однятые решетки. Воздух становился все более
сырым и затхлым, однажды что-то  скользнуло  по  его  ноге,  заставив  его
подпрыгнуть и выругаться про себя. Саймон оказался в той части замка,  где
раньше никогда не  был,  и  ступал  осторожно,  тщательно  взвешивая  свои
решения у каждого поворота.
     Когда коридоры стали совсем темными, он стал  ступать  еще  легче.  И
правильно сделал, потому что когда он ощутил ногой край ямы,  ему  хватило
времени броситься назад, и он пошел дальше, перепрыгнув яму. Многие кинули
бы в провал камешек или какую-нибудь безделушку, чтобы  понять,  чего  они
избежали. То, что Саймон  этого  не  сделал,  и  отражало  его  уникальный
талант. Он избежал опасности, и все остальное для него - не важно. Его  не
интересовало, десяти футов глубиной яма или тысячи. Если бы он упал в нее,
конец был бы один.
     Между прочим, если  бы  он  все  же  бросил  камешек,  тот  падал  бы
одиннадцать с половиной секунд и упал бы с еле различимым всплеском.
     Он  крался  своим  путем,  а  крошечный  видеоскоп,  размещенный  под
потолком, в тени, без устали покачивался туда-сюда, как глаз паралитика.
     Саймон заглянул за угол, и всего  в  футе  от  себя  увидел  молодое,
открытое лицо стражника, прислонившегося к стене и положившего шлем у ног.
Он отдыхал. Ждал, когда кончится его  нормальная,  двойная  смена.  Больше
всего он хотел  бы  сразу  же  отправиться  в  Стендон  с  парочкой  своих
закадычных  друзей,  осушить  несколько  кувшинов  и,  если  им   позволят
средства, сбросить напряжение или в "Красном Фонаре"  -  проклятье,  после
гибели Уильяма прошлой ночью туда ходить запрещено  -  значит,  это  будет
"Кошкин дом". Он улыбнулся от этой мысли.  Потом  заметил  половину  лица,
появившегося из-за угла.
     Он открыл было рот, чтобы окликнуть появившегося. Не вполне  всерьез,
потому что тот никак не мог быть врагом. Тот должен  был  бы  миновать  по
меньшей  мере  три  поста,  и  он  услышал  бы  шум,  если  бы  завязалась
какая-нибудь драка. Итак, это должно быть один из  его  товарищей.  Именно
поэтому стражник двигался медленно - спешить некуда.
     Саймону, со своей стороны, нужно было поторапливаться.  Он  скользнул
за угол грубой каменной стены, уже  сжимая  нож  в  правой  руке,  острием
вверх. Двумя пальцами  левой  руки  он  ткнул  стражнику  в  глаза.  Чтобы
защититься, юноша откинул голову, подставить шею. Саймон ударил  ножом,  и
тонкое, как иголка, острие вонзилось  под  подбородком  стражника,  прошло
через рот и, проломив тонкую кость черепа, вонзилось в мозг.
     Он крепко держал рукоятку ножа, чтобы дергающаяся голова не слетела с
лезвия.
     Саймону уже приходилось убивать ножом таким образом,  и  он  заметил,
что на сей раз не почувствовал знакомого покалывания тыльной стороны руки.
Мальчишка, которого он только, что убил, еще не брился.
     Он оттащил мальчишку, почти не запачкавшись кровью,  в  самый  темный
угол и пошел  дальше.  Еще  один  видеоскоп  бесцельно  вращался  над  его
головой.
     Эта  часть  замка  была  старой,  старше  самой  династии  Мескарлов.
Возможно, она  даже  пережила  нейтронные  войны.  Эти  высеченные  скалы,
глубоко погруженные под поля и леса, смогли уцелеть, когда весь  мир  чуть
не  погиб.  Бороздки  на  камнях,  толщина  стен,  превосходившая   всякое
изображение -  все  говорило  о  древности,  мрачной,  влажной,  гнетущей.
Наконец Саймон оказался  возле  железной  решетки,  преграждавшей  путь  к
подземным темницам. За решеткой,  старой  и  поржавевшей,  был  виден  ряд
низеньких деревянных дверок, обитых  железом.  В  дверках  были  маленькие
решетки на уровне глаз и возле пола. И ничего больше. Ни стражи, ни  замка
на воротах. Возле одной из дверей висела связка ключей. Тут-то Саймон  Рэк
уверился, что кто-то помогает ему. Но  кто  и  почему?  Для  Саймона  этот
вопрос был неуместным. Путь был только один.
     Дальше!
     Его острый  слух  внезапно  уловил  какой-то  звук.  Из-за  одной  из
запертых дверей доносилось бормотание. Если только двери были заперты!
     Он осторожно спустился по стертым ступеням, остановился внизу и снова
прислушался. Никаких звуков, кроме этого монотонного жужжания. Шум походил
на мелодию, но не вполне. Не  первая  дверь,  не  вторая,  не  третья,  не
четвертая, не пятая. Вот, шестая. Именно рядом  с  этой  дверью  и  висела
связка ключей. Все ключи - старые и ржавые; один - блестящий  и  смазанный
маслом.
     Саймон прижал ухо к двери камеры. Он  услышал  только  одно  странное
слово и тут же понял, что нашел старшего лейтенанта  Богарта.  Понять  это
было  нетрудно  -  кто  еще  в  замке  "Фалькон"  мог  знать   все   слова
"Астролетчицы Джейн" - невероятно  длинной,  с  многочисленными  повторами
баллады, описывающей различные приключения и сексуальные злоключения юной,
цветущей леди - коммодора СГБ. Богги как раз приступил к одному из  лучших
и  наиболее  причудливых  пассажей,  где  героиня  попадает  в  искажающий
передатчик материи, что приводит к  странной  перегруппировке  ее  половых
органов. Возникающие возможности почти бесконечны, и все  -  очень,  очень
неприличны.
     - С-с-с!
     - Ссы сам, педераст дерьмовый! - пение продолжалось.
     - Мастер Зебадия (на тот случай,  если  кто-то  подслушивает),  может
быть, прекратите? Мастер Зебадия!
     - Симеон? Заходи,  снимешь  меня  с  этой  уделанной  дерьмом  охапки
соломы.
     Симеон нисколько не удивился тому, что именно начищенный ключ подошел
к замку, как и тому, что Богги был всего лишь связан тонким шнуром,  а  не
прикован цепью или кандалами к сочащейся влагой стене. Ножом он  перерезал
веревку, и Богги был свободен.
     Пользуясь той же технологией, что и на кровати в "Красном  Фонаре"  -
казалось, прошло несколько дней, но с тех  пор  минула  едва  ли  половина
суток - Саймон быстро поведал Богги, что произошло  и  что  он  собирается
делать. Он не упустил ни одной важной подробности, но и не  сказал  ничего
лишнего. Его друга не касалось, как он попал сюда, чтобы освободить  того.
Этому наступит время, позже, за кувшином медовухи. Сейчас  довольно  того,
что он здесь.
     - И последнее. Когда мы  приземлились,  они  напали  на  нас  слишком
быстро. У Мескарла там был какой-то сложный  сенсорный  механизм.  И  еще,
слишком просто я сюда попал. Всего один  стражник,  двери  открыты,  ключи
наготове. По пути я засек пару видеоскопов.
     - Видеоскопов! В этой древней груде камней!  Сомневаюсь,  что  у  них
хватит энергии для работы хотя бы одного видеоскопа.
     - Хватит, хватит. Так вот, наш корабль они не опознали. Маскировки на
нем не было, а после  взрыва  и  исследовать  им  было  нечего.  Так  что,
вероятно, они не знают, кто мы и почему оказались здесь. Надеюсь. Так  что
в путь, и я кратко введу тебя в  нашу  вторую  легенду.  Боюсь,  этот  мир
оставил мастеру Симеону и мастеру Зебадии мало времени про запас.
     В этот самый момент огни погасли.
     Раздался слабый свист сжатого воздуха и тяжелый  удар  захлопнувшихся
металлических дверей. Еще не замерло эхо, когда замерцали  светильники,  а
потом вспыхнули в полную силу. Саймон  и  Богарт  огляделись  и  сразу  же
заметили перемены. Старые ржавые решетки исчезли, втянутые в щели потолка.
На их месте  оказались  гладкие  стержни  дюрастали.  Они  были  не  толще
мизинца, но это был самый прочный сплав, известный  в  галактике.  Стержни
были вытолкнуты пневматикой и образовывали густую  паутину.  Непроницаемый
барьер. Богарт осторожно подошел к  ним,  потрогал  рукой  и  почувствовал
характерную металлическую паутину, типичную для дюрастали.
     - Выхода нет.
     - Здесь был единственный выход?
     - Откуда мне знать? Меня не кормили, дали только ковш очень  холодной
воды. Никто не заглядывал сюда, но снаружи охранники определенно  были.  Я
их слышал. На самом деле я слышал и твои шаги.  Я  решил,  что  если  буду
выдавать себя за идиота, то смогу вырваться отсюда.  Потом  я  узнал  твои
шаги. Ты ступаешь мягче, чем кто-либо другой. Во всяком случае, я не знаю,
есть ли другой выход.
     Саймон огляделся, потом открыл все другие камеры - ни  одна  не  была
заперта - но и там выходов  не  было.  Тем  временем  Богарт  прошелся  по
камере, выстукивая каменный пол рукояткой одного  из  своих  ножей.  Когда
Саймон приступил к той же процедуре в другой камере, Богарт прошептал:
     - Здесь. Здесь пустота.
     Действительно, звук был совсем не такой глухой, как в других  местах.
Ножами  они  осторожно  поцарапали  канавки  вокруг   каменной   плиты   и
попробовали расшатать и приподнять ее. К их явному  удивлению,  она  легко
поползла вверх. Так легко, что нож Саймона сорвался и отщипнул кусочек.
     - Это не камень, Богги. Какая-то пластиковая подделка. И весит  втрое
легче настоящего. Так  зачем  же  Мескарл  приделал  его  в  самом  центре
подземной темницы? Осторожно, сейчас вылезет. Боже!
     Этот возглас вырвался у него  оттого,  что  как  только  они  подняли
фальшивый камень, из отверстия вырвалась ужасная кладбищенская вонь. Запах
мертвечины, гниющей плоти и тех бледных  тварей,  что  копошатся  во  всем
этом. Запах был таким тошнотворным, что они чуть было не уронили плиту  на
место, но все же ухитрились перевернуть ее на пол.
     Позади них, в  дальнем  углу,  спрятанный  в  тени  резного  карниза,
видеоскоп рассматривал подземную темницу со скукой и безразличием.
     Яма под плитой была очень мрачной. Ни один луч света  не  проникал  в
нее. Саймон попытался отразить свет лезвием ножа, но тусклое сияние  упало
в паре футов. И все же этого было достаточно, чтобы заметить металлическую
скобу и, вроде бы, ниже еще одну.
     - Видал я пути для бегства и получше, - сказал Богарт, морща  нос  от
миазмов, вырывавшихся из отверстия.
     - По крайней мере, это выход отсюда, пусть он и ведет вниз. Не  знаю,
есть ли внизу другие уровни. Что ты думаешь?
     - Другого выхода не вижу. А ты? Прислушайся.
     Где-то вверху, слабо, но вполне различимо,  к  тому  же  приближаясь,
раздавались поспешные шаги подкованных  башмаков  и  даже  звяканье  шпор.
Богарт метнулся к отверстию, но Саймон схватил его.
     - Погоди. Прислушайся!
     - С ума сошел? Идем. Они скоро будут здесь.
     - Погоди! Прислушайся хорошенько! В борделе у тебя,  похоже,  вышибли
все, что оставалось от мозгов. Ты ничего не замечаешь?
     Богарт прислушался, стоя над ямой.
     - Нет. Если не считать того, что  они  опасно  приблизились.  Похоже,
всего в паре этажей над ними. А один из них такой неуклюжий, что все время
спотыкается... Верно!! Это запись на кольцевой ленте. Но зачем?
     Саймон потер нос пальцем.
     - Они хотят, чтобы мы бросились в эту дыру. Встань на колени и крепко
держи меня за запястья.
     Когда они приняли эту  позицию,  шум  над  ними  перешел  в  громовое
крещендо. И стих.
     Морща нос от вони, Саймон велел Богги спускать его  потихоньку  вниз,
пока его нога не  коснулась  верхней  скобы.  Когда  он  наступил  на  нее
покрепче, известковый раствор, державший ее в стене, раскрошился  и  скоба
полетела вниз. Повиснув в воздухе, Саймон прислушался, чтобы услышать стук
или плеск, когда скоба достигнет дна. Но никакого  звука  не  было.  Разве
что, Саймон напряг слух, разве что легчайший  шорох,  неимоверно  глубоко,
какая-то потревоженная чешуйчатая тварь заворачивалась в  своей  слизи.  И
тут же его обдало новой волной зловония.
     - Ниже. Попробую следующую.
     Она выдержала, как и  третья.  Саймон  закрепился  поясом  и  в  свою
очередь помог Богарту спуститься  вниз.  Туннель,  площадью  около  одного
квадратного метра, шел вертикально вниз и стенки его  были  гладкими,  как
мокрое стекло. Разведчики осторожно спускались вниз, и постепенно  тусклый
свет подземной темницы над ними становился все меньше и  меньше,  пока  не
превратился в неяркую звездочку.
     Со временем их движения стали автоматическими  -  правая  нога  вниз,
левая нога вниз, правая рука вниз, левая рука вниз. В конце концов  правая
нога Саймона не нащупала опоры, и он от неожиданности чуть не разжал руки.
Несколько мгновений он висел на руках, ноги отчаянно скребли  стенки  ямы,
дыхание с хрипом вырывалось из его горла. С ужасом он почувствовал, как  в
его правом плече зародились мурашки и поползли вверх по  руке.  Из  своего
горького опыта он знал, что произойдет, когда они  доберутся  до  запястья
кисти.
     Помотав головой, чтобы стряхнуть капли  пота  с  глаз,  он  умудрился
подтянуться на предыдущую скобу и передохнуть. Он снова услышал - или  ему
показалось, что услышал - глубоко внизу тот же шорох. Они привыкли к вони,
так что он не мог сказать, усилилась ли она.
     Передохнув, он сказал Богарту, тревожно ожидавшему наверху:
     - Вот и все. Ступеней больше нет. Придется  возвращаться.  Богги,  по
пути вверх ощупывай стенки. Может быть, здесь есть что-то  вроде  бокового
ответвления.
     Пятнышко света болезненно медленно становилось все  больше,  пока  не
стало немигающим глазом, с непреклонным интересом следившим за их тщетными
усилиями.
     Боковой тоннель оказался на стенке, противоположной лестнице из скоб.
Богарт забрался в него первым,  за  ним  -  Саймон.  Стенки  тоннеля  были
гладкими,  но  пол  -  грубым.  Начинался  тоннель  с  метра  высотой,  но
постепенно становился все выше, пока они не выпрямились в полный рост.
     Длинный, извилистый тоннель постепенно пошел вверх. Если бы у них был
компас, они могли бы следить за направлением, но в такой темноте и это  бы
не помогло. Даже Богарт со своим сверхъестественным  чувством  направления
понятия не имел, где они оказались. Разве что они все время шли  вверх,  и
это - само по себе - хорошо. Глубоко под землей  жило  когда-то  и,  может
быть, продолжает жить слишком много разных тварей.
     Они около часа медленно шли вверх, тщательно ощупывая  дорогу,  чтобы
избежать смертоносных ловушек. Несколько раз они менялись местами, и когда
наткнулись на дверь, преградившую им путь, впереди  шел  Саймон.  Они  оба
полностью ощупали дверь, пытаясь найти ключ и открыть ее.
     По их общему мнению, это  снова  была  дюрасталь,  гладкая,  если  не
считать  маленькой  частой  решетки   примерно   четырех   сантиметров   в
поперечнике, помещенной прямо в центре двери. Богарт повозился над  ней  с
ножом, но безуспешно. Саймон снова провел по ней пальцами и затем прижался
губами к уху Богарта. В темноте он ошибся и вначале попал губами в ноздри,
но сразу же поправился.
     - Бьюсь об заклад, это что-то вроде "клопа".  И,  может  быть,  ключ.
Вероятно, правильный пароль откроет дверь. И равновероятно, особенно после
этой проклятой лестницы  с  фальшивыми  скобами,  правильное  слово  может
вышибить нас отсюда на Голот Четыре.
     Богги подошел к двери и прижал губы к решетке.
     - Ну, давай, таинственная дверь. Откройся. Черт возьми, откройся!
     Правду говорят, что чаще всего верные слова произносят в шутку. Дверь
была запрограммирована на то, чтобы открыться, когда произнесут правильное
слово. И это слово было, конечно, "откройся".
     Им обоим показалось, что вспыхнула молния, и они  закрыли  глаза.  На
самом деле свет был  довольно-таки  тусклым,  но  после  угольной  черноты
тоннеля свет раздражал глаза. Когда они привыкли к свету, они увидели, что
тоннель опять стал ниже, примерно  метровой  высоты.  Боковые  стены  были
белыми, сделанными из какого-то металлопластика. Свет лился из  защищенных
панелей в потолке. А пол, как ни удивительно, был каменным. И все  так  же
постепенно, но неуклонно вел вверх.
     - Нечего озираться. Идем.
     Саймон был уверен, что дверь за ними снова  захлопнулась.  Теперь  им
приходилось двигаться куда медленнее. А более  всего  беспокоило  то,  что
через нерегулярные промежутки времени за ними опускались  панели,  отсекая
путь назад. Впрочем, назад им было незачем идти.
     - Саймон. Теплеет. Вернее, становится чертовски горячо. Стены  быстро
раскаляются.
     И не только стены. Несколько метров назад каменный пол сменился белым
пластиком. Основной жар шел от пола. Одна из скользящих дверей только  что
опустилась позади них, так что им оставалось только  ползти  вперед.  Хуже
всего приходилось ладоням и коленям.
     - Богги. Разорви  свою  куртку,  обмотай  полосками  ткани  ладони  и
колени. Будем надеяться, поможет.
     Когда они сделали это, передвижение стало не таким  болезненным.  Пол
круче пошел вверх, и в то время жара усилилась. Светлая ткань потемнела  и
обуглилась, дым мешал дышать. Подпалились даже подошвы башмаков.
     Богги повернулся к Саймону, по  его  грязному  лицу  стекали  струйки
пота.
     - Клянусь, для меня это чересчур. Я себя  чувствую,  как  изюминка  в
макаронине. Если станет еще жарче, можешь собрать меня ложкой и сложить  в
задний карман.
     - Эй, бьюсь об заклад,  становится  чуть  прохладнее!  Да,  верно.  И
тоннель снова расширяется. Вовремя. У меня мало чего осталось от куртки.
     Тут они обнаружили, что могут встать во весь рост. Прямо  перед  ними
тоннель разветвлялся, и один путь вел вверх, а другой снова уводил в глубь
земли. Саймон указал на тот, который вел вниз, и его товарищ  отреагировал
легким поднятием брови.
     - С тех самых пор, как я вошел в замок "Фалькон", события играли  мне
на руку. Как только я вытащил тебя, сплошь пошли  обман  и  мошенничество.
Самое очевидное решение оказывалось самым опасным. Именно потому, что путь
вверх кажется самым очевидным, мы туда не пойдем. Идем сюда.
     Как только они миновали развилку, вход во  второй  тоннель  перекрыла
медленно опустившаяся дверь. А затем раздался гулкий удар, будто  какое-то
огромное животное пыталось преодолеть этот барьер.
     Следующую пару часов описывать было бы скучно. Богарт и Саймон просто
тащились по хорошо освещенному коридору, иногда вниз, но в основном вверх,
пока не увидели перед собой стену. В отличие от встретившихся  им  дверей,
казалось, она составляет единое целое  с  боковыми  стенами.  Они  подошли
поближе и убедились, что это стена, а не  дверь.  Но  у  ее  подножья  был
круглый черный бассейн.
     - Что это за хреновина?
     Саймон очень осторожно окунул палец в жидкость.
     - Температура почти телесная.  Плотнее  воды.  Может  быть  все,  что
угодно. Неважно, что это - выход здесь. Я иду первым.
     - Прошу прощения, сэр. Я плаваю лучше. Я пошел. Пока!
     Не успел Саймон пошевелиться, как Богги нырнул в  темную  жидкость  и
исчез. Ни одного  пузырька  не  появилось  на  поверхности.  Прошла  почти
минута, прежде чем жидкость  в  бассейне  взволновалась.  Саймон  был  так
поражен тем, что появилось на поверхности, что не сразу нагнулся и  дернул
за них. Это была не голова Богги,  а  его  ноги!  Обожженные  подошвы  его
башмаков беспомощно болтались в воздухе. Оказавшись  снова  на  ногах,  он
прислонился к стене и жадно хватал ртом  воздух.  Волосы  его  прилипли  к
голове, глаза были пустыми.
     - Шансов нет. Это кровавое дерьмо с глубиной  становится  плотнее.  Я
поднырнул под что-то вроде барьера, там  еще  хуже.  Как  сироп.  Придется
вернуться.
     Саймон покачал головой.
     - Не думаю, что получится. Прислушайся. А обходного пути нет.
     Не  так  уж  и  далеко  позади  них  снова  раздавалось  медленное  и
неторопливое, устрашающее скрежетание древней чешуи,  царапающей  каменный
пол. Время от времени эта тварь издавала влажный, шуршащий  кашель,  будто
освобождала свой пищевод от какой-то отвратительной жидкости.
     - Мастер Зебадия, вы успели приготовить снадобье, которое защитит нас
от этого Великого Червя? Нет? Ну, тогда штурмуем эту лужу.
     Поверхность жидкости была очень плотной, и  когда  они  оба  нырнули,
брызг не было. Богарт шел первым, волоча за  собой  их  прочные  связанные
ремни. Саймон не отставал. Черная жидкость омыла их, и они будто канули  в
небытие.  Саймон  почувствовал,  как  барьер  царапнул  ему