Мистер Мэрчисон распахнул перед ней двери гостиной и подвел  к  пожилой
даме, сидевшей в кресле.
   - Мисс Цецилия Эплтон - миссис Мэрчисон, - представил он их друг другу.
   - Очень приятно. Вы действительно милочка, - ответила пожилая  дама;  -
Садитесь,  пожалуйста,  возле  меня.  Как  вам   нравится   наша   мебель?
Собственное произведение. Это все из ротанга.
   - Очень нравится, мэм. Замечательная мебель. Легкая и удобная.
   - Я рада, что вам нравится. Как вы перенесли дорогу? Не очень устали?
   - Что вы, мэм. Дорога такая интересная, а ваш сын  такой  замечательный
рассказчик! Он столько рассказал нам!
   - О да! Это Кларенс умеет! Только не зовите меня "мэм". У  нас  на  Юге
так не говорят! У нас говорят "маам".
   - Хорошо, маам, я буду стараться. Возможно, я  буду  иногда  ошибаться,
но, надеюсь, вы не будете ко мне слишком строги?
   - Конечно же, нет, милочка! Вам трудно  будет  сразу  привыкнуть...  Вы
ведь из тех Эплтонов? Пенсильвания?
   - Да, маам.
   На  этом  разговор  как  будто  окончился.  Селия  собиралась   сказать
несколько обязательных слов  благодарности  и  отойти,  как  вдруг  миссис
Мэрчисон снова обратилась к ней:
   - Скажите, мисс Эплтон...
   - Мама, - перебил ее Кларенс, - мисс  Цецилия  предпочитает,  чтобы  ее
звали просто Селия.
   - Если вам так приятнее, то я  буду  только  рада.  Не  люблю,  знаете,
милочка, в домашней обстановке всех этих официальностей...
   После непродолжительного разговора о погоде и  других  малозначительных
предметах Селия была  представлена  мистеру  Мэрчисону-старшему,  высокому
представительному мужчине,  старшему  сыну  и  невестке,  и,  наконец,  ей
представили ее будущих подопечных -  Роберта  и  Эрнестину  -  племянников
мистера Кларенса.
   -  Вот  ваши  подопечные,  милочка.  Дети,  мисс  Селия  будет  с  вами
заниматься, - девочка сделала реверанс, мальчик  слегка  поклонился.  -  Я
думаю, вы будете достаточно строги с ними?
   - Вряд ли это потребуется,  маам.  Ваши  внуки  производят  впечатление
хорошо воспитанных детей!
   - Боюсь, что это вам только кажется... Они все-таки  выросли  в  глуши,
далеко от Штатов...
   - Мы будем с вами дружить, правда?
   Девочка согласно кивнула  головой,  на  ее  лице  промелькнула  улыбка.
Мальчик ничего не сказал, но его взгляд, казалось, говорил: "А это мы  еще
посмотрим!".
   - Ну вот, милочка... Вы не обижайтесь, что я вас так называю?
   Мисс Селия изобразила на своем лице максимум удовольствия.
   - Заниматься вы будете с ними  здесь,  в  этой  гостиной.  Мы,  знаете,
милочка, живем попросту, по-сельски... Здесь и рояль стоит, здесь и  стол.
Вы пока не утруждайте их особенно... Ни историей, ни географией... Музыка,
литература... Станут старше - тогда другое  дело.  А  сейчас  уже  пора  к
столу. Кларенс, предложи мисс Селии руку...
   Поздно вечером, укладываясь спать, Селия пробормотала:
   - Нет, дядя, ты, конечно,  не  прав.  Такая  милая  семья,  со  старыми
традициями. Такие милые дети...
   Несмотря на  усталость  после  дороги  и  трудного  дня,  спать  ей  не
хотелось. Она  снова  вспомнила  дядю.  Вот  он,  погрузневший,  седоватый
мужчина, сидит в кресле в ее  комнатушке  и  говорит  своим  низким,  чуть
хрипловатым голосом:
   - Селия, мне не  нравится  эта  фирма  -  Ассоциация  Свободных  Людей.
Понимаешь, не те люди ее организовали. Что-то здесь не так...  Мне  бы  не
хотелось, чтобы ты с, ними связывалась. И, вообще, девушкам  не  место  на
Новой Гвинее.
   - Но, дядя, - возражала Селия, -  мне  же  просто  ничего  не  остается
другого. Доходы мои стали меньше в десять раз, я уже  не  могу  жить  как,
раньше... Работать стенографисткой? Это выход. Но это же  мизер...  Вечные
кредиты... А тут такие хорошие условия. И дело-то какое:  учить  детей  из
хорошей семьи! Меня же готовили к этому! Правда, в  другой  роли.  В  роли
матери и хозяйки дома. Думаю, что я справлюсь и гувернанткой. Потом, когда
я вернусь, можно будет подумать и о своих... Мне  же  всего  девятнадцать!
Пять лет пролетят быстро... К тому же, контракт уже подписан!
   - Ты твердо решила, девочка?
   - Да.
   -  Тогда  послушай  меня,  старика.  Я  тут  немного   занимался   этой
Ассоциацией. Нет, нет, они не нанимают девушек, чтобы продать их  потом  в
публичные дома. Уж в этом  их  никак  обвинить  нельзя...  Меня  беспокоит
совсем другое. Организовал эту фирму мистер Джошуа Пендергаст,  полковник.
Знаешь, из тех южных полковников, которые никогда в армии не служили. Года
три-четыре назад он и его друзья, как на подбор  все  крупные  плантаторы,
вдруг, ни с того, ни с сего,  ликвидировали  свои  плантации,  обратили  в
деньги все имущество и поехали в Новую Гвинею... И зачем? Учить чернокожих
ребятишек! Не верится  мне,  что  все  здесь  чисто!  Откуда  вдруг  такое
человеколюбие? Правда, те плантаторы, что остались, на  земельной  реформе
потеряли гораздо больше...
   - Ну вот, видишь, дядя? Они просто оказались более дальновидными.
   - Так-то оно так... Но все равно, не нравится мне это дело...
   - Дядя, а может быть, это все твои  профессиональные  привычки?  Видеть
везде и во всем преступление?
   Майор Бакмастер, поседевший в борьбе с преступностью, промолчал.  Через
некоторое время он заговорил снова:
   - Ладно, девочка, пусть будет по-твоему... Но на всякий случай я подарю
тебе одну вещицу, - и вынул из кармана зажигалку.
   - Зачем она мне? - удивилась Селия. - Я же не курю?!
   - Это не зажигалка. Это - рация. Нажать нужно здесь... Видишь  вот  эту
кнопочку сбоку? А говорить - сюда. Поняла?
   Селия кивнула головой.
   - Воспользоваться ею можно только один раз. Так что это  -  на  крайний
случай. Мало ли что может случиться? И еще одно. Но это уже не только  моя
тайна.  Об  этом  нигде,  никому,  никогда  говорить  нельзя.  Там,  среди
учеников, есть наш человек. Мальчишка, правда. Но взрослых они к себе и не
пускают. Зовут его - Каури. Странное имя. Ведь каури - раковинка,  которую
на многих островах в том районе используют вместо денег. К этому мальчишке
можно подойти и сказать: "Каури, ты  мне  нужен  для  блага  всех  людей".
Запомнила? Повтори.
   Селия повторила пароль.
   - Смотри же, никому ничего! Это только тебе  на  крайний  случай,  если
вдруг окажется, что я был прав. А если там все хорошо -  забудь  обо  всем
этом... Ну, счастливого тебе пути, племянница... Хорошо, что твоя мать  до
брака с твоим отцом была замужем за Локхвудом. Никто и не  знает,  что  ее
девичья фамилия - Бакмастер! Ну, еще раз - счастливо!
   Селия улыбнулась своим воспоминаниям:
   - Нет, дядя, ты просто старый ворчун, привыкший подозревать всех и все.
Такие милые люди... Конечно, рассказывать им я ничего не  буду,  зачем  их
обижать?
   И с этими мыслями она заснула. Селия не знала, что через несколько дней
после ее отъезда мистер Джошуа Пендергаст получил записку:
   "Майор Бакмастер докладывал,  что  ему,  через  его  знакомых,  удалось
внедрить к вам своего  человека.  Это  -  одна  из  девушек,  прибывших  с
последней партией. Имя девушки, также как и этих знакомых,  установить  не
удалось".
   И сейчас, в ночной тиши, в том же самом доме, Кларенс  Мэрчисон  изучал
эту записку, на которой было написано четким почерком мистера Джошуа:
   "Мэрчисон! Все двадцать девять девушек отобраны вами. В любом случае ее
надо установить за неделю до назначенного срока. Не позже! Джошуа".



2

   Прошла первая неделя, вторая,  месяц...  Селия  привыкла  к  распорядку
дома. Привыкла сама по  утрам  убирать  свою  комнату.  ("Теперь,  знаете,
милочка, нет слуг. Чернокожие обучаются  вести  хозяйстве,  а  не  служить
белым"). Она привыкла к детям, и те платили ей послушанием и  прилежностью
в занятиях.
   По  вечерам  после  ужина  взрослые  собирались  в  гостиной.  Селия  и
Джорджина, жена старшего брата, по очереди играли на рояле. Иногда  к  ним
присоединялся и Кларенс. У него оказался  очень  приятный  баритон.  Он  с
удовольствием пел под аккомпанемент Селии, а иногда они пели дуэтом. Тогда
за рояль садилась Джорджина. Постепенно Селия стала убеждаться,  что  этот
человек ей не безразличен. Она старалась ничем не выдать себя: неизвестно,
как восприняли бы это миссис Мэрчисон и все остальные члены семьи.
   День в доме начинался рано. Из своей комнаты Селия слышала, как мужчины
поднимались, наскоро завтракали и уходили в поле и на скотный  двор.  Чуть
позже мимо дома проходила вереница черных  учеников,  направляющихся  туда
же. Селия уже привыкла к этому ежедневному шествию "черных гномов в  белых
одеждах" - так про себя  она  их  называла.  Женщины  и  дети  поднимались
немного позже и завтракали все  вместе.  Затем  миссис  Мэрчисон  начинала
заниматься стряпней. Каждое утро ей помогали две чернокожие девочки.  ("Вы
знаете, милочка, как мне трудно снова и снова  им  все  объяснять.  Каждый
день новые девочки".)
   В воскресенье все шли в собор. Белые занимали места  на  скамейках,  по
сторонам просторного нефа. Ученики стояли в  проходе.  Служба  была  очень
простая. Сначала все вместе пели гимны. Белые - по молитвеннику, черные  -
на память. Потом кто-либо из старейших мужчин произносил проповедь.  Снова
гимн - и служба кончалась.
   В первое же  посещение  Селия  рассмотрела  собор.  Внутри  он  казался
значительно меньше, чем снаружи. Может быть потому, что тот неф, в котором
происходила служба, был отделен  от  остальных  помещений.  Все  громадное
сооружение покоилось на пяти цилиндрических колоннах.  Селии  трудно  было
оценить их размеры, так как в неф выходила только  часть  их  поверхности,
остальное было закрыто перегородкой. Кроме того, внутри оказалось  гораздо
темнее, чем можно было предположить, глядя на собор снаружи. Большая часть
остекления оказалась покрашенной изнутри. Так  что  верхняя  часть  колонн
вообще терялась в полумраке. Во всяком случае, Селия решила,  что  диаметр
колонн - около двадцати ярдов, а высота - около  восьмидесяти.  В  боковых
приделах угадывались еще  какие-то  металлические  решетчатые  конструкции
вдоль всей колонны. Девушка даже удивилась, как нерационально используется
вся эта  громада,  но  постеснялась  высказывать  свое  мнение,  чтобы  не
оскорбить хозяев.
   Здесь же она встречала своих подруг, с которыми  успела  сдружиться  за
время переезда через океан. Многие, так же как и она, жили в семьях членов
Ассоциации  и  занимались  воспитанием  подрастающего  белого   поколения.
Другие, в том числе и Оттилия, работали в школе для черных.
   - Ты не представляешь себе, какая это интересная школа, -  рассказывала
ей Оттилия. - Никто ничего не пишет. Даже парт нет. Все сидят на полу  под
стенами, а учитель ходит по проходу.
   - Как же ты их учишь? - удивлялась Селия. - Ты же не знаешь их языка?
   - О, они уже достаточно хорошо владеют английским!  Я  же  занимаюсь  с
теми, что здесь уже третий год. С младшими  занимаются  другие.  А  у  них
такая память! У большинства, конечно. Стоит  один  раз  рассказать,  а  на
следующий день он или она тебе слово в слово все перескажут! Их и не  надо
учить писать, они и так все запомнят! Вот только надоедает рассказывать им
разные евангельские истории. А ничего другого рассказывать нельзя!
   - Почему?
   - Ну, не знаю. Такой здесь порядок. Можно, правда,  рассказывать  им  о
сельском хозяйстве... Но тут я не специалист, боюсь напутать. А ты знаешь,
- продолжала она, - у них скоро выпуск. Те,  что  уже  третий  год  здесь,
совсем пойдут домой.  Каждый  получит  корову  или  свинью  и  семена  для
посадки, а те, что придут снова после сезона дождей, - только семена.  Они
все только и  говорят  о  выпуске  и  о  празднике,  который  будет  перед
выпуском. Прошлые годы так и было. Правда, окончательный выпуск -  первый.
Они все радуются, что теперь в деревнях будет много скота.
   Селия слушала ее  и  думала,  что  дядя  сильно  ошибался.  Безусловно,
Ассоциация делает нужное, благородное дело.
   С некоторыми из девушек она встречалась и в будние дни.  После  занятий
детям полагалась прогулка. Каждый лень в сопровождении Селии они приходили
на одно и то же место. Это была большая поляна за садами,  где  собирались
белые дети со всего поселка. Далеко не во всех  семьях  были  гувернантки.
Некоторых  детей  сопровождали  старшие  сестры   или   матери.   Взрослые
располагались в тени под деревьями, дети весело резвились на поляне.
   Однажды кто-то из девушек, приехавших вместе с Селией, предложил  пойти
с детьми в другое место, ну хотя бы на гору за собором, как-то  надоедает,
знаете ли, одно и то же.
   - Мы там никогда не гуляем, - возразила ей одна из  местных  женщин.  -
Там могут быть змеи. Так что  ходить  туда  запрещается.  Даже  черные  не
бывают на этой горе. Она для них табу.
   Так проходили дни. И с каждым из них со все большим  нетерпением  Селия
ожидала вечера. Те мелкие знаки внимания, которые ей уделял Кларенс,  были
очень приятны. Она гораздо лучше  играла  и  пела,  если  он  находился  в
гостиной. В то же время видела, что и ему приятно быть с  ней.  А  однажды
миссис Мэрчисон завела с ней разговор, из которого  Селия  заключила,  что
эта  пожилая  дама  склоняется  к  мысли   увидеть   в   ней   не   только
воспитательницу своих внуков.
   К сожалению, Кларенс далеко не всегда проводил вечера в гостиной. Очень
часто с наступлением темноты мужчины - Кларенс и его брат  -  исчезали  из
дома. Миссис Мэрчисон говорила в таких случаях, что они  дежурят  в  школе
или около собора. "Знаете ли, милочка, за этими чернокожими нужен глаз  да
глаз". Поскольку эти исчезновения не вызывали  удивления  или  протеста  у
обеих миссис Мэрчисон, Селия тоже приняла их как печальную необходимость.
   Зато на следующий день она еще лучше играла и пела. Однажды, когда  все
уже покидали гостиную, а Селия собирала ноты, Кларенс вдруг сказал ей:
   - Селия, - он впервые не употребил "мисс"! - завтра  у  меня  свободный
день, и я собираюсь на прогулку в окрестностях. Не хотите ли составить мне
компанию?
   Он так поглядел на нее, что Селия нашла  в  себе  силы  только  кивнуть
утвердительно и выбежала из комнаты.
   - Прогулка на лошадях, так что оденьтесь соответственно! -  крикнул  он
ей вслед.



3

   Рано утрем ее разбудила Джорджина:
   - Вставай скорее, Кларенс тебя уже ждет!
   - Я быстро! - ответила Селия, скрываясь в умывальной.
   - Слушай, - говорила Джорджина из-за двери, -  у  тебя  есть  сапоги  и
бриджи?
   - Бриджи есть, а сапог нет.
   - Так я сейчас принесу свои... Ну-ка, примерь, -  сказала  она.  -  Да,
чуть-чуть великоваты. Впрочем, это даже хорошо. Нигде не жмут,  не  давят?
Нет? Вот и замечательно...
   - Ой, спасибо тебе большое! А я и не думала,  что  мне  здесь  придется
заниматься верховой ездой. И не веяла свои сапоги.
   - Ничего страшного... Ну, счастливо тебе!
   Во дворе чернокожий мальчишка держал под уздцы трех лошадей.
   - Мы с вами поедем на лошадях, Селия, -  вот  уже  во  второй  раз  без
"мисс", - а мальчик отведет их домой. Мы же вернемся другой дорогой.
   Селия была на все согласна. Где-то  в  глубине  души  застыло  ожидание
чего-то важного и большого, что должно совершиться сегодня. Все  остальное
казалось мелким и незначительным.
   Лошади вынесли их на полевую дорогу. Там и сям виднелись  белые  фигуры
учеников. Кое-где над ними возвышались на лошадях белые надзиратели. Скоро
и поселок, и поля остались далеко позади. Дорога вильнула влево и  привела
их в лес. Громадные деревья окружили их со всех сторон. Кларенс не торопил
лошадь, дорога постепенно поднималась вверх. Деревья стали  реже  и  ниже.
Наконец лес кончился. Перед ними простирался склон горы, поросшей  скудной
травой.  Только  кое-где  видны  были  отдельные  низкорослые  деревья   и
кустарники. Вид довольно унылый, но Селия не обратила на это внимания, она
вся была в ожидании.
   - За этой горой - собор и поселок,  -  сказал  Кларенс,  помогая  Селии
сойти с лошади.
   Мальчик принял поводья из его рук и повернул назад. Вскоре топот  копыт
перестал слышаться.
   - Ну вот, а мы с вами, Селия,  пойдем  через  гору  и  выйдем  прямо  к
собору.
   - Эта гора - табу! - воскликнула Селия. - На ней же очень много змей!
   - Не для всех.
   - Как это: "Не для всех?"
   - Не для всех - табу, и не для всех много  змей,  -  увидев  удивленное
лицо Селии, Кларенс поспешил уточнить свою мысль:
   - Мы пойдем через гору внутри нее, по пещере. А там змей нет. Да  и  на
горе, говоря откровенно, их тоже нет.
   - А зачем же тогда запреты?
   - Чтобы не было лишнего хождения.
   С этими словами Кларенс вскинул на плечи рюкзак ("здесь у нас завтрак и
ленч") и повел девушку вверх по склону.
   - Вы знаете, Селия, черные говорят, что на этой горе  живет  злой  дух.
Кто долго пробудет там - болеет  и  умирает.  Отсюда  и  табу.  Мы  только
поддержали это суеверие.
   - А на самом деле?
   - Кто знает? Мы не проверяли. На всякий случай стараемся  здесь  лишний
раз не бывать.
   Переговариваясь, они прошли около мили, постепенно поднимаясь вверх  по
склону. Около большого камня, выступающего из земли, Кларенс показал  вход
в пещеру.
   - А не в этой ли пещере живет злой дух? - смеясь, спросила Селия.
   - Наверное, в этой. Только вам нечего его бояться: я же с вами.
   - А я и не боюсь! - и Селия храбро шагнула к отверстию.
   - Погодите минутку,  -  засмеялся  Кларенс,  доставая  из  рюкзака  два
фонаря. - Возьмите вот этот. Повесьте его на грудь. Вот так. Теперь  можно
и войти.
   Некоторое время они шли молча. Кларенс первым нарушил молчание:
   - Вам приходилось бывать в пещерах?
   - Да, - Селия все не  отваживалась  назвать  его  просто  по  имени,  а
называть его "мистер Кларенс" ей тоже не хотелось. - Еще в  школе.  Миссис
Таймер возила нас всем классом в Мамонтову пещеру.
   - Ну,  -  протянул  Кларенс,  подавая  ей  руку,  чтобы  перейти  через
небольшой бугор, - тогда мне вас удивить нечем. Наша пещера и  в  подметки
не годится Мамонтовой!
   - Все равно, это очень  интересно  и  красиво,  -  отвечала  Селия,  не
отнимая  своей  руки,  хотя  бугор  остался  далеко  позади.  Она  наконец
решилась: - Я вам очень благодарна, Кларенс. Вы  доставили  мне  громадное
удовольствие.
   Проход то сужался, то расширялся, выводил их в подземные залы, а иногда
заставлял нагибаться и дважды ползти на  коленях.  Несколько  раз  Кларенс
оставлял Селию и скрывался в боковых проходах, что-то там осматривая.
   - Что вы там ищете, Кларенс? - спросила наконец Селия. - Не золото ли?
   - Нет, не золото, - засмеялся он в ответ. - В период  дождей  по  этому
проходу несется вода. А пещера эта выведет нас прямо в собор. Не к собору,
а - в собор. Вот я и смотрю, нет ли опасности, что вода побежит  в  собор.
Тут наши уже были. Смотрели. Решили в одном месте  взорвать  перемычку.  И
взрывчатку уже заложили. А я должен проверить -  мне  это  поручил  мистер
Джошуа... - и он на минуту замолчал.
   Сел и и это имя показалось  знакомым.  Но  сейчас,  когда  она  начисто
забыла все предупреждения своего дяди, она никак не могла  вспомнить,  где
слышала это имя. И поэтому очень естественно спросила:
   - А кто это - мистер Джошуа? Где-то я слышала это имя, только никак  не
могу вспомнить - где.
   - Мистер Джошуа  -  организатор  и  председатель  нашей  Ассоциации,  -
ответил Кларенс. Он стоял прямо перед Селией и его фонарь ярко освещал  ее
лицо.
   - Ах да, вспомнила! По-моему, вы однажды называли его имя.
   - Возможно, - ответил Кларенс и повел ее дальше. Вскоре проход вывел их
в большой зал. В  свете  фонарей  его  стены  отблескивали  всеми  цветами
радуги.
   - Это наш  алмазный  зал,  -  сказал  Кларенс,  -  такого  нет  даже  в
Мамонтовой пещере! Давайте, Селия, немного передохнем и перекусим. Видите,
нам природа приготовила стол и стулья!
   Он подвел ее к большому камню с плоской поверхностью,  вокруг  которого
лежало несколько меньших. Селия взя