доело бродить  по игре под названием  "жизнь", включив
режим неуязвимости!
     Или...
     Или  я неосознанно  стремлюсь  к  собственной  гибели, к  окончательной
смерти?!
     Нет, только не сейчас, когда у меня появилась Элис!

x x x

     Два тела,  погруженные в  прозрачный  студень,  на высоких,  похожих на
надгробия, постаментах, под мерцающим светом бестеневых ламп.
     Голос.
     -- Эксперимент переходит в критическую фазу... сценарий предусматривает
повышение...    экстремальные     условия...     толчок...    скачкообразных
психофизиологических изменений...
     Тревожные багровые сполохи, черный мрамор монумента дает трещину.
     Никак не удается разглядеть лицо склоняющегося надо мной.
     Надо мной?!.

x x x

     Сон,  который приходит  вновь и  вновь. Обрывки слов  сменяются, голоса
исходят  разными  цветами,  сплетаются,  текут,  цепляются   друг  за  друга
шероховатыми  краями -- но  основное  остается  неизменным: смазанное  лицо,
склоняющееся над двумя телами на высоких, похожих на надгробия...
     Тела!
     Два тела!
     Я должен знать, кто эти двое!
     Потому что у меня возникло одно очень нехорошее подозрение...

x x x

     Прежде,  чем идти  "на  дело", я показал  Эльвире два  из моих запасных
убежищ.  Конечно,  они  были  не  столь  комфортабельны,  как  основное,  но
отсидеться в них некоторое время было вполне можно.
     -- Это на случай, если мы разминемся, уходя,-- пояснил я.-- А  уходить,
возможно, придется с шумом. И помни, наша  главная цель -- сам босс. Если мы
закусим кем-нибудь из его "шестерок", то он сразу уйдет на дно, и мы до него
не доберемся.  Мы должны первым  же ударом отрубить им голову  --  остальные
запаникуют,  начнут  метаться  --  и рано или поздно попадут в  наше меню --
никуда не денутся.
     -- Я поняла, Влад,-- чуть улыбнулась  Эльвица.-- Если бы  мы еще  могли
растекаться туманом, как в фильмах -- было бы проще. А то я пока даже летать
не научилась.
     -- Ничего, еще научишься. Значит, запомнила? Ты охмуряешь племянничка и
потихоньку подкатываешься к дядюшке.  Потом оступаешься, падаешь и  "теряешь
сознание";  они,  конечно, малость  переполошатся,  начнут приводить тебя  в
чувство  -- и обнаружат,  что сердце  у  тебя  не бьется, и  вообще  ты  уже
окоченела -- температуру  регулировать ты теперь умеешь без  проблем. Можешь
даже  "заморозиться" посильнее  -- чтоб у них совсем крыша  поехала!  Я  тем
временем  под  шумок  "делаю" босса.  А  ты  сможешь закусить  тем,  который
останется  возле  тебя последним.  Потом  уходи в убежище No  2,  что  возле
трамвайного круга.
     -- В эту конуру? -- брезгливо сморщила носик Элис.
     Ну что ты с ней будешь делать?!
     -- Да, в эту конуру! Скажи  спасибо, что пока  не приходится в  могилке
отлеживаться. Так вот,  уходишь в  убежище  No 2. Я буду следить со стороны,
как пойдет  дело дальше;  если возникнут проблемы --  помогу уйти.  Запасный
вариант:  если не удастся  "сделать"  Ахметьева  сразу, я  проникаю в дом  и
дожидаюсь, пока он отправится спать. В этом случае без меня никого не трогай
-- чтобы не спугнуть раньше времени.
     -- Информация  к  размышлению принята! -- Эли приложила  руку  к  своим
пышным рыжим волосам.-- Разрешите выполнять, мой генерал?
     -- Вольно, сержант. Выполняйте,-- усмехнулся  я.-- Только запомните  на
будущее: к пустой голове руку не прикладывают!


3

     В хрустальном шаре
     Ты видишь этот мир,
     Пороки в нем играют
     Нелепыми людьми,
     В хрустальном шаре
     Ты видишь и себя --
     То демон ты, то ангел,
     И мечется душа твоя.
     Группа "Ария", "Отшельник".

     Я  наблюдал  за  происходящим,  удобно  устроившись в  развилке  дерева
неизвестной мне породы. Дерево  росло в  небольшом скверике через дорогу  от
особняка, во  дворе  которого  разыгрывалось  помпезное  действо,  именуемое
"банкетом  мафии". Многометровый  стол, ломившийся  от вин и  закусок, белые
плетеные кресла,  скелетами  выпирающие  из  темноты;  да и  темнота-то была
весьма  относительной:  гирлянды   цветных   китайских  фонариков,   матовые
светильники рассеянного света на высоких ножках, похожие на светящиеся грибы
или экзотические  цветы, блики цветомузыки -- все это изрядно разгоняло мрак
и несколько беспокоило  меня.  При такой иллюминации не очень-то подберешься
незамеченным. Разве что взлететь? Это мысль.  Я  тут же  начал  прокладывать
маршрут возможного полета, одновременно наблюдая за вальяжно фланирующими по
парку  гостями, но  беспокойство не проходило. Что-то  было не так.  Слишком
много  корректных  вежливых  мальчиков  в  безукоризненных  черных  костюмах
прогуливалось по  саду, как бы невзначай заглядывая  по дороге  во все самые
темные уголки. Да и возле чисто символической ограды высотой всего в полтора
человеческих роста  постоянно  торчали  несколько  коротко стриженых  типов,
время  от  времени  переговариваясь  друг  с  другом  при помощи портативных
радиотелефонов.  Нет,  глушить  подобную  технику  я пока не научился,  хотя
Генрих утверждал,  что ему это пару  раз  удавалось. Но на то он  и  Генрих.
Вампир-исследователь! По-моему, он и вампиром-то стал, чтобы получше изучить
их (то есть наши) возможности!
     А  вон и моя  Эльвица.  Игриво  улыбается  молодому хлыщу  в  лоховском
малиновом  пиджаке. (Ох, уж  эти мне "новые  русские"!  Неужели дядя  не мог
привить племянничку нормальный вкус?! А еще мафия называется. Постыдились бы
--  вон,  даже шестерки-охранники  одеты с большим вкусом!) Эльвица исправно
крутит  хвостом,  племянничек уже явно готов на  все, лишь  бы затащить ее в
постель -- да, ты прав,  парень, она того стоит! Только не про тебя она, лох
ты мой  малиновый с  анкерным "болтом"  девятьсот семьдесят  шестой пробы на
безымянном пальце!
     В  какой-то  момент  Эли поворачивается  в  мою  сторону, и по лицу  ее
скользит тень  озабоченности. Ну да, она  заметила то же,  что и  я: слишком
много  охраны,  и  слишком тщательно осматривают  они  парк  каждую  минуту.
Конечно, подобное сборище и должно неплохо  охраняться -- но не до такой  же
степени! И они явно настороже. Чего-то ждут? Чего? Уж  во  всяком случае  не
нас с  Эльвирой! Ладно, будем  действовать по плану. Меня  мучают  нехорошие
предчувствия, но отступать  поздно: там Эли, и отозвать ее я  уже не  смогу.
Придется рискнуть. Надеюсь, в обоймах у них не серебро -- а на остальное нам
наплевать. В крайнем случае -- "вознесемся" на глазах у всей толпы -- терять
нам  уже  особо нечего,  если Бессмертный  Монах в городе. А  с ним рано или
поздно доведется встретиться -- это я чувствовал.
     Вот Эльвира  обернулась к  столу, небрежно взяла бокал с красным вином,
поднесла к губам...
     Это -- условный знак.  Пора! Я проверяю, надежно ли сидит отобранный  у
очередного "клиента"  револьвер в наплечной кобуре  --  на  этот раз я решил
взять  с  собой  оружие.  Мало  ли...  Похоже,  не  зря  я  коллекционировал
клиентские "стволы". Ох, не зря!
     Эли, не  торопясь, смакуя,  цедит вино. Что-то не так. Что-то  явно  не
так!  Но  понять,  что  именно,  я  не  успеваю:  Эли,  оступившись,  теряет
равновесие и неловко  падает, скользнув  рыжей гривой по острому углу стола.
Идеально сработано!  Многие видели, как она падала, видели, как растрепались
при ударе  ее пышные волосы,  а  вот насколько силен  был  удар --  этого не
сможет сказать никто!  От легкого касания  до  смертельной  травмы. Молодец,
Элис!
     В следующее  мгновение я бесшумно пикирую вниз и стремительно  несусь к
дому под прикрытием высоких кустов. Мой  темный размытый  силуэт сливается с
их  покачивающимися  ветвями, так  что со стороны должно  казаться, что  это
просто  порыв  внезапно  налетевшего  ветра   прошелся  по  живой  изгороди,
всколыхнув упругие ветви.
     Поворот.
     Навстречу бьет свет фар, я  прижимаюсь к кустам и со  свистом проношусь
мимо. Кажется, не увидели. А даже если увидели...
     Еще поворот.
     Главное --  не сбавлять скорости. Даже  если кто-то что-то заметил,  он
просто не успеет уследить за моими перемещениями.
     А  вот  теперь -- вверх,  вдоль ствола  старой липы  -- раствориться  в
кроне,  проскользнуть между густыми  ветвями  --  и короткий рывок  к самому
дому, в узкую тень под коньком крыши.
     Все. Можно ненадолго зависнуть, прижавшись к стене, и осмотреться.
     Суматоха внизу уже в самом разгаре. Эльвира лежит без движения, лицо ее
заливает молочная,  даже  с какой-то  прозеленью, смертельная  бледность  --
сверху мне  это хорошо  видно. Молодец, девочка,  постаралась!  Вот над  ней
склоняется   пожилой  мужчина  в  светлом  костюме  в  тонкую   полоску;  на
"мафиозника" не похож -- скорее  всего,  доктор. То-то  будет для  него шок!
Сердце не бьется, и уже окоченеть успела  -- это меньше чем за минуту! А для
полноты эффекта Эльвире следовало бы еще подмигнуть ему и продемонстрировать
клыки -- точно эскулапа инфаркт хватил бы!  Но это так, мои шуточки, которые
к делу не  относятся. А  вон и  тот,  кто мне нужен -- сам Ахметьев. Плотный
мужчина  лет пятидесяти в дорогом, но строгом костюме,  с  весьма неприятным
тяжеловесным  лицом.  Несокрушимость  лилового  постамента   брезгливости  с
зелеными  прожилками  скуки все уже повидавшего хозяина  жизни. Стоит чуть в
стороне,  недовольно  морщится,   наливает  себе  рюмку  водки...  Рядом  --
практически никого. Вот он, момент!
     Нет,  я  спикировал не к  нему; да  и не спикировал я, а скорее  просто
рухнул вниз, в последнее мгновение затормозив  у самой  земли. Меня  скрывал
дальний  край длиннющего  стола;  скатерть свисала  почти  до  самой  земли,
охранники  были  заняты патрулированием  вдоль периметра  изгороди,  гости и
внутренняя охрана -- моей Эльвицей -- и я ничтоже сумняшеся нырнул под стол.
Нет, ползти я, конечно, не  стал, а довольно быстро полетел над самой землей
в  нужную  мне  сторону.  Свисающая с  обеих сторон скатерть  скрывала  меня
полностью, так что заметить меня было в принципе невозможно.
     Здесь.  Перед  самым  моим  лицом  недовольно  переминаются  два черных
лаковых штиблета, втаптывая в землю молодую траву. Ну, поехали!
     Свечой выныриваю из-под стола. Перед глазами мелькает дорогой костюм со
свисающей  из  кармана золотой  цепочкой, разом побледневшее лицо  господина
Ахметьева; он  раскрывает рот, но  вскрикнуть не успевает: я зажимаю ему рот
ладонью, крепко притискиваю к телу  метнувшуюся за пистолетом руку... Теперь
одним рывком увлечь  "клиента" под стол, протащить  несколько метров, быстро
перекусить -- и можно уходить. Пока они опомнятся...
     -- Стоять! Отпусти его, если не хочешь, чтобы в твоей башке не осталось
мозгов! Руки за голову!
     Высверки  лязгающей стали на фоне торжествующей охры. Красивый голос. И
очень опасный.
     Они  оказались куда расторопнее, чем я предполагал.  И не спускали глаз
со своего босса ни на секунду. На меня направлены сразу четыре ствола, и все
четыре смотрят мне в голову. Это уже слишком! Я еще  ни разу не получал пулю
в  голову,  и  проверять,  что  из этого  выйдет,  мне  что-то  не  хочется.
Подозреваю, что ничего хорошего. Мозг -- он и в Африке мозг, даже у вампира.
Кажется, придется спасаться бегством.
     -- Спокойно ребята, спокойно.  Я был не прав,-- я медленно отнимаю руку
ото рта главного мафиозо,  и тот  немедленно разражается нецензурной бранью.
Отпускать его совсем я не  спешу -- в случае чего, я  успею свернуть ему шею
раньше, чем любой из его парней нажмет на спуск -- и они это понимают.
     Сбоку ко мне подходит еще один человек, непохожий на "шестерку", хотя и
одетый так же, как и другие  охранники. Ох, не нравится мне он! Куда больше,
чем те, что держат меня на  прицеле. Хотя и из них один... Есть у них что-то
общее -- выражение лица, что ли?
     Внутренний взгляд.
     Они действительно -- одинаковые!  Золотистые сполохи на лиловом фоне, а
в  самой сердцевине  -- угольная  чернота. И  еще у них обоих  на груди, под
одеждой -- ослепительно сияющие распятия. Истинные распятия!
     --  Кончай  маскарад,  упырь,-- почти  дружески  советует  подошедший с
легким акцентом.-- А чтобы у тебя не возникло желания выкинуть  какой-нибудь
трюк -- смотри!
     Он проходит  сквозь  расступающуюся  перед ним  толпу,  склоняется  над
лежащей на земле Эльвирой и приставляет револьвер к ее голове.
     -- Думаешь, я не  знаю, кто  она? Если дернешься -- вышибу из нее мозги
серебряной  пулей.  И  для  тебя серебро  тоже  найдется,  не  сомневайся! И
радуйся, что вы пока что нужны нам "живыми" -- хотя вы уже давно мертвые! --
усмехается он.
     Я бросаю осторожный  взгляд на револьвер второго охранника с распятием.
Так  и  есть!  Тусклое  сияние в  гнездах  для пуль  --  так  блестит только
аргентум!
     Влипли!
     И тут вспыхивает  свет.  Настоящий.  Не  заманчивое  мерцание китайских
фонариков,  не  разноцветные   блики   цветомузыки  --  а  несколько  мощных
прожекторов!  Становится светло, как днем. Охранники инстинктивно  жмурятся,
прикрывая глаза свободной рукой -- и я понимаю, что у нас появился шанс.
     -- Всем бросить оружие и оставаться на своих местах! -- орет мегафон.--
Вы все задержаны по обвинению...
     Нет, ну в кои-то веки блюстители закона объявились вовремя!
     Да здравствует родная милиция, которая бережет всех нас, даже вампиров!
     В  следующую секунду  происходит очень  много разного, и я понимаю, что
пришла пора действовать и мне.
     Во-первых, раздается несколько выстрелов, и один из прожекторов гаснет.
Это внешняя охрана решила выполнить свой долг и защитить "крестного отца" от
суровой руки закона. Ладно, пусть пробуют.
     Во-вторых,  ИНТЕРПОЛовец на мгновение  отвлекся  и  отвел  револьвер от
головы  Эльвиры.  И Эльвица  не  подкачала.  Даже  я  не видел  удара  -- но
револьвер ИНТЕРПОЛовца, коротко блеснув в свете прожекторов, проворно улетел
в темноту.
     В-третьих, второй ИНТЕРПОЛовец, который целится в меня, не  выдерживает
и нажимает на спуск.
     На остальные, менее существенные события, вроде падающих рядом мафиози,
сраженных ответным огнем  нашей доблестной  милиции (вернее,  ОМОНа),  я уже
просто не обращаю внимания. Не до того!
     Реакция у ИНТЕРПОЛовца была хорошая: он  опоздал всего на какую-то долю
секунды, за которую я одним движением успел свернуть шею "крестному  отцу" и
вместе с ним начал валиться на бок. Так что серебряная пуля прошла впритирку
к моей  голове, обдав меня горячим ветром. Еще несколько  пуль угодили в уже
мертвое тело босса мафии, которым я прикрылся, как щитом. Пока  мы падали, я
успел сунуть руку под пиджак -- и когда я  коснулся земли, наган был  уже  у
меня в руке.
     Первая пуля  досталась расторопному ИНТЕРПОЛовцу, расплескав его  мозги
красным фейерверком на пышный цветник позади него.
     За  ним последовали  двое  охранников,  на  которых я истратил еще  два
патрона. Навряд ли и в их пистолетах был аргентум, но рисковать я не хотел.
     Еще  один  охранник  упал,  срезанный  автоматной  очередью.   Так  что
четвертый патрон я сэкономил.
     Теперь я мог наконец посмотреть, что с Эльвирой.
     Уцелевший ИНТЕРПОЛовец, у которого моя Эльвица выбила револьвер, за это
время успел выхватить из кармана  нечто вроде нинзевского  сюрикена --  явно
тоже серебряного --  и  коротко взмахнул  рукой. Но  Эльвица тоже  не теряла
времени даром, успев дотянуться до пистолета одного из убитых охранников.
     Выстрел отбросил ИНТЕРПОЛовца  назад. Он  пошатнулся,  но  снова поднял
руку.  Эльвира  снова  выстрелила, потом еще  раз; каждая  пуля  отбрасывала
ИНТЕРПОЛовца еще на метр, разрывая в  клочья его костюм,  но он все никак не
умирал и всякий раз пытался занести руку для броска.
     Бронежилет!
     Мой  наган  коротко плюнул  свинцом,  и  у виска ИНТЕРПОЛовца появилась
маленькая аккуратная дырочка. С другой  стороны  пуля  вырвала пол-черепа, и
неудачливый борец  с вампирами рухнул в  вытоптанную траву, так и не увидев,
кто его прикончил.
     -- Уходим, Эльвира!
     Она  вскочила, рванувшись  ко  мне  --  и тут же  с каким-то испуганным
криком рухнула на землю.
     -- Нога!
     Рядом  сиренево  взвизгнула пуля, и  я каким-то шестым чувством ощутил:
аргентум!
     Стреляли сверху, откуда-то из дома, возможно, даже с крыши.
     "Снайпер! Третий,-- догадался я.-- И хорошо, если последний!"
     Палить по нему отсюда из нагана  не имело никакого смысла, но надо было
что-то  делать,  и  притом делать  быстро -- иначе он  пригвоздит нас  обоих
серебряными пулями.
     Я перекатился на бок, еще раз -- и оказался рядом с Эльвирой.
     -- Держись за меня!
     Подхватываю ее на руки. А теперь  -- бегом к углу дома. Там -- "мертвая
зона".  Снайпер -- на чердаке. Наконец-то  я  определил его местонахождение.
Взлетать было нельзя -- снимет влет, это я знал наверняка.
     Вокруг визжали  пули, две или три из них даже попали в меня; к счастью,
это были не серебряные, а обычные.
     Прикрывая Эльвиру собственным телом, я зигзагами добежал до угла дома и
только там, уже в относительной безопасности, опустил ее на землю.
     Рана оказалась не слишком страшной,  но все  равно  неприятной: серебро
для нас хуже  кислоты. Но главное -- кость была цела.  Я смазал уже начавшую
гноиться  рану  собственной   слюной   --   чтобы  не  началась  "серебряная
лихорадка",  когда вампир начинает  гнить "заживо" -- Генрих  говорил, такое
бывает -- и поднял взгляд на Эльвиру.
     -- Это ему так не пройдет. Я убью его,-- твердо сказал я.
     -- Не  надо, Влад, летим отсюда! -- она произнесла это  таким умоляющим
тоном, что я на секунду заколебался.
     -- Нет,  Эли, это не поможет. Они уже "вычислили" нас. Нам не уйти. Так
что остается  драться. Сиди здесь, вот тебе  второй револьвер,-- я вытряхнул
пустые  гильзы из своего нагана, дослал  на их место целые патроны и передал
наган ей.-- Жди меня. Время до рассвета у нас есть.
     --  Влад!  -- она  поймала меня за руку, когда  я уже делал шаг,  чтобы
уйти, и притянула  к себе.-- Если  тебя убьют, я тоже не буду  жить,-- очень
серьезно сказала она, глядя мне прямо в глаза.
     И я не стал напоминать ей, что она и так не живет.

     ОМОНовская  группа  захвата в  бронежилетах и касках уже  прорывалась к
дому, но дела  у  атакующих  шли  далеко  не  так  хорошо, как они,  видимо,
планировали. Из четырех прожекторов уцелел только один,  за оградой полыхали
две милицейские  машины,  и во дворе лежали трупы не  одних  только мафиози.
Опомнившиеся гангстеры, ожесточенно отстреливаясь, организованно  отходили к
дому.
     То  один,  то  другой силуэт  кроваво  вспыхивал --  и тут  же  начинал
скукоживаться, чернеть, истончаться...
     Над головой у  меня  чирикнула  пуля, и по ее сиреневому свисту я снова
угадал проклятый аргентум. Снайпер не дремал. Правда, для снайпера он был уж
больно косоруким, так что  мне еще повезло. Неужели у них получше стрелка не
нашлось?!
     Ладно, поиграем в "пятнашки"!
     Я был зол и немного не в себе, а потому не допускал  даже мысли, что он
может  в  меня  попасть.  Прыжок,  перебежка,  кувырок  --  залечь.  Прыжок,
перебежка --  и вот  я снова под  столом. Я быстро пролетел метров пять -- и
вовремя:  кроша  дерево, в стол впилась целая  очередь серебряных пуль. Ага,
он, значит, лупит из автоматической  винтовки! А  у нее точность не очень --
потому и мазал.
     А вот и  то, что я искал,  даже лучше: я-то рассчитывал на  автомат или
винтовку,  а передо  мной  был  одноразовый  гранатомет  "Муха". Заряженный.
Сжимавший  его  мертвый  "мафиозник"  так  и  не  успел  выстрелить.  Ладно,
приятель, давай-ка сюда твою пушку...
     -- Не двигаться!
     Яростный багрянец на голубом фоне.
     Послушно не двигаюсь; только  слегка поворачиваю голову -- и вижу перед
самыми  глазами  черную  дырку  пистолетного  ствола,  а   за  ним  --  злое
прищуренное  лицо, растрепавшиеся  и  упавшие на лоб