тогда все в порядке?
   - Если только он действительно отправил ее на обмен! Но я ему не  верю!
Спрятал где-нибудь...
   - Ну, а если он не отдаст? Что тогда?
   - Ты же знаешь Закон?
   - Знаю...
   - Так зачем же спрашивать?
   - Но это же мой сын, Джошуа!
   - Даже, если бы он был моим сыном или внуком, я не поступил бы иначе!
   Наступило тягостное молчание. Мистер Джошуа собрался выйти,  но  Роберт
задержал его:
   - Джошуа! А почему ты не хочешь оставить все как есть?
   - Роберт, пойми, это невозможно! Вспомни "Книгу  пророчеств":  "Господь
все видит и все знает. Когда дочь рабыни войдет в Большой Дом  хозяйкой  -
ударит колокол".
   - Но ведь она же не вошла в Большой Дом? Большого Дома еще нет?
   - Тем более. Значит, колокол еще не ударил. Но мы  не  можем  допустить
такого. Ты же знаешь, что третьего удара не будет!
   - Но и второго тоже: "Когда белая девушка укажет на  черного  и  скажет
"Вот мой муж, и я не хочу другого!", колокол ударит во второй раз. А этого
наверняка не будет!
   - Все равно, Роберт, Закон есть закон для всех. А эти дети? Негритянкам
положено белое, и только белое, платье. Так  же,  как  и  имена.  Если  ты
черный - Мэри и Джо, если мулат - Джейн и Том, и никаких других  имен!  Да
зачем я это все говорю? Именно для того, чтобы таких случаев  не  было,  и
введен обмен! Зачем ты поднимаешь этот разговор?
   - Но это же мой сын, Джошуа!
   - Ты говорил мне уже эти слова! Только что! Так вот,  для  твоего  сына
единственная возможность сохранить жизнь заключается в этой женщине  и  ее
детях. Отдаст он их - будет жить, не отдаст - пусть пеняет только на себя!
Ты бы лучше с ним говорил, а не ее мной!
   - Хорошо, - произнес Роберт упавшим голосом, - я поговорю с ним.
   - А ему и спрашивать не надо. Это же и так ясно: "Убежавший  невольник,
вкусивший свободы в течение суток, должен быть бит палками  до  последнего
вздоха". Это не я сказал, это - Закон!
   - И детей?
   - Ну, их не обязательно бить палками, можно найти что-нибудь полегче...
Например, утопить...
   - А разве ты не собирался их отдать на обмен?
   - О каком обмене может быть речь?  Они  уже  привыкли  быть  хозяйскими
детьми! Из них никогда не выйдет настоящих невольниц! Да и какой пример мы
покажем всей Реке? Нет, только это, другого нам не надо! Вот, иди и  скажи
все это своему сыну!
   Питер выслушал отца молча. Роберт подождал, что он ему  скажет,  но  не
дождавшись ответа, стал говорить все снова. Наконец Питер не выдержал:
   - Что ты от меня хочешь? Чтобы я отдал вам  на  поругание  мою  жену  и
детей? А ты сам отдал бы мою мать на смерть и поругание?
   - Так она же - белая!
   - А  моя  не  белая?  Дочь  Аллисонов,  внучка  Эллингтонов,  правнучка
Смайслов... Я как-то проверял по записям у дяди, только в восьмом колене у
нее была черная мать! Так почему же она не белая? Да и не в этом  в  конце
концов дело: я люблю ее. Я не хочу другой. Она очень хорошая хозяйка,  она
прекрасная мать, любящая жена... А девчушки? Эти маленькие  нежные  ручки,
личики... Как они меня обнимали! "Папа хороший, мягенький". "У  папы  тоже
есть ушки". Как же я их отдам, чтобы их теперь обижали и били все, кому не
лень, а то я не знаю, как живут такие дети на плантациях?
   - Их не будут обижать. Их...
   - Убьют сразу? Так? - Роберт утвердительно кивнул. - Тем более. Нет, вы
не получите ни моей жены, ни моих детей!
   - Но Питер, это же единственная возможность для тебя сохранить жизнь.
   - Единственная? Мне бы только сесть на коня...
   В это самое время другой  представитель  младшей  ветви  рода,  Ричард,
беседовал с мистером Джошуа:
   - Мистер Джошуа, если Питер сделает все, что вы от  него  требуете,  вы
отдадите за него Сью?
   - Отдам.
   - А если он откажется?
   - Закон должен быть выполнен.
   - Мистер Джошуа, а если Закон будет выполнен, и Питера...  Вы  отдадите
Сью за меня?
   - Это надо подумать... Я еще поговорю с тобой. Все  будет  зависеть  от
решения Совета.
   - А когда будет Совет?
   - Завтра.



15

   Согласно "Законам Старого Джошуа", Совет Старейшин был  высшим  органом
власти. Его решениям должны  были  подчиняться  все.  И  если  имуществом,
свободой и даже жизнью черного волен был  распоряжаться  сам  плантатор  и
любой из его белых домочадцев, то всем этим в  отношении  белого  человека
мог распорядиться только Совет Старейшин. Мистер Джошуа  Первый  стремился
уйти от ошибок Черного Юга - кровной мести и т.д. Он стремился найти такие
формы, чтобы его общество просуществовало как можно дольше.
   И вот в большом  зале  Вестпендергастхилла  собрался  этот  Совет.  Все
пятьдесят восемь членов,  владельцев  отдельных  плантаций,  были  налицо.
Молодежь, все эти племянники и сыновья, веселились на поляне перед Большим
Домом.
   -  Питер  Пендергаст!  -   возгласил   мистер   Джошуа,   по   традиции
председательствующий на заседании. - Мне очень больно докладывать  Совету,
что человек, который  носит  одну  со  мной  фамилию,  нарушил  Закон.  Он
содержал рабыню как свою жену, - проговорил он, обращаясь к аудитории, - и
воспитывал ее детей, как детей белой женщины.
   Ропот возмущения прокатился по рядам.
   - Более  того,  он  попытался  скрыть  свое  преступление.  И  когда  я
потребовал, чтобы он отдал эту женщину и ее детей, он их спрятал  куда-то,
и никто до сих пор не смог их найти. Отвечай, Питер Пендергаст, где она?
   Питер, только что прочитавший записку отца: "Любым способом сделай так,
чтобы окончательное решение перенесли на завтра", поднялся со своего места
и сказал:
   - Я отправил Джейн и девочек к вам на плантацию, дядюшка, на обмен.
   - Когда ты это сделал?
   - Тогда же в четверг, еще до вашего отъезда.
   - А почему ты до сих пор молчал об этом?
   - Мне хотелось сделать сюрприз Артуру. Он же у меня просил Джейн.
   Мистер Пендергаст даже растерялся. Все те громы и  молнии,  которые  он
собирался метать в отступника, теперь замерли у него на устах. Но  он  еще
сомневался:
   - Позовите-ка мне Артура!
   И спросил у него, когда он появился в дверях:
   - Что вы там узнали с Арчибальдом  на  плантации?  Куда  он  девал  эту
женщину и ее детей?
   - Никто ничего не знает. Их куда-то  отвез  старый  Джо,  тот,  который
всегда сопровождал Питера в  поездках  по  лесам.  Негры  думают,  что  их
отправили на обмен.
   - Артур, Питер утверждает, что отправил ее тебе в  подарок.  Немедленно
садись на коня и скачи домой. Если она там,  поднимешь  послезавтра  утром
флаг Роберта, а не мой. Если нет - как обычно.
   Артур вышел.
   - Ну, - сказал мистер Пендергаст, - Питер, если  ты  еще  в  довершение
всего и Совет обманул, - смерти тебе не избежать ни под каким видом.
   Окончательное решение Совета было отложено  до  послезавтрашнего  утра.
Плантаторы разошлись по отведенным им спальням, молодежь на  лугу  развела
большой  костер.  Питера  до  утра  заперли  в  кладовой,  дверь   которой
открывалась прямо на луг. У дверей были выставлены дежурные.
   Постепенно дом затихал... Уснули плантаторы-старейшины, уснула и  часть
молодежи около костра.
   ...Тихо-тихо, почти без всякого стука открылась дверь в спальню хозяина
дома. Осторожно без свечи, держа в руках ночные туфли, как вор, пробирался
он по коридорам и переходам своего собственного дома. Вот он  прошел  весь
коридор и стал медленно спускаться по лестнице.
   - Какая ступенька здесь скрипит? Вот она! - Чуть слышно  скрипнуло  под
ногой. Он отдернул ногу, минуту постоял, балансируя на одной ноге, а потом
сразу переступил через две ступеньки...
   В коридоре первого этажа не направо - к большому  залу  и  столовой,  а
налево - к кухне. Вот и вторая лестница, в цоколь, ею  пользуются  повара,
когда носят продукты на кухню.
   В коридоре цокольного этажа наощупь нашел дверь в кладовую. Как  всегда
на ней висит замок. Дрожащей рукой достал из кармана ключ.  Замок  щелкнул
слишком  громко.  Ему  показалось,  что  сейчас  проснется   весь   дом...
Прислушался: нет, тихо. Опять-таки без свечи прошел в глубь кладовой.  Так
и есть, задняя стена завалена мешками. Он потрогал их. Тяжелые, черт.  Где
твои молодые годы, Роберт! Разве тогда тебя испугали бы такими мешками?
   Но ничего не поделаешь. Стараясь не шуметь, стал  оттаскивать  мешки  в
сторону. Несколько раз при этом садился отдыхать, но время не ждет,  скоро
рассвет, и он снова принимался за работу.
   Наконец, давно заброшенная дверь в стене  кладовой  очищена  полностью.
Вот и замочная скважина. Лишь бы замок не заскрипел. Скрипит, проклятый...
Вот хорошо, открылась, а он так боялся, что замок заржавел!
   Дверь приоткрылась.
   - Питер! - позвал  слабым  шепотом,  сердце  бухало  в  груди  набатным
колоколом.
   - Я здесь, папа. - Он уже давно стоял под самой  дверью.  Как  ни  тихо
старался работать его отец, он этот шум услышал.
   - Иди сюда! - Роберт за руку  вывел  его  из  кладовой.  -  Помоги  мне
сложить на место эти мешки, - проговорил, запирая дверь.
   Теперь мешки вовсе не казались тяжелыми.
   Все. Вышли в кухню.
   -  Твой  конь  привязан  в  саду,  около  старой   груши,   -   шепотом
инструктировал Роберт сына, - пройдешь через людскую, там  сегодня  никого
нет, всех разослал. Куда ты теперь? Увижу я тебя когда-нибудь?
   - Сейчас в лес. Там меня ждут. А потом... Если захочешь  меня  найти  -
третья речка справа от моей усадьбы, два  дня  пути  вверх  по  течению...
Дай-ка я тебя обниму, папа!
   - Ну, с Богом, сынок!
   Неожиданно из темного угла кухни выступила тень:
   - Нет, не с Богом! - раздался выстрел и Питер упал.
   - Нет, не с Богом! - загремело в ушах несчастного отца.  -  Нет,  не  с
Богом! - нарастая, как будто уже весь дом повторил эти слова. - Нет, не  с
Богом!!! - громко ударило в голову, острая боль пронзила сердце...
   Когда на крик сбежались люди с факелами,  со  свечами,  на  полу  лежал
мертвый Питер, пуля попала прямо в сердце. На нем, поперек лежал его отец,
Роберт - сердце его тоже не билось.



16

   Джо и Мэри, оторванные от плантаций, не знали последних новостей. А как
раз им и следовало знать. Тогда они знали бы, что, не  дожидаясь  сигнала,
мистер Джошуа выслал всю белую молодежь, какая была  под  рукой,  обыскать
лес и во что бы то ни стало найти Джейн и детей. Во  главе  экспедиции  он
поставил Ричарда Пендергаста, которого  официально  назвал  женихом  своей
внучки.
   Мэри и Джо за эти пять дней описали  большую  дугу,  чтобы  обойти  все
плантации. Запасы пищи подходили к концу, и они решили  выйти  к  Реке,  в
которой должна быть рыба, кроме того, на прибрежных лугах Джо  рассчитывал
найти съедобные растения, известные ему из его пастушеского опыта.
   Мэри, первые дни очень  устававшая  от  непривычной  езды  верхом,  уже
уверенно сидела в седле.
   - Ну, вот, - сказал Джо, выезжая на опушку, - лес и  кончился,  значит,
мы  уже  проехали  последнюю  плантацию.  Они   остановились,   осматривая
открывшуюся панораму. Лес действительно кончился, перед ними  расстилалась
холмистая равнина, заросшая травой, там и сям виднелись отдельные  деревья
и группы кустов, где-то почти на горизонте угадывалась река.
   Им, уже привыкшим к вечному шуму леса, к  отсутствию  больших  открытых
пространств, было немного не по себе  от  этой  голой  степи,  где,  почти
наверняка, всадник просматривался на очень большом расстоянии.
   - Ну, что! Поехали?
   - Постой! - Мэри схватила его за руку. - Прислушайся!
   Сзади, из этой прогалины, по которой  они  только  что  ехали,  донесся
конский топот.
   - Скорее! Проедем немного вдоль опушки и затаимся в кустах! Лишь  бы  с
ними не было собак!
   Они проскакали ярдов двести и свернули в лес.
   - Давай проберемся ближе к дороге и посмотрим, кто это?
   - Джо, если это за нами, я буду стрелять!
   - Я тоже!
   Они  завели  лошадей  в  густые  заросли  кустов  недалеко  от  дороги,
заставили их лечь и залегли сами. И вовремя: не прошло и двух  минут,  как
на прогалине появились всадники. Двое.
   Посреди прогалины чернела  громадная  невысыхающая  лужа.  Джо  и  Мэри
только что проезжали мимо нее.
   - Смотри, - сказал один из всадников. - Следы!
   Второй соскочил на землю и стал их рассматривать. Джо поднял ружье.
   - Это не они, - сказал осматривавший следы, - это молодой Этвуд. Я  так
и думал, что это кто-то из наших. Видишь, только копыта,  а  следов  колес
нет.
   - А разве молодой Этвуд с нами?
   - Он мог приехать позже и отправиться на собственный страх и риск.
   - Возможно.
   -  Они  выехали  на  опушку.  -  Теперь  голоса  доносились  глуше,  но
содержание разговора еще можно было разобрать.
   - Смотри, он повернул налево! -  они  говорили  о  следах,  оставленных
лошадьми Мэри и Джо.
   - Я же и говорю: на свой риск и страх. Значит, примерно через  час  они
встретят Ричарда. Все наши партии идут вдоль леса  и  ищут  выходной  след
повозки.
   Голоса замерли вдали.
   - Они кого-то ищут, - сказала Мэри, - но не нас, потому что ищут  следы
повозки. Давай проедем чуть подальше и затаимся. Хорошо?
   Однако, не проехали они и полумили, как наткнулись на следы колес.
   - Смотри, Джо - сказала Мэри, - это те следы, которые они искали!
   Судя по следам, повозка недавно выехала из леса и нырнула в  неглубокую
лощину.
   - Джо, может догоним его и скажем, что его ищут?
   - А зачем нам это?
   - Но ведь ищут-то белые? Значит, ищут черного. А раз черного ищут белые
- нам он друг, а им - враг. А вдруг он не знает, что его ищут?
   Джо хотел было ей возразить, что пока о них не знают ничего и т.д.,  но
она уже тронула свою лошадь и выехала из леса. Ему  ничего  не  оставалась
делать, как последовать за ней.
   - Если уж ехать - то быстрее.
   Они пустились во весь опор по лощине.
   Следы вывели их за холм, покрутились между  кустов,  нырнули  в  другую
лощину, опять покрутились между кустов и  обогнули  большой  холм.  Теперь
перед  ними  открылся  длинный  спуск  к  реке.  У  самого  берега   стоял
привязанный плот, на него въезжала повозка, запряженная парой. Вернее, она
не въезжала,  ее  пытались  затолкать  туда  мужчина  и  женщина,  помогая
лошадям. На повозке сидели девочки в цветных платьицах.
   - Видишь! - сказал Джо. - А ты говорила - черные!
   - Мужчина-то - черный. - Да нам уже все равно, скоро сюда примчится вся
свора. Если мы не попадем на плот - нам  несдобровать!  -  и  они  пустили
коней по откосу.
   Девочки первыми увидели их. Мужчина выхватил из повозки ружье.
   - Не стреляйте! - закричала Мэри. - Мы - друзья!
   Мужчина и сам уже увидел их белые одежды и черные лица и положил  ружье
в повозку. Джо молча соскочил с коня, кинув поводья Мэри  и  уперся  своим
сильным плечом в задок повозки. Старый негр хлестнул  лошадей,  и  повозка
вкатилась на плот.
   - Надо спешить, - сказала Мэри, - мы опередили их примерно на час!
   - Часа нам хватит, - ответил старик, помогая  Джо  завести  лошадей  на
плот. Он раздал всем весла и перерубил канат. Несколько  взмахов,  и  плот
выскочил на стрежень. Течение подхватило его и понесло.
   Они гребли изо всех сил, но, если то место, от  которого  они  отплыли,
стремительно унеслось назад, то берег отдалялся очень  медленно.  Но  вот,
перед поворотом, течение резко вильнуло, и плот закачался в спокойной воде
заводи.
   - Не знаю, как бы я управился без вас! - сказал  старик,  вынимая  свое
весло и начиная толкать плот ко входу в протоку, открывшуюся перед ними  в
глубине заводи.
   Джо сделал то же самое.
   Только-только успел плот полностью скрыться  в  протоке,  как  на  верх
откоса, ведущего к реке, выскочили первые всадники.



17

   Как Ричард Пендергаст ни торопился,  первым  на  берегу  реки  оказался
Арчибальд. Река спокойно несла свои величавые воды, прибрежные  ивы  низко
склонили свои ветви, заросли камышей колыхались под  ветром.  И  нигде  не
видно было ни души.
   А между тем, на берегу имелись явственные  следы  недавнего  пребывания
человека: на вкопанных в землю столбах висели концы обрубленных канатов, у
самого берега вода еще не успела размыть вмятины от концов  бревен,  следы
колес и копыт обрывались около  этих  вмятин,  в  одном  месте  сохранился
четкий отпечаток ноги человека.
   Спешившись, они внимательно рассматривали все эти следы.
   - Ушли, - вздохнул кто-то, - теперь ищи их по всей Реке!
   - Далеко не уйдут, - сказал Арчибальд, - вниз по течению они уплыть  не
могли - их перехватят на первой же плантации, а вверх - плоты не ходят.
   -  Я  предлагаю,  -   вмешался   молодой   Аллисон,   -   вернуться   в
Пендергастхилл, ближе ничего нет, взять лодки и  обшарить  все  протоки  и
заливы левого берега. Где-то же они  должны  причалить!  Да  и  плот  вещь
такая, что в карман не положишь!
   - Пожалуй, лучше и не  придумаешь,  -  проговорил  Арчибальд,  -  ну  и
придется же нам полазить в этих зарослях, - он кивнул  на  противоположный
берег, - там такое месиво проток, озер и болот  -  месяц  пролазим  и  то,
может, не хватит.
   - Кстати, - сказал молодой Аллисон,  снова  начавший  приглядываться  к
следам, - сколько у них было лошадей?
   - Обычно повозку  запрягают  парой,  -  слегка  пожав  плечами  ответил
Арчибальд.
   - А тут следы по меньшей мере  четырех!  -  он  еще  внимательнее  стал
рассматривать следы. - Смотрите-ка - этот след я уже видел! Там в  лесу...
Та же подкова Этвуда... Тогда я подумал, что это молодой Этвуд.
   - Герберт лежит больной у себя дома! Его нашли  в  лесу  привязанным  к
дереву, и конюха - тоже. Ваш пастух сбежал и  с  ним  девка.  А  Сильвестр
прозевал это дело! Так это они отобрали у Этвуда ружье и лошадей!
   - Ох и попадет же Сильвестру!
   - Уже! Там старик рвет и мечет!
   - Тем лучше для нас, - сказал  подъехавший  Ричард,  -  прихватим  всех
вместе! Значит так: сейчас все возвращаемся ко мне, берем лодки,  грузимся
и едем. Я примерно знаю, где их искать.
   - Откуда?
   -  Как-то  при  мне  Питер  говорил  отцу,  что  он  построил  домик  в
предгорьях, там разбил огород... На третьей речке вправо... Там  мы  их  и
найдем!  -  при  этом  Ричард   промолчал   об   особых   обстоятельствах,
сопровождавших этот разговор.
   И вся гурьба вскочила на коней и тронулась в путь.



18

   Еще там,  на  Земле,  когда  первые  эмиссары  мистера  Джошуа  Первого
появились на Новой Гвинее, люди племени каним-ха  жили  почти  в  каменном
веке. Мистер Джошуа многое обещал, но многое и  выполнил:  племя  получило
скот, металлические орудия труда и т.д. Словом, он сумел завоевать доверие
этих бесхитростных людей, и они разрешили ему построить  дома  и  собор  и
даже послали к нему своих детей для обучения сложной для них  науке  ухода
за скотом и выращивания незнакомых растений.
   За два века рабства потомки этих детей начисто забыли свой родной язык,
а название племени превратилось  в  имя  родоначальника,  которого  мистер
Джошуа Первый отождествил с Каином. В его версии "Евангелия" родоначальник
черных Каним убил Авеля, родоначальника белых, и именно поэтому Бог  отдал
черных в рабство белым.
   Однако осталось в подсознании этих людей, или, как говорится, в  крови,
кое-что от опыта первобытных охотников, и они  гораздо  легче  чувствовали
себя один на один с природой, чем белые.
   Если  бы  старый  Джо  знал,   что   Ричарду   известно,   пусть   даже
приблизительно, место, куда они пробираются, он, наверное, изменил бы свой
план. Он мог бы поторопиться и потратить на весь путь три дня вместо пяти,
а затем, пополнив запасы, бежал бы дальше и дальше.
   Но, к сожалению, он не знал этого. Поэтому в первый же день они  с  Джо
Куамом истратили несколько таких драгоценных  часов,  чтобы  отвести  плот
совсем в другой рукав протоки, подальше от места настоящей высадки,  затем
в челноке, заранее приготовленном на плоту,  перебрались  обратно,  и  еще
несколько часов затирали следы колес и копыт до тех пор, пока  повозка  не
выехала на каменистый грунт гривы,