есколько шагов, она отдернула на  одной  из  дверей  занавеску  и
вошла в другую комнату, в которой не было освещения и которая, как  я  понял
через несколько минут, оказалась на самом деле коридором. Вскоре  я  ощутил,
что пол коридора стал покатым. Судя по всему, мы уже находились в лабиринте.
Если верить легенде, именно здесь рождались детеныши  драконов.  Я  понимал,
что из его дьявольского клубка мне самому не выбраться. Однако страха  я  не
испытывал, поскольку абсолютно доверял идущей рядом Ракш. Все это время  она
держала меня под руку, то прижимаясь губами,  то  потираясь  левым  ухом,  а
иногда поглаживала мне талию и затылок или же нежно касалась  ладошкой  низа
моего живота.
   К счастью, я на самом деле задвинул Ракш так далеко  в  прошлое,  что  ей
никак не удавалось оживить мое воображение. Я вспоминал ее невидимые  сейчас
крепкие ноги, широкие бедра, большую твердую грудь и с тихой ностальгической
грустью думал о том, что совсем недавно испытывал мгновенную  эрекцию,  едва
услышав ее низкий с легкой  хрипотцой  голос.  Сейчас  мне  казалось  просто
невероятным, что это происходило когда-то на самом деле.
   - Придется ждать, - предупредила Ракш.
   - Долго? - поинтересовался я, вспомнив о клоуне.
   - Как получится, - ответила Ракш уклончиво. - Думаю, что нет.
   В какую-то минуту мы остановились. Я вздрогнул и  напрягся,  ожидая,  что
Ракш  специально  выбрала  такое  укромное  место,  чтобы  в  последний  раз
попытаться  уговорить  меня  вспомнить  былое.  Однако  опасения  мои   были
беспочвенны. При нашем появлении зажегся  далекий  фонарь,  в  слабом  свете
которого я разглядел подходящего к нам мужчину.
   - Ну вот, - удовлетворенно сказала Ракш. - А теперь тебе завяжут глаза.
   - С какой стати? - грубо спросил я, делая шаг назад.
   На самом деле мне было абсолютно все равно,  но  я  понимал,  что  должен
возмутиться, если не хочу вызвать у Ракш подозрения.
   - Не обижайся. - Ракш мягко коснулась моего плеча. - Тебе же лучше. Зачем
тебе что-то видеть? Там, куда мы идем, другие порядки, не  те,  что  у  нас.
Если тебя поймают, ты не сразу отправишься к Молчащему Оракулу.  Прежде  чем
ты умрешь, из тебя вытащат все, что можно.  Поэтому  надень  повязку.  Я  не
хочу, чтобы ты случайно кого-нибудь  предал.  Как  только  мы  доберемся  до
канализации, я ее тут же сниму.
   Она ловко обмотала мне голову эластичным бинтом, который принес  мужчина,
и мы двинулись. Теперь пол уже  не  понижался,  зато  постоянно  сворачивала
дорога. Вначале я считал повороты, но потом сбился и бросил это дело. Только
один раз я услыхал на некотором отдалении невнятные мужские голоса.
   Что ждало меня в конце этого пути? За кем я вел сейчас смертельно опасную
охоту? Сутки назад я начал искать ответы на эти вопросы. Скорее всего  через
пару периодов я буду  их  иметь.  Но  кто  мне  скажет  тогда,  успею  ли  я
воспользоваться полученным знанием?
   - Чем сейчас занимаешься? - спросил я, только чтобы заполнить паузу.
   И услышал ответ, поразивший меня, словно удар тока.
   - "Отказников" трясем, -  сказала  Ракш  и,  заметив,  что  я  не  понял,
добавила: - Ну, тех, кто займы под восстановление не дает.
   В тоне ее я отчетливо услышал усмешку.
   - Так у них, может, и нету, - стараясь быть справедливым, заметил я.
   - А у кого есть? - хищно парировала Ракш. - Зато хоть безопасно!
   - Как это "безопасно"? - поразился я.
   Некоторое время Ракш шла молча - видимо, просчитывая, чем ей это грозит и
не лучше  ли  будет  прекратить  сорить  информацией.  Наконец  она  приняла
решение, которое сочла верным.
   -  Клешня  зря  бы  список  не  принес.  Несколько  минут  я  переваривал
услышанное.
   - Значит, - неуверенно сказал я, - ты убеждена, что за них вам ничего  не
будет? Ракш рассмеялась.
   - Ты долго отсутствовал, -  произнесла  она  тоном,  плохо  вяжущимся  со
смехом. - Давай-ка снимай повязку. Теперь можно.
   Когда я размотал бинт,  она  уже  открыла  железную  дверь  в  стене,  за
которой, слабо фосфоресцируя в темноте, журчал отвратительно пахнущий поток.
   Падавший в проем свет  высветил  покрытые  блестя  щей  слизью  глинистые
берега,  и  я  содрогнулся,  представив  себе,  что   произойдет,   если   я
поскользнусь.  Судорожно  цепляясь  за  еле  заметные  выступы  в  стене,  я
пробирался по узкому берегу следом за
   Ракш. Казалось, что  прошла  вечность,  пока  мы  на  конец  не  достигли
подножия полуразрушенной лестницы, упирающейся, как я увидел,  стоя  уже  на
ступеньках, верхним своим концом в глухую кирпичную стену.
   Я шел следом за Ракш и не заметил, на что она  нажала,  когда  нагнулась.
Однако стена вдруг пришла в движение, огромный ее кусок, скрипя,  повернулся
вокруг оси, и мы протиснулись в образовавшуюся щель. Даже без  объяснений  я
понял,  что  мы  во  втиральне  скавра.  Мы  стояли  в  одном  из  закоулков
внутреннего лабиринта втиральни, и я  мысленно  позавидовал  Ракш,  которую,
очевидно, совершенно не беспокоила мысль, как мы выберемся отсюда.
   Здесь снова не было света, но Ракш уверенно  продвигалась  вперед,  держа
меня за руку. Мне показалось, что мы шли  очень  долго,  но,  когда  я  смог
взглянуть на часы, оказалось, что прошло всего десять минут. В конце  нашего
пути Ракш втолкнула меня в какую-то каморку, сухо распорядившись в спину:  -
Садись и жди.
   - Здесь можно разговаривать? - шепотом поинтересовался я.
   - Можно. Только негромко.
   Нащупав и подтащив  к  себе  табурет,  я  стал  осматриваться,  насколько
позволяла темнота. Слева от себя, на  расстоянии  вытянутой  руки,  я  сумел
различить  маленький  квадратный  столик,   почти   тумбочку,   за   которым
расположилась Ракш. Во мраке угадывалось, что сидит  она  чуть  сгорбившись,
грустно подперев голову рукой, и меня  вдруг  обожгло  чувство  стыда.  Ракш
помнила и любила меня. Зная, что скорее всего она  никогда  меня  больше  не
увидит, Ракш согласилась бескорыстно помочь мне и привела сюда, не объясняя,
чем ей это грозит. Раздавленный предательством самого близкого мне человека,
я мог бы научиться ценить преданность. Вместо  этого  я  испугался  и  таким
образом предал сам.
   Я протянул руку и коснулся локтя Ракш.
   - Послушай, - прошептал я, - кажется, у нас есть полпериода.
   Oт неожиданности Ракш несколько секунд не могла сформулировать ответ.
   - А ранение? - наконец выдавила она. Я  грустно  улыбнулся  в  темноте  и
потянул  Ракш  к  себе,  -  Ты  оказалась  сильнее  врачей,   -   сказал   я
проникновенным голосом, когда она оказалась рядом. - Если я умру под  тобой,
я буду счастлив.
   Задыхаясь, я целовал ее спину через прорези в накидке, ласкал  ребра  под
грудью и нежные углубления в тазовой кости, подняв руку, скреб  и  пощипывал
вздрагивающий под пальцами затылок и, впившись в  бедра,  двигал  вверх-вниз
ставшее вдруг тяжелым ее тело. Я уже забыл пределы возможностей  Ракш  и  не
ожидал, что она не устанет ни через полчаса, ни через час.  Однако  в  конце
концов Ракш обессиленно обмякла у меня на коленях, свесив руки и  уткнувшись
лицом в мое плечо.
   Остывая, я сидел, привалившись к стене, и думал о том, что мне  предстоит
увидеть в ближайшее время. Я шел сюда за информацией, и дошел, и вот  теперь
напряженно ждал встречи с неведомым, прекрасно понимая,  что  лучше  бы  мне
этой информацией никогда не владеть. В какую-то секунду холод приближающейся
опасности коснулся моей спины, и я поежился.
   Поскольку мы с вернувшейся на свое место Ракш сидели бок о бок,  лицом  к
глухой  стене,  я  предположил,  что  сейчас  мне  предстоит  увидеть  некую
проекцию, переданную нам через систему зеркал. Однако  я  ошибся.  Буквально
через несколько минут в стене вдруг  высветилось  небольшое  светлое  пятно,
означающее искусно скрытый глазок.
   Ракш на мгновение приникла  к  нему,  а  потом,  удовлетворенно  хмыкнув,
обернулась и дернула меня за рукав.
   Нагнувшись, я обнаружил, что глазок выходит в соседнее помещение,  причем
за счет  необъяснимой  разницы  в  уровнях  находится  под  самым  потолком,
приблизительно метрах в трех от пола. Раньше в соседней комнате, видимо,  не
было света, зато теперь в ней прямо перед моими глазами, свисая из красивого
плафона, ярко горела большая лампа.  В  комнате  не  было  обычной  губчатой
подстилки. Вместо нее посередине стоял роскошный,  ручной  работы  стол,  за
которым спиной ко мне сидел  одетый  в  несвежую  майку  плотный  человек  с
незапоминающимися коричневыми волосами. Сверху я не видел  лица  посетителя,
но было в его фигуре что-то смутно знакомое.  Где-то  я  его  уже  встречал,
только никак не мог вспомнить где.
   Меня несколько удивило, что вместо  слабого  настенного  светильника  был
включен яркий  верхний  свет.  Такой  свет  дают  перед  жестким,  требующим
предельной ясности разговором. Похоже было, что человек за столом  к  такому
разговору готов. Он сидел достаточно свободно, но в  спине  его  угадывалось
тщательно скрываемое напряжение. Кроме того,  обе  его  ладони,  лежащие  на
столе, были сжаты в кулаки. Я хотел было спросить у  Ракш,  кто  он,  но  не
успел.
   Дверь отворилась, и вопрос мой застрял у меня в горле. На пороге, приятно
улыбаясь, стоял вездесущий шеф полиции Аркарнак Чара. Этого человека я никак
не ожидал увидеть здесь. Сказать честно, я  вообще  с  радостью  избежал  бы
любой встречи с ним, однако судьба распорядилась иначе...
   - Счастья и удачи, - расслышал я далекий голос. Вероятно, звук проходил в
наше убежище достаточно извилистым путем.
   - Всем нам, - сидевший ко мне спиной приветственно махнул рукой.
   Аркарнак Чара сел. Оба они с минуту молчали, и мне было  видно,  что  рик
Аркарнак испытующе разглядывает своего визави. На заседании  Совета  министр
был в малиновом костюме, сегодня он выкрасил волосы желтым и выбрал голубой.
Его собеседник на этом фоне выглядел просто бродягой.
   - Ну хорошо, - сказал наконец Чара.  -  Я  полагаю,  все  развивается  по
плану.
   - Иначе и быть не могло, - отозвался мужчина в майке. - Его готовили наши
лучшие специалисты.
   - Мои тоже, - несмотря на бесстрастный  голос  Чары,  я  заметил  мрачную
молнию в его глазах.
   - Впрочем, теперь их стало меньше, - продолжал мужчина в майке.
   - Уехали в село? - иронично улыбаясь, спросил Чара.
   Судя по всему, он вполне справился со своим драконом.
   - Хуже, Они арестованы.
   Улыбка медленно сползла с лица Чары.
   - Кем?
   - Полицией...
   - Когда?
   - Утром.
   - Где? - По месту жительства.
   - Имена?
   - Вот список. - Мужчина в майке протянул листок, который Чара внимательно
просмотрел и сунул во внутренний карман.
   - Я разберусь, - сказал он.
   - Дерьмо в ноздре! - восхищенно пробормотала Ракш. - Когда же они  успели
договориться?
   Я удивленно скосил на нее глаза, и тут до меня дошло. До этой минуты Чара
не знал о случившемся. И тем не менее  он  не  спросил,  за  что  арестовали
перечисленных в списке.
   - Хорошо. - Мужчина  в  майке  сделал  кистью  рубящий  жест,  означающий
исчерпанность темы. - Но это еще не все. Мы  продолжаем  ждать,  когда  наши
ряды пополнятся лучшими людьми государства.
   Сказав это, он откинулся на спинку стула, пристально уставившись на Чару.
И тут я наконец увидел его лицо. Увидел и поражение замер.
   Это был тот самый оратор из парка, который полтора часа назад  вдохновлял
сидящих там на помостах чистильщиков. Ракш знала, куда меня вела.  Здесь,  в
этой комнате, ставшей на время местом пересечения основных политических сил,
творилась сейчас судьба страны.
   Я вдруг почувствовал себя безумно усталым. То, что происходило внизу подо
мной, несло в  себе  потенциал  огромной  разрушительной  силы.  Чтобы  хоть
немного взбодриться, я улыбнулся, но улыбка вышла невеселой. Чара, наверное,
искренне считал, что, если возвращать  всех  заблудших  овец  в  стадо,  оно
никогда не свалится с обрыва. Это была распространенная ошибка. Насколько  я
знал, ни одна цивилизация не избежала ее периодического воспроизводства -  Я
полагаю, это пока преждевременно,  -  рассудительно  произнес  Чара.  -  Два
потока могут оросить больше земель. Тем  более  что  там,  где  руль  держит
уверенная рука, не следует лезть с советами к рулевому.
   - Это справедливое замечание, - сказал чистильщик. - Мы думали  об  этом.
Но, кроме рулевого, на судне должен быть впередсмотрящий.
   Некоторое время Чара безмолвно глядел на чистильщика. Потом зашевелился и
медленно встал - Встреча была очень интересной, - заявил он. - Считаю,  есть
смысл встретиться снова. Возможно, к тому времени многое прояснится.
   -  Хочется  надеяться,  что  судьба  сбережет  всех   верных   хранителей
Восстановления, - высказал пожелание чистильщик.
   Я уловил в его интонации наглую нотку, но Чара, похоже, не заметил ее. Во
всяком случае, он не обиделся.
   -  Ну  конечно,  -  улыбнувшись,  согласился  он.  -  Кто-то  же   должен
поддерживать массовый энтузиазм.
   - Хорошо. - Чистильщик ритуально взмахнул рукой. - Следующий  раз  -  как
обычно?
   - Да. И максимум осторожности.
   - Что-нибудь случилось? - Лицо чистильщика  сделалось  встревоженным,  на
щеках проступили синие пятна.
   - Пока нет.
   - Но есть информация?
   В глазах Чары появилось странное выражение.
   - Информация есть всегда, - бесстрастно сообщил он. - Но  волноваться  не
стоит. Пока мы стоим на холме, мы следим за процессом.
   Я почувствовал пальцы Ракш на предплечье и обернулся.
   - Нам пора. - Ракш уже отворила дверь.
   Я с сожалением глянул последний раз в глазок и, встав, двинулся за ней.
   Увиденное мной было настолько значительным, что требовалось время,  чтобы
это осмыслить. Я почти не  сомневался,  что  Чара,  заинтересовавшись  мной,
поручил своим людям укатать и допросить Оклахому. Вполне возможно также, что
двадцать погибших солдат - часть придуманной им же  "страшилки",  призванной
сплотить народ перед лицом несчастий. Хуже - если эта утка была  запущена  с
целью дискредитировать Принцепса. И совсем плохо, если в ее  распространении
участвовали "чистильщики".
   Именно здесь начиналась  для  меня  область  загадочного.  Хитросплетение
интриг и поступков, как всегда, выражало отчаянную борьбу  интересов  разных
влиятельных групп. Для тех, кто ее понимал, все  было,  наверное,  очевидно.
Беда в  том,  что  я  сроду  не  интересовался,  прикладной  политологией  и
экономикой. Поэтому распутать весь клубок мне было явно  не  под  силу.  Как
никогда я чувствовал сейчас острую нужду в Амалазунте. Однако Амалазунта вот
уже две недели охотилась где-то в районе Веги,  и  дотянуться  до  нее  было
невозможно.
   - Мне показалось, тебе не нравится происходящее  у  скавра,  -  осторожно
заметил я. - А что думают другие ветви?
   - Мы редко расходимся в главном, - буркнула Ракш и, как  мне  показалось,
ускорила шаг. Однако я не отставал.
   - Я понимаю твой интерес, - говорил я, держа Ракш под руку и стараясь  не
наступить в темноте на край ее  накидки.  -  Но  ведь  "чистильщики"  быстро
накапливают силу. Ты не боишься, что они возьмут власть? Смотри, Ракш,  мало
никому не покажется.
   То, что я услышал в ответ, буквально сразило меня.
   - Это полезно для Восстановления, - убежденно сказала Ракш.  И,  подумав,
добавила: - Мне нравятся люди, которые знают, чего хотят.
   Я прощался с ней в атрии. Мы долго стояли в обнимку, слушая, как  свистит
между колонн ветер, покалывающий наши щиколотки влажным песком.
   - Я бы хотела увидеть тебя еще много раз, - сказала Ракш отстранившись.
   Когда-то это была очень  веская  формула,  означающая  предложение  стать
постоянным партнером и даже отцом детей. В последнее время она утратила свой
обязательный смысл, но все равно при ее употреблении  подразумевалось  нечто
большее, чем переплетение двух тел.
   Я не ожидал этого и немного замешкался, подбирая  слова.  Вспыхнув,  Ракш
резко высвободилась из моих объятий. Я понял, что еще секунда - и она уйдет,
причем уйдет навсегда. И тем не менее  я  молчал.  Молчал  вопреки  здравому
смыслу, своим желаниям и сгущающемуся  раздражению  Ракш.  Молчал,  ужасаясь
собственному молчанию, и отвратительное чувство вины  заполняло  мне  грудь.
Что я  мог  предложить  ей  сегодня?  Неврастению,  меланхолию  и  суицидный
синдром? Еще год назад ей было бы безумно интересно со мной. В  то  время  я
верил в свою удачу, и  мне  очень  нравился  вкус  опасности.  Если  бы  мне
пришлось тогда осесть на Керсте, мы составили бы отличный тандем. По крайней
мере на пару лет.
   - Зачем я тебе? - сказал я устало. - Посмотри, я кончился.  Старого  Теры
нет, осталась одна оболочка. Этот осколок меня доконал.
   - Прекрати. - Ракш сделала шаг вперед и, совсем по-земному взяв за плечи,
пристально посмотрела мне в глаза. - Ты - настоящий. Я  знаю  мужчин.  Ты  -
камень. Что бы ты там про себя ни говорил, я хочу, чтоб эта встреча была  не
последней Не отвечай мне сейчас, - добавила она  торопливо,  -  уходи,  куда
тебе надо. Но когда бы ты ни вернулся, я вспомню свои слова.
   Расстроенный, я возвращался в гостиницу, не понимая, зачем я, собственно,
туда иду. Только что передо мной открылась дверь, за которой светило солнце,
звенел смех и архангелы с золотыми трубами возвещали вечную юность для всех,
кто переступил порог. Мир этот был близок, но, чтобы попасть туда, я  должен
был убежать от самого себя. А от самого себя никто еще никогда не убегал.
   Стараясь собраться с мыслями, я присел на берегу маленького пруда посреди
парка, с тихой грустью глядя на скользящих по воде бегунов. Время  близилось
к вечеру, но туман еще не лег, и в теплом, наполненном  влажными  полутонами
воздухе  все  окружавшее  меня  выглядело  особенно   трогательным,   полным
невысказанных желаний и несбывшихся надежд.
   Мне вдруг отчаянно захотелось хереса. Здесь, на берегу  пруда,  следовало
пить именно херес, с его сильным и вяжущим вкусом, заставляющим вспомнить  о
пройденных дорогах и обжигавших когда-то страстях.  Мне  подумалось,  что  я
должен быть благодарен воспоминаниям, пусть даже горьким, но так  или  иначе
связывающим меня с миром живых. В настоящем у меня не было ничего: ни  веры,
ни долга, ни желания уцелеть. Я снова тонул, не понимая, за  что  еще  можно
уцепиться.  Сначала  я  думал,  меня  спасет  дело,  но  я  ошибся.   Теперь
выяснилось, что я не  нуждаюсь  и  в  любви.  Черная  волна  отчаяния  снова
накатила на меня,  и  я  согнулся,  зажмурив  от  сумасшедшей  тоски  глаза,
судорожно поднеся ладони к лицу.
   Потом меня немного отпустило, и я устыдился своей слабости.
   - Подбери губы, - сказал я себе. - Что это ты раскис? Через пару часов ты
должен быть у Таш. Вспомни, ты еще утром безумно хотел ее. Держись! Поддай в
шлем кислорода! Возьми себя в руки, патруль, - бывало и хуже.
   Продолжая склеивать себя из кусочков, я медленно добрел до гостиницы. Еще
в холле я услышал громкие  голоса  и  шум  возни,  доносившиеся  из  спальни
Оклахомы. Дверь в спальню была, как всегда,  открыта,  и,  проходя  мимо,  я
увидел на кровати нечто, напоминающее скульптурную  композицию.  Оклахома  и
невысокая стройная брюнетка  с  разноцветными  лентами  на  ногах,  радостно
хохоча, поддерживали с боков еще одну девушку, стоящую между ними на голове.
Четвертый  участник  группы,  поднявшись  на  цыпочки,  безуспешно   пытался
задвинуть член в неудобно расположенное влагалище.  Заметив  меня,  брюнетка
кокетливо изогнула спину, выпятив зад с вытатуированной на нем мордой лоя  -
эмблемой школы, где она училась.
   Я чувствовал, что, если наш вечер с Таш начнется  с  этого  зрелища,  все
будет безнадежно испорчено. Однако как хозяин гостиницы я не имел  права  им
мешать. Единственное, что мне оставалось, так это надеяться, что через  пару
часов они либо устанут и заснут, либо выметутся куда-нибудь на поиски  новых
приключений.
   "Интересно было бы узнать, - думал я, идя по коридору к своему  кабинету,
- что вообще рассказал Окл