пор  никак  не  удавалось  разыскать  ее
отделение в Балтиморе. Ни конторы, ни служащих. За справками  предлагалось
обращаться к Уильяму С.Форстеру, на Хай-стрит. Но не  похоже  было,  чтобы
почтенный владелец складов для  трески  знал  об  этом  деле  больше,  чем
простой портовый грузчик.
   Здесь  делегатам   не   удалось   ничего   разузнать.   Им   оставалось
довольствоваться нелепыми предположениями, которые плодила молва.  Неужели
в секреты Компании не удастся проникнуть до тех  пор,  пока  она  сама  не
обнародует  их?  Все  терялись  в  догадках.  А   Компания,   по-видимому,
собиралась нарушить свое  молчание  лишь  после  того,  как  сделка  будет
совершена.
   Вот потому-то делегаты стали сначала прощупывать намерения друг  друга,
затем - встречаться и, наконец, вступили в тесное общение, быть может,  не
без задней мысли - заключить союз против  общего  врага,  то  есть  против
американской Компании.
   Однажды, вечером 22  ноября,  они  устроили  нечто  вроде  совещания  в
гостинице "Уолсли", в комнатах, которые  занимали  майор  Донеллан  и  его
секретарь Дин Тудринк. По правде сказать, полковник Борис Карков,  бывший,
как уже говорилось, тонким дипломатом, положил немало усилий на то,  чтобы
делегаты перешли, наконец, к совместным действиям.
   Разговор сразу же зашел о  тех  коммерческих  и  промышленных  выгодах,
которые Компания предполагала извлечь из покупки арктических областей.
   Профессор Ян Харальд спросил, не  удалось  ли  его  коллегам  разузнать
что-нибудь на этот счет. Один за другим все  признались,  что  они  делали
попытки подобраться к Уильяму С.Форстеру, у которого, судя по  объявлению,
следовало наводить справки.
   - Однако у меня ничего не вышло, - сказал Эрик Бальденак.
   - И я ничего не добился, - заметил Якоб Янсен.
   - А я, - заявил Дин Тудринк, - придя от имени майора Донеллана в  склад
на Хай-стрит, застал  там  какого-то  толстяка  во  фраке  и  в  цилиндре,
занавешенного от подбородка до сапог белым передником. Когда  я  стал  его
расспрашивать об этом деле, он мне ответил, что  "Южная  звезда"  как  раз
прибыла из Ньюфаундленда с полным грузом  и  что  он  может  устроить  мне
изрядную партию свежей трески в счет торгового дома "Ардринель и Кo".
   - Вот, вот, - как всегда скептически заговорил бывший советник по делам
Голландской Индии, -  лучше  уж  покупать  треску,  чем  топить  деньги  в
Ледовитом океане.
   - Дело вовсе не в этом, - произнес майор Донеллан обычным своим  резким
и высокомерным тоном. - Речь  идет  не  о  партии  трески,  а  о  полярном
колпачке...
   - ...который Америке хочется нахлобучить на себя,  -  смеясь,  прибавил
Дин Тудринк.
   - Кончится это для нее простудой, - сострил полковник Карков.
   - Дело вовсе не в этом, - снова начал майор Донеллан, - и я не понимаю,
какое  отношение  возможная  простуда  может  иметь  к  нашему  совещанию.
Очевидно,  по  той  или  иной  причине,  Америка,   представленная   здесь
Арктической промышленной  компанией  (прошу  обратить  внимание  на  слово
"промышленной"), хочет купить около полюса площадь в четыреста семь  тысяч
квадратных миль, площадь, ограниченную  в  данное  время  (прошу  обратить
внимание на слова  "в  данное  время")  восемьдесят  четвертой  параллелью
северной широты...
   - Нам все это известно, майор Донеллан, - заявил Ян Харальд. -  Но  нам
неизвестно,   каким   же   образом   вышеуказанная   Компания   собирается
эксплуатировать эти территории (если это территории) или  моря  (если  это
моря) - эксплуатировать их в промышленном отношении.
   - Дело вовсе не в этом, - в третий  раз  заговорил  майор  Донеллан.  -
Некое государство желает приобрести за деньги часть земного шара,  которая
по своему географическому положению должна принадлежать Англии...
   - России, - сказал полковник Карков.
   - Голландии, - сказал Якоб Янсен.
   - Скандинавии, - сказал Ян Харальд.
   - Дании, - сказал Эрик Бальденак.
   Пятеро делегатов ощетинились, и разговор грозил перейти в ссору, но тут
вмешался Дин Тудринк.
   - Постойте, - сказал он примиряющим тоном, - дело вовсе не в этом,  как
любит говорить мой начальник майор Донеллан.  Поскольку  уже  решено,  что
околополярные  области  будут  пущены  в  продажу,  они  неизбежно  станут
собственностью того из государств, вами представленных,  которое  на  этом
аукционе предложит за них больше всех. Поэтому, раз  Скандинавия,  Россия,
Дания, Голландия и Англия открыли своим посланцам  кредиты,  не  лучше  ли
образовать  синдикат?  Это  даст   нам   возможность   располагать   такой
значительной суммой, что американской Компании окажется не под силу с нами
бороться.
   Делегаты переглянулись. Дин  Тудринк,  пожалуй,  нашел  хороший  способ
уладить дело.
   Синдикат... Нынче без этого не обойтись... Хочешь дышать,  есть,  пить,
спать - на все синдикат! Это слово теперь в моде  и  в  политическом  и  в
деловом мире.
   Однако еще требовалось кое-что уточнить, вернее объяснить, и Якоб Янсен
отлично выразил чувства своих коллег, спросив:
   - Ну, а дальше?
   Именно - что же будет, после того как синдикат осуществит покупку?
   - Но мне кажется, что Англия... - резко начал майор.
   - И Россия! - сказал полковник, грозно нахмурив брови.
   - И Голландия! - проговорил советник.
   - Раз бог даровал Данию датчанам... - заметил Эрик Бальденак.
   - Простите, - вскричал Дин Тудринк, - есть только одна страна,  которую
ее обитателям даровал бог! Это Шотландия.
   - А почему? - спросил шведский делегат.
   - Но разве не сказал поэт: "Deus nobis Ecotia fecit"  [Бог  создал  для
нас Шотландию (искаж. лат.)], - возразил шутник, переделывая на  свой  лад
слова "haec otia" в шестом стихе первой эклоги Вергилия.
   Все, кроме майора Донеллана,  расхохотались,  и  спор,  который  грозил
окончиться довольно плохо, был прекращен во второй раз.  Тут  Дин  Тудринк
сказал:
   - Не будем ссориться. К чему? Лучше сразу образуем наш синдикат!
   - А дальше? - спросил Ян Харальд.
   - А дальше, - сказал Дин Тудринк, - все пойдет  проще  простого.  Купив
полярные области, вы или  оставляете  их  в  нераздельном  владении,  или,
возместив остальным справедливые убытки, передаете их одному из государств
соприобретателей.   Ведь   основная   цель   -   окончательно    устранить
представителей Америки - будет уже достигнута.
   Это было разумное предложение - на ближайшее  время  по  крайней  мере,
потому что, едва  придет  пора  выбирать  владельца  для  этой  спорной  и
бесполезной недвижимости, делегаты не  замедлят  вцепиться  друг  другу  в
волосы, - а известно, что они отнюдь не были лысы!
   Но все же, - как проницательно заметил Дин Тудринк, - Соединенные Штаты
будут решительно отстранены.
   - Вот это, по-моему, благоразумно, - сказал Эрик Бальденак.
   - Ловко, - сказал полковник Карков.
   - Искусно, - сказал Ян Харальд.
   - Хитро, - сказал Якоб Янсен.
   - Совсем по-английски, - сказал майор Донеллан.
   Каждый вставил свое слово, тая в  сердце  надежду  впоследствии  надуть
почтенных коллег.
   - Следовательно, - заговорил Борис Карков, - предполагается, что, входя
в  синдикат,  каждое  государство  полностью  сохраняет  за  собой   право
поступать в дальнейшем по своему усмотрению?..
   С этим все согласились.
   Оставалось только выяснить, какой кредит каждое  государство  отпустило
своему делегату. Эти кредиты они сложат вместе, и несомненно  общая  сумма
будет так значительна, что денежные возможности  Арктической  промышленной
компании не превысят ее.
   И Дин Тудринк задал вопрос о кредитах.
   Но тут случилось нечто неожиданное. Воцарилось мертвое молчание.  Никто
не хотел отвечать. Показать, что у тебя в кошельке?  Вывернуть  карманы  в
кассу синдиката? Признаться, до какой цифры ты можешь  идти?  К  чему  так
спешить? А если в дальнейшем  между  членами  нового  синдиката  возникнут
раздоры? А если дело пойдет так, что придется бороться  только  за  самого
себя? А если дипломата Каркова оскорбят ухищрения  Якоба  Янсена,  а  того
обидят происки Эрика Бальденака, которого приведут в раздражение  хитрости
Яна Харальда, а тот откажется мириться с  высокомерными  замашками  майора
Донеллана,  а  последний  нисколько  не  постесняется  интриговать  против
каждого из коллег? Наконец объявить свои кредиты - значит раскрыть  карты,
а их, наоборот, нужно получше скрывать.
   В самом деле, ответить Дину Тудринку на  его  законный,  но  нескромный
вопрос можно по-разному. Надо либо  преувеличить  свои  кредиты,  от  чего
может произойти великая неловкость, когда  придется  расплачиваться,  либо
преуменьшить свои средства курам на смех, чтобы просто ничего не вышло  из
этого предложения.
   Такая мысль возникла сначала у бывшего советника по  делам  Голландской
Индии, который, следует напомнить, не принимал дела всерьез; и его коллеги
сразу сообразили, что им лучше присоединиться к нему.
   -  Я  очень  сожалею,  -  сказала  его  устами  Голландия,  -  но   для
приобретения  арктических  владений  я   располагаю   всего   пятьюдесятью
ригсдалерами.
   - А я - только тридцатью пятью рублями, - сказала Россия.
   - А я - только двадцатью кронами, - сказала Скандинавия.
   - А я - только пятнадцатью кронами, - сказала Дания.
   - Ну, - произнес майор Донеллан, и  в  голосе  его  послышалась  спесь,
характерная для Великобритании, - значит, полярная  область  останется  за
нами, потому что Англия может вложить в это дело только полтора шиллинга.
   И этим ироническим заявлением окончилось совещание  посланцев  старушки
Европы.



ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
   в которой производится продажа арктических областей

   Почему же продажа, назначенная на 3 декабря, должна была  состояться  в
обычном аукционном зале, где всегда продавалось всякое движимое  имущество
-  мебель,  домашняя  утварь,  орудия  и  инструменты,   разные   предметы
искусства, картины, статуи, медали и прочие старинные  вещи?  Почему,  раз
дело шло о продаже недвижимости, она не производилась в конторе  нотариуса
или в отделении гражданского суда, где полагается устраивать такие сделки?
И, наконец, к чему было участие оценщика, раз в продажу шла часть  земного
шара? Неужели можно уподобить движимому имуществу кусок земли, нечто самое
недвижимое, что только есть на свете?
   В  самом  деле,  это  казалось  нелепым.  И,  однако,  это  было   так.
Арктические области продавались  именно  таким  образом,  купчая  крепость
имела обычную силу. Разве  тем  самым  не  доказывалось,  что  Арктическая
промышленная компания считала данную недвижимость движимостью,  словно  ее
можно было переместить? Такая странность вызывала  удивление  у  некоторых
особо сметливых людей, - хоть  их  не  так-то  много  даже  в  Соединенных
Штатах.
   Впрочем, уже известен подобный случай. Кусок нашей планеты был продан с
молотка в аукционном зале, при посредстве оценщика. И как раз в Америке.
   В самом  деле,  за  несколько  лет  до  того  в  Калифорнии,  в  городе
Сан-Франциско, один тихоокеанский остров,  под  названием  остров  Спенсер
[см. роман Жюля Верна  "Школа  Робинзонов"],  был  продан  богачу  Уильяму
У.Кольдерупу,  который  дал  на  пятьсот  тысяч  долларов  больше   своего
конкурента Дж.Р.Таскинара из Стоктона.  Остров  Спенсер  пошел  за  четыре
миллиона долларов. Правда, то был обитаемый остров, расположенный всего  в
нескольких градусах от берега Калифорнии,  -  остров  с  лесами,  ручьями,
плодородной и твердой почвой, с полями и лугами, годными для обработки,  а
здесь - неопределенное пространство, может быть  даже  море,  таящееся  за
непроходимыми  торосами  и  покрытое  вечными  льдами.  Да  еще,  по  всей
вероятности, к нему и не пробраться. Следовало поэтому  предполагать,  что
цена  за  неведомую  полярную  область  не  достигнет  на  аукционе  такси
значительной суммы.
   Тем не  менее  необычность  дела  привлекла  в  этот  день  на  аукцион
множество людей, и если среди них мало  оказалось  серьезных  покупателей,
зато много было зевак, жадно  ожидавших,  чем  все  это  кончится.  Борьба
действительно обещала быть очень занимательной.
   К тому же, едва европейские представители прибыли в Балтимору,  как  за
ними все стали бегать, приставать к ним, и, конечно,  все  просили  у  них
интервью. Не удивительно, что общественное мнение, как это часто случается
в Америке, было возбуждено до  крайности.  Составлялись  безумные  пари  -
обыкновенная  форма,  в  которую  выливается  общественное  возбуждение  у
американцев, - пример заразительный! - последнее время ему охотно начинают
следовать в Европе. Жители Американской федерации, а также  Новой  Англии,
Восточных, Южных и Центральных штатов разбились на группы и придерживались
различных   мнений,   хотя   все   они,   в   общем,   стояли   за   своих
соотечественников. Они  надеялись,  что  Северный  полюс  в  конце  концов
укроется под складками звездного флага. Все же  они  испытывали  некоторую
тревогу. Ни Россия, ни Швеция с  Норвегией,  ни  Дания,  ни  Голландия  не
внушали  особых   опасений.   Но   имелась   еще   Великобритания   с   ее
территориальными притязаниями,  с  упорным  стремлением  все  присвоить  и
поглотить, с ее банкнотами, которых она  не  жалела.  Тут  пахло  крупными
суммами. На "Америку" и "Великобританию" делали ставки,  как  на  скаковых
лошадей,  и  приблизительно  поровну.  Ставить   на   "Данию",   "Швецию",
"Голландию" и "Россию" охотников не находилось.
   Торги были назначены на полдень. Стечение любопытных уже с утра  мешало
движению на Болтон-стрит.  Еще  накануне  в  городе  царило  волнение.  По
трансатлантическому кабелю газеты получили сведения, что большинство пари,
предложенных американцами, было принято англичанами, и Дин Тудринк  тотчас
же велел объявить об этом в аукционном зале. Говорили, будто правительство
Великобритании  передало  значительные   фонды   в   распоряжение   майора
Донеллана...  В  "Нью-Йорк  геральд"  писали,  что  лорды   адмиралтейства
настаивали на  покупке  арктических  земель,  уже  включали  их  в  список
английских колоний и т.д.
   Что было достоверно в таких слухах и россказнях, никто не  знал.  Но  в
тот день в Балтиморе рассудительные люди полагали,  что  если  Арктическая
промышленная компания будет предоставлена только своим собственным  силам,
то борьба, возможно, закончится  победой  Англии.  И  некоторые  из  самых
горячих   янки   уже   старались   оказать   давление   на   вашингтонское
правительство. А новая Компания в лице  своего  скромного  агента  Уильяма
С.Форстера, по-видимому, вовсе не разделяла всеобщего возбуждения,  словно
она была совершенно уверена в своей победе.
   Условный час приближался, и толпа на Болтон-стрит  все  росла.  За  три
часа до открытия дверей к аукционному залу  нельзя  было  и  подойти.  Все
пространство, отведенное для публики, было заполнено до отказа. Только для
европейских  делегатов  было  оставлено   несколько   мест,   отгороженных
барьером, откуда они могли следить за ходом аукциона и вовремя делать свои
надбавки.
   Эрик Бальденак, Борис Карков, Якоб Янсен, Ян Харальд и  майор  Донеллан
со своим секретарем Дином Тудринком сбились тесной кучкой, плечом к плечу,
как солдаты, готовые идти на приступ: они ведь, и правда, собрались  взять
приступом Северный полюс!
   Со стороны Америки никто не явился, если не считать рыбника,  владельца
складов; его грубое лицо выражало полнейшее равнодушие. Казалось, ему было
безразлично все окружающее и думал он  лишь  о  том,  куда  девать  грузы,
ожидаемые им из Ньюфаундленда. Кто же были те капиталисты, от лица которых
этот простак собирался ворочать миллионами  долларов?  Тут  было  над  чем
поломать голову.
   Никто и не подозревал, что Дж.Т.Мастон  и  миссис  Эвенджелина  Скорбит
имеют отношение к делу. Да и как об этом можно было  догадаться?  Оба  они
были тут, но вместе  с  некоторыми  другими  именитыми  членами  Пушечного
клуба, коллегами Дж.Т.Мастона, скрывались в толпе, не занимая особых мест.
По виду они казались обыкновенными,  совершенно  бескорыстными  зрителями.
Уильям С.Форстер даже как будто не был знаком с ними.
   Разумеется, вопреки порядку, установленному на аукционах,  на  сей  раз
предмет продажи не был выставлен для всеобщего обозрения.  Северный  полюс
ведь нельзя, как какую-нибудь старинную вещицу, передавать из рук в  руки,
рассматривать со всех сторон, разглядывать в лупу, а то и тереть  пальцем,
чтобы убедиться, старинная ли она в самом деле,  или  просто  подделка.  А
полюс все-таки был чрезвычайно старинным предметом, - ведь он  возник  еще
до каменного века, до железного, до бронзового, раньше всех доисторических
эпох, потому что существует с начала мира!
   Хотя самый полюс и не лежал на столе оценщика,  зато  на  виду  у  всех
заинтересованных висела большая карта, на  которой  очертания  арктических
областей были обведены яркой краской. По восемьдесят четвертой  параллели,
на семнадцать градусов выше Полярного круга, шла отчетливая красная линия,
ограничивающая ту часть земного шара, которая по  предложению  Арктической
промышленной компании была пущена в продажу.  Возможно,  она  представляла
собой море, покрытое ледяной корой весьма значительной толщины. Но это  уж
дело покупателя. Во всяком случае, обмана тут быть не могло: всякий видел,
что он покупает.
   Ровно в двенадцать часов из маленькой резной двери в глубине зала вышел
оценщик Эндрью Р.Джилмор и занял место у своего стола.  Аукционист  Флинт,
известный своим громоподобным голосом, раскачиваясь, как медведь в клетке,
тяжело прохаживался вдоль решетки, за которой была  публика.  Оба  заранее
предвкушали, какую огромную  сумму  положат  они  себе  в  карман  в  виде
процента с  продажи.  Само  собой  разумеется,  что  покупка  должна  была
производиться на наличные деньги, "cash", по выражению американцев. Как бы
велика ни оказалась сумма, вырученная от продажи, она целиком передавалась
в руки делегатов тех государств, которые не станут владельцами продаваемой
области.
   И вот в зале что было  мочи  зазвонил  колокольчик  и  оповестил  всех,
собравшихся снаружи, так сказать urbi et orbi  [всему  свету  (лат)],  что
торги начались.
   Какой торжественный момент! Во всем квартале, во всем  городе  дрогнули
сердца. С Болтон-стрит и прилегающих улиц в  зал  донесся  отдаленный  гул
взволнованной толпы.
   Эндрью  Р.Джилмору  пришлось  подождать,  пока   волнение   собравшихся
уляжется, чтобы начать свою речь.
   Наконец он встал и окинул собрание  взглядом.  Затем  скинул  пенсне  и
начал несколько взволнованным голосом:
   - По предложению федерального правительства и с согласия государств как
Нового, так и Старого Света  назначается  в  продажу  целым  куском  некая
недвижимость,  расположенная   вокруг   Северного   полюса,   ограниченная
восемьдесят  четвертой  параллелью  и  состоящая  из   материков,   морей,
проливов, островов, островков и ледяных торосов, со  всем,  что  там  есть
твердого и жидкого.
   Затем он указал на карту, висевшую на стене:
   - Соблаговолите взглянуть на карту,  составленную  на  основании  самых
последних данных.  Как  вы  видите,  общая  площадь  всего  этого  участка
равняется, весьма  приблизительно,  четыремстам  семи  тысячам  квадратных
миль. Для удобства продажи оценку  решено  производить  из  расчета  одной
квадратной мили. Поэтому при надбавках один цент будет означать в  круглых
цифрах четыреста семь тысяч  центов,  а  доллар  -  четыреста  семь  тысяч
долларов. Пожалуйста, потише!
   Эта просьба была не  лишней,  так  как  нетерпение  публики  выражалось
громким  шумом,  который  оценщику  было  трудно  перекричать.   Благодаря
вмешательству  аукциониста  Флинта,  голос  которого  звучал   не   слабее
корабельной   сирены   во   время   тумана,   спокойствие   было   отчасти
восстановлено, и Эндрью  Р.Джилмор  получил  возможность  продолжать  свою
речь:
   - Прежде чем приступить