ебе не стоит на  это  слишком
надеяться...
     - Я и не надеюсь, - согласился Джим.
     Примерно через несколько часов экран был установлен и плавал в  одном
из углов одной малоиспользуемой комнаты Ро в ее квартире. С  этих  пор  то
время, которое Джим прежде проводил в подземном учебном центре, он  теперь
проводил у Ро.
     В течение следующей недели, однако, он не  добился  большого  успеха.
Потом Джим окончательно забросил эту свою попытку  и  последние  несколько
дней, оставшиеся до вечера, бродил между слуг вместе с Адоком, наблюдая за
их немым языком. Он уже свободно понимал его. Но то, что на нем  говорили,
было, в основном, эквивалентно сплетням и слухам. Однако,  и  слухи  могут
быть полезны, особенно, при правильной интерпретации.
     Из последней такой экспедиции Джим вернулся примерно за час до начала
вечера и увидел, что в комнате его ждет Лорава.
     - Тебя хочет видеть Вотан, - резко сказал он при его появлении.
     Без всякого предупреждения Джим внезапно очутился в  его  комнате,  в
которой ни разу до сих пор не был. Рядом с ним  стоял  Лорава,  по  другую
сторону находился Адок - следовательно, это приглашение коснулось также  и
Старкиена.
     Вотан сидел на подушке перед плавающим в воздухе экраном, на  котором
были расположены ручки  разных  цветов.  Он  поворачивал  эти  рукоятки  с
небрежностью, как бы играя, но его серьезное  лицо  говорило  о  том,  что
делом он занимается важным. И тем не менее, при виде возникшей  перед  ним
группы, он прервал свое занятие, встал на ноги и направился к Джиму.
     - Я позову тебя позже, Лорава, - сказал он,  и  молодой  Высокородный
исчез. Вотан нахмурил свои густые желтоватые брови. - Дикий Волк, на твоем
вечере будет присутствовать сам Император.
     - Я не верю, что этот вечер в мою честь, - сказал Джим. - Скорее  это
устраивается для Словиэля.
     Вотан отмел это замечание в сторону одним взмахом своей длинной руки.
     - Причиной являешься ты, - сказал он. - И ты - единственная  причина,
по которой там будет присутствовать Император. Он хочет опять поговорить с
тобой.
     - Естественно, - сказал Джим, -  но  для  этого  не  надо  устраивать
никаких вечеров. Я могу прийти в любое  время,  когда  Император  пожелает
меня видеть.
     - Он блистательнее всего в обществе! - резко сказал Вотан. -  Но  это
не важно. Важно то, что на вечере Император безусловно пожелает говорить с
тобой. Он отзовет тебя в сторону и, разумеется, задаст множество вопросов.
     Вотан поколебался.
     - Я буду рад ответить на любой вопрос Императора, - сказал Джим.
     - Да... Именно так, - угрюмо заметил тот. - Какой бы вопрос ни  задал
тебе Император, отвечай на него со всевозможной полнотой. Тебе понятно? Он
- Император, и если даже он не будет обращать внимания на твои ответы,  ты
обязан говорить, пока он не прервет тебя. Тебе понятно?
     - Полностью, - сказал Джим.
     На  секунду  его  глаза   встретились   с   лимонно-желтыми   глазами
Высокородного.
     - Да. Хорошо, -  сказал  Вотан,  резко  поворачиваясь  и  направляясь
обратно к своему своеобразному пульту, и усаживаясь за него.  -  Это  все.
Теперь ты можешь вернуться к себе.
     Его пальцы опять начали передвигать рукоятки. Джим дотронулся до руки
Адока, и они опять оказались в его комнате.
     - Какие ты делаешь отсюда выводы? - спросил он у  Адока,  как  только
они оказались у себя.
     - Выводы? - переспросил Адок.
     - Да. - Джим пытливо посмотрел на Старкиена. - Не  кажется  ли  тебе,
что его речь была немного странной?
     Лицо Адока осталось бесстрастным.
     - Все, что имеет отношение к Императору, не может  быть  странным.  -
Голос его был  на  удивление  слабый.  -  Высокородный  Вотан  велел  тебе
отвечать полностью на вопросы Императора. Это все. Ничего  другого  он  не
имел в виду.
     - Да, - сказал Джим. - Адок, тебя приставили ко мне, как заместителя.
Но ты все еще продолжаешь принадлежать Императору?
     - Как я тебе уже говорил,  Джим,  -  сказал  Адок  тихим,  бесцветным
голосом, - все Старкиены принадлежат только Императору, вне зависимости от
того, где и с кем они находятся.
     - Я помню, - подтвердил Джим.
     Он отошел в сторону и начал снимать с себя полосы оружия  Старкиенов,
одеваясь в белые одежды  Высокородного,  но  без  эмблемы,  которую  решил
носить только в исключительных случаях.
     Он едва успел одеться, как появилась Ро. И  то,  что  она  появилась,
когда он все-таки успел одеться, вновь  пробудило  в  нем  подозрения,  не
находится ли он под наблюдением - не только Ро, но и других  -  еще  более
строгим, чем он предполагал. Но сейчас  у  него  просто  не  было  времени
разбираться в этом.
     - Вот, - сказала Ро, немного задыхаясь, - надень вот это.
     Джим увидел, что она протягивает ему нечто, похожее  на  узкую  белую
сатиновую ленту. Когда он заколебался, Ро  просто  взяла  его  за  руку  и
обернула ленту вокруг запястья, не дожидаясь согласия.
     - Посмотри, - сказала она, - у меня то же самое.
     Она протянула ему левую руку, и он увидел на ее запястье точно  такую
же полоску, чуть  пульсирующую,  словно  живущую  своей  жизнью.  Во  всей
остальной одежде Ро сохранила обычный стиль  женщин  Империи  -  те  белые
облака, которые он видел на Высокородных еще на Альфе Центавра III.
     Она взяла Джима за запястье и положила его пальцы на свою руку.
     - Что это? - спросил Джим.
     - О... Ну,  конечно,  ты  же  не  знаешь,  -  сказала  она.  -  Когда
устраиваются вечера, особенно такие большие, как этот,  люди  перемещаются
так часто, что за ними просто невозможно уследить.  Но  теперь,  когда  мы
сверили свои сенсоры, стоит тебе лишь представить  меня,  и  ты  очутишься
рядом, в каком бы конце здания я  не  находилась.  Вот  увидишь...  -  Она
рассмеялась. К его  удивлению,  она  была  очень  возбуждена  и  глаза  ее
блестели. - На таких вечерах всегда все путается!
     Когда примерно минут через сорок они вместе с Адоком переместились  в
Большую Комнату Сборов, Джим моментально понял,  что  она  имела  в  виду.
Комната эта с крышей и без стен напоминала центр обучения Высокородных, но
только была она значительно больше. Ее блестящий пол был абсолютно черного
цвета, на нем стояли белые колонны, и все это  простиралось  на  несколько
квадратных  миль.  По  полу  передвигались,  стояли  и  беседовали  группы
Высокородных в своих обычных белых костюмах, а между ними  сновали  слуги,
разносившие подносы с различными напитками и едой.
     На первый взгляд -  за  исключением  Высокородных  и  того  простора,
который перед ним открывался  -  Джиму  этот  вечер  показался  совершенно
обычным.  Но,  вглядевшись  пристальнее,  Джим  увидел,  что   не   только
Высокородные, но и  слуги  беспрестанно  появляются  и  исчезают  из  этой
комнаты. Их было так много, что на мгновение в глазах у Джима зарябило.
     Затем он сделал то, что делал всегда, когда не мог уследить  за  всем
происходящим сразу: он сконцентрировался на одном,  а  остальное  временно
запрятал в тайники своего мозга.
     - Адок, - сказал он, поворачиваясь к Старкиену, - я  хочу,  чтобы  ты
для меня кое-что сделал. Попытайся найти одного слугу. Я не знаю,  как  он
выглядит, но он будет отличаться от остальных тем, что,  во-первых,  будет
находиться в какой-то определенной позиции в этой комнате и  не  будет  ее
менять, что довольно необычно для слуги;  а  во-вторых,  это  будет  такая
позиция, что любой слуга из любого конца зала в  состоянии  будет  увидеть
его. За ним будет наблюдать один из слуг: они никогда не будут смотреть на
него все вместе, а только по-очереди,  но  на  него  всегда  будет  кто-то
смотреть. Ты не мог бы заняться поисками этого человека прямо сейчас?
     - Да, Джим, - сказал Адок и исчез.
     - Зачем ты попросил его это сделать? - спросила Ро низким, удивленным
голосом, теснее прижимаясь к Джиму.
     - Я скажу тебе позже, - ответил Джим.
     Он увидел в  ее  глазах  жгучее  желание  задать  ему  еще  несколько
вопросов, несмотря на его уклончивый ответ. Она бы их и задала, не появись
в этот момент Император и Вотан.
     - А вот и он, мой Дикий Волк! - весело сказал Император. - Подойди  и
поговори со мной, Дикий Волк!
     Немедленно после этих слов  Ро  исчезла.  Начали  исчезать  и  другие
придворные, пока Джим, Вотан и Император не остались стоять в  одиночестве
в центре круга примерно пятидесяти футов в диаметре,  так  что  они  могли
говорить спокойно, не опасаясь, что их  услышат.  Император  повернулся  и
взглянул на старика Высокородного.
     - Иди, - сказал он, - повеселись хоть раз, Вотан. Со мной  все  будет
хорошо.
     Вотан, секунду поколебавшись, исчез.
     Император повернулся к Джиму.
     - Ты мне нравишься... Как тебя зовут, Дикий Волк?
     - Джим, Оран.
     - Ты мне нравишься, Джим, - Император чуть наклонился, уменьшая  свой
более чем семифутовый  рост,  и  положил  длинную  руку  на  плечо  Джима,
опираясь на него, как уставший путник.  Медленно  он  принялся  вышагивать
взад и вперед. Джим, которого он держал за плечо, старался шагать с ним  в
ногу.
     - Это действительно дикий мир, откуда  ты  пришел,  Джим?  -  спросил
Оран.
     - Он был таким примерно до полувека назад, -  сказал  Джим.  -  Очень
диким.
     Они прошли в одну сторону  примерно  дюжину  шагов.  Потом  Император
повернулся, и они пошли назад. И за все время их беседы, они так и  ходили
вперед и назад - не более дюжины шагов в каждую сторону.
     - Ты хочешь сказать, что вы покорили свой мир за последние  пятьдесят
лет? - спросил Император.
     - Нет, Оран, - ответил Джим, - Мы покорили наш мир задолго до  этого.
Но только пятьдесят лет назад мы в конце-концов научились  покорять  самих
себя.
     Оран кивнул, глядя не на Джима, а на пол, немного впереди себя,  пока
они шли.
     - Да, человеческое - самое трудное, - сказал он как бы самому себе. -
Ты знаешь, мой брат, Галиан, глядя на тебя, немедленно подумал бы: что  за
прекрасные слуги из них получатся. И, возможно, он  прав...  Возможно,  он
прав... но...
     Они вновь повернули, зашагав  в  обратном  направлении,  и  Император
оторвал свой взгляд от пола, взглянув на Джима.
     - ...но я так не считаю. У нас слишком много слуг.
     Его улыбка поблекла. Некоторое время они шагали в молчании.
     - У вас есть свой собственный язык? -  продолжал  говорить  Император
Джиму на ухо, вновь глядя в пол. - Свое  собственное  искусство,  история,
легенды?
     - Да, Оран, - ответил Джим.
     - Тогда вы заслуживаете большего, чем быть просто слугами. По меньшей
мере,  -  тут  Император  вновь  послал  Джиму  одну  из  своих   коротких
ослепительных улыбок, прежде чем опять уставиться в пол, - я знаю, что ты,
по крайней мере, заслуживаешь лучшего. Видишь ли, я не  удивлюсь,  если  в
один прекрасный  день  прикажу  оформить  твое  усыновление,  так  что  ты
практически станешь одним из нас.
     Джим промолчал. Через минуту, когда они  опять  повернули,  Император
искоса взглянул на него.
     - Ты хочешь этого, Джим?
     - Я еще не знаю, Оран.
     - Честный ответ... -  прошептал  Император,  -  честный  ответ...  Ты
знаешь, Джим, что теория параллельных пространств  говорит  нам,  что  все
возможные события должны произойти рано или поздно?
     - Параллельные пространства? - не понял Джим.
     Но Император продолжал говорить, как будто ничего не слышал.
     - Существует вероятность, что где-то есть мир, в котором Император  -
это ты, Джим, а Высокородные - это твой народ. А я - Дикий Волк,  которого
привезли сюда, чтобы  показать  мое  варварское  искусство  тебе  и  твоим
придворным...
     Он сильнее сжал плечо Джима.  Искоса  взглянув  на  Императора,  Джим
заметил, что глаза монарха стали ничего не видящими и  пустыми.  Оран  шел
вперед, все тяжелее наваливаясь на плечо Джима;  создавалось  впечатление,
что Император ослеп и движется за Джимом, как за поводырем.
     - Ты когда-нибудь слышал о Голубом Звере, Джим? - прошептал он.
     - Нет, Оран, - ответил Джим.
     - Нет... - прошептал Император. - Нет.  И  я  тоже  не  слышал.  И  я
просмотрел записи всех  легенд  во  всех  мирах  -  и  нигде  я  не  нашел
упоминания о Голубом Звере. Если никогда  не  было  такого  чудовища,  как
Голубой Зверь, то почему я его вижу, Джим?
     Сейчас он сжимал  плечо  Джима,  словно  тисками.  Но  все  же  голос
Императора оставался тихим и  мягким,  почти  ленивым,  словно  он  грезил
вслух. Для любого Высокородного, наблюдавшего со стороны, их беседа должна
была казаться вполне нормальной, только тихой.
     - Я не знаю, Оран, - сказал Джим.
     - И я не знаю, Джим. Вот это самое странное - я  его  видел  уже  три
раза, и всякий раз он был в дверях передо мной,  как  будто  заслонял  мне
дорогу... Знаешь, Джим... иногда  я  совсем  как  остальные  Высокородные.
Иногда мой ум ясен... и я все вижу и понимаю намного лучше, чем  любой  из
них. Вот почему я знаю, что ты не такой, как другие, Джим. Когда я впервые
увидел тебя после окончания боя с быком, я смотрел на тебя... и внезапно я
увидел тебя словно в телескоп - ты был очень маленький, но  я  видел  тебя
очень резко. И я видел в тебе много маленьких и  четких  деталей,  которые
кроме меня не видел никто. Ты можешь быть Высокородным, а можешь и не быть
им - как хочешь, Джим. Потому что это не имеет значения... Я видел  это  в
тебе. Это не имеет значения.
     Голос Императора прервался. Но он  продолжал  толкать  Джима  вперед,
слепо идя рядом с ним.
     - Вот так со мной всегда, Джим... - вновь заговорил он.  -  Иногда  я
вижу все очень хорошо и ясно. Тогда я понимаю, что я на шаг  впереди  всех
Высокородных. И это странно - я представляю из себя именно то, к  чему  мы
стремились целыми поколениями - быть на  шаг  впереди,  но  мы  еще  не  в
состоянии принять этот шаг... Джим, ты понимаешь меня?
     - Да, Оран, - ответил Джим.
     - Но иногда, - продолжал Император,  причем  Джим  так  и  не  понял,
услышал тот  его  ответ  или  нет,  -  иногда,  как  только  мне  начинает
становиться все ясно и четко, то стоит мне вглядеться пристальнее, так все
расплывается перед моими глазами и словно все застилает туман. И  я  теряю
чувство того острого внутреннего зрения, о котором я тебе говорил. И тогда
я начинаю видеть всякие сны - и днем, и  ночью.  Например,  я  уже  трижды
видел Голубого Зверя...
     Император вновь замолчал, и Джим подумал, что это очередная остановка
перед продолжением беседы. Но внезапно рука Императора упала с его  плеча.
Джим видел,  что  Оран  вновь  смотрит  на  него  ясными  глазами,  весело
улыбаясь.
     - Ну, что ж, я не  должен  задерживать  тебя,  Джим,  -  сказал  Оран
совершенно нормальным голосом. - Это твой первый вечер и, в  конце-концов,
ты почетный гость. Почему бы тебе  не  повеселиться,  не  познакомиться  с
кем-нибудь? Мне надо найти Вотана. Он всегда очень  беспокоится,  когда  я
один.
     Император исчез. Джим остался стоять на месте,  и  постепенно  пустое
пространство  вокруг   него   начало   заполняться   людьми,   не   только
присутствующими, но и вновь прибывшими. Он  оглянулся  в  поисках  Ро,  но
нигде не нашел ее.
     - Адок! - тихо сказал он.
     Старкиен возник рядом с ним.
     - Прости меня, Джим, - сказал Адок. - Я не знал,  что  Император  уже
окончил беседу с тобой. Я нашел  того  слугу,  которого  ты  приказал  мне
отыскать.
     - Перемести меня туда, откуда я смогу увидеть его,  а  он  не  сможет
видеть меня, - приказал Джим.
     Внезапно они очутились в узком полусумрачном месте между двух колонн,
лицом к открытому пространству между колоннами, где прямо в воздухе висело
множество подносов со всевозможными яствами и напитками.
     Среди этих подносов стоял низкорослый слуга, коричневокожий человек с
темными, свисающими назад волосами. Джим и Адок  стояли  позади  него,  и,
глядя мимо него, они могли видеть другого слугу, шедшего вперед  с  полным
подносом яств.
     - Хорошо, - сказал Джим.
     Он запомнил расположение этого места, а затем перенес  себя  и  Адока
обратно, туда, где он в последний раз разговаривал с Императором.
     - Адок, - мягко сказал он. - Я хочу попытаться быть все время на виду
у Императора, то есть так, чтобы я мог его видеть. И я бы хотел, чтобы  ты
тоже не терял меня из виду. Когда я исчезну, ты должен подойти  к  Вотану,
который будет рядом с Императором и передал ему, что  он  мне  нужен,  как
важный свидетель. Затем перемести его туда, где находится этот  слуга.  Ты
понял?
     - Да, Джим, - бесстрастно подтвердил Адок.
     - А сейчас, - сказал Джим, - как мне найти Императора?
     - Я могу перенести тебя туда, - сказал Адок. -  Все  Старкиены  могут
найти своего Императора  в  любое  время.  Это  на  тот  случай,  если  мы
понадобимся.
     Внезапно они очутились еще в каком-то месте Большой  Комнаты  Сборов.
Джим огляделся и увидел Императора всего в нескольких футах от себя  -  на
сей раз он не был вовлечен  в  частную  беседу,  а  разговаривал  сразу  с
несколькими Высокородными и смеялся. Вотан, хмуря свои желтые брови, стоял
возле его локтя.
     Джим обернулся и увидел Адока,  наблюдающего  за  ним  на  расстоянии
примерно в двадцать футов. Джим кивнул ему и постарался двигаться с толпой
так, чтобы находиться примерно на одном и том же расстоянии от Императора.
     Дважды Император неожиданно менял свое местоположение. Дважды и  Джим
менял позицию, прибегая к услугам Адока.  К  его  удивлению,  ни  один  из
Высокородных рядом с ним не обращал  на  него  особенного  внимания.  Они,
казалось, не желали замечать Дикого Волка, в честь  которого  был  устроен
вечер, и если их глаза все же останавливались на  его  фигуре,  то  только
из-за необычно высокого для слуги роста Джима.
     Время  тянулось  медленно.  Прошел  примерно  час,   и   Джим   начал
сомневаться в своей прежней непоколебимой уверенности, когда  внезапно  он
увидел то, что ожидал.
     Император был повернут к нему в пол-оборота, и только  чуть  заметное
напряжение фигуры отражало изменение его психического состояния. Он как бы
затвердел и потерял способность двигаться.
     Джим торопливо сделал два шага в сторону,  чтобы  увидеть  его  лицо.
Оран  смотрел  мимо  других  Высокородных,  с  которыми  он   только   что
разговаривал. Взгляд его был четким и ясным, но застывшим; застывшей  была
и улыбка; и так же, как тогда, в ложе на  арене,  из  уголка  рта  стекала
струйка слюны.
     Никто вокруг Императора, казалось, ничего не замечал. Но Джим не стал
терять времени, разглядывая реакцию окружающих Высокородных. Вместо  этого
он повернулся, оглядывая слуг. Ему стоило только повернуть  голову,  и  он
увидел то,  что  искал:  слугу  с  подносом,  на  котором  лежало  что-то,
напоминающее маленькие пирожки.
     Человек этот не двигался. Он стоял  совершенно  спокойно,  в  той  же
застывшей позе, что и Император.
     Джим торопливо повернулся, и увидел еще трех таких слуг, застывших  в
недвижимости, как статуи.  К  этому  моменту  даже  Высокородные,  похоже,
почувствовали, что не все в порядке. Но Джим не стал дожидаться, к  какому
мнению они придут. В ту же секунду он перебросил себя в сумеречное  место,
позади слуги с подносами - туда, где он прежде побывал с Адоком.
     Человек с подносом стоял, вглядываясь  в  окружающее.  Джим  согнулся
почти вдвое и приблизился к слуге с подносами. Он  тут  же  схватил  этого
человека сзади обеими руками. Одну руку он положил тому на  шею,  у  самой
головы, второй он схватил за подмышку, упираясь большим пальцем в ключицу.
     - Сделаешь хоть один жест, - тихо прошептал Джим, - и я  сломаю  тебе
шею.
     Человек напрягся, но не издал ни звука и не тронулся с места.
     - А сейчас, - прошептал Джим, - делай то, что я тебе прикажу...
     Он остановился, оглянувшись  назад,  и  увидел  в  тени  позади  себя
мускулистую фигуру Ад