздался скрип и  из  земли
выдвинулся огромный пень с плоской верхушкой, на который Мимир и уселся.
Подпер рукой голову и задумался. Через некоторое время до Локи донеслось
ритмичное посапывание. Он подошел, осторожно заглянул в лицо хранителю -
тот  спал.  "Старый пень" -  в  сердцах подумал Локи и  потряс Мимира за
плечо.  Тот дернулся,  чуть не свалившись со своего странного сидения, и
поднял голову.
     - Извини,  задумался, - затем тон йотуна изменился, слова зазвучали
значительно и веско, как это обычно бывает у пророков. - О, вижу я горе,
великое  горе.   Вижу  свирепого  Зверя,  могучего  Волка,  что  Всеотца
пожирает.  Пасть его - пламя, взгляд его - ненависть, сила его - смерть.
Гибнет Асгард,  кровью реки текут, солнце чернеет, дымится земля, падают
звезды,   о  горе,   великое  горе!   -  эмоциональная  речь  неожиданно
прервалась, Мимир затряс головой и с недоумением огляделся.
     - О  чем  это  я?  Ах  да,  Фенрир,  -  и  йотун опять погрузился в
размышления.
     - Ага,  знаю,  - наконец произнес он. - Фенрир очень силен, сильнее
любого из асов,  любого из ванов,  любого из гримтурсенов.  Нет на свете
вещи,  которая смогла  бы  его  сдержать.  В  пределах Девяти миров  нет
преград для него. И цепь сделать не из чего. Поэтому удержать его сможет
только  привязь,  сделанная  из  того,  чего  нет,  цепь,  сделанная  из
невозможного.
     - Как это? - Локи опешил.
     - Как,  как,  очень просто.  Чего нет  на  свете?  Рыбьего дыхания,
женской верности,  ну  и  тому подобного.  Тут необходима магия.  Отрази
женскую неверность,  рыбью бездыханность в их противоположности. Ведь ты
это умеешь.  Поймай эти невероятные отражения и  сделай из  них веревку.
Такую привязь Волк не порвет, пока невозможное не станет возможным, пока
не придет час судьбы, час Рагнарека.

				  ***

     Для   помощи   в   работе   пришлось   Локи   пригласить   цвергов,
непревзойденных   мастеров   предметной   магии.   Мало   было   поймать
невозможное,  нужно было еще сделать его реальным, закрепить в осязаемой
форме и  именно для этого и  нужны были маги темного народа.  Но  цверги
никогда не работают бесплатно,  и  с волшебным зеркалом на этот раз Локи
пришлось расстаться.  Работа шла споро:  Локи,  тасуя заклинания,  ловил
невозможное на грани реальности.  Медвежьи жилы, корни гор, шум кошачьих
шагов,  женская борода,  рыбье дыхание,  птичья слюна были пойманы им, а
цверги воплощали пойманное в материал,  заключали в осязаемую оболочку и
с  ней работали.  Неделю потратили Локи и  его помощники,  чтобы создать
нечто,   напоминающее  привязь.   Полученная  веревка  оказалась  словно
сплетена из  радуги.  Почти прозрачная,  лишь на  свету она переливалась
нежнейшими оттенками семицветья.
     К   назначенному  сроку  прозрачную  привязь  закрепили  на  стволе
Иггдрасиля. На этот раз только Локи и Тюр встречали Волка, остальные асы
наблюдали со стен Асгарда.  В очередной раз Фенрира впрягли в упряжь,  и
чудовищный  зверь  напрягся,   силясь  разорвать  цепь.  Первая  попытка
провалилась.  Тогда Волк взревел так,  что  небо содрогнулось.  Затрясся
Иггдрасиль,  позже асы узнали,  что истерика случилась у хозяйки царства
мертвых Хель, а норны от испуга перепутали нити судеб, в результате чего
в  двадцатом веке многие мужчины родились в  женских телах,  а женщины в
мужских.  Только этим можно объяснить расцвет гомосексуализма. Но как не
ревел Фенрир,  как не дергал привязь,  не выросли еще у  корней горы,  и
никто  не   видал  птичьей  слюны.   И   освободиться  Волк   не   смог.
Обрадовавшись, асы потеряли бдительность и в этот краткий миг взбешенный
Фенрир сумел дотянуться до них и откусил Тюру руку. Это омрачило радость
победы, и стал Тюр с тех пор Одноруким богом.

				  ***

     Успех  асы  праздновали всю  ночь.  Утром  следующего дня  в  самой
большой из  палат  Валаскьяльва можно  было  наблюдать забавную картину.
Повсюду разбитые кувшины из-под пива, пивные лужи, могучий сивушный дух,
такой, что хоть топор вешай, стол завален объедками. А среди всего этого
могучие владыки мира, в этот момент больше всего похожие на обыкновенных
гуляк.  Один,  в  обнимку  с  парочкой  симпатичных валькирий на  лавке,
Хеймдалль и  Браги с синяками на лице,  храпящие под столом.  А на самом
столе, в компании с пустым, увы, кувшином пива, спал с блаженной улыбкой
Локи, главный виновник и главный участник всей истории.



			    Дмитрий Казаков
			       Красота.


     Победительнице последнего конкурса
     "Мисс Нижний Новгород"
     решено отлить памятник
     из бронзы в полный рост.

     Под  палящими лучами солнца город казался спящим.  Стеклянные стены
зданий  сверкали,  словно  драгоценные  камни.  Причудливые  фонтаны  на
пустынных перекрестках наполняли воздух  водяной пылью.  Элен  шагала по
пустынным улицам.  Стук от  ее каблучков разносился среди послеобеденной
тишины -  время покоя,  время сиесты,  время отдыха. Но Элен торопилась,
она   не   могла  позволить  себе  опоздать.   Приглашения,   украшенные
голограммой  Дворца  Красоты,  получает  далеко  не  каждая  девушка,  и
упустить такой шанс было бы просто глупо.
     Переходя перекресток, девушка по старой привычке осмотрелась, и тут
же  с  облегчением  рассмеялась.   Как  хорошо,  что  из  города  убрали
автомобили, как предметы, противоречащие Положению о Красоте. Теперь нет
опасности угодить под колеса стального монстра, и воздух в городе пахнет
не бензином, а цветами.
     Навстречу Элен  прошагали трое  крепких молодых людей,  несмотря на
жару,  затянутых в униформу. Лица их были спокойны и идеально правильны,
словно у древнегреческих статуй.  На девушку они даже не взглянули. Дело
Полиции Красоты -  следить за выполнением Положения,  а  не за одинокими
путницами.
     Дворец Красоты показался, как всегда, совершенно неожиданно, и, как
всегда же,  произвел яркое впечатление. Приезжие, кто видел его в первый
раз,  часто теряли сознание. Элен, хоть и видела Дворец много раз, вновь
поддалась его  чарам.  Что-то  рождало  это  здание,  построенное как-то
нестандартно красиво,  в  душе  любого  человека.  Оно  было  не  просто
красиво,  оно было прекрасно,  и хотя образ его, раз увиденный, навсегда
впечатывался в  душу,  описать Дворец словами не  мог никто.  По  городу
шептались,  что архитектор,  построивший Дворец, сошел после постройки с
ума,  и  именно его  душа,  поселившись в  мертвом здании,  оказывала на
созерцающих его такое влияние.
     Дворец стоит на холме, и виден, посему, издалека. Дабы достичь его,
Элен  пришлось  миновать  еще  несколько  улиц,  и  подняться по  аллее,
обсаженной прекрасными каштанами.
     Деревья,  одинаково подстриженные,  о чем-то шептали девушке, когда
она проходила мимо,  но Элен не обратила на это внимания.  Торопясь, она
миновала небольшую площадь перед входом во дворец.
     Охранник проводил посетительницу на редкость равнодушным взглядом -
приглашение во  Дворец  Красоты  является  одновременно и  пропуском,  и
путеводителем внутри здания.
     Пахло  здесь  холодно,  экстравагантно,  но  чарующе.  Причем,  как
заметила Элен, запах немного менялся, от коридора к коридору, от этажа к
этажу. Менялся вместе с цветом интерьера. Чем отделаны стены, девушка не
смогла  определить даже  на  ощупь,  мягкий,  бархатистый материал будил
воспоминание о  звериной шерсти,  но  Элен  знала  -  такое  невозможно.
Мягкие,  пастельные тона успокоили девушку,  и  к кабинету,  украшенному
табличкой  "Распорядитель  Конкурса",   она   подошла  почти   полностью
спокойной.

     Двое  мужчин  склонились  над  экраном.  Воспроизводящее устройство
показывало запись,  сделанную так, что девушка, запечатленная на пленке,
о съемке и не подозревала:
     - Не правда ли,  она хороша?  -  сказал полный лысоватый мужчина, в
котором Элен узнала бы Распорядителя Конкурса.
     - О,  да! - согласился собеседник, выше и стройнее Распорядителя. -
Она просто божественна!
     - А как сложена, как сложена! - Распорядитель покачал головой почти
в религиозном экстазе.
     - Сонмы поэтов сошли бы с ума,  воспевая ее,  - подхватил второй. -
Какие глаза! Потрясающе! И волосы, - словно расплавленное золото!
     - Да,  на  нынешнем Конкурсе она  имеет все шансы победить,  -  тон
Распорядителя внезапно стал льстивым. - Не так ли, господин Мэр?
     - Не вижу изъянов, которые помешали бы этой девушке получить титул,
- серьезно отозвался глава города.  -  Красота ее совершенна,  и девушка
достойна олицетворять Красоту нашего города в  этом году.  Но состязание
будет честным. Не так ли, господин Распорядитель?
     - Несомненно, господин мэр, - и собеседники тонко улыбнулись, давая
понять, что прекрасно понимают друг друга.

     Шум аплодисментов оглушал,  накатываясь подобно волнам прибоя. Элен
не видела зрителей, ослепленная светом прожекторов, что скрестили на ней
беспощадные взоры.  На  ней,  на  главной,  теперь уже главной,  героине
вечера. Да что там вечера - всего года!
     Она стояла и  ошеломленно улыбалась,  не  веря своей победе.  Цветы
охапками летели на  сцену,  даруя мгновению аромат клумбы.  Душа девушки
плакала и пела от счастья.
     Грохот стих,  часть прожекторов ушла в сторону.  Элен ощутила,  что
она не одна на сцене,  которую измерила, исходила за последние несколько
часов, как никакое другое место:
     - Дамы и господа!  - оказавшийся рядом Распорядитель держался перед
зрителями уверенно. Красивый голос его отчетливо разносился по огромному
залу.
     - Наш Конкурс завершен! Победу одержала достойнейшая - Элен Бейкер!
     Распорядитель переждал очередной шквал аплодисментов и продолжил:
     - С  этого  дня  она  станет  олицетворением Красоты этого  года  и
сохранит  это  звание  навсегда!  Родители победительницы получат  титул
Взрастивших Красоту, со всеми полагающимися правами, и привилегиями.
     Распорядитель вновь сделал паузу, видимо, переводя дыхание:
     - На сем позвольте поблагодарить вас,  зрители, за внимание, и - да
воссияет Красота!
     Ответом  на  ритуальное прощание  стал  слитный  хор,  возгласивший
ответ:
     - Да сгинет уродство!
     Прожекторы погасли,  словно их уничтожили.  Элен почувствовала, что
замерзла.
     - Пойдем, девочка, - сказал Распорядитель устало. - Осталось совсем
немного.
     От  него  пахло потом,  и  дорогим одеколоном.  Запах этот странным
образом одурманил девушку,  и  она пошла за мужчиной,  почти не глядя по
сторонам.
     Они прошли за кулисы,  затем свернули в полутемный коридор, который
Элен  ранее никогда не  замечала.  Здесь оказалось холодно и  промозгло.
Чуточку  тепла  обещала полоска света,  падающая из-под  двери  в  конце
коридора.
     Дверь отворилась с легким скрипом.  Распорядитель шагнул в комнату,
и  почти сразу отступил в  сторону,  давая Элен  дорогу.  Странный запах
ударил девушке в нос,  когда она вошла, похожий запах она слышала только
один раз - в больнице, куда приходила навещать прооперированную тетку.
     В  комнате  обнаружилось  несколько  мужчин,  в  одном  из  которых
девушка,   к  собственному  удивлению,  узнала  мэра.  Но  более  ничему
удивиться она  не  успела.  Сильные руки ухватили ее  за  локти,  что-то
сдавило ноги, мешая двигаться.
     - Не бойся, тебе не будет больно, - сказал мэр, отводя взгляд.
     Тряпка,  пахнущая настолько резко,  что у Элен перехватило дыхание,
упала ей на лицо.  Комната закрутилась перед глазами,  и  Элен рухнула в
леденящую темноту.

     - Все  получилось  наилучшим  образом,   господин  мэр,   -   голос
Распорядителя раскатился по  огромному  пустому  помещению,  порождая  в
углах шепотки.
     Мэр и Распорядитель стояли у огромной витрины,  чем-то напоминающей
магазинную,  если можно представить себе магазин в  несколько сот метров
длиной.  Витрина была  поделена на  сегменты,  каждый чуть более метра в
ширину. Каждый сегмент украшала табличка, но выставлены в "витрине" были
совсем не товары.
     - Она здесь как живая,  -  отозвался мэр,  судорожно сглотнув. Тела
предыдущих  победительниц  не  получилось  сохранить  столь  хорошо,   -
Распорядитель уловил в голосе мэра нотки страха, и содрогнулся сам.
     Элен  изобразили бегущей.  Каскад  золотых волос  улетал назад  под
напором ветра,  глаза,  которые теперь  не  закроются никогда,  смотрели
уверенно  и  спокойно.  Легкое  платьице подчеркивало совершенство линий
тела,  и давало полностью увидеть стройные ноги, воистину достойные той,
что всегда будет носить титул "Красота-2005".



			    Дмитрий Казаков
			 Легенда о Ловце Ветра


     - Что,  за очередной сказкой явились?  - улыбаясь, спросил Тафаки и
замолчал, старчески жуя сморщенными губами.
     - Ну,  хорошо, слушайте. Будет вам сказка. Да только не сказка это,
а правдивая история - продолжил он, поудобнее устаиваясь на лавке в тени
хижины.  Раскаленный диск солнца стоял высоко в небесах, изливая зной на
землю,  на  островах Тувуаи  стояло время  послеобеденного отдыха.  Даже
неугомонная ребятня,  что  обычно  стайкой  темнокожих рыбок  носится по
селению и его окрестностям, в это время собиралась вокруг Тафаки, самого
старого жителя острова Ротуа и лучшего рассказчика в селении.  Говорили,
что в  молодости он  был шаманом-кахуна,  а  потом по неведомым причинам
оставил это  занятие,  но  тело Тафаки было гладким,  на  нем не  было и
следов  татуировок,  которыми покрывают себя  шаманы Акулы,  не  было  и
ритуальных шрамов шамана,  идущего путем Леса.  Да и мало ли что болтают
люди. Но сказок и занимательных историй он знал больше, чем любой кахуна
острова и  поэтому во  время сиесты площадка около его  хижины пустовала
крайне редко.
     - Да,  быль -  повторил он,  -  я сам видел все это,  когда был еще
совсем молодым, а волосы мои были черными, а не седыми.
     - Все вы знаете, что ураганы, которые уничтожают целые поселения на
других  островах,  никогда не  трогают наш?  -  ребятня дружно закивала.
Действительно,  страшные  бури,  регулярно проходящие над  архипелагом и
приносящие  островитянам крупные  неприятности,  всегда  обходили  Ротуа
стороной.
     - Во времена,  когда я был молодым, на островах было гораздо больше
кахуна, чем сейчас и были они гораздо могущественнее. Кроме тех, которых
вы хорошо знаете,  тех, кто помогает людям безопасно добывать пропитание
из моря и  выращивать хороший урожай на островах,  кахуна Акулы и кахуна
Леса,  были тогда и другие шаманы,  которые пытались обрести могущество,
усмиряя  могучие  ветры,  что  носятся  над  просторами  Великого  Моря.
Называли их Ловцами Ветра, Мбату-Мане. В ученики к кахуна, использующему
силу  ветра,  брали  только  юношей без  телесных недостатков,  на  теле
которого  обнаруживалось  все   три   десятка   признаков  склонности  к
колдовству и  еще  десять  признаков  избранности Ветром,  которые  были
ведомы только Ловцам.  Избранника Ветра  забирали из  семьи после обряда
совершеннолетия,  после того,  как юноша получал взрослое имя.  С  этого
момента долгое время его  не  видел никто кроме учителей,  обучение свое
кахуна  проводили на  самой  вершине священной горы  Мауна-Тоа,  которая
открыта всем ветрам.  Никто не  видел юношу до самого дня посвящения.  В
этот день все  кахуна Ветра Тувуаи собирались вместе на  нашем острове и
испытывали своих учеников.  Теперь кахуна Ветра больше нет, и вы никогда
не увидите обряд Посвящения Ветра,  когда шаманы-ученики показывают свою
власть над  прозрачной могучей стихией.  Ближе  к  концу обучения ученик
должен выбрать для себя,  по подсказке богов, ветер, с силой которого он
будет иметь дело. Кто выбирает обычный для островов восходный ветер, кто
- редкий гость -  ветер с  заката,  кому-то достается ветер с  полуноч