главу государства. Может быть, мне в этом повезет.
   Полный надежд и замыслов я вошел в  зал  Совета  за  несколько  минут  до
начала. Прннцепс уже сидел за  столом,  и  вокруг  него  привычно  трудились
министры  и  советники.  Встретившись  с  ним  глазами,  я  вежливо   сделал
приветственный жест и уселся на стул у стены. Таш еще не было, она появилась
через несколько минут, впорхнув в зал золотистой молнией. Сегодня  она  была
блондинкой в коротких бежевых шортах и легкой, расшитой  золотыми  драконами
разлетайке. Легко проскользнув в  дальний  угол,  Таш  уселась,  положив  на
колени полный зажим табличек. Глядя на ее опущенные вниз ресницы,  я  ощутил
сильнейшую эрекцию. Первым моим побуждением было встать и подойти к ней,  но
я не успел.
   - Ну что, начинаем? - спросил Принцепс, отпуская от себя Кетабара Мору. -
Пора, пожалуй.
   Пережив два часа назад смертельную опасность,  я  воспринимал  окружающее
очень остро. Может быть, именно  поэтому  столкновение  взглядов  на  Совете
представлялось мне беспощадной схваткой непримиримых врагов. Я  слушал,  как
задавали  вопросы  выступавшему  министру  финансов  Ларе,   и   за   каждой
вежливо-сухой фразой мне чудился блеск опускающегося клинка.
   Лара начал с  того,  что  зачитал  письма  двух  директоров  предприятий,
сообщавших о том, что половина рабочих с их заводов подалась в деревню и что
предприятия придется останавливать, поскольку свободных людей в  городе  уже
нет.
   - Я думаю, - говорил Лара, - мы должны пересмотреть наши планы по выпуску
удобрений.  У  нас  нет  денег  платить  за  эти  удобрения,  хоть   хозяева
биохимических заводов и готовы поставлять их в кредит.
   - Выходит, мы должны свернуть программу увеличения полевой  продукции?  -
тут же спросил его кто-то за столом.
   - Нам не нужно столько удобрений.  Они  лишь  вызывают  интенсивный  рост
хайси.
   - Я уверен, что люди справятся  с  сорняком,  поскольку  это  нужно  делу
Восстановления.
   -  Но  это  же  неэффективно:  вносить  лишние  удобрения,  чтобы   потом
надрываться, выпалывая сорняк.
   - А что же тогда нам делать с людьми, которые выехали уже на поля,  чтобы
принять участие в подготовке к севу? Вернуть их обратно?
   -  Я  бы  вернул.  Ведь  получается  замкнутый  круг:  машиностроительные
производства,   дававшие   основные   налоговые   поступления   в    бюджет,
останавливаются из-за ухода людей в село, и нам в результате  нечем  платить
тем, кто по нашему же призыву уехал туда трудиться.
   - Не стоит сомневаться в мужестве наших  граждан.  Люди  готовы  работать
бесплатно на благо Восстановления. Мудрость правительства не  в  том,  чтобы
гасить пробудившийся созидательный гений народа, а в том,  чтобы  продолжать
вдохновлять людей на великие свершения.
   Длинный, худой Лара выглядел жалко под градом сыплющихся на него  реплик.
Он съежился, лицо его покраснело, но тем не менее он нашел в себе  силы  еще
одного аргумента.
   - Они, конечно, готовы работать бесплатно или  только  за  одну  еду.  Но
скоро  это  закончится.   Экономически   невыгодное   поведение   не   может
продолжаться бесконечно. В  конце  концов  возникнет  недовольство,  которое
быстро достигнет своего предела. И кто тогда окажется во всем виноват?
   - Возмущение достигнет предела, если люди так и не увидят  плодов  своего
труда! Тот, кто не верит в бескорыстное служение высоким целям, тот не верит
в свой народ!
   Последняя реплика принадлежала женщине  неопределенных  лет  с  неряшливо
выкрашенными волосами. До сегодняшнего дня я  даже  не  подозревал,  что  на
Керсте существуют подобные особы.
   После ее слов Яалстрак Лара смешался. Он нервно потирал  ладони,  пытаясь
что-то сказать, но вместо связных речей из него выходило что-то вроде: - Да,
я, конечно... Однако вполне возможно. И все-таки тем не менее...
   Словно из далекого далека я слушал возникшую дискуссию и испытывал глухое
отчаяние. Взвешенные и, судя  по  всему,  хорошо  просчитанные  доводы  Лары
падали в пустоту. На панический крик о том, что за углом  горит  школа,  ему
отвечали, что в огне рождаются саламандры. Оппоненты Лары говорили и  думали
в совершенно другой логике - логике, которую я, сколько ни слушал, так и  не
мог постичь. Страшнее всего было то, что эта непонятная мне логика  вот  уже
несколько месяцев определяла  порядок  жизни  в  обеих  частях  и  без  того
измученного войной государства.
   С виду все было, как обычно. Люди работали, сидели в харчевнях, гуляли  с
детьми и занимались любовью. Но иногда их  поступки,  особенно  связанные  с
Восстановлением, оказывались настолько  странными,  что  я  просто  терялся.
Керст несся по орбите, сухие сезоны сменялись дождливыми, сползал с гор
   и втягивался обратно туман, а в одной небольшой, отрезанной проливами  от
материка  стране  творился  абсурд.  Невозможность  разобраться  в   мотивах
женщины, приходившей ко мне в гостиницу и готовой забыть ради Восстановления
о своем ребенке,  или  ракш,  одобряющей  передел  власти,  при  котором  ее
деятельность будет преследоваться гораздо жестче,  чем  сейчас,  вызывала  у
меня не просто недоумение, а состояние, близкое к интеллектуальному ступору.
   Гипнообработка! Это была точно обработка с  помощью  мощного  излучателя,
использовавшегося в гипнопедии. Мы уже сталкивались  с  такими  случаями  на
других  планетах.  Пираты  всегда  находили  неожиданное  применение   новым
изобретениям.  Я  и  раньше  думал  о  гипнообработке,  но   только   теперь
по-настоящему убедился в этом. Однако теперь я понял  то,  чего  не  понимал
раньше. Обработка велась еще и точечно. Рой интересовали  вполне  конкретные
люди, и он смог-таки в конце концов дотянуться до них.
   Теперь эти люди давили Лару, метя в Принцепса. И надо сказать, получалось
у них неплохо. Лара уже чувствовал себя загнанным в угол.  Видно  было,  что
еще немного - и он ощутит страх. По  слаженности  действий  нападавших  было
понятно, что готовились они загодя. Я скосил глаза на Аркарнака  Чару.  Чара
сидел неподвижно, с холодным выражением лица, но я абсолютно не сомневался в
его причастности к ведущейся атаке.
   - Если министр не  чувствует  духа  времени,  экономическая  политика  не
соответствует нуждам общества.
   - Нуждам общества соответствует идея Восстановления.
   - Не стоит забывать:  инициатива  масс  обладает  огромной  созидательной
силой.
   - Сейчас нельзя тормозить!
   - Если министр не разделяет  идей  Восстановления,  он  должен  отойти  в
сторону.
   Лара уже не говорил. Он сидел с бледным лицом, переводя взгляд  с  одного
выступающего на другого. Кетабар Мора попытался было сказать  что-то  в  его
защиту, но Мору ловко отвлекли, затеяв с ним частный  спор.  Я  наблюдал  за
происходящим с отвратительным чувством. Подлость и  предательство  -  редкие
гости в патруле. Может быть, это происходит потому, что там рискуют  жизнью,
а может быть, потому, что в одиночку ты в космосе ничего не можешь  В  любом
случае Пограничье не признает подставок и ударов в спину. За  десять  лет  я
успел привыкнуть к безусловной надежности тех, кто меня окружал. Успел  я  и
пожалеть об этом.
   Если бы у меня был иммунитет, Марта не сумела бы  причинить  мне  столько
боли. Может быть, именно из-за Марты я воспринимал  происходящее  на  Совете
так болезненно. Я с трудом удерживал лицо, не  позволяя  губам  сложиться  в
презрительную гримасу Мне омерзительно было смотреть, как  загоняют  в  угол
говорящего дело Лару. Чем это кончится, я сказать не  мог.  Мое  предвидение
опасности  упорно  молчало,  хоть  я  и  ощущал  бродящий  по  залу  призрак
непоправимости происходящего. Очевидно было, что Лару сегодня решили добить.
   - Мы не можем и дальше искусственно сдерживать трудовой энтузиазм народа.
   - Мы заявили определенные цели, но пока ничего не достигли. Если все  то,
что мы делаем, не приведет к успеху, у людей опустятся руки.
   - Хорошо, если разочарование сменится апатией. Гораздо вероятнее, что оно
вызовет социальный взрыв.
   - В конечном счете проводимая политика идет на пользу нашим врагам!
   Обвинение Лар?[в пособничестве представителям  уничтоженных  кланов  было
очень грозным. Опасность угрожала не только самому  Ларе,  но  и  всем,  кто
стоял рядом. Принцепс понял это. Он  щелкнул  пальцами,  привлекая  внимание
Совета, и все замерли в ожидании.  Я  понимал,  что  у  Принцепса  есть  два
выхода. Лара наверняка действовал в  полном  согласии  с  Принцепсом,  и  по
совести Принцепс должен был его защитить. В этом  случае  он  брал  на  себя
часть ответственности Лары, и оставалось только надеяться, что  он  выдержит
этот  груз.  С  другой  стороны,  он  мог  отдать  Лару  на  растерзание  и,
присоединившись к обвинителям министра, легко выйти  из-под  удара,  который
косвенно был направлен и на него. Принцепс не казался мне сильным человеком,
и я подумал, что он выберет второй вариант. Но я ошибся.
   - Мы находимся в сложной, я бы сказал - в критической ситуации,  -  начал
он. - Во многом эта ситуация вызвана объективными  обстоятельствами,  но  во
многом виноваты мы сами. Мы были недальновидны  и  не  сумели  предусмотреть
всех последствий наших замыслов. Мы были неоперативны и  не  смогли  вовремя
вмешаться и поправить ситуацию. И наконец, мы были  не  умны,  поскольку  не
смогли  изобрести  правильные  ответы  на  те  катастрофы,  которые  у   нас
случались.
   Рик Яалстрак меньше всех виноват в том, что  ему  приписывают.  Разве  он
давал заключение по  эффективности  новых  стимуляторов?  Разве  он  выдумал
кормовые водоросли?  И  разве  он  организовал  массовый  выезд  желающих  в
деревню?  Нет,  все  это  делали  наши  советники,  администраторы  и   даже
чистильщики - в  пределах,  естественно,  своих  возможностей.  У  нас  есть
стенограммы, пусть каждый желающий возьмет и посмотрит, что говорили не  так
давно на Совете. Было такое? Было.
   Теперь давайте разберемся. Разве все они - враги, пособники кланов?  Нет.
Это невозможно. Большинство из них воевало, многие были ранены. Они  до  сих
пор ненавидят кланы лютой ненавистью. Так что же тогда? Я думаю,  здесь  нет
злого умысла. Все гораздо сложнее.  Мне  кажется,  мы  излишне  торопимся  и
принимаем недостаточно взвешенные решения. Может быть, следует  остановиться
и разобраться в сложившейся  ситуации  и  в  причинах  наших  ошибок?  Здесь
говорили: надо использовать подъем энтузиазма в стране. Согласен.  Но  не  в
ущерб же самим  себе.  Если  двигатель  все  время  форсировать,  его  можно
запороть. Поэтому предлагаю назначить  комиссию,  состоящую  из  независимых
экспертов. Комиссия в течение декады подготовит заключение о том, почему все
складывается не так, как мы замышляли. Потом будем решать.
   - Через декаду будет поздно, - громко сказал  кто-то,  и  я  почувствовал
короткий, быстро скользнувший по загривку озноб.
   Лицо Принцепса стало на мгновение жестким, но тут же разгладилось.
   - Нет, рик Артаган, - спокойно возразил он.  -  Через  декаду  поздно  не
будет. Что может произойти за декаду? Зато мы осмыслим ситуацию.
   - Думаю, это правильное решение, - вдруг громко сказал молчавший до этого
Чара. - Надо вернуться к этому вопросу через декаду. Тогда и будем решать.
   Совет принялся обсуждать состав комиссии, а я смотрел на Чару  и  не  мог
отвести глаз. Сегодня Чара казался мне концентрированным  воплощением  всего
рассеянного по миру  коварства  и  всей  вселенской  жестокости.  Высокий  и
сильный, с ясными серыми глазами, он выглядел предельно надежным и открытым.
И если бы я ничего не знал о его планах, я был бы глубоко убежден,  что  нет
человека, способного лучше его защитить мир и порядок в этой стране.
   Наверное, Чара почувствовал мой взгляд, потому что быстро обернулся, и  я
успел заметить злобный огонек, мелькнувший  в  его  глазах,  когда  он  меня
узнал. Прятаться было бессмысленно, я улыбнулся ему уголками губ  и  вежливо
обозначил приветственный жест. Чара  отвел  глаза,  но  очевидно  было,  что
теперь он думает обо мне.
   К счастью, все задвигались, вставая и оживленно обрызгивая  себя  духами.
Встал и я, намереваясь поговорить с Принцепсом. Протолкавшись к его столу, я
увидел, что он занят беседой с Кетабаром  Морой  и  еще  двумя  советниками.
Поникший Лара стоял рядом, не вмешиваясь  в  разговор.  Я  подгадал  минуту,
когда все умолкли, и попытался привлечь внимание Принцепса.
   - Могу я рассчитывать на четверть периода? -  осведомился  я,  когда  его
глаза остановились на мне.
   Несколько секунд мне казалось, что Принцепс размышляет над моим вопросом.
Потом он поднял голову, и я увидел, как далеко отсюда он находится.
   - А? Что? - спросил он. - Что-нибудь срочное?
   - Ну... - Я беспомощно оглянулся на холодно рассматривающего меня Мору. -
В общем-то да... Но Принцепс уже принял решение.
   - Нет, - он отстраняюще поднял руку. - Не сегодня.
   - Завтра? - продолжал наседать я, пренебрегая этикетом.
   - Это к Таш, - рассеянно ответил  Принцепс.  -  Таш  определит  время,  -
добавил он уже раздраженно.
   Я понял, что дальше давить опасно.
   Коснувшись в знак согласия носа, я отошел в сторону и  стал  озираться  в
поисках Таш.
   - Какое поучительное зрелище -  наши  обсуждения,  -  произнес  над  ухом
знакомый баритон.
   Я вздрогнул и обернулся. Рядом стоял Аркарнак Чара.
   - По-моему, рик Яалстрак так и не понял, о чем говорили возражавшие  ему,
- произнес я, не двигаясь с места.
   - Ничего, - сказал Чара, и губы  его  непроизвольно  сложились  в  хищную
улыбку. - Со временем поймет.
   Я хотел заметить, что было бы неплохо, если бы Лара после  этого  остался
жив, но только вежливо склонил в ответ голову.
   - Я надеялся, что мы встретимся еще до Совета, -  сказал  Чара,  упираясь
взглядом мне прямо в глаза. Я простодушно выдержал взгляд.
   - Злоупотреблять временем министра...
   - Это не страшно. Гораздо страшнее, когда начинаются неприятности.
   - Неприятности? - Я был поражен. - У кого? Я никому не мешал дышать.
   - Последнее время невероятно много работы, - продолжал Чара,  не  отвечая
на мой вопрос.
   Озадаченный поворотом беседы, я молча ждал продолжения.
   - Не все выдерживают. Нужен отдых, а времени отдыхать нет.
   Я рискнул поддержать разговор.
   - Если нельзя куда-то уехать, - сказал я, - надо обязательно хорошо  есть
и высыпаться.
   - Здоровье Принцепса вызывает особое беспокойство.
   Я изобразил удивление.
   - Несколько раз он так уставал, что не мог отвечать на вопросы.
   -  Принцепса  следует  особо  беречь,  -  согласился  я.  -  Ему   нельзя
перенапрягаться.
   - Я попросил бы, - сказал Чара, и голос его неожиданно  потеплел,  в  нем
прорезались  доверительные  нотки,  -  если   случится   заметить   что-либо
неожиданное или настораживающее, сообщить немедленно  об  этом  мне.  Сейчас
очень тяжелая ситуация. Наше министерство обязано слушать  дыхание  всех,  и
прежде всего тех, кто несет самый тяжелый груз, Ощущение было  такое,  будто
мне выплеснули в лицо стакан виски. Кровь прилила к  щекам,  и  на  какое-то
мгновение я онемел и оглох. Только теперь я понял, что  имел  в  виду  Чара,
разговаривая со мной два дня назад. Видя, что я  не  отвечаю,  он  по-своему
истолковал мое молчание.
   - Мы будем весьма благодарны, - сказал он. - Пока еще никто не  жаловался
на размеры нашей благодарности. Родина в  беде,  ей  нужна  помощь.  Но  она
никогда не забывает своих преданных солдат
   Потрясенный услышанным, я не мог ни вздохнуть, ни пошевелиться. То, что я
чувствовал, нельзя было назвать даже стыдом - больше всего это  было  похоже
на душевную катастрофу. Тремя фразами Чара втоптал меня в пол. В эту  минуту
я даже  не  думал  о  том,  что  Чара  мог  делать  такие  предложения  всем
окружающим. Раз это было сказано мне, значит, я дал для этого повод. Видимо,
сам того не заметив, я совершил нечто, позволившее Чаре предложить мне такую
мерзость, как донос. Так низко меня до сих  пор  еще  никогда  не  опускали.
Дорого же мне обошлась наземная служба патрулю!
   Я  почувствовал,  как  где-то  в  глубине,  под   солнечным   сплетением,
зародилась, вспухла и раскаленной  лавой  брызнула  в  мозг  багровая  волна
ярости. Чтобы не сорваться, я сжал  кулак  так,  что  ногти  впились  мне  в
ладонь. Но было уже поздно. Слишком много я пережил сегодня.
   - Интересно, - услышал я свой далекий и тихий голос, - почему, когда надо
совершить какую-нибудь подлость, со мной вдруг начинают  говорить  от  имени
родины?
   Несколько секунд Чара глядел на меня белыми от бешенства  глазами,  потом
круто развернулся на каблуках и быстро вышел из зала, даже  не  взглянув  на
нескольких человек, которые бросились к нему с просьбами.
   Стоя у низкого окна, я видел,  как  он  выскочил  из  подъезда,  широкими
шагами пересек ритуальную площадку  с  драконами  по  углам,  рванул  дверцу
электромобиля, стоявшего  у  окаймляющих  дорожку  кустов.  Откуда-то  слева
выбежал, на ходу вытирая о разлетайку руки, его шофер, мотор заурчал,  потом
запел, и машина, резко дернувшись, рванула с места в субсвет.
   Все было очень плохо. Я понимал, что, выполняя задание, не имел права  на
конфликт  с  министром  полиции.  Я  сорвался.  Сорвался,  как  мальчишка  в
пубертатный период.  И  теперь  у  меня  появился  настоящий  враг.  Который
обязательно захочет рассчитаться со мной.
   "Какой же  ты  кретин,  -  сказал  я  себе.  -  Именно  сейчас,  в  самый
решительный момент, ты позволяешь себе безумные поступки. Эту ошибку  нельзя
исправить. Скажи теперь, что ты его не боишься  и  готов  ответить  за  свои
слова! Кого интересует, к чему ты там  готов?  На  кону  стоит  судьба  этой
страны. Ради этого можно было, наверное, спрятать свои амбиции.  Кто  теперь
остановит мятеж, если Чаре удастся тебя убить или арестовать?"
   В отвратительнейшем настроении я оторвался от окна и,  не  найдя  в  зале
Таш, отправился ее искать. За последние два дня Таш так вросла в меня, что я
испытал страх при мысли, что она успела уйти домой. К счастью, Таш оказалась
у себя на  месте,  в  приемной  Принцепса.  Когда  я  вошел,  она,  сидя  на
корточках, кормила вазгифа.
   - Ну что, - сказал я с порога, - как тебе представление?
   - Этого следовало ожидать. - Таш поднялась на ноги. - Так больше  нельзя.
Сколько можно смотреть, как все разрушается, и ничего не делать?
   - Делать можно по-разному.
   - Стране нужно жесткое руководство.
   - Ну, тогда Принцепс подходит лучше других. Я тоже раньше  думал,  что  у
него нет серьезной воли. Но ты видела, как он прикрыл  Лару?!  Ведь  мог  же
отмолчаться. А вместо этого принял удар на себя.
   - И правильно сделал. Он понял, что, если он сегодня не станет  арбитром,
завтра все просчеты Лары положат на него.
   - Не любишь ты его, - сказал я улыбаясь.
   - За что мне его любить? Я на него работаю, и достаточно. А любить я буду
лучше тебя. Ладно?
   - Ладно! - обрадованно согласился я и, подойдя к Таш вплотную,  поцеловал
ее в шею. - Ты подаришь мне вечер?
   Таш покачала головой.
   - Нет. Сегодня я не могу. У меня важное дело.
   Я почувствовал, как тоскливо заныло сердце,  но  промолчал.  Я  с  самого
начала знал, что не должен ни на что рассчитывать.  Во  всем  виноваты  были
прошедшие две ночи. Добрые духи  астрала  сжалились  надо  мной  и  подарили
надежду. Теперь сказка закончилась.
   Вероятно,  я  не  сумел  проследить  за  своим  лицом,  потому  что   Таш
усмехнулась и сказала: - Тебе это пойдет только на пользу.  Ты  отдохнешь  и
соскучишься. И тогда следующий раз будет не хуже предыдущих.
   Спорить было бессмысленно.
   - Тебя направляют драконы, - сказал я, стараясь выглядеть спокойным. - Но
завтра я повторю предложение, когда приду к  Принцепсу.  Кстати,  он  просил
договориться с тобой о времени.
   - Когда он будет свободен? - Таш на минуту задумалась. - Приходи вечером,
к началу седьмого периода.
   Она засунула вазгифа в шка