труднее,  чем
плыть туда. Приходилось бороться с течением и поддерживать тело Якуба Огула.
Если тот и не умер, то был близок к этому. Свежесть воды не оживила его;  он
не шевелился. Сергей Ладко начал бояться, что поступил с ним слишком круто.
   Достаточно было пяти минут, чтобы доплыть от баржи до шаланды; но  больше
получаса потребовалось для обратного перехода. Еще  хорошо,  что  лоцман  не
заблудился в темноте.
   - Помогите мне, - сказал он Карлу Драгошу, схватившись за борт лодки. - Я
притащил одного.
   С помощью сыщика Ладко перевалил Якуба Огула через борт и уложил в барже.
   - Он мертв? - спросил лоцман.
   Карл Драгош наклонился над пленником.
   - Нет, дышит.
   Сергей Ладко вздохнул с  удовлетворением  и,  взяв  весло,  начал  грести
против течения.
   - Тогда свяжите его, да покрепче, если  не  хотите,  чтобы  он  ушел,  не
прощаясь, когда я ссажу вас на берег.
   - Значит, мы должны разделиться? - спросил Карл Драгош.
   - Да, - ответил Сергей Ладко. - Когда вы будете  на  суше,  я  вернусь  к
шаланде и завтра постараюсь войти на ее борт.
   - Днем?
   - Днем. У меня свой план. Будьте покойны, я не подвергнусь опасности,  по
крайней мере на первое время. Позже, когда мы будем у моря, положение  может
измениться, согласен. Но я буду рассчитывать на вас в этот  момент,  который
постараюсь всячески оттянуть.
   - На меня? Но что я могу сделать?
   - Привести помощь.
   - Я все сделаю для этого, - горячо заверил Карл Драгош.
   - Не сомневаюсь в этом, но у  вас  будут  затруднения.  Постарайтесь  как
можно лучше преодолеть их,  вот  ваша  задача.  Не  забывайте,  что  шаланда
снимется с якоря завтра в полдень и, если ничто ее не задержит, будет в море
в четыре часа. Так и рассчитывайте время.
   - Почему вы не хотите остаться со мной? -  спросил  Карл  Драгош,  сильно
беспокоясь за товарища.
   - Потому что вы можете задержаться, и это позволит Стриге выиграть  время
и исчезнуть. Нельзя упустить его в море. И он его не достигнет, если вы даже
явитесь слишком поздно, чтобы помочь мне вооруженной силой.  Только  в  этом
случае я, вероятно, погибну.
   Лоцман говорил тоном, не допускающим возражений. Понимая, что  невозможно
заставить его изменить решение, Карл Драгош не настаивал.  Баржа  подошла  к
берегу, и Якуб Огул, все еще бесчувственный, был положен на землю.
   Сергей Ладко тотчас же оттолкнул баржу, и она исчезла во мраке.
   ДУНАЙСКИЙ ЛОЦМАН
   Когда Сергей Ладко исчез  в  темноте,  Карл  Драгош  несколько  мгновений
раздумывал,  что  ему  делать.  Один,  в  начале  ночи,  в  безлюдном  месте
бессарабской границы, с бесчувственным  телом  пленника,  от  которого  долг
службы запрещал ему отлучаться... Его положение было весьма затруднительным.
Но помощь не придет, если он  не  станет  ее  искать,  и  следовало  принять
решение. Время не ждало. Одного часа, быть может,  одной  минуты  достаточно
будет, чтобы решить судьбу  Сергея  Ладко.  Оставив  Якуба  Огула,  все  еще
находившегося без сознания,  но  крепко  связанного,  так  что  тот  не  мог
убежать, даже очнувшись, Драгош быстро направился вверх по берегу Дуная.
   Через полчаса ходьбы по пустынной местности он уже начал бояться, что ему
придется идти до Килии, когда, наконец, заметил дом на берегу реки.
   Нелегкое было дело  заставить  открыть  ворота  этого  дома,  казавшегося
довольно зажиточной фермой. В такой час  и  в  таком  месте  недоверие  было
простительно, и обитатели жилища не  решались  впустить  незнакомого  гостя.
Трудность увеличилась невозможностью объясниться, так как крестьяне говорили
на местном наречии, которого Карл Драгош, хотя и знаток языков, не  понимал.
Изобретательно пользуясь смесью румынских, русских  и  немецких  слов.  Карл
Драгош сумел завоевать доверие, и так энергично защищаемая  дверь,  наконец,
открылась.
   Оказавшись в доме, сыщик подвергся форменному допросу, из которого  вышел
с честью, потому что не прошло и двух часов с момента высадки, как  к  Якубу
Огулу подъехала телега.
   Пленник все еще не пришей в себя. Он не показал признаков жизни, когда  с
береговой травы его переложили в телегу, тотчас направившуюся  к  Килии.  До
фермы пришлось ехать шагом, а дальше оказалась дорога, хотя и плохая, но все
же позволившая ускорить аллюр.
   Было за полночь, когда после этих приключений Карл Драгош въехал в Килию.
Все спало в городе, и нелегко оказалось найти начальника полиции. Но это ему
удалось, он приказал разбудить этого высокопоставленного чиновника, итог, не
слишком рассердившись, охотно предоставил себя в распоряжение Драгоша.
   Сыщик воспользовался случаем, чтобы  поместить  в  надежное  место  Якуба
Огула, который начал открывать глаза. Потом, свободный в своих действиях, он
мог, наконец, заняться арестом остальной шайки и спасением Сергея  Ладко,  о
чем он беспокоился, быть может, еще больше.
   С первого же шага он столкнулся  с  огромными  трудностями.  В  Килии  не
нашлось ни одного парового судна, и, с  другой  стороны,  начальник  полиции
решительно отказался послать своих людей на реку. Это гирло Дуная находилось
тогда в нераздельном владении Румынии и Турции,  и  возникло  опасение,  что
появление румынской полиции вызовет со стороны Высокой Порты протест,  очень
нежелательный в момент, когда назревала угроза  войны.  Если  'бы  румынский
чиновник мог перелистать книгу судеб, он  прочел  бы  там,  что  эта  война,
предписанная с начала веков, обязательно вспыхнет через несколько месяцев, и
был бы, вероятно, менее боязлив. Но, в неведении  будущего,  он  дрожал  при
мысли замешаться в дипломатический конфликт и  последовал  мудрому  правилу:
"Не мое дело", которое, как известно,  является.  девизом  чиновников  всего
света.
   Самое  большое,  на  что  он  решился,  это  дать  Карлу  Драгошу   совет
отправиться в Сулииу и указал ему человека,  который  мог  проводить  его  в
трудном путешествии за пятьдесят километров по дунайской дельте.
   Разбудить этого человека, уговорить  его  запрячь  телегу,  переплыть  на
правый берег - все это отняло много времени. Было  около  грех  часов  утра,
когда сыщика мелкой рысцой повезла лошадь, качества которой, к счастью, были
лучше ее внешности.
   Начальник  килийской  полиции  справедливо  предупреждал   о   трудностях
переезда через дельту. По болотистой дороге иногда  покрытой  слоем  воды  в
несколько  сантиметров,  телега  продвигалась  с  трудом,  и  без  опытности
извозчика они несколько раз могли заблудиться на этой равнине, где  не  было
дорожных знаков. Ехали не быстро, и  приходилось  время  от  времени  давать
отдых измученной лошади. Пробило полдень, когда Карл Драгош прибыл в Сулину.
Срок, назначенный Сергеем Ладко, истекал через  несколько  часов?  Не  теряя
времени на  то,  чтобы  подкрепиться,  Драгош  побежал  разыскивать  местные
власти.
   Сулина, позднее перешедшая к Румынии по Берлинскому  трактату26,  была  в
эпоху этих событий турецким городом. Отношения между  Высокой  Портов  и  ее
западными соседями были в ту пору крайне напряженными, поэтому Каря  Драгош,
венгерский подданный, не мог надеяться, что его  встретят  с  распростертыми
объятиями, хотя он и защищал всеобщий интерес. Поэтому он не  удивился,  что
местные власти оказали ему достаточно вялую поддержку.
   Сулинская  полиция,  заявили  они,  не  владеет  судном,  которое   можно
предоставить в распоряжение Драгоша, он должен  рассчитывать  на  таможенный
катер, который обязан помочь, потому что банду грабителей можно без  большой
натяжки приравнять к  шайке  контрабандистов.  К  несчастью,  этот  катер  -
паровое судно  с  достаточно  быстрым  ходом  -  как  раз  отсутствовал.  Он
крейсировал в море, но, вероятно, недалеко от  берега.  Карлу  Драгошу  надо
только нанять рыбачью лодку, и когда они выйдут в море, без сомнения, найдут
там катер.
   Сыщик, в отчаянии от своего бессилия, решил последовать этому  совету.  В
половине второго после полудня лодка подняла парус и вышла за мол в  поисках
катера. Оставалось не более ста пятидесяти минут, чтобы  явиться  на  помощь
Сергею Ладко!
   А тот, пока Карл Драгош распутывал цепь неудач, настойчиво проводил  свой
план.
   Все утро он был настороже, скрываясь с лодкой в береговых камышах,  чтобы
удостовериться, что шаланда не готовится к отплытию. Овладеть Якубом Огулом,
- быть может, несколько грубо, но тут не приходилось  выбирать  средства,  -
было первой целью, которую Ладко себе поставил. Как он и  предвидел,  Стрига
не осмелился  пуститься  без  лоцмана  в  весьма  опасное  плавание;  обилие
песчаных отмелей делало  путь  непроходимым  для  тех,  кто  не  сделал  его
изучение своей профессией.  Можно  было  опасаться,  что  пираты,  не  сумев
объяснить исчезновение своего  лоцмана,  воспользуются  первым  случаем  его
заменить. Но гирло Килии не изобилует лоцманами, и до одиннадцати часов утра
воды реки были совершенно пустынны, если не считать  неподвижной  шаланды  и
скрывающейся баржи. Только в одиннадцать часов со  стороны  моря  показались
два судна. Сергей Ладко в подзорную трубу узнал в одном  из  них  лоцманскую
лодку. Теперь Иван Стрига сможет получить помощь, которую, вероятно, ждет  с
нетерпением. Момент действовать настал.
   Баржа вышла из камышей и приблизилась к шаланде.
   - Эй, на шаланде! - закричал Сергей Ладко, подплыв на расстояние голоса.
   - Эй! - был ответ.
   На крыше рубки появился человек. Это был Иван Стрига.
   Какая ярость бушевала в сердце  Сергея  Ладко,  когда  он  увидел  своего
заклятого врага, этого негодяя, который столько месяцев держал Натчу в своей
власти!
   Но Ладко давно приготовился к этой  встрече.  Он  сдержал  гнев  жестоким
усилием и спросил спокойно:
   - Не нужен ли вам лоцман?
   Вместо  того  чтобы  ответить,  Стрига,  защитив   глаза   рукой,   долго
всматривался. По  правде  говоря,  одного  взгляда  было  достаточно,  чтобы
установить личность вновь прибывшего. Но что перед ним муж  Натчи,  это  ему
показалось таким необычайным и, можно сказать, таким неожиданным, что он  не
верил своим глазам.
   - Не вы ли Сергей Ладко из Рущука? - спросил , он в свою очередь.
   - Да, это я!-ответил лоцман.
   - Вы меня не узнаете?
   - Для этого надо быть слепым, - возразил Сергей Ладко. - Я вас  прекрасно
узнал, Иван Стрига.
   - И предлагаете мне свои услуги?.
   - Почему же нет? Я - лоцман, -- холодно ответил Сергей Ладко.
   Стрига одно мгновение колебался. Тот, которого он ненавидел больше  всего
на свете, добровольно отдавался в его власть. Это было  превосходно.  Но  не
скрывалась ли тут ловушка? Однако  какую  опасность  мог  представлять  один
человек для многочисленного решительного экипажа? Пусть он ведет  шаланду  к
морю, раз имел глупость это предложить! А на море, ну уж извините!..
   - Причаливайте! - решил пират, губы которого искривила жестокая  усмешка,
ясно замеченная Сергеем Ладко.
   Этот не заставил повторять приглашения. Его баржа подошла к  шаланде,  на
борт которой он поднялся. Перед ним появился Стрига.
   - Позвольте мне выразить удивление, - сказал он, - что я вас  встречаю  в
устье Дуная! Лоцман молчал.
   - Вас считали мертвым, - продолжал Стрига, - после того как вы исчезли из
Рущука.
   Этот намек имел не более успеха, чем предыдущий.
   - Но что же с вами случилось? - бесцеремонно спросил Стрига.
   - Я не покидал морского берега, - ответил, наконец, Сергей Ладко.
   - Так далеко от Рущука! - воскликнул Стрига.
   Сергей Ладко нахмурил брови. Этот допрос начал его раздражать. Но, верный
принятой на себя роли, он подавил нетерпение и просто объяснил:
   - Смутные времена неблагоприятны для дел.
   Стрига насмешливо посмотрел на него.
   - А вас еще называли патриотом! - иронически вскричал он.
   - Я больше не занимаюсь политикой, - сухо сказал Сергей Ладко.
   В этот момент взгляд Стриги упал на баржу,  которую  течение  отнесло  за
корму шаланды. Он сильно вздрогнул. Ошибки  быть  не  могло.  Это  та  самая
баржа, которой он пользовался целую неделю и  которую  видел  причаленной  у
набережной Землина. Значит, Сергей Ладко лжет, уверяя, что не покидал дельту
Дуная?
   - С тех пор как вы исчезли из Рущука, вы не удалялись из  этих  краев?  -
переспросил Стрига, глядя в глаза собеседнику.
   - Нет, - ответил Сергей Ладко.
   - Вы меня удивляете, - молвил Стрига.
   - Почему? Разве вы встречали меня где-нибудь в другом месте?
   - Вас? Нет. Но эту лодку... Я готов поклясться, что видел ее  вверху,  на
реке.
   - Это вполне возможно, - равнодушно ответил Сергей Ладко. -  Я  купил  ее
три дня назад у человека, который говорил, что приплыл из Вены.
   - А какой он был? - живо спросил Стрига, подозрения которого  перенеслись
на Карла Драгоша.
   - Брюнет, в темных очках.
   - Ага! - задумчиво сказал Стрига.
   Ответы лоцмана, видимо, его поколебали. Он не знал теперь, что думать. Но
скоро он отделался от всяких предубеждений. Какое ему до всего  этого  дело?
Правду или нет говорит Сергей Ладко, он все равно в его руках. Дурак,  полез
в пасть волку! Живым он с шаланды не уйдет. Вот уже целые месяцы Стрига лгал
Натче, уверяя, что она вдова. Как только они  выйдут  в  море,  ложь  станет
правдой!
   - Отправляемся! - заключил он свои мысли.
   - В полдень, - спокойно ответил Сергей Ладко и, достав провизию из мешка,
который держал в руке, приготовился завтракать.
   Пират сделал нетерпеливый жест. Сергей Ладко притворился, что  ничего  не
видит.
   - Я должен вас предупредить, - сказал Стрига, - что  рассчитываю  быть  в
море до ночи.
   - Будете, - заверил лоцман, не показывая ни  малейшего  желания  изменить
свое поведение.
   Стрига удалился на  нос  шаланды.  Судя  по  задумчивому  выражению  лица
бандита, его беспокойство не прошло. Что муж предложил провести как  раз  ту
шаланду, где его жену  держали  пленницей,  это  совпадение  было,  в  конце
концов, не слишком необычайным. И раз уж Сергей Ладко оказался один на борту
против шести решительных людей, Стрига поступил бы благоразумно, если бы  не
стал расспрашивать дальше. Но он напрасно успокаивал себя таким непогрешимым
рассуждением. Ему захотелось  узнать,  известно  ли  об  исчезновении  Натчи
главному заинтересованному лицу. Его возбужденное любопытство не давало  ему
покоя, и он не выдержал.
   - Получали ли вы известия из Рущука  с  тех  пор,  как  его  покинули?  -
спросил он, возвращаясь к лоцману, спокойно продолжавшему завтрак.
   - Нет, - ответил тот.
   - Это молчание вас не удивляло?
   -  Почему  оно  должно  было  меня  удивлять?  -  спросил  Сергей  Ладко,
пристально смотря на собеседника.
   Как ни был смел бандит, но он смутился от этого твердого взгляда.
   - Я думал, - пробормотал он, - что вы там оставили жену.
   - А я думаю, - холодно ответил Сергей Ладко, - мы можем вести разговор на
всякую тему, кроме этой!
   Стрига воздержался от замечания.
   Через несколько минут после полудня лоцман отдал приказ  вытащить  якорь,
потом подняли парус, и он стал к рулю. В  этот  момент  к  нему  приблизился
Стрига.
   - Я должен вас предупредить, - сказал он, - что шаланде нужна глубина.
   - Она  под  балластом,  -  возразил  Сергей  Ладко.  -  Двух  футов  воды
достаточно.
   - Ей нужно семь, - заявил Стрига.
   -  Семь!  -  вскричал  лоцман,  для  которого  одно  это  слово   явилось
откровением.
   Вот почему дунайская банда до сих пор ускользала от всяких преследований!
Ее судно было остроумным обманом. То, что виднелось  из  воды,  было  только
фальшивой внешностью. Настоящая шаланда была под водой,  и  в  этом  тайнике
складывалось награбленное. Тайник, как  Сергей  Ладко  знал  по  опыту,  мог
превращаться в тюрьму, не имеющую выхода.
   - Семь, - повторил Стрига в ответ на восклицание лоцмана.
   - Хорошо, - ответил тот без малейших замечаний. В  первые  моменты  после
отплытия Стрига не переставал бдительно наблюдать. Но действия Сергея  Ладко
его успокоили. Старательно выполняя свои  обязанности,  лоцман,  видимо,  не
питал враждебных намерений и доказывал, что репутация вполне  им  заслужена.
Под его управлением шаланда послушно маневрировала между невидимыми отмелями
и следовала с математической точностью по извилинам фарватера.
   Мало-помалу  последние  опасения  пирата  исчезли.   Плавание   шло   без
происшествий. Скоро они будут в море.
   Было четыре часа, когда на последнем изгибе реки море и небо  слились  на
горизонте.
   Стрига обратился к лоцману.
   - Мы,  кажется,  пришли?  Не  пора  ли  передать  управление  всегдашнему
рулевому?
   - Нет еще, - ответил Сергей Ладко. - Самое трудное впереди.
   По мере того как приближались к устью, перед глазами открывался все более
обширный вид. Находясь на подвижной вершине треугольника,  стороны  которого
открывались мало-помалу, Стрига упорно смотрел на море. Внезапно он  схватил
подзорную трубу, направил ее на маленький пароход в четыреста-пятьсот  тонн,
который огибал мыс Северный, и после недолгого наблюдения  приказал  поднять
флаг на верхушке  мачты.  Таким  же  сигналом  ответили  с  борта  парохода,
который, повернув направо, начал приближаться к лиману.
   В этот момент Сергей Ладко положил руль сильно налево, шаланда  бросилась
направо и, пересекая наискось поток, взяла направление  на  юго-восток,  как
будто для того, чтобы причалить к правому берегу.
   Удивленный  Стрига  посмотрел  на  лоцмана,  неподвижность  которого  его
успокоила. Без сомнения, песчаная мель заставляла здесь  суда  следовать  по
такому извилистому пути.
   Стрига не ошибся. Да, песчаная мель, в самом деле, была на дне  реки,  но
не в стороне моря, и прямо на эту мель Сергей Ладко правил твердой рукой.
   Внезапно раздался ужасный треск. Шаланда вся затряслась. От  удара  упала
мачта, начисто сломавшись у основания, и парус скатился, накрывая  складками
людей, находившихся впереди.  Шаланда,  безнадежно  севшая  на  мель,  стала
неподвижно.
   На борту все свалились с ног, в том числе  и  Стрига,  который  поднялся,
опьянев от ярости.
   Он бросил взгляд на  Сергея  Ладко.  Лоцмана,  казалось,  не  взволновало
происшествие. Он стоял, бросив руль, с руками в карманах куртки, и  наблюдал
врага, выжидая, что будет дальше.
   - Каналья! - взревел Стрига и, размахивая револьвером, бросился к корме.
   На расстоянии трех шагов он выстрелил.
   Сергей  Ладко  нагнулся.  Пуля  пролетела  над  ним,  не  задев.   Тотчас
выпрямившись, он прыгнул на противника и вонзил ему  нож  в  сердце.  Стрига
рухнул безжизненной массой.
   Драма развернулась так быстро, что пять  человек  экипажа,  запутавшиеся,
впрочем, в складках паруса, не имели времени вмешаться. Но как они зарычали,
увидев, что их атаман упал!
   Сергей Ладко бросился по верхней палубе вперед, чтобы их  встретить.  Там
он господствовал над нижней палубой, где люди толпились в смятении.
   - Назад! - вскричал он с двумя револьверами в руках, из которых один  был
вырван у Стриги.
   Люди остановились. Они не имели оружия, и, чтобы им завладеть, нужно было
проникнуть в рубку под огнем неприятеля.
   - Одно слово, ребята, - сказал Сергей Ладко, не оставляя угрожающей позы.
- У меня одиннадцать зарядов. Это больше, чем нужно, чтобы перебить  вас  до
последнего. Я вас предупреждаю, что буду  стрелять,  если  вы  не  отступите
немедленно на нос судна.
   Экипаж совещался в нерешительности. Сергей Ладко  понял,  что,  если  они
ринутся все зараз, он, без сомнения, уложит некоторых,  но  остальные  убьют
его.
   - Внимание! Я  считаю  до  трех!  -  объявил  он,  не  давая  им  времени
опомниться. - Раз! Люди не двинулись.
   - Два! - возгласил лоцман.
   В группе произошло движение. Трое  готовились  к  атаке,  двое  собрались
отступать.
   - Три! - сказал Ладко и спустил  курок.  Один  упал  с  плечом,  пробитым
пулей, остальные пустились в бегство.
   Сергей Ладко, не покидая наблюдательного поста, бросил взгляд на пароход,
который повиновался сигналу Стриги. До него остава